Риемо крутил в пальцах загадочную руну. Он хотел было отвлечь жену и показать ей занятную вещицу, но что-то его останавливало. Сначала он подумал, что не хочет лишний раз тревожить Сафирет после ее странного исчезновения и чудесного появления. Но потом понял, что дело не в этом: он просто не желает показывать ей подарок Каллеаты. Риемо чувствовал, что что-то медленно, но неумолимо меняется в нем, в его отношении к жене, к окружению, к самому мирозданию, что он совершенно не хочет сейчас говорить с женой о многих вещах, о которых бы, не задумываясь, рассказал еще год назад. И в то же время ему стало очень неуютно от мысли, что у нее могут быть секреты от него, особенно в том, что касалось предполагаемой Ксантии и ее загадочных рун. Пока что он и сам не понимал этот свой интерес, но поток дхарм холодил руки и направлял каждое его слово и действие.
Он спрятал руну в футляр от очков. Взгляд упал на буклет сайтэррского культа Двоих из Шести. Будучи последователем учения Вальдераса о том, что всякая религия – это проявление слабости человеческого разума, он относился к культу Шести очень иронично. А в последнее время, особенно после скандала с несостоявшимся осенью жертвоприношением Атальпас и постоянно растущим влиянием последователей культа в Антарионе и прочих пяти мирах, его отношение стало враждебным. Он уже хотел скомкать и выкинуть буклет, но какая-то неведомая сила как будто толкнула Риемо под локоть, заставила развернуть его и читать…
Взгляд Риемо равнодушно скользил по строчкам с простыми и логичными доводами, почему именно в храм Двоих из Шести лежит путь всех, кто ищет избавления от одиночества, бедности, болезней, супружеских измен, проблем с детьми и прочих бед.
Наконец он дошел до разворота, посвященного творению Кэлидарры, одной из возможных вселенных. В предисловии составители буклета предупреждали читателей о том, что они пересказывают главу Священного Гальдара в редакции карагорского монаха Дарнма К «У» Мефеса, так как считают подделкой Гальдар, якобы обнаруженный Синталем Велларионом в храме гор Аршамат.
Повествование о творении Кэлидарры, одной из возможных вселенных, поначалу казалось скучным. Шесть – или, как их называли на древнеульмийском, Атальпас – творили Кэлидарру, одну из возможных вселенных, с помощью могущественных рун, черты которых до сих пор сохранились на альгирдовых порталах. Но творение Кэлидарры повлекло за собой разрушение другой возможной вселенной, населенной могучими разумными существами, также владеющими руническим искусством. Из осколков того разрушенного мира и появилось Запределье, обитатели которого поклялись разрушить Кэлидарру и восстановить свой мир. Началась война между Атальпас и воинами Запределья. Она была беспощадной и кровопролитной. Кэлидарра, одна из возможных вселенных, оказалась почти разрушена. И чтобы спасти свое гибнущее творение, Создатель сошел в Запределье и потряс его до основания.
На этом месте Риемо усмехнулся наивной логике мифа: вот ведь, вшестером они проигрывали, а стоило одному отправиться в Запределье – так почти победили. И как только героический демиург провернул такой фокус? Но на этот вопрос монах Дарнм К «У» Мефес, текст которого пересказывали составители буклета, не отвечал. А Риемо с гораздо большим удовольствием почитал бы про тактический гений демиургов, чем про могущество их рун. Итак, Создатель отправился в Запределье, учинил там какую-то диверсию и вернулся… Риемо сам не заметил, как чтение его захватило, несмотря на то что от высокого стиля, доходящего до безвкусного пафоса, сводило челюсти:
«Создатель вернулся из Запределья не только с Победой, но и с новым знанием. Он сказал остальным Пяти: «Мы одержали Победу в Битве за Жизнь Кэлидарры, одной из возможных вселенных, но не в Битве Совести с Бесчестьем. Создавая свою вселенную, мы сами породили Запределье. Господин Запределья – это воплощение нашей Совести, которая не успокоится до тех пор, пока мы не искупим свою вину».
Но Пятеро, даже Создательница, внимали ему без трепета и понимания: ведь враг был почти разбит, их Творение было в безопасности, к чему же эти мучительные размышления о вине и совести?! И только Защитница, самая юная, спросила: «Что нам сделать?» И он ответил: «Примириться с Господином Запределья! Мы должны воссоединить Кэлидарру с Запредельем и вернуть дом тем, кто обречен прозябать в чуждых и необустроенных пространствах Запределья по нашей вине».
Четверым пришлись не по душе эти слова, Их лица остались равнодушными, а глаза – безучастными. Но сердце Защитницы было живо для чести. Она воскликнула: «Мрак и морок беззвездных ночей, на которые обречены создания, живущие в Запределье, не могут стать залогом процветания Шести миров. Я с тобой, отныне и до конца времен нашей вселенной».
Риемо остановился и перечитал этот отрывок еще раз. Потом снова. В возвращении Создателя и его призыве помириться с Запредельем была какая-то важная мысль, однако она ускользала от него. Пытаясь ее уловить, Риемо вернулся к чтению, но события развивались предсказуемо и скучно. Среди демиургов произошел раскол: друг против друга выступили Двое из Шести и Четверо из Шести. Двое хотели объединиться с Запредельем, а Четверо были против. Воины Запределья воспользовались расколом среди демиургов, и война вспыхнула с новой силой. Но вскоре она сама сошла на нет, так как силы противоборствующих сторон истощились. И, конечно же, история завершалась зловещим пророчеством, что битва всех против всех продолжится в конце эпохи Защитницы Восходящей, и ее итог для Кэлидарры не определен.
– Чем зачитался? – отвлекла его Сафирет, уже закончившая лекцию.
– Да… Вот, Арьетта принесла из сайтэррского храма Двоих из Шести, буклет.
– Двоих из Шести?
– Сам удивился. – Риемо говорил нарочито иронично. Ему не хотелось, чтобы Сафирет заметила его интерес к этой теме. – Почитай на досуге. Как-никак наши информационные партнеры в будущем, если не передумают.
И Риемо наигранно небрежно положил буклет на половину стола Сафирет…
Рейнас, Олдер и Арьетта приехали в субботний вечер.
– В продолжение разговора о том, что нам стоит позаигрывать с культом, – говорил Риемо, пока Сафирет заваривала чай. – Арьетта была на этой неделе в офисе сайтэррского храма Двоих из Шести, и ей удалось кое о чем договориться. Я об этом расскажу, но сначала озвучу некоторые интересные цифры, в том числе и связанные с Адаратом.
Он близоруко прищурился, всматриваясь в заранее распечатанные таблицы – шрифт был мелкий, и буквы расплывались. Риемо потянулся за футляром для очков, но взял его неловко, и на стол вместе с очками выпала руна.
– О, подарок от Каллеаты! – радостно узнала ее Арьетта.
– От кого?! – уточнил Олдер.
– От Каллеаты. Она представилась историком-консультантом и попросила передать кулон Риемо. Сказала, что это талисман культа Двоих. Правда, без странностей не обошлось.
– Каких? – Олдер смотрел на кулон, как зачарованный, и не заметил красноречивых взглядов, которые бросал Риемо в сторону Арьетты. Но и Арьетта их не заметила, потому что тоже завороженно всматривалась в кулон.
– Госпожа Феон сказала, что историка-консультанта по имени Каллеата у нее нет. И что никто из последователей культа Двоих подобные кулоны не носит и руну такую она не знает.
Риемо поспешно спрятал кулон в футляр. Но Олдер успел заметить на лицах Сафирет и даже далекого от аэдического искусства Рейнаса гадливость. Он и сам испытывал необъяснимое отвращение к этой руне и ни за что не взял бы ее в руки.
– Друзья, это всего лишь бессмысленная безделушка. Ну, встретила Арьетта какую-то храмовую чудачку – сотрудничать нам точно не с ней. Давайте к делу. – Риемо явно хотел избежать обсуждения руны. В сторону Сафирет он даже не смотрел.
Но беседа уже не клеилась.
Ночь тщилась заглянуть в плотно зашторенные окна десятками звезд. Когда дыхание Риемо стало ровным, Сафирет тихонько поднялась с постели, включила светильник над столом и открыла злополучный футляр для очков, чтобы рассмотреть отталкивающую руну. Преодолевая отвращение, Сафирет тщательно перерисовала ее на листок и сунула тот в стопку с распечатанными лекциями. После этого, закрыв футляр и выключив свет, легла спать рядом с мужем.
Ей снилось, что некто могучий в кирасе и закрытом рогатом шлеме направил на нее ладонь, на которой была начертана горящая красным светом руна из футляра. Человек произнес слова из незнакомого ей языка – и из ладони с руной вырвался яркий красный луч. В этот момент острая, насквозь прожигающая боль пронзила ее грудь. Она закричала – и проснулась.
– Что, что с тобой, милая? – переполошился разбуженный криком Риемо.
Боль в груди не проходила.
– Невралгия, наверное, – едва переводя дыхание, ответила Сафирет. – И кошмар приснился. Пожалуйста, принеси успокоительное, мне так больно, что ни встать, ни даже вздохнуть.
Риемо включил свет и вышел на кухню за лекарством, а она снова и снова с содроганием во всех деталях вспоминала приснившийся кошмар.
Она обвела взглядом их с Риемо комнату – переполненные книжные шкафы, широкий стол на двоих, гардероб, принтер, стену, завешанную ориентировками на пропавших без вести… Сафирет не могла отделаться от чувства, что она проснулась не так, как просыпалась день за днем последние шесть лет, а по-настоящему. Ей казалось, что только сейчас их общий с Риемо мир открылся в истинном свете: маленькие, игрушечные вещи в кукольной комнате. Она чувствовала себя стремительно повзрослевшим ребенком: еще вчера мир этой комнаты виделся таким настоящим, таким надежным, таким бесспорно вещным и единственно возможным в одной из возможных вселенных… А теперь кажется, что если крепко зажмурить, а потом открыть глаза, то исчезнут и уютный желтый свет торшера, и постель, и салатовый ковер; еще мгновение – и растают в воздухе стены, оставив ее на темном каменистом берегу ревущего океана, один на один с разъяренной стихией, с реальным безжалостным мирозданием, таящим шевелящийся хаос взрывающихся звезд, сталкивающихся в безмолвном пространстве кос