— Может, я покажусь слишком упрямым, но на крючок нажимать мне, поэтому я имею полное право выбирать, на каком пистолете быть этому крючку.
— Да, с тобой не поспорить. Что ж, сейчас посмотрим, насколько метко ты стреляешь.
Оказалось, что стреляет он неважно. И Хэрольд тренировался до тех пор, пока Альбани не остался им доволен. Когда они подошли к мишеням, выяснилось, что у Хэрольда на самом деле острый глаз и твердая рука. Первые пули попали далеко от «яблочка», но потом положение улучшилось.
— У тебя прекрасная реакция, — похвалил Альбани. — Совсем неплохо для первого раза.
— А как стреляет Луэйн?
— Когда в форме, очень хорошо. Так, как бы ты стрелял через несколько месяцев, а может, недель.
— Но ведь у меня нет столько времени!
— У тебя его вообще нет. Лучше пойдем поговорим с моим другом и послушаем, что он посоветует.
Он провел Хэрольда через тир в небольшой кабинет, где сидел высокий, очень старый китаец с длинными тонкими усами, в шляпе с поднятыми полями, которая придавала ему сходство с Чарли Ченом из старинных кинофильмов. По маленькому монитору китаец наблюдал за тем, что творилось в зале.
— Мистер Чан, позвольте вам представить моего хорошего друга и клиента Хэрольда Эрдмана.
— Очень рад познакомиться, — ответил Чан с сильным британским акцентом. — Я видел твоего протеже на экране.
— Мистер Чан — самый главный специалист по Убийствам и выживанию. Если тебе кто-то и поможет, так это он.
— Оставь меня с мистером Эрдманом наедине, — попросил Чан.
Поклонившись, Наводчик вышел из кабинета. Когда они остались вдвоем, Чан предложил Хэрольду сесть и налил ему чай в чашку из тонкого фарфора.
— И как ты оцениваешь свои шансы?
— Я могу победить.
— А почему ты так уверен?
— Не знаю, — ответил. Хэрольд. — Просто уверен, и все.
— А если я посоветую тебе как можно скорее сматываться отсюда, пока цел?
— Предложу вам посоветовать то же самое моему противнику.
— Тебе нравятся экстренные ситуации? — поинтересовался Чан.
Хэрольд кивнул.
— Да. Я немного нервничаю, но в нужный момент могу собраться.
— Учить тебя каким-нибудь боевым искусствам нет времени. Поэтому остается только одно. Слушай меня внимательно. В минуты опасности только неожиданные действия могут дать тебе преимущество.
— Я и раньше об этом знал.
— Самые глубокие истины всегда лежат на поверхности. Их не только следует знать, но и уметь использовать. Твоя Жертва Луэйн?
Хэрольд кивнул.
— Тогда советую тебе покончить с ним как можно быстрее. — Чан повернулся к двери. — Альбани!
Майк вошел в кабинет.
— Слушаю вас, мистер Чан.
— Парень хоть и неопытный, но у него холодное сердце. Чем быстрее пройдет его первая Охота, тем лучше. Не играй с Жертвой. Иди и убей ее как можно скорее. Больше я ничего не буду говорить. Удачи вам!
Они вышли. Собирая свои принадлежности, Альбани о чем-то напряженно размышлял.
— Что будем делать теперь? — прервал его раздумья Хэрольд.
— Сначала я узнаю, где находится Луэйн. А потом ты его убьешь.
— Так просто?
— Дай бог, чтобы так и случилось.
Глава 31
— Ну, как твой новый клиент? — спросила Тереза, когда Альбани вернулся из тренировочного центра.
Она взяла за правило интересоваться делами мужа, когда тот вечером возвращался домой, чтобы дать ему возможность немного похвастаться и приглушить угрызения совести, что он постоянно ставит под удар их жизни. Этой женской мудрости научила ее мать.
— Очень собранный человек, — ответил Альбани. — И твердо знает, чего хочет добиться.
— А как он стреляет?
Альбани слегка напрягся.
— У него острый глаз и рука не дрожит, когда он нажимает на спусковой крючок. Хотя опыта у него никакого. За полгода он стал бы лучшим стрелком в городе.
— У него быстрая реакция?
— Пока не очень. Но через некоторое время…
— Майк, — с растущей тревогой сказала Тереза, — но ведь у него нет времени. Он должен охотиться сейчас.
Альбани кивнул, подошел к холодильнику, взял банку пива и, сопя, направился в гостиную. Тереза поняла, что он от нее что-то утаивает.
Отложив вязание, она сказала:
— Ты нашел еще одного клиента-неудачника. Да или нет, Микеланджело?
— Совсем нет, Тереза. Парень просто создан для этого.
— Для чего?
— Каждый для чего-то рождается, — сказал Альбани. — Есть прирожденные художники и прирожденные автомеханики. Прирожденные лесорубы и прирожденные пловцы. Прирожденные Наводчики, как я. Вот что я имею в виду, когда говорю, что он для этого создан.
— Рожден быть Охотником?
— Даже больше, Тереза. Я больше чем уверен, что Хэрольд — прирожденный убийца.
— А разве не все Охотники — убийцы? — удивилась Тереза.
— Разумеется, всем им приходится убивать. Однако от этого они не становятся Убийцами. Настоящими убийцами. Большинство из них играют, как дети, даже если у них настоящие пули. Пиф-паф — и ты мертвый. А вот Хэрольд… Her, он не играет. Он серьезный молодой убийца и далеко пойдет. И это не только мое мнение. Чан наблюдал, как он стреляет. И увидел в нем потенциал, который еще никто кроме нас двоих не заметил.
— Что ж, рада слышать, что у него есть хоть какой-то шанс. Ты его Наводчик, поэтому…
— Все, кроме нас с Чаном, считают его просто идиотом.
— Могу себе представить, — согласилась Тереза.
— Букмекеры ставят на него один против двадцати. Ты когда-нибудь слышала о чем-нибудь подобном?
Тереза встревожилась. Она почувствовала, что сейчас узнает что-то плохое.
— Тут такой шанс! Я поставил на Хэрольда, тем более что Чан со мной согласен.
Тереза встала, вязание упало на пол.
— Поставил? Но, Майк, у нас нет денег. Только не говори, что букмекеры стали давать в кредит.
На лице Альбани промелькнула тревога.
— Конечно, нет. Я заложил наш дом.
— Не может быть! Ведь это все, что у нас осталось!
— Слушай, что я за Наводчик, если не могу поставить на собственного клиента? Я все равно не смог бы выполнить «Обязательств при азартных играх», не нарушив «Акт финансовой безрассудности».
— Майк, тебе не следовало закладывать дом. Если Хэрольд проиграет, это означает рабство для нас обоих. Ты ведь знаешь, правительство не разрешает спать на улицах.
— Но Хэрольд победит. Я уверен. Я никогда еще не был так уверен. Поэтому, как говорится, я и сжег за собой все мосты.
— Майк, было бы лучше, если бы ты сначала посоветовался со мной.
Альбани тяжело вздохнул.
— Дело в том, Тереза, что я еще побился об заклад на десять тысяч долларов с букмекером Толстым Фредди, заложив тебя в качестве движимого имущества. Хотя, разумеется, ты ему никогда не достанешься. Потому что Хэрольд…
— Я не ослышалась? — спросила Тереза, не двигаясь с места. — Ты на самом деле подписал Толстому Фредди на меня закладную, чтобы пойти на спор ради этого идиота — твоего клиента?
— Именно так я и поступил. Если Хэрольд проиграет, меня ждет рабство и, возможно, работа в свинарнике. А ты останешься у Толстого Фредди, что не так уж и плохо, если как следует подумать. Только не говори, что я о тебе не забочусь.
— О Альбани! — простонала Тереза.
— Не волнуйся, он победит.
Тереза взяла себя в руки. И внезапно решила, что сделает. Если Хэрольд проиграет, она убьет своего мужа, освободив его таким образом от рабства и недостойной грязной работы в свинарнике. А Толстый Фредди не такой уж и противный, если не принимать во внимание выражение его лица. Кроме того, говорят, он хорошо обеспечивает своих содержанок.
— Хорошо, — сказала она. — Тебе лучше знать. Надеюсь, все выйдет по-твоему.
И пошла на кухню готовить ужин.
— Иначе и быть не может, — сказал Альбани, в который раз поздравляя себя, что выбрал такую умную жену.
Любая другая женщина ругала бы его на чем свет стоит, что он заложил ее ради какого-то неизвестного и неопытного Охотника. Только не Тереза.
На кухне Тереза готовила ужин — бифоиды под острым псевдотоматным соусом, любимое блюдо Альбани. Как странно, думала она, что скоро ей, возможно, придется готовить для Толстого Фредди. По словам одной ее подруги, Толстый Фредди ненавидел бифоиды в любом виде. Ему нравились отбивные из искусственной телятины или свинины. Если Хэрольд не выиграет, ей, может быть, уже никогда не придется готовить бифоиды. Странная штука жизнь.
Глава 32
С ногами усевшись на подоконник, Нора смотрела на улицу. Она выглядела просто великолепно — свет подчеркивал красоту ее правильных черт, волосы блестели.
— Хэрольд, — произнесла она, — а как называлась та коммуна?
— Какая?
— Та, про которую ты мне рассказывал. Туда еще собирался Малыш-кошкодав.
— A-а. По-моему, Ла-Испанидад. Возле озера Окичоби.
— Там хорошо? Что он про нее тебе рассказывал?
— По его словам, неплохо. А почему ты спрашиваешь?
— Как ты думаешь, а мы могли бы жить в таком месте?
Хэрольд рассмеялся.
— Коммуна — это всего лишь название фермы. С меня такой работы достаточно.
— Но ведь там все будет по-другому. Там все работают вместе, всем делятся друг с другом.
— И поют испанские песни? Черт возьми, Нора, как ни посмотри, а это все равно сельскохозяйственная работа.
— А ты с ней покончил навсегда?
— Мне нравится здесь, К городской жизни не так уж трудно привыкнуть. А ты что, Нора, собрались в испанскую коммуну во Флориде?
Она покачала головой и слезла с подоконника.
— Я просто решила немного пофантазировать. Мне на Эсмеральде тоже нравится. Особенно теперь, после твоего приезда.
— Очень приятно слышать от тебя такие слова, — сказал Хэрольд.
Глава 33
Джекинс с дядей Эзрой обедали в отдельном кабинете Охотничьего клуба. Они ели натуральные, а не искусственные продукты, когорте во всем мире производились фабриками съедобных концентратов. Нельзя сказать, что Джекинс любила натуральную еду —