- Qué viste? - "Что ты видел?"
- Vi a Dios! Vi la eternidad! - "Я видел Бога! Я видел Вечность!" - ответил он.
- Quién es ella? Quién es aquella mujer allá adentro? - "Кто она? Кто эта женщина там?" - спросил я.
- Es la puta de Babilonia! María Magdalena! - "Это вавилонская блудница! Мария Магдалина!" - снова ответил он, чуть не упав в обморок, когда заговорил тоном, который можно было описать только как благоговейный.
Вавилонская блудница, женщина, пораженная семью различными демонами, которых, согласно Библии, Иисус изгнал одним прикосновением. Женщина, которая наблюдала за казнью Христа и которая была первой свидетельницей его Bоскрешения более двух тысяч лет назад. Эти крестьяне верили, что она все еще жива, и теперь раздвигала ноги за деньги в самом грязном борделе Мексики.
Я искал его глаза и глаза тех, кто стоял вокруг меня, бормоча молитвы и прижимая Библии и распятия к груди, пока они ждали, возможно, сотого человека в тот день, чтобы трахнуть ту же шлюху, и я не видел в них ни капли сомнения. Что бы ни находилось за этой дверью, это убедило их всех. Это был либо завершающий пример абсолютного суеверного идиотизма человека, либо самый глубокий скачок веры, который я когда-либо видел. Более чем вероятно, что это было и то, и другое. Я продолжал думать о цитате, которую слышал много лет назад: В мире есть два класса людей - умные люди без религии и религиозные люди без интеллекта. Я видел нации, целые культуры, состоящие из последних. Меня нисколько не должно было удивить, что бордель был заполнен ими.
В тот момент я не мог уйти. Я отпустил мужчину и смотрел, как он, спотыкаясь, прошел мимо меня, вышел в дверной проем и вышел на темную улицу, уже тускнеющую по мере того, как садилось солнце и сумерки переходили в темноту. Он что-то крикнул, шатаясь по улице и задрав голову к небу. В вольном переводе это было что-то вроде: "Я был спасен! Я видел Бога!" Что бы ни испытал Вилли в той комнате, между бедер этой женщины, это, казалось, не было единичным случаем.
То, что он рассказал мне о том, что местные жители относятся к этому месту, как к молитвенному дому, было, безусловно, преуменьшением. Даже проходившие мимо дети останавливались и крестились. Когда человек, только что покинувший крошечную комнату, шел по улице, люди выбегали, чтобы прикоснуться к нему на удачу. Как проститутка могла стать объектом поклонения, было совершенно за пределами моего понимания. Я должен был знать, что в ней было такого, что могло вызвать такую реакцию у этих людей и даже у моего собственного друга.
Я проводил почти каждый год после окончания средней школы, гоняясь за чудесами и мессиями по всей стране. Я бросил университет Стэнтона за год до получения докторской степени в области науки и философии только для того, чтобы продолжить свои поиски Бога, и ни разу не пожалел об этом ни одного дня. Я видел окровавленные статуи Девы Марии. Я видел младенцев, которым поклонялись как воскресшему Мессии. Я видел стигматиков, истекающих кровью от ран Христа. Я видел, как левитируют буддийские монахи, а священники вуду одержимы демонами. Тем не менее, это был самый странный религиозный опыт, который я когда-либо испытывал, а он еще даже не начался. Игнорируя выражение "Я же тебе говорил" на лице Большого Вилли, я занял свое место в очереди и наблюдал, как мужчины целовали свои распятия и обнимали свои Библии, ожидая в очереди, в борделе, чтобы натянуть живую святую.
Прошел почти час, прежде чем настала моя очередь войти в маленькую комнату. Мужчина, который ушел до меня, был достаточно любезен, чтобы придержать для меня дверь.
Первое, что я заметил, войдя в маленькую темную комнату, были свечи. Белые свечи дюжинами заполняли комнату, отбрасывая повсюду тени. Второе, что я заметил, был запах. Непреодолимый запах спермы и грязного влагалища висел в воздухе, как туман, и обжигал мои ноздри, как ментоловая капля в носу, заставляя мой нос течь, а глаза слезиться. Источник зловония неподвижно лежала на кровати, ее пустые заплаканные глаза, белые от катаракт, безучастно смотрели в потолок.
Она была немногим больше скелета с морщинистой и пятнистой плотью, свободно обернутой вокруг ее хрупких костей. Ее волосы почти полностью исчезли, за исключением нескольких белых фолликулов, упрямо цепляющихся за морщинистую кожу головы с печёночными пятнами. Ее рот представлял собой полый кратер, лишенный зубов, с деснами, которые съежились в ее челюсти. Ее увядшие груди свисали с груди, как два пустых пузыря, и располагались по обе стороны её грудной клетки. Ее древние бедра представляли собой лабиринт варикозных вен, с которых сморщенная кожа свисала, как гусиная шкура. Между ними был сырой и злой порез, потертости сморщенного влагалища, что выглядело, как зараженная рана после удара топора, протекающая бесконечным потоком спермы от бесчисленных десятков людей, которые трахнули её в этот день. Ее половые губы свисали, как высохшие и сморщенные занавески из вяленой говядины, из ужасного отверстия, которому поклонялось так много мужчин.
Я подошел ближе к кровати и склонился над невероятно древней женщиной, которая больше походила на мумифицированный труп, чем на живого человека. Я тихо прошептал ей какое-то заикающееся приветствие. Ответа не последовало. Я слегка повысил голос и потряс ее кровать. Тем не менее, она не двигалась и никак не реагировала. Ее кожа выглядела сухой и хрупкой, как осенний лист, но когда я наклонился и ущипнул ее за бедро, оно показалось мне жестким и маслянистым, как бумажник, который у меня когда-то был, сделанный из кожи угря. Она по-прежнему не подавала никаких признаков того, что ей вообще известно о моем присутствии. Женщина была в ступоре. Ее мозг полностью отключился. Я поднял одну из ее крошечных рук и пощупал пульс. Он был слабым, но присутствовал, и вы могли видеть, как ее птичья грудь слегка поднимается и опускается, когда она вдыхала и выдыхала. По крайней мере, она была жива.
Как мог Вилли трахнуть эту полумертвую тварь?
Я снова посмотрел вниз, между ее бедер, и увидел слабый свет, исходящий из безволосой щели. Ее вагинальные жидкости, казалось, имели химическое свечение. Я попытался подойти к эксперименту с клинической отстраненностью, но маслянистый коктейль жидкостей, все еще сочащийся из ее чресел, делал саму мысль о том, чтобы войти в нее, отталкивающей и отвратительной перспективой. Тем не менее, я пришел за откровением, чтобы запечатлеть Бога в бутылке, и если это был сосуд, в котором он прятался, то у меня не было выбора, кроме как пойти за ним. Если все эти парни могли это сделать, то и я смогу. В интересах науки я спустил штаны и навис над ней.
На самом деле, я не слишком любил миссионерскую позу, но подумал, что, возможно, было бы несколько кощунственно наклонять ее по-собачьи. Я взял себя в руки и мастурбировал до полуготовности, представляя, как трахаю Тайру Бэнкс, пока Памела Андерсон лизала мои яйца, и я изо всех сил старался игнорировать гнилостный запах, исходящий от безмозглого овоща, который я собирался трахнуть. Как только я втиснул в нее свой почти вялый пенис, я понял, о чем бредил Вилли, чему так благоговели все эти суеверные крестьяне. Я тоже был поражен этим. Мое мужское достоинство вздымалось, становясь все более возбужденным, когда вся кровь из моего тела, казалось, всасывалась в него. Само мое сознание, казалось, переместилось на кончик моего набухшего члена. Но я никак не мог быть в сознании. Должно быть, мне это приснилось. Потому что то, что я испытывал, было за пределами всего, что можно себе представить.
Войти в нее было все равно, что упасть с большой высоты. Нет, это было похоже на полет в космосе со скоростью света. Я видел, как миры проносились мимо, когда мой член скользнул в ее мокрое влагалище. Моя голова была заполнена образами, которые не принадлежали ни к чему земному. Она взорвалась красками, которых я никогда раньше не видел и которые я не могу описать вам сейчас. Все было именно так, как сказал Вилли. Я вошел в пространственный проем, и был так же далек от земли, как солнце от ближайшего квазара. Чем сильнее я вливался в нее, тем быстрее пролетала вселенная. Этот опыт был волнующим. Это было все равно, что трахаться на голове кометы! Мое тело горело от ощущений. Каждое мое нервное окончание было наэлектризовано! Вскоре, я оказался на самом краю Вселенной, глядя на нее с какой-то точки зрения за пределами пространства, за пределами существования. То, что я увидел, было поразительно.
Аморфный полуорганический организм, который, казалось, состоял из живой энергии, простирающейся до бесконечности во всех направлениях, настолько невероятно огромный, что в нем уютно устроилась вся Bселенная. Пока я наблюдал, из него возникали целые галактики, а другие растворялись в нем. Планеты формировались, и в них появлялась жизнь, в то время, как другие планеты прекращали свое существование, и были повторно ассимилированы обратно в это существо, разрушены и переработаны в новые планеты. Это было похоже на программу, застрявшую в бесконечном цикле бессмысленного разрушения и воссоздания.
Я каким-то образом оказался в какой-то телепатической связи с ним или, скорее, я осознал связь, которая всегда существовала. Я был в контакте с его разумом, и там не было ни одной ясной мысли. Все это были мысли, слившиеся в кричащую какофонию белого шума, бесконечный бунт мыслей без порядка или связности. Голос всей Bселенной в одном нечленораздельном бульоне, непонятный, за исключением одного мощного побуждения - выживания, продолжения! Но это не было связано с выживанием какого-либо одного человека, или вида, или мира, или галактики, а просто тем, чтобы что-то выжило, чтобы что-то продолжалось, чтобы жизнь в той или иной форме продолжала существовать. Бесконечно он перерабатывал один вид и создавал другой из его пепла, бесконечный континуум возникновения, эволюции и неизбежного вымирания, ведущий к появлению новых видов, новых планет, новых солнечных систем и галактик. Это была сама сила творения, источник всей жизни. Я нашел Бога, и все это было ненасытным аппетитом и бессмысленным творением. Не существо, а