сиво внутренних органов. Ну и шрапнель из обломков костей.
У всех округлились глаза. Даже Бенджи нашел это описание жутким. (Хотя также верным.)
Потребовалось три часа на то, чтобы пастухи обошли весь город, составляя список тех мест, где разместились путники. Им удалось отследить лишь около тридцати пяти процентов лунатиков, и завтра они собирались продолжить. Сейчас все разошлись отдохнуть и выспаться.
Наконец Бенджи остался один. Один – и в каком-то смысле дома.
Потому что он был в библиотеке Урэя.
Библиотеки уже давно были для него источником утешения. Работа заставляла его разъезжать по всему миру, и он нередко оказывался в самых неожиданных стрессовых ситуациях: ему приходилось ползать в кишащих зараженными летучими мышами пещерах (отвратительный смрад, хуже воняют лишь промышленные птицефермы), отлавливать и тестировать домашних кабанов (из той породы, что, будь у них хоть малейшая возможность, с радостью выпотрошили бы ему внутренности, потому что свиньи – они и есть свиньи), отслеживать пути распространения инфекций в очень неприятных местах (публичный дом в Бангкоке, канализационная система в Филадельфии, всевозможные скотобойни и заводы по производству кормов). Бенджи получал огромное удовольствие от своей работы, он сам ее выбрал, и она приносила ему удовлетворение, пусть и не делая его счастливым.
Но работа была очень тяжелой, и ему требовалось отдыхать от нее.
Для него таким отдыхом служили библиотеки. В них обыкновенно царит если не полная тишина, то спокойствие; и, разумеется, они окружали его книгами.
Милыми, милыми книгами.
Каждая книга – это сундук с сокровищами знаний. И новые веяния в библиотеках нисколько не беспокоили Бенджи: появление в них компьютеров и прочих «экранов» только упростило доступ к информации.
Он уже давно понял, что в этом ключ к просвещенному обществу, способному одновременно к сочувствию и критическому мышлению: доступ к информации. Для него имела бесконечно огромное значение возможность что-то узнать – узнать правду! И, что еще лучше, справочные библиотеки прекрасно выполняли ту функцию, которая была не под силу интернету: они служили вышибалами, не пускающими недостоверную информацию. Или, выражаясь другими словами, они были лучшими каналами распространения правды. Бенджи всегда казалось, что точно так же, как инфекционным заболеваниям требуются действенные каналы, для того чтобы выживать, распространяться и процветать, и силы здорового общества держатся на действенных каналах, позволяющих качественной информации делать то же самое: выживать, распространяться, процветать. Нездоровое общество затыкает рты тем, кто говорит правду, скрывает факты и не разрешает вести споры (нередко силой меча или винтовки). Информация, как говорится в пословице, стремится быть свободной.
И здоровое общество это понимает и всячески этому содействует.
Ну а библиотеки – это блестящий, идеальный пример такой помощи.
Библиотека Урэя, если честно, была не ахти: это была библиотека маленького городка в горах Колорадо. Ей не требовалось обладать масштабами и глубиной, скажем, системы библиотек округа Малтнома в Портленде или центральных библиотек Нью-Йорка, Лос-Анджелеса и Вашингтона. Она не обладала красотой и изяществом библиотек Сиэтла, белорусского Минска или Тринити-колледжа Кембриджского университета. В ней не было собрания редких книг, которым может похвастаться библиотека Байнеке в Йельском университете.
Но и в ней имелись свои собственные маленькие сокровища. Здесь было первое издание 1967 года «Хроник Придейна» Ллойда Александера издательства «Холт», горы романов из серии «Звездный путь», а также подшивки журналов, которые когда-то так нравились Бенджи, – «Открытие», «Мир науки», «Национальная география». Ему захотелось нырнуть в них, как ныряют в пруд жарким летним днем, – но он не мог. Он пришел в библиотеку с другой целью.
Цель его заключалась в том, чтобы построить фундамент знаний для стада.
Настанет день, когда они проснутся, выйдут из состояния сомнамбулизма. И когда это произойдет, путники окажутся трагически не готовы к тому миру, который их встретит. Бенджи сознавал, что он, возможно, преувеличивает проблему: «Черный лебедь» отобрал тех, из кого состояло стадо. Эти люди в буквальном смысле были избранными. И «Черному лебедю» было из кого выбирать: с самого начала Бенджи, анализируя тех, кто стал лунатиком, отмечал, что это далеко не дураки. Эти люди обладали широким спектром познаний в самых различных областях, и дополнительный бонус – все они были чертовски умны. Бенджи понимал, что это не беспомощные заблудшие овечки. Это волки.
И тем не менее он собирался дать им все, что только было в его силах. Оказать им последнюю услугу. Сам он умрет. Они же будут жить. Он оставит им наследие.
Цель его заключалась в следующем: найти в этой библиотеке те книги, которые дадут путникам необходимые знания. Он нашел пособие по ремонту автомобильного двигателя; книга отправилась в коробку. «Как выжить в лесу» Дэйва Кентербери[152]? В коробку. «Тактическое наставление сухопутных сил армии США»? Разумеется. В коробку отправились различные кулинарные книги, в первую очередь те, в которых говорилось, как освежевать и разделать охотничью добычу. Неожиданно для себя Бенджи нашел «Рассеяться, адаптироваться, вспомнить: как человечеству пережить массовое вымирание» Аннали Ньюиц[153], и книга, конечно же, оказалась в коробке – несмотря на то что практических сведений в ней было не очень-то много, зато это с лихвой компенсировалось описанием психологических экспериментов по выживанию. Бенджи также нашел старые справочники по садоводству, заготовке сена, первой медицинской помощи – все это также могло оказаться полезным. Как и топографические карты и дорожные атласы, составленные десятилетия назад. Сдув с них пыль, Бенджи убрал их в коробку, после чего вспомнил про книжный магазин, о котором ему говорил Дав. Внезапно он вспомнил про серию популярных брошюр, выпускавшихся издательством «Фоксфайр» в семидесятых. В них рассказывалось обо всем – от того, что делать при змеиных укусах, до того, как гнать самогон, от того, как выделывать шкуры, до того, как принимать роды. А что, если они здесь есть? Как раз в такой библиотеке и могли сохраниться запасы подобных книг…
Бенджи уже собирался направиться к следующему шкафу…
Как вдруг дверь библиотеки со скрипом отворилась.
Бенджи стремительно развернулся, инстинктивно ища свой карабин.
В противоположном конце помещения, чтобы до него добраться, нужно обойти три стола, о черт!..
Но это оказался лишь Лэндри.
С бешено колотящимся сердцем Бенджи откинулся назад на стол.
– Лэндри, это ты!..
– У тебя такой вид, будто ты увидел самого дьявола, выпрыгнувшего из той коробки.
– Я просто… дорога сделала меня дерганым.
Молодой негр прошел в библиотеку, сложив руки за спиной, – у него была царственная походка, неторопливая и уверенная.
– Я так полагаю, нет ничего страшного в том, чтобы в наши дни быть дерганым. – Лэндри понизил голос, словно их могли подслушивать. – Если только при этом не нассать в портки.
– Свои штаны я не промочил – нет.
– Рад это слышать.
– Что… э… что привело тебя сюда? Должно быть, уже за полночь.
– Почти. Около половины двенадцатого. В последние дни я плохо сплю. Особенно после того, как Пит отправился в свое путешествие.
Бенджи вздохнул.
– Мы с ним не успели поговорить по душам, о чем я очень сожалею. Я знаю, что ты решил остаться здесь, но почему?
– Кажется, я болен. – Бенджи уже услышал это по голосу Лэндри – влажная заложенность носа, глубоко в носовых пазухах. – Я сказал рок-божеству отправляться без меня и найти свою семью. Понятия не имею, преуспел ли он в этом. Возможно, его уже нет в живых – тут я ничего не могу сказать.
По тому, как произнес эти слова Лэндри, Бенджи явственно почувствовал, что он строит оборонительные порядки – вскинутый подбородок, выпяченная грудь, расправленные плечи, словно Лэндри всем своим видом пытался показать, что ему нет никакого дела до этого. Что он защищен толстой броней от подобных мыслей. Однако ему не удалось скрыть, как же сильно он скучает по Питу.
– Тебе не хватает его – и это нормально, – сказал Бенджи.
– Больше не осталось ничего нормального, док.
– Пожалуй, тут ты прав.
– Я кое-что принес.
Теперь наконец стала ясна причина, по которой Лэндри держал руки за спиной: он достал бутылку, наполненную темной жидкостью.
– Что это? – вопросительно поднял брови Бенджи.
– Бутылка виски. Судя по этикетке, сделанного здесь, в Колорадо. «Алмазная вершина». Не могу сказать, хороший ли он, но это самая дорогая штука, какая оставалась на полках. Все остальное хорошее пойло закончилось, милок.
– Ты любишь виски?
– Блин, если честно, нет. Мне больше по душе джин или водка. Проклятье, если дать мне волю, я на этих напитках могу здорово оторваться. Однако этот город навевает мысли о виски, и весь мир сейчас навевает мысли о виски.
С этим Бенджи не мог поспорить.
Они сели за стол и откупорили бутылку. За неимением стаканов им пришлось просто передавать ее друг другу. Бенджи оторвал бутылку ото рта, и та издала влажное бульканье. Алкоголь согрел ему рот, подобно карамели и воздушной кукурузе, – а проходя по горлу, он оставил после себя обжигающий след, подобно спуску на долбленом челне по потоку кипящей воды. Поперхнувшись, Бенджи заморгал, прогоняя слезы. Посмеявшись над ним, Лэндри как ни в чем не бывало отпил большой глоток.
– Не хочу даже видеть, что с тобой будет, если ты покуришь колорадской «травки», – сказал он. – Кашель будет сотрясать тебя до самых почек.
– Я никогда не курил марихуану, – признался Бенджи, вытирая глаза.
– Это я вижу по тому, как ты сказал: «Я никогда не курил марихуану». – Этими словами Лэндри вынес ему приговор: далекий от радостей жизни ученый со своими бзиками. (Впрочем, пожалуй, порой Бенджи действительно вел себя так.) – Но скажи мне, док, как в наши дни взрослый мужик мог ни разу не попробовать «машку»?