Он перешагнул через человеческий огрызок и спустился по ступеням в подземелье, где перед ним развернулся зверинец невообразимого ужаса. На средневековой дыбе лежала женщина с зашитыми глазами, ртом и влагалищем. Какое-то маленькое волосатое существо уже грызло ее, освобождаясь от хирургически сшитых половых губ, а ее щеки вздувались от усилий еще одного животного освободиться из темницы человеческой плоти. Глаза женщины остекленели от ужаса, дыхание стало поверхностным и учащенным, когда нос и зубы какого-то грызуна начали пробивать себе путь через отверстие, прогрызенное в ее влагалище. Женщина начала биться и извиваться, словно пытаясь освободиться от уз, которыми она была прикована к дыбе. Она выгнула спину и широко расставила ноги, ее тело продолжало извиваться и биться в конвульсиях. Вдруг большой угорь разорвал швы, стягивающие прямую кишку, и выскользнул из ее задницы через стол на пол, оставляя за собой следы крови и экскрементов.
Лорд с отвращением отвернулся, но почти в каждом направлении были виды и похуже. Он прошел дальше в "темницу".
Женщина, похожая на пауэрлифтера с огромными мускулами и жиром в равной пропорции, привлекла внимание Лорда, пока его разум метался от одного мерзкого образа к другому. Он знал ее. Это была Большая Люси, давняя любовница Ани. Вся кожа была содрана с ее огромных грудей, размера DD; кожа двумя длинными лоскутами свисала на живот, соски и все остальное. Жировая и мышечная ткань вокруг ее массивных молочных желез блестела от крови. Кровь сочилась с ее изуродованных сисек по всему телу, скапливаясь на полу под ее ногами. И все же покачивание и подпрыгивание этих огромных грудей, даже в их нынешнем состоянии, вызывало возбуждение мужского достоинства Лорда. Она делала фелляцию мужчине, прикованному к стене, чей пенис был разрезан вдоль и очищен от кожи, как банан. Он кричал снова и снова, пока ее губы и язык работали над его окровавленным обрубком, который чудом оставался эрегированным. Затем, что еще более удивительно, он кончил и омыл ее лицо и рот спермой и кровью, которые она жадно слизывала с губ, зачерпывая первобытный коктейль со щек и подбородка в рот и облизывая пальцы. Лорд начал поглаживать себя по джинсам, глядя на невозможную сцену пытки и страсти.
Другой мужчина, чей пенис был разрезан пополам, прижжен и сшит, трахал Большую Люси в два отверстия одновременно. Одна половина его изуродованного органа скользила вверх в ее влагалище, а другая входила в ее задницу, пока она продолжала слизывать теплую кровь и сперму со своих пальцев. Руки мужчины были сшиты сзади, а глаза и рот зашиты, как и у женщины на дыбе.
На каталке лежал труп с несколькими отверстиями, прорезанными в груди, животе и горле, который агрессивно обслуживали несколько восторженных сатиров. Труп был покрыт библейскими страницами, приколотыми к его плоти маленькими иголками, словно какая-то кощунственная форма акупунктуры. У одного из мужчин отсутствовала рука, а в уретру было неудобно вкручено распятие. Он морщился от явной боли и дискомфорта, даже когда продолжал трахать впалую глазницу трупа. Он стоял рука об руку, как футбольная команда, в обнимку с маленьким филиппинцем, у которого из прямой кишки торчала рука.
Если эта рука замахнется на меня, я перережу себе горло, - подумал про себя Лорд. Он никогда не видел ничего подобного.
Наверное, ей было очень скучно, - подумал он.
Ани нигде не было видно.
Лорд прошел мимо сплетенной на полу пары, которую сшили вместе губами и половыми органами, заставив трахаться вечно или, по крайней мере, пока не приедут медики, чтобы разлучить их, или пока они не задохнутся. Он подобрал "Книгу 1000 грехов" и снова подкрался к лестнице, на цыпочках обходя женщину с головой мертвеца в заднице. Каким-то образом она завладела ножовкой и пыталась отпилить голову трупа. Лорд на секунду остановился и подумал, не помочь ли ей, прежде чем выйти за дверь. Он не хотел оставаться там, когда прибудут сотрудники экстренных служб. Кроме того, у него назревало одно дельце.
Он мог догадаться, куда ушла Аня. И он знал, что когда-нибудь снова встретится с ней. И если он не сделает что-то, чтобы переломить ситуацию, на этот раз она будет держать в руках кнут.
Лорд вспомнил о жестокости, которую он обнаружил в глубине Ани, когда позволил ей взять верх над собой. В ней жил мстительный дух, который грозил поглотить их обоих. Он вырвался из нее в диком приступе садистского насилия. Он был беспомощно прикован к кровати, когда все эти годы насилия вырвались наружу. Лорд видел, как в ее глазах кипели ненависть и боль, когда она вытаскивала "кошку" с девятью хвостами и колючками на конце. Он уронил колокольчик, который сжимал в руке, чтобы подать Ане сигнал остановиться, но она зашла уже слишком далеко. Проигнорировав сигнал, она продолжала метаться и резать его плоть, потерявшись в своей ненависти к отцу, дяде и всем мужчинам в ее жизни, которые следовали их примеру. Включая самого Лорда.
Лорд не позволил себе кричать. Он молча выдержал ее гнев. Покаяние. Он отдаст Ане ее фунт плоти, но его достоинство не будет частью сделки. Он потерял около получаса, прежде чем она поняла, что он потерял сознание от боли. Она терпеливо привела его в чувство. Затем она начала резать его. Он все еще носил шрамы от их игры.
Они пытались поменяться еще несколько раз, и каждый раз Аня теряла контроль. Тогда, когда Лорд снова овладевал ею, он наказывал ее за проступки. Вскоре их садомазохистские игры стали напоминать войну недоброжелателей. Вскоре Аня покинула его, сказав, что больше не может быть его рабыней, и зная, что он никогда не покорится ей. Тем не менее, они по-прежнему страстно любили друг друга, и эта страсть переросла в дружбу, основанную на взаимной похоти, зависти и обиде.
Мысли Лорда работали сверхурочно. Он не верил ни в рай, ни в ад, кроме тех случаев, когда их можно найти в удовольствиях и муках плоти, но он не мог придумать другого объяснения ужасам, свидетелем которых он стал в том подвале, и исчезновению Ани. Господь знал, что если Аня каким-то образом нашла ключ к "Книге грехов" и попала в ад, она будет ждать его там. Он содрогнулся, представив, что она сделает с ним, когда он окажется в ее руках, и у нее будет целая вечность, чтобы придумать новые способы заставить его страдать. Он должен был убедиться, что, когда они встретятся снова, это будет на равных, а это означало раскрыть секреты книги самому. Только он не спешил отправляться в ад. Бог или Дьявол, Лорд хотел, чтобы его правление было на земле.
Он вышел из дома Ани и вернулся к своей машине - гладкому черному "Мерседесу", принадлежащему одному из его самых близких друзей и богатых клиентов, фотографу по имени Жак Габриэль Виллет. Жак был известен своими шокирующими фотографиями человеческих странностей, фриков и извращенцев, в основном обнаженных, в основном в бондаже, в основном доставленных Лордом. В Сан-Франциско он был более известен, чем Уорхол, и его фотографии стоили почти состояние. Он был влюблен в Лорда.
Лорд мчался по улицам с чувством неотвратимости, ускоряя шаг к цели. Он боялся, что Аня может не удовлетвориться тем, что будет ждать, пока он пополнит ряды проклятых по естественным причинам. Вполне вероятно, что она захочет утащить его с собой в ад прямо сейчас, прежде чем он сможет разгадать тайны "Книги грехов". Лорд знал, что если он хочет получить власть над адом, то ему придется совершить нечто более впечатляющее, чем просто повторить описанные в книге действия. Он должен был вывести книгу на новый уровень. Он переведет "Le Livre Des Péchés" на английский язык.
Самолюбие Лорда раздувалось, когда он представлял, как связывает свое наследие с наследием предыдущих переводчиков этой книги. Дамьен Огюст стал основателем религии. Де Сад стал одним из самых печально известных писателей в истории. Прежде чем умереть в одиночестве в психушке. Лорд воображал себя главой новой религии или художником, чье имя навсегда войдет в хроники истории. Его перевод должен был быть настолько грандиозным, чтобы затмить все, что было до него. Он решил не только перевести декадентский том, но и запечатлеть на пленке каждый акт, описанный в нем, используя живых людей. Каждое жуткое извращение иллюстрировалось черно-белыми фотографиями, которые должны были заменить грубые наброски, сделанные де Садом. Эго Лорда ревело, как лев-завоеватель, когда он завел мотор и помчался в сторону студии Жака, его судьба взывала к нему в припеве с его амбициями.
Аня не знала, чего она ожидала, но это точно было не то. Ад, в который она попала, был бесконечной ночью огня и плоти, агонии и криков проклятых. Озеро огня переполняло больше тел, чем лавы и пламени. Аня запаниковала, чувствуя, как ее давит и душит голый вес бесчисленных грешников, корчащихся в агонии. Это были не бесплотные развоплощенные духи, как она ожидала. Это были физические существа из живой плоти, их телесные формы были восстановлены, чтобы они могли вечно страдать в нервных муках.
Со всех сторон Аню окружала текущая река мяса и жира. Бесконечные легионы проклятых хватались и тянулись к ней в экстазе ужасающей агонии, когда расплавленная земля наваливалась на них, превращая их мясо и кости в густой ил, кипящий мясной пудинг. Пресс миллионов фунтов трупной материи душил ее. Аня тонула, проплывая сквозь сажени плавящейся кожи, мышц и жира, вялое сало, текущее как ириска под яростным жаром мириадов грехов. Их кровь, пот и разжиженная плоть сочились ей в глаза, нос и рот, спускались по задней стенке горла, заполняя ей рот.
Проклятые тянули ее вниз, в огненное озеро, пытаясь спастись. Огненная лава залила Аню, и ее собственные крики присоединились к ужасному хору криков и воплей смертных. Она знала, что Бог не может помочь ей здесь. Поэтому она воззвала к другому хозяину.
Жак был невысоким парижанином анемичного вида, который носил волосы, собранные в хвост, несмотря на то, что большая их часть покинула его макушку. У него были испуганные глаза, которые метались по сторонам, как будто он подозревал, что где-то совсем рядом притаился хищник, и готовился в любую секу