Я отщепил крошечную искру своей сущности — каплю чистой, неразбавленной мощи. Она пульсировала у меня в ладони, как живое существо. А затем я приложил ладонь к его груди.
Кийим взревел так, что задрожали стены. Его мышцы вздулись, шерсть встала дыбом, а изо рта вырвалось пламя. Глаза превратились в два желтых солнца, излучающих невероятный жар.
— Черт! Черт! ЧЕРТ! — завопил он, падая на колени.
— Изолируй его, — сказал я Кримзону. — Это может быть надолго.
Руйгу просто кивнул, после чего вокруг Кийима загорелся ярким светом плотный барьер.
Крарха наблюдала за всем этим, скрестив массивные руки. Когда я повернулся к ней, она лишь покачала головой:
— Не трать силы. Мой аспект не нуждается в подпитке.
Я кивнул, уважая ее выбор.
Кримзон, наблюдавший за всем со стороны, мягко улыбнулся:
— Мне тоже ничего не нужно. Ты и так сделал больше, чем должен.
Я глубоко вздохнул, оглядывая своих союзников.
— Шиито, Крарха, Теневая Гвардия — мы идем в Улей. Остальные…
— Усваивают силу, — закончил за меня Шийто, обнажая клыки в хищной улыбке.
Мур, мой питомец-феникс, взгромоздился на плечо, легонько клюнув меня в ухо.
Я развернул портал, и перед нами закружился вихрь теней.
— Пора, — сказал я, делая первый шаг в разрыв реальности.
Глава 80
Граница мира Улья представляла собой пульсирующую мембрану из переплетённых энергий, напоминавшую гигантскую паутину, сотканную из законов реальности.
Каждый её узел светился ядовито-фиолетовым светом, а между нитями пробегали разряды запрещающей магии. Когда мы приблизились, воздух вокруг нас начал густеть, превращаясь в вязкий сироп, сопротивляющийся каждому движению.
Я ощутил, как Закон тиранической узурпации Циарина обволакивает моё тело, словно тысячи невидимых щупалец. Он высасывал силу методично и безжалостно — даже регенерация теперь работала вполсилы.
— Чёрт возьми! — Шиито скривился, когда его теневая броня начала отваливаться кусками. — Чувствую себя новичком на первой тренировке.
Крарха, всегда полагавшаяся на грубую силу, выглядела наиболее пострадавшей. Её мускулистые руки дрожали от напряжения, когда она попыталась сжать кулаки.
— Тяжко… — сквозь зубы выдавила она.
В этот момент пространство перед нами исказилось, и появились три аватара Байгу.
— Пожиратель. — Золотая Челюсть склонил голову ровно настолько, чтобы это нельзя было счесть за неуважение. — Нужна ли помощь в усмирении Улья?
Я не ответил сразу, позволив своему взгляду скользнуть за спины аватаров. Там, в мире Улья, разворачивалась жуткая картина.
Города, ещё минуту назад целые и невредимые, теперь напоминали детские игрушки, брошенные под ноги разгневанному гиганту. Башни складывались пополам с жутким скрежетом, улицы проваливались в бездонные трещины, а с неба лился дождь из расплавленного металла.
Горели леса, моря выходили из берегов, горы распадались в песок. Циарин переписывал правила мира, как школьник, исправляющий контрольную работу. И ему было плевать, что настолько стремительные изменения означали миллионы смертей.
— Справлюсь, — отрезал я, чувствуя, как аспект льва внутри меня рычит в ответ на вызов. — Ваша задача — границы Содружества. После того, как я закончу с Ульём, защитная сеть получит ещё один удар.
Спорить они не стали, просто растворились, оставив после себя запах лёгкое дрожание пространства.
Духовный мир Улья тоже был беспокоен. Но совсем в другом смысле. Здесь Циарин собрал всех своих подчиненных Руйгу, явно намереваясь защищаться до последнего.
При этом правила Улья были перенастроены примерно так же, как в защитной сети Содружества, с целью максимально ослаблять врагов и усиливать союзников.
В масштабах не осколка, а целого мира, слитого, к тому же, из многих десятков других, добиться той же эффективности, что и в защитной сети, Циарин не смог. К тому же одно мое присутствие забирало на себя почти весь эффект этих правил, так что на Шиито, Крарху и Теневую Гвардию приходилась совсем небольшая часть.
Тем не менее, даже так силы моей и Циарина «свиты» довольно сильно разнились. Более четырехсот Руйгу, накачанных правилами Улья против восьмидесяти Гвардейцев, Крархи и Шиито, которых те же правила, наоборот, делали слабее.
И помочь им я бы никак не смог, потому что над головами Руйгу уже парил, дожидаясь, когда я войду в область максимального воздействия правил, сам Циарин.
Крарха попыталась размять плечи, но её движения были скованными, будто она плыла в мёде.
— Лобовой штурм? — в её голосе звучали нотки сомнения, что для неё было редкостью. — В таких условиях?
Я закрыл глаза, сосредоточившись на внутренних ощущениях. Да, большинство атрибутов работали с перебоями. Но…
— Он окопается тут и просидит хоть год, хоть двадцать лет, и с каждым годом будет только укреплять защиту. А в критический момент может даже предать, ударив нас в спину. Да и смысла продумывать какие-то тактики нет. Наш с ним бой все равно раскроет всем наше присутствие. Закончить с этим надо здесь и сейчас.
— Так что, план?
Я повернулся к Теневым Гвардейцам.
— Этот бой не входил в наши договорённости. Вы согласились защищать Содружество, а не участвовать в моей личной мести. Если кто-то хочет отступить — я не стану вас удерживать.
Тишина.
Потом Гаррош шагнул вперед.
— Мы не уйдём.
Остальные в унисон ударили латными перчатками по грудным пластинам доспехов.
Я не стал благодарить. Они не ждали благодарности.
— План прост, — продолжил я. Мои пальцы сжались в кулаки, и я почувствовал, как аспект льва наполняет их силой. — Вы уничтожите Руйгу, я уничтожу Циарина. На этом все.
Шиито рассмеялся, а Крарха лишь мрачно кивнула, принимая боевую стойку. Я сделал первый шаг вперёд — и мир Улья содрогнулся, будто почувствовав, что его дни сочтены.
###
— Тим Тарс, — проприветствовал меня Циарин. Его голос звучал как жужжание тысяч насекомых, сливающихся в странную, почти механическую речь. — Послушай меня прежде чем мы начнем уничтожать друг друга. Катрион предал тебя, вырвав твое сердце. Но знаешь ли ты, что он сделал со мной?
Одн аиз его лапок дрогнула, и в воздухе возникла иллюзия — образ молодого Циарина, еще не ставшего Байгу, сражающегося плечом к плечу с Катрионом.
— Он обещал мне равное партнерство, когда я еще был Руйгу. Мы строили планы на захват всего Содружества, которое тогда еще так не называлось! А потом… — голос Циарина стал резким, — когда я помог ему заполучить превосходящую силу, он кинул меня! Ударил в спину ровно, как и тебя! Лишь благодаря невероятной удаче я смог восстановиться и добраться до титула Байгу, как и ты сумел выжить и вернуться с подавляющей мощью! Разве ты не видишь? Мы на одной стороне. Против него! Раньше я ненавидел тебя, потому что ты работал на Катриона. Но теперь ты должен как никто другой понять меня!
— Интересная история, — ухмыльнулся я. — А мир свой на грань уничтожения поставил и всех своих шестерок притащил ты для того, чтобы отметить наше воссоединение, как пары лучших друзей?
— Меры предосторожности, — прошипел Байгу. — Мне известна судьба Умсы и Семургдалиона. Я не хочу повторения того же для себя. Если ты не примешь мою искренность, я буду вынужден защищаться.
—'Вынужден'? — прорычал я. — Превратить Тейю в выжженную пустошь, растерзать Тарсию, оставив от нее лишь окровавленные обломки, увести моих подданых в рабство, охотиться за Эллисой… Это все ты тоже был «ВЫНУЖДЕН»? Катрион — сука. Ты прав, в этом мы с тобой можем быть солидарны как никто. Но одного у него нельзя отнять: он не наслаждается тем дерьмом, которое творит. Для него это просто бизнес. В отличие от тебя. Веди ты себя как он, отомсти мне и только мне — я бы, возможно, отнесся к тебе даже лучше, чем к той троице. Но гниль надо выжигать, как бы эта гниль ни вопила о своей праведности.
Циарин вздрогнул, его фасеточные глаза вспыхнули сотнями крошечных огоньков. Он щелкнул жвалами — звук, похожий на ломающиеся кости.
— Объединимся против общего врага! Дело же не только в Катрионе! Мой Закон тиранической узурпации… Я могу перенаправлять силы врагов против них же! Представь, что мы могли бы сделать с Великими Душами!
— Когда-то я мог бы пойти на сделку, — сказал я, медленно выдвигаясь вперед. — Пожертвовать личной местью ради общей победы. Но после того, как мне вырвали сердце, я стал законченным эгоистом. Теперь у тебя два варианта: либо ты преклоняешь колени и становишься моим орудием…
Циарин взревел — звук, больше подходящий гигантскому зверю, чем насекомоподобному существу. Его панцирь затрещал, обнажая скрытые под ним энергетические каналы.
— Лучше смерть! — его голос сотряс кристаллические структуры Улья. — Ты думаешь, я позволю превратить себя в такого же жалкого, обезумевшего зверька, как твой феникс? Я — Царь Улья! Тиран этого мира!
Пространство вокруг нас взорвалось. Циарин взмахнул конечностями, обрушивая на меня всю мощь своего Закона, усиленную установленными им правилами.
Аспект льва взревел во мне, и я ринулся вперед.
— ТОГДА УМРИ КАК ЦАРЬ! — взревел я в ответ.
И наши силы столкнулись с грохотом, достойным конца мира.
###
Воздух в Улье гудел, как раскалённая струна, дрожа под тяжестью сконцентрированной мировой ауры. Каждый вдох обжигал лёгкие — здесь даже кислород подчинялся Закону Циарина, становясь густым, липким, словно сироп.
Земля под ногами пульсировала в такт чужеродному ритму, трескаясь и выпуская клубы едкого фиолетового пара. Я ощущал, как мои аспекты сжимаются в тисках чужой воли.
Давление Закона усиливалось с каждой секундой — словно невидимый пресс медленно сжимал нас со всех сторон. Теневые Гвардейцы внизу слегка подались вперёд, их чёрные плащи вздымались, как крылья гигантской птицы, готовой к прыжку.