25 марта он покинул гавань на острове Тессел и, обогнув мыс Нордкап, пошел к Шпицбергену, а затем к Новой Земле. Команда состояла из голландцев и англичан, плававших до этого только в Ост-Индию. У берегов Новой Земли матросы взбунтовались, устрашившись холода и льдов. Гудзон вынужден был уступить, предложив непокорному экипажу на выбор два пути – либо через Девисов пролив, либо вдоль берегов Виргинии, где, по слухам, должен был находиться проход в «Южное море». Само собой разумеется, матросы предпочли второй вариант. И тогда Гудзон, чтобы издержки амстердамской компании не пошли на ветер, направился к Лофотенским и Фарерским островам; спустившись затем до 44° северной широты, он начал поиски пролива у американского побережья.
18 июня он высадился на материке, чтобы заменить фок-мачту,[168] сломанную во время бури, и, воспользовавшись случаем, удачно выменял у местных жителей большую партию пушнины. Но вскоре торговлю пришлось прекратить, так как недисциплинированные матросы своим вымогательством возбудили негодование туземцев. Желая избежать кровопролития, Гудзон поспешил отчалить.
Он продолжал плыть вдоль американского берега на юг и в начале августа под 40°30' северной широты открыл большую бухту, которую обследовал в лодке более чем на восемьдесят километров вглубь, а затем между двумя островами обнаружил устье великолепной реки и дал ей свое имя. Гудзон поднялся вверх по реке до того места, где ныне находится город Олбани, и вернулся разочарованный, не найдя прохода. Позднее, в 1613 году, в устье реки, открытой Гудзоном, был заложен город Новый Амстердам – впоследствии Нью-Йорк.
Между тем стали подходить к концу съестные припасы, а возобновить их на берегу не было никакой возможности. И тогда команда, в продолжении всей экспедиции навязывавшая капитану свою волю, большинством голосов решила вернуться в Голландию. Несмотря на то, что Гудзон хотел зимовать на Ньюфаундленде, он так и не смог сломить упрямства матросов. 7 декабря, по пути в Голландию, Гудзон, неизвестно по какой причине, высадился в Дортмуте, и здесь он и его экипаж были задержаны, а корабль конфискован английскими властями.
В следующем, 1610 году Гудзон, невзирая на все пережитые невзгоды, опять предложил свои услуги голландской компании; но выставленные ею условия заставили его покинуть Голландию и заключить договор с английской компанией. Последняя предоставила Гудзону пятидесятипятитонный барк «Дисковери» («Открытие»). Впрочем, и английские купцы постарались ограничить свободу действий Гудзона, настояв на том, чтобы он принял в качестве помощника опытного моряка Колберна, которому компания вполне доверяла. Колберн был наделен почти неограниченными полномочиями. Чувствуя себя оскорбленным, Гудзон поспешил избавиться от навязанного ему надсмотрщика, высадив Колберна на берегу Темзы с вежливым письмом, в котором старался оправдать перед компанией свое самоуправство.
В первых числах мая, когда корабль остановился в одном исландском порту, экипаж, сочувствовавший Колберну, взбунтовался, но Гудзону вскоре удалось восстановить свою власть. 1 июня он вышел из Исландии, 15-го достиг южной оконечности Гренландии и еще через несколько дней был уже у пролива Фробишер (приняв, по-видимому, за пролив одну из бухт юго-восточного берега Гренландии). Увидев потом землю, названную Джоном Девисом Десолейшн (Землей запустения), Гудзон поплыл на северо-запад и углубился в пролив, получивший впоследствии его имя.
Последнюю запись Гудзон сделал в своем дневнике 3 августа:
«После того как наши люди побывали на берегу и записали свои наблюдения, мы поплыли пo узкому проходу. Течение действительно шло с севера, и глубина у берега была 30 футов. Мыс у выхода из пролива с южной стороны я назвал Вулстенхолм».
Все, что мы знаем об исходе этого путешествия, основано на рассказах взбунтовавшейся команды.
К концу сентября Гудзон прошел вдоль восточной стороны Гудзонова залива до его южного конца, нынешнего залива Джемс, и высадил на берег одного офицера, который не переставал подстрекать матросов к бунту. Но эта мера еще больше возбудила негодование экипажа.
В первых числах ноября, обнаружив, что залив с запада закрыт, Гудзон решил остаться на зимовку и выбрал для этого подходящую бухту. Следует заметить, что поступил он весьма опрометчиво. Продовольствия было взято из Англии всего на полгода и большая часть была уже израсходована. Вместе с тем трудно было надеяться добыть пропитание на этой скудной земле. С другой стороны, отношения Гудзона с экипажем к тому времени настолько обострились, что он не мог рассчитывать ни на дисциплинированность, ни на добрую волю матросов.
Однако, вопреки ожиданиям, англичане провели зиму без особых лишений. Хотя люди и были переведены на крайне скудный рацион, им посчастливилось возместить недостаток пищи удачной охотой на птиц, которые иногда залетали сюда целыми стаями.
Во второй половине июня 1611 года Гудзон пустился было в обратный путь, но в первую же ночь дорогу кораблю преградили тяжелые льды, и пришлось снова остановиться. Тем временем вспыхнул исподволь подготовлявшийся бунт, душою которого был некто Грин. Сначала бунтовщики потребовали, чтобы капитан выделил каждому матросу порцию его сухарей и заплатил жалованье, а потом насильно посадили Гудзона вместе с сыном-подростком и семью преданными ему людьми в лодку и бросили их на произвол судьбы, без всяких припасов и оружия.
На обратном пути двое бунтовщиков были убиты в стычке с индейцами, еще несколько человек погибло от болезней, а остальные с величайшими трудностями, тяжело страдая от голода, добрались до Англии. Никакого преследования против них не было возбуждено.
В апреле 1612 года компания лондонских купцов снарядила новую экспедицию для открытия Северо-западного прохода, пору-
чив ей одновременно заняться поисками несчастного Гудзона и его спутников, хотя не было почти никакой надежды на то, что они еще живы. Два корабля под командой Томаса Баттона обошли весь Гудзонов залив, после чего англичане окончательно убедились, что его западные берега закрыты и там нет никакого пролива. Поэтому место на западном берегу залива, где высаживался Баттон, было выразительно названо бухтой Обманутой надежды. После трудной зимовки, во время которой умерло много людей, Баттон вернулся в Англию и сообщил компании лондонских купцов, что Северо-западный проход, по его мнению, следует искать к северу от острова Саутгемптон. Положительным результатом этой экспедиции было тщательное исследование западных берегов Гудзонова залива.
Следующую экспедицию возглавил в 1614 году капитан Гиббонс. Его занесло ветром к берегам Лабрадора, и самое большое, что он сумел сделать, это некоторые научные наблюдения над морскими приливами и отливами, колебаниями температуры и другими явлениями природы в этих широтах.
Командовать четвертой экспедицией та же компания лондонских купцов поручила Роберту Байлоту, единственному уцелевшему офицеру из команды Гудзона.
Штурманом был приглашен ученейший из тогдашних моряков Уильям Баффин (1584-1622), слава которого совершенно затмила славу Байлота. Баффин был опытным полярным мореходом. В 1612 году он плавал к западному берегу Гренландии, а в 1613 и 1614 годах – к берегам Шпицбергена.
16 апреля 1615 года экспедиция Байлота и Баффина вышла из устья Темзы на том же самом пятидесятипятитонном барке «Дисковери», на котором Гудзон совершил свое последнее плавание.
6 мая путешественники прошли мимо мыса Фарвель. 30 мая они были уже у входа в Гудзонов пролив близ острова Резольюшен, а в конце июня достигли острова Солсбери. Отсюда они повернули к северо-западу и занялись поисками прохода к северу от острова Саутгемптон. Заметив, что течение идет к северу, Байлот и Баффин настолько уверовали в существование в этих местах Северо-западного прохода, что мыс, встретившийся им 13 июля под 62°2'северной широты и 85° западной долготы, назвали Утешением. Но надежды мореплавателей вскоре сменились разочарованием. Течение сделало резкий поворот и понесло корабли в противоположном направлении, а вдали все море было покрыто льдами. После этого путешественникам ничего не оставалось, как повернуть назад. 9 сентября они благополучно вернулись в Англию, не потеряв ни одного человека.
Но уверенность в существовании прохода к берегам Азии была у Баффина и Байлота так велика, что в следующем, 1616, году они снова отправились на северо-запад; на этот раз они решили, однако, искать проход в направлении Девисова пролива. Выйдя 16 марта из устья Темзы, уже 17 мая капитаны были в Девисовом проливе и к концу мая обогнули мыс Хоп-Сандерсон, этот крайний северный пункт, достигнутый некогда Девисом. Сильный встречный ветер вынудил их 2 июня бросить якорь под 77°44' северной широты среди группы островов, которым они дали название Островов женщин, так как встретили здесь несколько привлекательных эскимосок. Через две недели корабль, чтобы избежать столкновения с плавучими льдами, вошел в небольшую бухту. Эскимосы принесли для обмена много моржовых бивней, рогов мускусного быка,[169] что и дало основание назвать это место Роговой бухтой.
1 июля под 75°40' северной широты открылось чистое, свободное от льда море. Воспользовавшись этим, Байлот повел судно дальше к северу. На следующий день показался высокий мыс (полуостров Хейс) и через несколько часов – глубокий пролив, которому капитаны присвоили имя Джона Вулстенхолма, знатного покровителя компании Северо-западного пути (Вулстен-холм-фиорд).
Наконец, за 78° путешественники достигли входа в пролив, составляющий продолжение Баффинова залива, и дали этому проливу имя Смит в честь председателя той же самой торговой компании, на средства которой снаряжались полярные экспедиции.
Нагромождение льдов помешало Байлоту и Баффину подняться еще дальше к северу. Открыв 8 июля лежащие у входа в пролив Смит острова Кэри, исследователи повернули на юго-запад. Оказавшись на западном берегу Баффинова залива, они открыли еще пролив Джонс, остров Коберг и пролив Ланкастер, который и является входом в Северо-западный морской пролив. Но именно у входа в этот