– Ри! – Она уже хотела броситься ему на шею, но Мортен мягко от нее отстранился:
– Нет, Создательница. Нет. Я всего лишь руна, я иллюзия, которую ты же и создала.
– Но как же? Ты – Ри, у тебя его волосы, его лицо, губы…
– Рядом с тобой. Ты свет – а я лишь отражаю его.
– Не верю! Не принимаю!
– Ты сотворила меня из больных чувств, Создательница, чтоб убедить себя в том, что Создатель еще с тобой.
Мортен-Риемо умолк и напряженно вслушался. Его лицо стало встревоженным.
– Двое уже рядом. Руны Воплощения Четырех из Шести пропали еще до начертания моей руны, – обратился он к окружившим портал людям. – Я – путь к Воплощению, к единению вас с демиургами. Слившись с ними, пройдя по Пути демиургов, станете богами. Прощайте.
– Ты… ты уходишь? – потерянно спросила Сафирет.
– Можно сказать и так… – улыбнулся он.
И Мортен начал чаровать, из горла его вырывались звуки то ли молитвы, то ли заговора, то ли проклятия. Он истончался, становился прозрачным…
Сафирет поняла.
– Нет! Нет! – с воем бросилась она к нему снова. – Нет! Не уходи, не покидай меня, я не могу без тебя, Ри! Я запрещаю!
Кто-то схватил ее за руку.
– Это не Ри, Саф! – рядом стояла Клеана. – Это иллюзия, созданная тобой!
Сафирет не чувствовала ничего, кроме нутряного жжения, кроме пламени, в котором гибло все, чем она дорожила и жила…
Мортен превратился в светящуюся тень, а потом исчезла и она. Над порталом сияла альгирдовым светом огромная руна Всадника, развернутая в трех измерениях, известных человечеству Кэлидарры, одной из возможных вселенных. Пылающие ее грани размывались, превращаясь в световой столп. Из него шагнули четыре тени. Шаг, еще шаг… С каждым шагом их лица прорисовывались четче – Сафирет, Олдер, Клеана, Рейнас… Только глаза их были альгирдовые.
Клеана, как на арене ярмионского храма, ощутила себя бессильным наблюдателем. Это конец, поняла она – их волю, их разум подчинят силы, природа которых за рамками человеческого понимания. Клеана хотела закричать, предупредить, убежать – но голос, тело ей не принадлежали… Ее и двойника разделяли еще шагов десять… девять… восемь… Только это и оставалось – отсчитывать шаги до своего конца. Четыре, три… Их взгляды встретились: зрачки двойника, затопленные альгирдом, не выражали ничего, но Клеана читала в них ледяное торжество. Два, один… Лесса по-щенячьи заскулила и прижалась к хозяйке. Клеана закрыла глаза.
Но ничего не случилось. Она решилась посмотреть: столп и двойники исчезли…
– Да что происходит-то?! – нарушил тишину иномирья Рейнас.
Олдер с облегчением выдохнул:
– Я думаю, происходит то, из чего следует, что пора попросить господ аэдов, которые любезно нас сопроводили к этому месту, отвести нас в Антарион.
– С удовольствием, – откликнулся Фельтауз. – Я только что понял, что я кабинетный ученый и эти испытания рун в полях вредят моему здоровью, психическому и физическому…
Силлагорон презрительно хмыкнул, но скорее, чтоб выразить свое отношение к Фельтаузу, чем принципиальное несогласие с ним.
– В самом деле, давайте поищем обратный путь, – рассудил Матар, стараясь не смотреть в сторону Агнеды.
Напряжение спадало, как бывает, когда минует неминуемое и кажется, что самое страшное позади. Но внезапно портал закипел, в точности как тогда, на арене ярмионского храма, когда Клеана увидела Риемо и Сафирет.
– Саф, Агнеда, аэды! – вскрикнула она, не зная, как объяснить, что делать: она помнила, как защищаться, но никто из них не владел рунами Шести.
Из портала вырвалась колесница, запряженная воробьиной стаей, а в ней – Риемо и Арьетта. Глаза их лучились злым зеленым светом…
– Ри?! – В голосе Сафирет звучали одновременно удивление, счастье и облегчение.
– Саф, нет, Саф! – закричала Клеана. – Нет, это не Ри, берегись!
Но Сафирет легко вспрыгнула в колесницу, повиснув на шее у Риемо…
Он торжествующе посмотрел на Клеану:
– Все было бесполезно, Хранительница! Да и кого спасет глупая руна Всадника! Вы поплатились, понадеявшись на нее!
Колесница нырнула в портал.
Сафирет падала.
Падение казалось бесконечным и превратилось бы в полет, если бы далеко внизу не угадывались острые ребра гор… Она падала спиной, неумолимо подчиняясь гравитации… Сафирет знала, что это конец, перед глазами ее застыло искаженное ненавистью лицо Риемо, и она чувствовала бестрепетную руку, толкающую ее в грудь… Из неосязаемого мира Извне, из воздушно-облачного мира иллюзий и снов она падала на бритвенно-реальный камень.
Конец любви, нежности, снегу, в котором они утопали, небу за березовыми ветвями, конец тщательно продуманным планам и нечаянным радостям, конец всему, что казалось предрешенным и вечным… Звезды крыльев Хранительницы угасли. Она никогда не заглянет в его глаза, он никогда не улыбнется ей в ответ.
Ощущая спиной холод взрезываемого воздуха, Сафирет считала: один, два, три… До скольких она успеет досчитать, когда спина коснется камня? Конец…
– Кто ты? – внезапно услышала она. Рядом парила птица с человеческой головой, а лицо ее было отражением лица Сафирет…
Падение ускорялось, чем ближе к скалам – тем быстрее…
– Кто ты? – вновь спросила птица. – Кто ты?
Календарь Антариона
Антарионские месяцы до сих пор сохранили древнеульмийские корни. Антарионские патриоты, от членов освободительного движения до националистов, предпринимали попытки переименовать месяцы так, чтоб они «отражали исконные язык и культуру», но ничего не вышло. Прижились только два исконных антарионских названия: рицан и тайный канорт.
Рицан (декабрь)
Название образовано по модели древнеульмийского языка от имени великого стратега Каоры Риццу, с которым Антарион связывает свою политическую независимость.
Саоран (январь)
«Саор» – указующий, царский. В память о присоединение Антариона к Шестимирному Ульму.
Кшарат (февраль)
«Кшар» – единый, один (ср. с именем старшей сестры Ассанты – Кшаран). Название относительно современное, хоть и восходит к древнеульмийскому корню. Появилось как память о присоединение Антариона к Шестимирной Конвенции, созданной при посредстве Каоры Риццу.
Сарх (март)
вол
Синар (апрель)
сев
Иртх (май)
карп
Кшат (июнь)
поворот
Пирритх (июль)
палящий
Агарр (август)
жатва
Тайный канорт (сентябрь)
Месяц назван в честь создания антарионской письмености, которая до распада Шестимирного Ульма выполняла роль тайнописи, а после стала основой антарионского алфавита. В отличие от ульмийской письменности, являлась не иероглифической, а буквенной. Канорт – изначально имя собственное, предположительно – создателя письменности.
Хиршат (октябрь)
Выход
Ханнитх (ноябрь)
засыпающий
Календарь у антарионцев появился после экспансии Вальдераса: Древний Ульм принес в Антарион земледельческую культуру, а с ней и потребность в календаре. Заимствование древнеульмийских названий объясняется влиянием древнеульмийской культуры.
Названия месяцев ханшелльского календаря, кроме трех (Рицан, Кшарат и тайный канорт), те же самые, что и в антарионском, поскольку древнеульмийский календарь лег в календарную основу современной культуры обоих миров.
Древняя культура породила тексты, которые легли в основу современной культуры всех миров Кэлидарры так же, как «Илиада» или «Махабхарата» стали основаниями европейской культуры.
Священный Гальдар
Священный текст древности во всех шести мирах.
Авторство приписывается мифическому пророку Кшартару из Ханшеллы. Он считался воплощенным Создателя. Древние считали, что он передвигался по порталам Шести и нес их учение во все Шесть миров Кэлидарры, одной из возможных вселенных. Именно поэтому в отличие от современных ученых древним бы вовсе не было странно, что тексты и топонимика, связанные с Шестью, совпадают во всех Шести мирах, хотя между ними до Вальдераса не было сообщения.
Из-за того что Вальдерас уничтожал все книги, желая сохранить лишь идеологически нужный ему текст «Мечта и меч Кшартара», текст Гальдара, который бы считался однозначно подлинным, не сохранился.
В эпоху Вальдераса Гальдар существовал на древнеульмийском языке. В настоящее время все школы Атальпас переводят книгу на современные языки. Канонического текста пока что нет.
По сути, Гальдар – это свод текстов на разные темы, начиная космогоническими и эсхатологическими мифами, заканчивая житейскими предприсаниями. Написан в стилистике исландских саг: основное повествование ведется прозой, но отдельные строки, например заклятия рун, даются поэтически. Эти вставки называются «арсы» (ед.ч. арс).
Талассат
Древнеульмийский комментарий к Священному Гальдару. Его имели право читать только халиты, тесситы и цари. До наших дней эта книга не дошла.
Кодекс ульмийского воина
Древнеульмийский текст, регламентирующий в эпико-дидактической форме поведение воинского сословия. Сохранился до наших дней.
Известно, что в ряде случаев противоречил Священному Гальдару. Современные специалисты по древней истории считают, что противоречия между Гальдаром и Кодексом отражают противоречия между жреческим и военным сословиями.
Мечта и меч Кшартара
Поэма Рагдара Кханка. В ней Рагдар переосмысливал содержание Гальдара таким образом, что пророк Кшартар являлся воплощенным не Создателя, но Вселенной. Впервые в истории философии была поставлена проблема о происхождении и роли человеческого разума.
Культ Шести (Атальпас)
Шесть (Атальпас)