Теперь Дав уже полз по тропе по-пластунски, скользя курткой по колючим веткам и опавшей листве. Приложив палец к губам, требуя тишины, он указал на ухо и шепотом спросил:
– Слышишь?
Мэттью потребовалось какое-то мгновение, но он услышал.
Голоса.
Они звучали где-то впереди и внизу…
Хотя слов разобрать было нельзя, один голос выделялся среди остальных: тяжелый гул голоса Озарка Стоувера, похожий на рокот камнепада. Даже сейчас звуки этого голоса едва не парализовали Мэттью. Все его естество напряглось. Сердце бешено понеслось. Несмотря на холод, на лбу высыпали бисеринки пота. «Соберись! – мысленно приказал себе Мэттью. – Там может находиться Бо».
Обернувшись, Дав прижался лбом ко лбу Мэттью.
– Вот как мы поступим, Мэттью. Укроемся за теми двумя большими елями впереди, хорошо? Проскользнем мимо, после чего я вернусь ползком и сделаю выстрел. Я дам тебе возможность посмотреть, нет ли там твоего парня, договорились?
– Да. Хо… хорошо.
– Ты со мной?
– Я с вами.
– Когда я буду целиться, ты прикрывай меня сзади. Пистолет у тебя с собой?
Мэттью действительно захватил с собой пистолет. Он кивнул.
– В таком случае за дело. Аккуратно, не спеша.
Дав пополз по тропе дальше, и Мэттью действительно увидел впереди две ели – высокие, пушистые, темная зелень их хвои прекрасно сливалась с ночной темнотой. Добравшись до них, Дав поднялся на ноги. Мэттью отошел шагов на десять назад.
– Видишь эти камни? – шепотом спросил Дав.
Из земли торчали острые белые камни, напоминающие нижнюю челюсть дракона. Мэттью молча кивнул.
– Мы приблизимся к ним и займем позицию. Это совсем как охота на большого старого оленя, точно? Мы будем действовать медленно и аккуратно, очень уверенно, очень спокойно. Ты все понял?
– Я все понял.
– Тогда пошли.
Дав двинулся вперед.
Хрустнула ветка.
К тому времени, как Мэттью сообразил, что она хрустнула не под ногой у Дава, темнота озарилась лучом фонарика. Зрение Мэттью, вроде бы успевшее освоиться без света, тотчас же отказало ему: зрачки мгновенно сжались в точки, приспосабливаясь к яркому сиянию. Мэттью ослеп, весь мир смыла волна ослепительной белизны…
Дав вскрикнул, и воздух огласился ревом выстрела.
Пошатнувшись, пожилой мужчина отступил назад, карабин со стуком упал на землю…
Сквозь пронзительный звон в ушах Мэттью различил звук передернутого затвора ружья – ча-чак…
Кто-то что-то сказал. Мэттью не разобрал, что именно.
Он среагировал так быстро, как смог.
Вскинул пистолет, вздрогнул и выстрелил.
Пистолет дернулся так сильно, что едва не вывалился у него из руки.
После чего снова наступила полная тишина.
Держа пистолет перед собой, Мэттью двинулся вперед, усиленно моргая, чтобы прогнать пляшущие перед глазами светлые круги. Луч света больше не был направлен ему в лицо; фонарик лежал на земле, освещая кусты. Не зная, как поступить, Мэттью наступил на него. Должно быть, корпус был пластмассовый, потому что он хрустнул под ногой у Мэттью, и свет погас.
Когда глаза Мэттью освоились в темноте, он увидел два тела.
Свет полумесяца отражался в лужице крови.
Дав лежал шагах в десяти, зажимая руками живот, превратившийся в мокрое красное месиво.
А второе тело лежало прямо у Мэттью под ногами, привалившись к большому валуну.
– Это ты… – вырвалось из него невнятное бульканье.
Мэттью охватил ужас. «О господи, это он, это Бо, мой сын…»
Присмотревшись, он разглядел, что его страхи были ошибочными.
Это был не Бо.
Это был Дэнни Гиббонс. Его длинные сальные волосы веером рассыпались по земле. Чуть выше правого легкого кровоточило пулевое отверстие, промочившее насквозь коричневую рабочую куртку.
– Привет, Дэнни, – сказал Мэттью.
– Проповедник…
Мэттью выстрелил ему в голову.
Мозговое вещество брызнуло на длинные сальные волосы, после чего наступила тишина. Мэттью запоздало вздрогнул, словно только теперь услышал выстрел, почувствовал отдачу пистолета. Он повернулся к Даву.
– Твою мать!.. – пробормотал Дав, прижимая подбородок к груди и разглядывая кровавое месиво на месте живота. – Долбаный козел шарахнул в меня из ружья.
– Все будет хорошо. Идем, я отведу тебя обратно в город.
– Не лги, блин. Он всадил в меня… не знаю, заряд дроби или картечи, она прошла насквозь. Знаешь, что бывает, если продырявить оленю кишки? Он побежит. Но у него внутри откроется течь. – Дав закашлял. – Все это ядовитое дерьмо в кишках, печени и прочих внутренних органах попадет в кровь. Начнется заражение. В конечном счете олень лишится сил и упадет. Мясо будет испорчено.
– Дав…
– Мое мясо испорчено, Мэттью.
– Бенджи – врач.
– В настоящий момент мне нужен… – Снова хриплый кашель. – Знахарь.
– Положи мне руку на плечо.
– Я сказал – нет! – Несмотря на рану, голос Дава прозвучал на удивление твердо. – Слушай меня. Эти выстрелы услышали боевики. Они идут сюда. Уходи. Немедленно! Но не тем путем, каким мы сюда пришли. Возьми мой карабин…
– Я не смогу им воспользоваться. Моя вторая рука… она…
– Тогда бери свой пистолет. Иди отсюда налево, прямиком через заросли. Боевики будут подниматься по тропе, а ты… – Дав закряхтел от боли. – Ты сойдешь с тропы и медленно спустишься по склону. Там, ниже, проходит другая тропа. Пойдешь по ней. Это не то чтобы тропа – так, камни, но для тебя сойдет.
– Ну а ты?
– А я поступлю так, как нужно поступать при встрече с медведем: притворюсь мертвым. Ну а потом, наверное, умру по-настоящему.
– Я сожалею, Дав.
– Найди своего сына, Мэттью.
Где-то поблизости послышались голоса. Еще довольно далеко, но они приближались по тропе.
– Уходи! – бросил Дав.
Мэттью сделал так, как ему сказали.
Гостиница «Шале» в Урэе представляла собой классическое Г-образное здание со стоянкой, обнесенной ухоженной стеной из белого кирпича. В ней было два этажа; двери всех номеров выходили наружу на балкон, огороженный деревянными перилами. Комплекс был окружен темными силуэтами гор и соснами. Здесь смогла бы разместиться семья летом или зимой, во время лыжного сезона, уютно и за умеренную плату. Однако теперь, когда ночную темноту тут и там разрывали вспышки выстрелов, гостиница приобрела зловещий вид, словно расположенные под прямым углом стороны здания готовы были внезапно сомкнуться, раздавив Бенджи в ловушке.
Впереди какое-то движение. Бенджи всмотрелся – это Лэндри? Где он устроился? Скорее всего, в фойе.
Неизвестный отступил назад и ударил ногой в дверь.
Дверь треснула, распахиваясь внутрь. Мужчина выругался. Это был не Лэндри.
Прижимаясь к стене, держа пистолет наготове, Бенджи поспешил к открытому номеру, как мог быстро и бесшумно. Добравшись туда, он переступил порог номера 18…
И увидел, как здоровенный верзила с брюшком поднял пистолет и сделал два выстрела в человека, спящего на кровати. Бах, бах. Тело дернулось, воздух на мгновение подернулся рябью.
Верзила повернулся ко второй кровати…
Бенджи прицелился и выстрелил.
«Глок» у него в руке дернулся. Верзила лениво развернулся и рухнул на пол, словно пьяная обезьяна. «Готов», – подумал Бенджи.
– Джексон! – окликнул голос у него за спиной.
Бенджи стремительно развернулся. Позади стоял неопрятный мужчина, с ног до головы в камуфляже, на груди толстый бронежилет.
– Ты не Джексон!.. – У него в руках был черный автоматический карабин, скорее всего АР-15. Выругавшись, боевик вскинул его к плечу. – Ты долбаный ниггер…
Бенджи выстрелил ему в рот.
Из затылка брызнула кровь, боевик сел на пол, карабин упал рядом с ним. Он посидел так какое-то время, издавая изувеченным ртом влажное бульканье, затем повалился назад. Из него хлынула красная жижа, словно грязная вода из пробитого ведра с половой тряпкой.
На тропе наверху раздались голоса. Тревожные, испуганные. Мэттью оставался на второй, нижней тропе – на самом деле протоптали ее не люди. Наверное, олени или лоси. Узкая и скользкая, она была полна торчащих из земли корней и обломков камней. Услышав голоса, Мэттью застыл неподвижно.
Голоса прошли мимо.
Затем наверху началась стрельба. Пара выстрелов из ружья, один за другим, после чего наступила тишина.
У Мэттью разорвалось сердце. Он понял, что Дава больше нет в живых. У него возникло непроизвольное желание сделать что-то, сказать что-нибудь об этом человеке – молитву, просьбу к Богу, в которого он когда-то верил, принять Дава Хансена в свое царство и отнестись к нему достойно. Однако ничего этого Мэттью не сделал, потому что это был лишь пепел, развеянный ветром.
Он просто двинулся дальше.
Позади послышалась ожесточенная стрельба, уже в самом городе. Мэттью понятия не имел, что там происходит, но это напоминало самое настоящее сражение. Умирали люди. Мэттью с болью в сердце предположил, что умирают хорошие люди. Путники, которых он сам когда-то поливал ядом своих слов, страдали от этого яда сегодня, сейчас. Это было очередным напоминанием о том, что он, Мэттью, приложил свою руку к тому, чтобы это произошло.
Впереди внизу показался школьный автобус, перегородивший дорогу: Мэттью въехал в город с другой стороны и не видел его. Пастухи усилили баррикаду, расставив позади другие машины, – а впереди Мэттью увидел скопление внедорожников и пикапов. Рядом суетились боевики Стоувера.
Голос великана прозвучал в темноте тектоническими раскатами.
– …твою мать, где Дэнни? Я отправил его разведать тот склон еще двадцать минут назад!
Кто-то что-то ответил, но Мэттью не разобрал слов. Что-то насчет того, что туда отправили других людей. Должно быть, именно их голоса слышал Мэттью. Именно они расправились с Давом.
– Замечательно, будем ждать. Посмотрим, что они там найдут. – Затем: – Ну а это еще что?
У Мэттью внутри все оборвалось. «Неужели меня обнаружили?»