Хоть его дешево и в раз,
Не проведешь его и нас,
Вот это да, вот это да.
ПОЕЗД В ПУСТЫНЕ
Я помню, я помню тот вечер.
Не встречу с любимой,
Не праздничный стол.
Сегодня я там самый главный диспетчер,
И стрелки сегодня я сам перевел.
И пусть отправляю я поезд в пустыню,
Где только барханы в горячих лучах.
Мои поезда не вернутся пустыми,
Пока мой оазис совсем не зачах.
И вновь отправляю я поезд по миру,
Я рук не ломаю, навзрыд не кричу.
Их мне не навяжут, чужих пассажиров,
Сажаю я в поезд кого захочу.
И пусть отправляю я поезд в пустыню,
Где только барханы в горячих лучах.
Мои поезда не вернутся пустыми,
Пока мой оазис совсем не зачах.
УХОДИТ ДРУГ
Вот и разошлись пути-дороги вдруг.
Один на север, другой на запад.
Грустно мне, когда уходит друг
Внезапно, внезапно.
Ушел — невелика потеря
Для многих людей.
Но все-таки я верю,
Верю в друзей.
Наступило время неудач.
Следы и души заносит вьюга.
Все из рук плохо,
Плач — не плач,
Нет друга, нет друга.
Ушел — невелика потеря
Для многих людей.
Не знаю как другие, а я верю,
Верю в друзей.
А когда вернется он назад
И скажет: «Ссора была ошибкой»,
Бросим мы на прошлое с ним взгляд
С улыбкой, с улыбкой.
Что, мол, невелика потеря
Для многих людей.
Но все-таки я верю,
Верю в друзей.
ДАЛЬНИЙ ВОСТОК
Долго же шел ты в конверте, листок,
Вышли последние сроки.
Но потому он и Дальний Восток,
Что далеко на востоке.
Ждешь с нетерпеньем ответ ты,
Весточку в несколько слов.
Мы здесь встречаем рассветы
Раньше на восемь часов.
Здесь до утра пароходы ревут,
Рейд океанский шумит.
Но потому его тихим зовут,
Что он действительно тих.
Ждешь с нетерпеньем ответ ты,
Весточку в несколько слов.
Мы здесь встречаем рассветы
Раньше на восемь часов.
Что говорить, здесь, конечно, не рай,
Невмоготу переписка.
Знаешь что, милая, ты приезжай,
Дальний Восток — это близко.
Скоро получишь ответ ты
Весточку в несколько слов.
Вместе мы встретим рассветы
Раньше на восемь часов.
Я РАССКАЖУ ТЕБЕ ПРО МАГАДАН
Вы думаете мне не по годам,
Я очень редко раскрываю душу,
Я расскажу тебе про Магадан. слушай…
Я видел нагайскую бухту да тракты,
Улетел я туда не с бухты Барахты.
Однажды я уехал в Магадан,
Не от себя бежал, не от чахотки.
Я вскоре там напился вдрабадан водки…
Но я видел Нагайскую бухту да тракты,
Улетел я туда не с бухты Барахты.
За мной летели слухи по следам,
Опережая самолет и вьюгу,
Я все-таки уехал в Магадан к другу…
Ты не видел Нагайской бухты, дурак ты.
Улетел я туда не с бухты Барахты.
Я повода врагам своим не дал,
Не срезал вену, не порвал аорту,
Я взял да как уехал в Магадан к черту…
Я видел Нагайскую бухту да тракты,
Улетел я туда не с бухты Барахты.
Я, правда, здесь оставил много дам,
Писали мне: «Все дамы твои биты».
Ну что ж, а я уехал в Магадан, квиты…
Ты не видел Нагайской бухты, дурак ты.
Улетел я туда не с бухты Барахты.
Теперь подходит дело к холодам,
И если так случится, пусть досадно,
Я снова враз уеду в Магадан, ладно…
Я увижу Нагайскую бухту, да тракты,
Улечу я туда не с бухты Барахты.
МОЙ ДРУГ УЕХАЛ В МАГАДАН
Мой друг уехал в Магадан.
Снимите шляпу, снимите шляпу.
Уехал сам, уехал сам,
Не по этапу, не по этапу.
Не то, чтоб другу не везло,
Не чтоб кому-нибудь назло,
Не для молвы, что, мол, чудак,
А просто так, а просто так.
Быть может кто-то скажет: зря,
Как так решиться, всего лишиться,
Ведь там сплошные лагеря,
А в них убийцы, а в них убийцы.
Ответит он: «Не верь молве,
Их там не больше, чем в Москве».
Потом уложит чемодан,
И в Магадан, и в Магадан.
Не то, чтоб мне не по годам,
Я б прыгнул ночью с электрички,
Но я не еду в Магадан,
Забыв привычки, закрыв кавычки.
Я буду петь под струнный звон
Про то, что будет видеть он,
Про то, что в жизни не видал,
Про Магадан, про Магадан.
Мой друг поехал сам собой,
С него довольно, с него довольно,
Его не будет бить конвой,
Он добровольно, он добровольно.
А мне удел от бога дан,
А может тоже в Магадан,
Уехать с другом заодно,
И лечь на дно, и лечь на дно.
БАЛЛАДА О НЕНАВИСТИ
Торопись, тощий гриф над страною кружит.
Лес, обитель свою по весне навести.
Слышишь, гулко земля под ногами дрожит,
Видишь, плотный туман над полями лежит.
Это росы вскипают от ненависти.
Ненависть в почках набухших томится
И затаенно бурлит,
Ненависть потом сквозь кожу сочится,
Головы наши палит.
Погляди, что за рыжие пятна в реке,
Зло решило порядок в стране навести.
Рукоятки мечей холодеют в руке,
И отчаянье бьется, как птица в силке,
И заходится сердце от ненависти.
Ненависть юным уродует лица,
Ненависть просится из берегов,
Ненависть жаждет и хочет напиться
Черною кровью врагов.
Да, нас ненависть в плен захватила сейчас,
Но не злоба нас будет из плена вести,
Не слепая, не черная ненависть в нас,
Свежий ветер нам высушит слезы у глаз
Справедливой и подлинной ненависти.
Ненависть — ей переполнена чаша,
Ненависть требует выхода, ждет.
Но благородная ненависть наша
Рядом с любовью живет.
СТОЯЛ ТОТ ДОМ
Стоял тот дом, всем жителям знакомый,
Его еще Наполеон застал,
Но вот его назначили для слома,
Жильцы давно уехали из дома,
Но дом пока стоял.
Холодно, холодно, холодно в доме.
Парадное давно не открывалось,
Мальчишки окна выбили уже,
И штукатурка всюду осыпалась,
Но что-то в этом доме оставалось
На третьем этаже.
Ахало, охало, ухало в доме.
И дети часто жаловались маме
И обходили дом тот стороной,
Объединясь с соседними дворами,
Вооружась лопатами, ломами,
Пошли туда гурьбой
Дворники, дворники, дворники тихо.
Они стоят и недоумевают,
Назад спешат, боязни не тая,
Вдруг там Наполеона дух витает,
А может это просто суховая
Галлюцинация.
Боязно, боязно, боязно дворникам.
Но наконец приказ о доме вышел,
И вот рабочий, тот, что дом ломал,
Ударил с маху гирею по крыше,
А после клялся, будто бы услышал,
Как кто-то застонал.
Жалобно, жалобно, жалобно в доме
От страха дети больше не трясутся,
Нет дома, что два века простоял.
И скоро здесь по плану реконструкций
Ввысь этажей десятки вознесутся,
Бетон, стекло, металл.
Весело, здорово, красочно будет.
НАРОД
Власть исходит от народа,
Но куда она приходит,
И откуда происходит,
До чего ж она доходит?
Что за митинг? Живо слазьте.
Кто-то спрашивает что-то,
Задает вопросы кто-то,
Почему-то отчего-то.
Тут, конечно дали власти
Очередь из пулемета,
И тогда свалился кто-то,
Как-то сразу, отчего-то,
Повалился наземь кто-то.
Власти ходят по дороге.
Кто лежит там на дороге?
Кто-то протянул тут ноги,
Труп какой-то на дороге,
Эй, да это ведь народ!
ПЕСНЯ О ДРУГЕ
Нет друга. но смогу ли
Не вспоминать его:
Он спас меня от пули
И многого чего…
Ведь если станет плохо
С душой иль головой,
То он в мгновенье ока
Окажется со мной.
Где бы он ни был, куда б ни уехал,
Как прежде в бою, и в огне, и в дыму
Я знаю, что он мне желает успеха,
Я тоже желаю успеха ему…
МОНУМЕНТ
Я при жизни был рослым и стройным,
Не боялся ни слова, ни пули,
И в обычные рамки не лез.
Но с тех пор, как считаюсь покорным,
Охрамили меня и замкнули (согнули),
К пьедесталу прибив «Ахиллес».
Не стряхнуть мне гранитного мяса,
И не вытащить из постамента
Ахиллесову эту пяту.
И железные ребра каркаса
Мертво схвачены слоем цемента
Только судороги по хребту.
Я хвалился косою саженью
Нате, смерьте.
Я не знал, что подвергнусь суженью
После смерти.
Но в обычные рамки я всажен,
На спор вбили,
А косую неровную сажень
Распрямили.
И с меня, когда взял я, да умер,
И считал я, что мне не грозило
Оказаться всех мертвых мертвей.
Но поверхность на слепке лоснилась,
И могильною скукой сквозило,
Из беззубой улыбки моей.
Я при жизни не клал тем, кто хищный,
В пасти палец.
Подойти ко мне с меркой обычной
Опасались.
Но по снятии маски посмертной,
Тут же, в ванной,
Гробовщик подошел ко мне с меркой
Деревянной.