Я без раздумий устремился к нему, чувствуя, как пузырь словно притягивает меня. Проникновение внутрь оказалось подозрительно простым — барьер расступился, будто ожидал моего появления.
Но за первой преградой ждала вторая — плотная, осязаемая стена энергии, настолько прочная, что даже мое нынешнее состояние не гарантировало прорыва.
— Ну-ка, посмотрим… — я уперся ладонями в мерцающую поверхность, запустив Чревоугодие на полную мощность.
Ничего. Барьер даже не дрогнул.
Я попробовал ударить, сконцентрировав аспект Льва в кулаке. Удар, способный расколоть планету, не оставил на поверхности и царапины. Понимание скользило по структуре защиты, анализируя каждый микрон, но не находило слабых мест. Это была не просто защита — казалось, сама реальность здесь была переплетена иными законами.
— Хитрый ублюдок, — прошипел я. — Но неужели ты думал, что это меня остановит?
Я отступил на шаг, собираясь с силами для новой атаки, когда внезапно барьер… дрогнул. Но не от моих усилий — колебание шло изнутри.
А через пару секунд ко мне с другой стороны барьера подплыла слишком хорошо знакомая фигура.
Глава 83
Катрион… нет, это был не он.
Эргал стоял по ту сторону барьера, глядя на меня с тем же холодным спокойствием, что и в последний раз. Он был одет в странные, струящиеся одежды, напоминающие то ли доспехи, то ли церемониальные одежды. Ткань переливалась всеми оттенками серого, от почти белого до угольно-черного, создавая иллюзию постоянного движения.
Клон Катриона, которого тот выдавал за сына. Однако, в отличие от большинства подобных техник, Эргал был не точной копией Катриона, а самостоятельной персоналией, с собственным характером, мыслями и даже Сущностью.
Его губы шевельнулись, произнося слова, но звук не достиг моих ушей — Войд пожирал и его. Однако я прекрасно читал по губам:
«Тим Тарс, — произнес он. Он сделал небольшой, почти церемонный поклон, но в этом движении не было ни капли уважения — только холодная формальность. — Отец в настоящее время занят процессом окончательного перерождения. Ваше вмешательство нежелательно».
Я почувствовал, как по моей спине пробежала волна ярости. Мои пальцы впились в ладони так, что даже сквозь броню почувствовал боль.
— О, простите, что побеспокоил, — я нарочно растягивал слова, вкладывая в них всю свою ненависть. — Но неужели он не хочет встречаться со старым другом?
Эргал даже не моргнул.
«Ваш сарказм неуместен, — произнес он с той же ледяной вежливостью. — Процесс перерождения нельзя прерывать».
Я поднял бровь.
— Тогда объясни мне вот что. Почему ты так любезно сообщил Амале местонахождение Катриона? Даже если предположить, что я действительно мертв (что, как видишь, не так), ты не мог не понимать, что Байгу могут додуматься прийти к ней и вырвать эту информацию из нее любыми способами.
«Это было необходимо, — ответил он. — Чтобы отцу… не было скучно, когда он завершит перерождение».
Я почувствовал, как что-то внутри меня сжимается от этих слов. Это была не просто информация — это был ключ, загадка, брошенная мне как вызов.
Переспрашивать ничего я не стал. Понимал, что Эргал больше ничего не скажет, к тому же он уже поворачивался ко мне спиной. Его фигура начала растворяться в мерцающем барьере, как призрак на рассвете.
Я остался стоять перед непроницаемым барьером, ощущая, как мои мысли крутятся вокруг его загадочных слов. «Чтобы не было скучно»? Что это за игра? Катрион что-то планирует, что-то большее, чем просто побег и перерождение…
Я медленно обошел барьер по кругу, изучая его структуру. Торопиться теперь было некуда. Энергетические волокна сплетались в узор. Каждый «узелок» в этой сети пульсировал с регулярностью сердца, перекачивая невероятные объемы силы.
М-да. Разрушить эту преграду, которую Катрион, вероятно, готовил веками, если не тысячелетиями, даже с моей мощью было едва ли возможно. Ну, либо это заняло бы месяцы, если не годы, которых у меня не было.
Смысла заниматься этим я не видел. Конечно, при идеальном развитии событий я смогу сломать барьер до того, как Катрион закончит свое перерождение и подловить его в самый уязвимый момент.
Но скорее мне придется отвлечься на вторжение Великих Душ или еще какое-нибудь дерьмо, а тогда барьер восстановится сам за считанные часы. К тому же я мог потратить эти месяцы на подготовку к бою, становясь сильнее не только ради встречи с Катрионом, но и ради будущей войны с Маалой.
Так что оставаться здесь надолго я в конце концов счел бессмысленным. Однако поднасрать Катриону я мог и по-другому.
Энергетический пузырь, окружающий барьер, оберегал его от поглощающего эффекта Войда. И я видел, что это не просто так: барьер действительно был не особо хорошо защищен от пустоты.
«Не очень хорошо», правда, означало, что вместо полной резистентности к большинству других воздействий к высасывающему эффекту у него была почти полная резистентность. Тем не менее, этого было вполне достаточно, чтобы за относительно небольшой срок Войд нарушил целостность барьера и, хотелось верить, помешал Катриону с его перерождением.
К тому же, даже если бы этот план не сработал, просто пожирание огромного количества чистейшей мировой ауры, сопоставимого по объему с количеством Закона, что я пожирал в основных мирах вроде Лавовой Феи или Улья, будет крайне полезно.
Аспект понимания включился, разбирая защиту энергетического пузыря на составные части.
Чем дольше я смотрел, тем сложнее казался узор. Это была не просто стена — многослойный кокон, где каждый слой реагировал на определенный тип воздействия.
Но хотя пузырь был зациклен сам в себя, благодаря чему успешно противостоял высасывающему эффекту Войда снаружи, изнутри он был куда более хрупким и податливым.
Я разомкнул челюсти.
Не те, что были во рту — другие. Глубинные. Те, что открывались в самой сути моего существа.
Первая «порция» энергии пузыря ударила в глотку, как удар хлыста. Горячая. Горькая. С примесью чего-то металлического, что заставляло зубы скрипеть. Это был защитный механизм, атакующий нарушителей.
Однако против меня этого было мало. Все, на что хватило силы механизма — заставить меня гулко зарычать сквозь зубы.
Пузырь вокруг барьера дрогнул. Его поверхность, до этого гладкая, как поверхность озера в безветренный день, покрылась рябью.
Я ускорился.
Вторая порция. Третья. Четвертая.
С каждым глотком процесс шел легче. Аспект адаптировался. Вскоре я уже не просто «ел» — я пожирал целыми пластами, вырывая куски из защитного поля.
Но пузырь сопротивлялся.
Там, где исчезали одни фрагменты, тут же появлялись новые нити энергии, пытающиеся залатать бреши. Медленно. Очень медленно. Но они восстанавливались.
— Думаешь, успеешь? — я усмехнулся и удвоил усилия.
Теперь я не просто впивался в защиту — я рвал ее. Контратаки стали хуже, но это все еще было терпимо.
Пузырь затрещал по швам. И тогда вмешался Войд.
Как только защитный слой истончился достаточно, абсолютная пустота за барьером устремилась внутрь. Это было похоже на то, как если бы кто-то открыл шлюз в глубины космоса. Энергия начала испаряться, превращаясь в мерцающую дымку, которую тут же поглощала тьма.
Закончив на пару с Войдом пожирать остатки энергии из пузыря, отступил на шаг, наблюдая.
Барьер еще стоял. Но теперь по его поверхности бежали мелкие разряды — признаки начинающегося распада. Это было… красиво. Как гибель звезды в замедленной съемке.
— Наслаждайся, Катрион, — прошептал я. — Теперь у тебя есть таймер.
Последний взгляд на трепещущий барьер — и я развернулся, оставляя его на растерзание Войду.
Проблема была в том, что это было слишком просто. Вот так просто мне удалось поставить то, к чему Катрион шел тысячелетиями, на грань уничтожения? Не верю.
Логичный вывод напрашивался сам собой: Эргал предал Катриона. Если бы он не сообщил Амале координаты барьера в Войде, я бы никогда его не нашел, то есть это сообщение от Эргала Амале для Катриона не несло ничего, кроме проблем.
Вот только зачем это Эргалу? Сейчас, после того, как на Катриона ополчилось все Содружество, Эргалу нужно было держаться за «отца» всеми руками и ногами. И эти его слова…
«Чтобы отцу не было скучно». Неужели Катрион после перерождения планировал заполучить силу, настолько превосходящую все пределы, что без таких вот усложнений никто, включая меня, не сможет ему ничего противопоставить?
Что это вообще был за ритуал такой? Системы мировых скоплений имели верхние границы. Байгу, Мудрец, Высший Бог и так далее.
Выше нельзя было пробиться не потому, что среди гегемонов Великих Душ за столько тысячелетий не нашлось достойного таланта, а потому что выше ничего не было.
Можно было расширять свои возможности. Новые техники, истоковые аспекты, смешения различных мировых систем. Но уровень, на котором находились Ги из Абсолютного Домена, Самех из Спирали Арканы, нынешний я или сам Катрион, уже были невероятно близки к теоретическому пределу.
Дальше, согласно всем известным мне правилам, было банально некуда двигаться. Хотя бы потому, что не существовало энергии достаточно мощной, чтобы поддерживать силу следующего уровня.
Истоковые аспекты и так были силой, порожденной самим Творцом вместе со всем этим миром. Выше них была лишь сила самого Творца, но ее невозможно было обрести, не объединив все восемьдесят один истоковый аспект в идеальной гармонии, что даже на словах выглядело совершенно нереальным.
Когда я восстанавливался в крипте, куда меня притащил Алистер, я думал, что Катрион попытается поглотить Закон Единства так же, как это сделал Циарин в нашем последнем бою, но без побочных эффектов в виде мутации.
Однако он не только не сделал этого, но и намеренно подтолкнул Байгу к разрушению Единства…
М-да. Чтобы не мучаться всеми этими вопросами, нужно было обретать не аспект понимания, а аспект мудрости. Хотя в плоскости анализа информации он заметно уступал моему, мудрость могла как бы подключаться к вселенской энциклопедии, получая из нее знания абсолютно обо всем на свете.