Лорд едва мог следить за тем, где он находится в книге. Страницы перелистывались сами собой, и в него хлынуло вдохновение, превосходящее все, что содержалось на страницах книги.
Он создал симфонию из их плоти. Скручивая и придавая ей плавные формы, словно звуки инструмента или краски на палитре художника, а не кожа, мышцы и кости разумных человеческих существ. Он создавал из их извивающихся, кричащих тел кошмарные произведения живого искусства, вырезая в них шедевры, которые скрывались внутри и ждали, когда их раскроют. Под его скальпелем и кнутом раздался хор мучений, когда крики достигли крещендо.
Жак с трудом удерживал камеру неподвижной, это было гораздо ужаснее, чем он предполагал. Тем не менее, это было прекрасно. Это действительно был шедевр. Однако он должен был остаться неизвестным до тех пор, пока не умрет и не потеряет способность преследовать людей. Сейчас он никак не мог назвать свое имя. Даже на фотографиях было видно, что модели не смогли бы выдержать эти позы.
И температура, и наполненность комнаты внезапно начали расти. Другие гости, не земные, прибывали, чтобы присоединиться к вечеринке. Демоны всех мастей, не те истерзанные мясные куклы, которых Аня таскала за собой в поисках его, а падшие ангелы, ставшие отвратительными за долгие годы инфернального заточения, пришли поиграть. Они расхватывали рабов Господних, как десерт на фуршете. Те, кто еще не был мертв, вскоре стали молить о смерти, поскольку аппетит и воображение были еще более мрачными, чем у Лорда. Длинные фаллосы, во много раз превышающие человеческий, впивались в них, а рабские рты и языки пробовали их на вкус в тех местах, которые они считали недоступными, пока когти и клыки демона не открыли к ним доступ. Лорд и Жак были единственными человеческими существами в комнате, которых не трахали, не пытали и не ели заживо. Лорд приказал Жаку продолжать снимать, что тот и сделал. Что бы ни происходило, их, очевидно, не было в меню.
Аня услышала крики и поняла, что идет в правильном направлении. Чтобы подобраться так близко, ей пришлось прорубить просеку через половину извращенцев в городе, и ее питомцы теперь сходили с ума от жажды крови. Они неслись впереди нее, хватая невинных пешеходов с улицы, насилуя и калеча их. Она уже не пыталась их контролировать. Она просто надеялась, что к тому времени, как они доберутся до Лорда, они не успеют выдохнуться.
Это была удача, что она заметила девушку в латексном фетиш-снаряжении, которая плакала на автобусной остановке. В тот вечер она видела, как эту женщину водили за нос, следуя за Лордом и его маленькой свитой от одного пикап-заведения к другому. Перед тем, как натравить на нее своих питомцев, Аня заметила, как сильно она похожа на Бетти Пейдж.
Женщина продержалась не более нескольких секунд, пока отвратительные питомцы Ани жестоко трахали и мучили ее, прежде чем она дала им адрес маленькой вечеринки Лорда. Это была еще одна удача для Ани. Продержись она дольше, и она не успела бы ничего сказать Ане, прежде чем злобные звери разорвали бы ее на куски. Аня уже не могла их контролировать. Они совсем обезумели.
Ее питомцы не были милосердны к Лане и не очень уважительно отнеслись к ее трупу. Они оторвали ее голову от плеч, чтобы освободить еще два отверстия, в которые можно было вставить свои налитые члены. Четверо чудовищ вцепились в ее обезглавленную голову и трахали ее череп через шею, рот и пустые глазницы. Члены пронзали ее тело со всех сторон.
Они полностью разорвали ее на части, когда каждый из них достиг оргазма. Ее дымящиеся внутренности были оставлены для украшения уличного знака, а все остальное было разбросано от одного конца квартала до другого. Кроме грудей, которые один из бешеных зверьков оставил себе на закуску.
Аня быстро дошла до дома, который описала Лана, и с радостью увидела лимузин, припаркованный там, где сказала Лана. Водитель сразу же заметил их и быстро уехал по улице, не потрудившись предупредить своих пассажиров.
Когда она начала подниматься по лестнице маленького викторианского дома в цветовой гамме "Улицы Сезам", питомцы Ани вдруг попятились назад, дрожа от страха. Аня тоже почувствовала это. От этого места исходил адский запах. Они опоздали. Она бросилась вверх по лестнице, двигаясь еще быстрее, и ворвалась в дверь как раз вовремя, чтобы увидеть Лорда, ликующего, как бог, которым он всегда себя считал, наблюдающего, как его любовников раздирают на части адские похоти приспешников ада.
Лорд улыбнулся ей с превосходством, которое она успела полюбить и возненавидеть, и подхватил ее на руки. Она распласталась там, внезапно потеряв силы. Он быстрыми движениями сорвал с нее одежду и начал заниматься с ней любовью. В его руке все еще был скальпель, и он присоединился к их прелюдии, добавив обжигающий контраст к его любовным ласкам. Он входил в нее, продолжая резать ее. Аня чувствовала, как любовь изливается из нее жидкими волнами, пока его, пропитанный кровью, орган бьется внутри нее. Он укусил ее несколько раз, его глаза остекленели от вожделения, а лезвие вонзилось еще глубже. Даже после всего, что она испытала в жизни и в загробном мире, ничто не могло сравниться с любовью Лорда. Сладострастная боль и мучительный экстаз, на которые он был способен, не имели себе равных ни на земле, ни в аду. Аня кричала от мучений, каждый ее нерв звенел в сладкой агонии, а внутри нее нарастал мощный душераздирающий оргазм. Они достигли кульминации вместе, землетрясение потрясло комнату. Аня почувствовала себя так, словно снова умерла.
Когда крики, вопли и звуки звериных пыток и убийств окружили их, Аня посмотрела в глаза Лорда и, наконец, призналась ему в источнике своей ярости и ненависти.
- Я люблю тебя, - сказала она со слезами на глазах.
- Я тоже тебя люблю, - ответил Лорд, убирая волосы с ее глаз и целуя ее слезы.
Он улыбнулся, глядя в ее глаза, которые теперь смягчились от любви, затем снял ее со своего члена и бросил в гущу демонов.
- Ты заснял это на пленку?
- Полностью, - ответил Жак.
Когда Аню разорвали на части и изнасиловали изнутри, Лорд и Жак собрали все свои пленки и ушли, прихватив "Книгу 1000 грехов" под мышку Лорда. В гостиной Ванессы поднялось огненное озеро, и все еe обитатели присоединились к инферно за несколько секунд до того, как два художника покинули дом. Пока они шли по затемненной улице, в голове Лорда все еще бурлило вдохновение. Он погладил обложку "Книги грехов" и счастливо улыбнулся. Ему предстояло еще много написать. С помощью этой книги он напишет новую Библию, Библию новой религии с ним, в качестве главного божества.
Он представлял, как его слово распространится по всему миру, как миллионы чувственников и искателей острых ощущений будут стекаться в его храмы в поисках опыта, который выйдет за рамки жизни и придаст смысл их обыденному существованию. И он собирает их всех в своем лоне и дарует им экстаз, который они искали. Он освободит их от нравов, традиций, общественных, моральных и культурных ограничений, которые так долго сковывали развитие человеческого духа, и покажет им, как высасывать из жизни душу. Он представлял себе поклонение Лорду, заменившее христианство в качестве доминирующей мировой религии. Он представлял себе мир, где царит страсть, где похоть канонизирована, а воздержание отвратительно, где его имя поется в гимнах и шепчется в молитвах. К моменту смерти он будет могущественнее Сатаны, больше Бога.
Лорд начал напевать про себя, когда свернул на Хейт-стрит. Затем он начал петь, придумывая слова на ходу, сочиняя первый гимн в честь похоти и желания. B честь Лорда. Слова лились из него, словно он вскрыл артерию и пускал кровь.
- ...И я буду любить тебя в своих снах и при каждом сознательном вздохе/ И я возьму тебя между бедер и прижму к своей груди/ И я выпью твою сперму, чтобы общаться с тобой, мой Лорд/ Отдам свою плоть твоему кнуту и лезвию, чтобы доказать свою любовь к тебе, о Лорд/ И пусть моя кровь стечет к твоим ногам, когда я упаду на колени/ И отдам тебе свое бьющееся сердце, чтобы ты делал с ним все, что пожелаешь...
Жак посмотрела на него.
- Это очень крутые слова. Звучит как евангельская музыка. Что это ты поешь?
- Я только что написал ее. Она называется "Отдай свое сердце Лорду".
- Мне нравится.
- Хорошо. Я научу тебя этим словам. Я научу всех.
Перевод: Дмитрий Самсонов
"Нет вопросов без oтвета"
Моя челюсть отвисла от благоговения, когда я смотрел, как кровь проливается через зияющую рану, которую я каким-то образом разорвал в ткани творения. Тогда я увидел Eго лицо, искаженное агонией. Я сразу узнал Eго, как и предполагал. Я наблюдал, как Oн корчился от неописуемой боли, когда взрывы разрывали Eго насквозь, и чувство глубокого страха окутывало меня, как темный саван. Это было похоже на то, как будто я наблюдал, как Вселенная останавливается и истекает, и в тот момент я верил, что наблюдаю именно это. Его предсмертные муки, я был уверен, означали уничтожение всего, что существовало. Я видел, как Oн умирал, крича и корчась в конвульсиях, встречая свой конец с таким же смертельным ужасом, как и любой другой человек, глядя мне прямо в глаза, зная, что я убил Eго.
По моему разумению, я совершил величайший грех, какой только можно вообразить. По моему разумению, я обрек нас всех. Я знал - я надеялся, что мое наказание будет соперничать с любой пыткой, которую когда-либо мог вообразить человек, что я буду страдать так, как никто никогда раньше. Так и должно было быть.
Я не хотел его убивать. Это совсем не входило в мои намерения. Наверное, я хотел знать правду. Я знал, что за это придется заплатить. Мы все это знаем, и именно поэтому большинству людей удобно просто следовать убеждениям своей семьи и культуры, а не искать истинных знаний. Знание всегда приходит с болью, в то время, как невежество действительно приносит своего рода блаженство. Кроме того, если у нас есть вера в то, что наши убеждения верны, то это почти похоже на подлинную истину. Но в глубине души мы знаем, что это не одно и то же. И, будучи человеком науки, я должен был