– Про пастухов. Про стадо.
– Вы были вместе с… путниками?
– Совершенно верно. И они необыкновенные. Они такие… – Женщина застонала, словно превозмогая боль. – Ваше зло не может их задеть.
– Я не знаю, кто вы, но…
– Меня зовут Марси, дддд… долбаный козел. Марси Рейес.
– Знаете, я не плохой. Это не я поступил с вами так.
Женщина всхлипнула, и какое-то мгновение Мэттью казалось, что она ничего не ответит, но затем она прошипела:
– Очень хорошо! Значит, ты добродетельный. Это не ты посадил меня сюда, ты подтираешь мое ссаньё, так что считай себя героем. Ты… – Женщина закашлялась. – По сути дела, ты Супермен, Могучий Мышонок и сам Иисус Христос в самой благородной упаковке, какая только бывает.
Мэттью отвернулся от двери. Ему нет никакого дела до этой Марси Рейес. Однако у него в сознании одна за другой посыпались костяшки домино.
Все то, что он говорил про лунатиков.
Все его выступления по радио.
Его поддержка Стоувера, Крила, борьба против Хант.
Все разговоры о конце света, о Полыни, о восстании правых.
А потом – тот день, когда он всадил пулю в затылок водителю пикапа.
Мэттью не был героем. Он не мог считать себя даже самую чуточку, даже минимально добродетельным. Он был плохим человеком. Говоря языком его прежней жизни, он был грешником. Однако сейчас Мэттью понимал, что искупить грех ни в какой последующей жизни нельзя. Или человек сводит бухгалтерию при жизни, или умирает, испортив все что можно, и на том все заканчивается.
Мэттью снова повернулся к двери.
– Я вас освобожу.
– Что?
– Я вам помогу.
– П… почему?
– Потому что это правое дело.
Женщина презрительно фыркнула. Рассмеялась.
– И как ты намереваешься вытащить меня отсюда?
– Я… – «На самом деле этого не знаю». Но у него созрел план. – Я найду кого-нибудь из охранников или, еще лучше, обращусь к Пегги. Скажу, что мне нужно убрать в пустой камере, и пусть она даст ключ. Она мне его даст. Никто не станет задавать вопросы.
– Удачи тебе, герой…
Марси Рейес забулькала смехом, начисто лишенным веселья. Мэттью услышал, как воздух, выдохнутый в этом безумном хихиканье, пузырится во влаге ее собственной мочи.
– Вот увидите! – решительно произнес он.
Развернувшись, Мэттью отправился назад. Он обратится к Пегги. Возьмет у нее ключ.
«Это же глупо! – сказал он себе. – Ты здесь не ради этого!»
Мэттью сделал десять шагов, и тут прямо перед ним с лязгом и грохотом распахнулась дверь. Все его тело вспыхнуло паникой. «Поверни в противоположную сторону!» – подумал Мэттью, однако он слишком долго думал и было уже поздно. Они быстро надвинулись на него.
– Лучше убери свое ведро, говночист! – окликнул его один из них. – Если ты плеснешь мочой на мои носки, я сверну тебе шею, твою мать!
Тот самый голос.
Низкое ворчание трактора. Пропитанное влажным кашлем, чего прежде не было, и все-таки никаких сомнений: к Мэттью приближался Озарк Стоувер.
Мэттью сразу же понял, что бежать бесполезно. Это только привлечет к нему внимание. Поэтому он с трудом сглотнул комок в горле и опустил подбородок на грудь, стараясь не смотреть на верзилу. «Не узнай меня, пожалуйста, не узнай меня!..»
Стоувер был не один. Его сопровождали двое мужчин в высоких черных кожаных ботинках. Один был в длинном пальто, второй – в белой футболке. Оба не из обычной свиты Озарка. Не Дэнни и Билли Гиббонсы.
Великан заполнил своей тушей тесный проход подобно плотине, перегородившей русло реки. Остановившись перед дверью камеры, в которой находилась Марси Рейес, всего в десяти шагах от нее, он подал своим спутникам знак отпереть ее.
– Ты уверен? – спросил мужчина в пальто.
– Уверен, Вик. Эта здоровенная стерва старается поддерживать себя в форме, однако трех-четырех отжиманий в день тут недостаточно. Она кастрирована и выпотрошена.
Мужчина, которого Стоувер назвал Виком, отпер дверь и отступил в сторону. Шагнув в камеру, Стоувер негромко закряхтел.
Мэттью хотелось верить, что это свидетельство слабости. Сейчас, когда Стоувер вытянул голову вперед, Мэттью разглядел на шее плохо зажившую рану.
Ту, которую нанес ножом он сам.
И вдруг у него мелькнула мысль: «Я мог бы довести дело до конца. Прямо здесь, прямо сейчас».
У него есть пистолет. Оружие у него не отобрали. Здесь, в Инсбруке, открытое ношение оружия не запрещалось, а, наоборот, приветствовалось. Оружие было у всех. У Стоувера, у двух его телохранителей, заряженное и на боевом взводе. Мэттью достаточно было лишь выхватить пистолет, прицелиться и нажать на спусковой крючок. Все произойдет молниеносно. Никто даже не смотрел в его сторону.
Рука Мэттью потянулась к пистолету.
Тем временем Стоувер вошел в камеру и сказал:
– Марси, знаешь, я должен отдать тебе должное. Ты хорошо держалась. Прошел уже месяц, а ты до сих пор не выдала нам ни крупицы полезной информации. Мы тебя били и заставляли сидеть здесь в собственном дерьме. А ты увядала от… ну, от той хронической болезни, что не дает тебе подняться с земли и заставляет спать в собственной моче. Мне нужно было узнать как можно больше о лунатиках, а ты мне ничего не сказала. Ни имен. Ни подробностей. Ни маршрута. Ничего. А дела обстоят так, что я больше не мог следить за ними, особенно после того дня на мосту.
– Умойся дерьмом, Великан! – прошипела Марси. После чего горько усмехнулась. – Я одержала победу.
– В том-то и дело, что нет. Не одержала. Я их нашел.
– Ч… что? – спросила Марси.
– Похоже, добрый доктор Бенджамен Рэй решил отделиться от своих людей и отправился в Лас-Вегас, где встретил двух ребят Хантсмена. К сожалению, ему удалось уйти, что очень печально. Хуже того, он завалил одного из этих ребят, отличного парня. Информация шла по цепочке несколько дней, но в конце концов она дошла до Крила и до нас, его лейтенантов. Мы узнали, кто это был и чем он там занимался. Как выяснилось, Рэй искал лекарство. Которое, возможно, остановит «белую маску».
– Вы по-прежнему не знаете, где он. И куда направляется.
Стоувер провел своими большими заскорузлыми пальцами по бороде.
– О, Марси, а мне кажется, я знаю. Видишь ли, один из наших ребят нашел в машине Рэя карту. С нанесенным маршрутом, который заканчивался в одном маленьком городке в Колорадо. В Урэе. Это в горах, недалеко от Сильвертона и Теллурайда. И это разумно, не так ли? Если б я захотел спрятаться от болезни, я тоже нашел бы маленький городишко подальше от всего. Захватил бы с собой особое лекарство. И повел туда свое стадо – кем бы ни были эти лунатики, демонами, сектантами или воинами Антихриста.
– Оставь их в покое!
– Не могу. Не хочу!
«Достань пистолет и выстрели. Убей его!»
Прямо сейчас.
Рука Мэттью нащупала пистолет. Большой палец лег на холодную сталь спускового крючка.
Он очень хотел сделать это. Расплатиться с этим человеком за все. Заставить его заплатить цену гораздо выше удара ножом в шею. Всего один выстрел прозвучит восхитительной мелодией, а дальше – брызнувший красный фонтан и тяжелое падение великана на пол. Мэттью заколебался.
И что будет, если он это сделает?
Если он убьет Стоувера прямо сейчас, Стоувер умрет, да. После чего двое его телохранителей расправятся с Мэттью. А заодно, вероятно, застрелят и Марси. Мэттью больше никогда не увидит Отом, никогда не разыщет Бо. А эти люди все равно направятся в Урэй и застигнут путников врасплох.
Мэттью ощутил новую вспышку злости, злости на самого себя за то, что он попытался объяснить свою внезапную трусость с помощью логики. Мэттью прекрасно сознавал, что разумнее оставить все как есть. Но какое бы он получил удовлетворение, если б расправился со Стоувером прямо сейчас!
«В кого я превратился?»
Не переставая мысленно ругать себя, Мэттью убрал руку с пистолета.
– Значит, вы меня сейчас убьете? – слабым голосом, запинаясь, спросила Марси.
– Не-ет! – презрительно фыркнул Стоувер. – Мне пришла другая мысль. Я хочу показать тебе, что своим сопротивлением ты ничегошеньки не добилась. Хочу, чтобы ты поняла, что все твои страдания посеяли мертвые семена в безродном поле, где никогда ничего не вырастет. Ты поедешь с нами, солнышко. Я отвезу тебя в Урэй, и ты увидишь, как я убиваю этих твоих друзей, одного за другим. Я раз и навсегда с ними покончу. Заберу у них лекарство. Помочусь на их трупы и прослежу за тем, чтобы весь этот мир принадлежал ДАВ, а не этим лунатикам.
Марси бросилась на него.
Это был порыв отчаяния. Стоувер без труда справился с ней одним взмахом ноги. Его тяжелый ботинок ударил Марси в бок, и она растянулась на полу в лужице собственной мочи.
– Подожди, вставать еще рано, – ухмыльнулся Стоувер. – Можешь пока что не паковать чемоданы, Марси. У нас еще есть два-три дня на то, чтобы собрать людей, загрузить повозки, составить план действий. До тех пор можешь не торопиться. Пусть этот полотер уберет за тобой, чтобы ты не потонула в собственном дерьме.
Он бросил взгляд на Мэттью.
Тот застыл, словно олень посреди дорожного полотна, пригвожденный светом фар. «Опусти голову. Потупи взгляд. Возьми швабру обеими руками». Превозмогая боль, Мэттью положил левую руку на палку швабры, чтобы скрыть то, что она травмирована.
Стоувер задержал на нем взгляд. Затем буркнул что-то себе под нос и закрыл дверь.
– До встречи, солнышко!
Махнув своим подручным, он удалился по коридору. Даже на расстоянии Мэттью слышал гулкие шаги его тяжелых ботинок.
Затем наступила тишина.
Казалось, все тело Мэттью резко распрямилось, словно сжатая пружина. Его начало трясти. Глубоко в горле у него родился звук – такой издает перепуганный ребенок. Он бессильно прислонился к двери, не в силах отдышаться. Казалось, на него обрушился весь мир. Внезапно ему вспомнилось, как его держали, как над ним издевались, надругались…
– Все будет хорошо, – донесся голос из-под двери.
Марси.