Но его внимание привлек новый звук – донесшийся со стороны поворота на природный парк «Горячие источники». Посмотрев в ту сторону, Мэттью увидел человека, который направлялся к Стоуверу со стороны города. Нет, не человека – двух человек, тащивших третьего. Они оказались прямо под Мэттью. Стоувер двинулся им навстречу.
– Это еще что за чертовщина?
– Этот тип охранял гостиницу. У него была рация. – Боевик в камуфляже протянул рацию Стоуверу. – Мы с Нилом решили, что ты захочешь с ним поговорить.
Мэттью вгляделся в темноту. Боевики сместились в сторону, и стал виден тот, кого они тащили.
Это был Лэндри Пирс.
О нет!
Со стороны автобуса к ним подошли и другие боевики. Своего сына Мэттью среди них вроде бы не увидел…
Но сейчас их внимание отвлечено. Это открыло для Мэттью возможность. Бесшумно, словно церковная мышь, он крадучись пробрался дальше по тропе. Он спустится вниз и притаится за автобусом в надежде на то, что найдет там своего сына.
Бенджи ворвался в здание общественного центра.
Прямо у входа на полу ничком лежал труп. У головы натекла лужица черной крови. У Бенджи мелькнула мысль – Сэди! Но это была не она – это был костлявый мужчина, лысый, в непременном камуфляже ДАВ. На согнутой шее отчетливо виднелась черная татуировка в виде свастики.
Дверь библиотеки распахнулась, и появилась Сэди, поднимая револьвер…
– Нет, нет, нет! – воскликнул Бенджи, поднимая пистолет вверх.
– Бенджи!.. – выдохнула Сэди, подбегая к нему. – Я… я это сделала.
– Сожалею.
– А я нет. Будь он проклят! – Сэди в злости плюнула на труп. Ее искаженное лицо напоминало выжатую половую тряпку. – Он получил по заслугам.
– Как ты?
– Всё в порядке, – сказала Сэди, окидывая себя взглядом для полной уверенности. – Где Лэндри? Что с ним? Гостиница…
– Я… остановил двух боевиков Стоувера. Но Лэндри я там не нашел.
– О нет! Надеюсь, он…
Ожила лежащая на столе рация.
– Привет, ребята!
Голос, донесшийся из рации, напоминал медвежий рык. Сочный, густой, с оттенками кофемолки. «Озарк Стоувер», – подумал Бенджи.
– Меня зовут Озарк Стоувер. Я предлагаю тому, кто заведует этим городом и долбаными мумиями, встретиться со мной на северной окраине города. Я приостановлю атаку на ваш милый поселок в горах, если вы позволите мне высказаться. Всех ждет конец света, так почему бы нам мило не побеседовать?
Сэди и Бенджи переглянулись, не зная, как к этому отнестись.
– Зачем ему это? – спросила Сэди вполголоса, словно Стоувер мог ее услышать.
Бенджи не знал, что ей ответить.
– У меня для вас парочка стимулов, – продолжал Стоувер. – Во-первых, у меня здесь один из ваших. Черномазый. Имени своего не называет – невоспитанный грубиян, – но мы взяли его в гостинице. Во-вторых, если через десять минут здесь никто не появится, мы подожжем ваш город. Чтобы вам было понятно – у нас есть реактивные гранатометы, у нас есть зажигательные заряды с белым фосфором – они сожгут ваши дома, и сохрани бог тех, в кого они попадут, они и их сожгут дотла. А еще… А еще у меня есть танк. Доставить его сюда было жутко сложно, так что скажу честно – у меня чешутся руки его использовать. Но я умею держать себя в руках. Итак, вероятно, вы задаетесь вопросом: так что же мне нужно?
Из рации донесся долгий хриплый вдох.
Затем Стоувер шмыгнул носом.
«Он болен», – подумал Бенджи.
Помещение снова наполнилось голосом Стоувера:
– Один из вас – человек из ЦКПЗ. Кажется, его зовут Бенджамен Рэй. Двое бойцов ДАВ нашли тебя в Лас-Вегасе, но ты скользкий угорь, тебе удалось уйти. До меня дошли слухи, что у тебя может быть лекарство от «белой маски». Я так понимаю, именно поэтому ты затаился здесь со своими спящими извращенцами и вампирами, в надежде спастись. Вот что я тебе скажу: выходи сюда ко мне, расскажи мне про это лекарство, и я подумаю над тем, не оставить ли кого-либо из вас в живых. Мы сможем обговорить, сколько именно. Хоть кто-то – это лучше, чем совсем никого. У тебя есть десять минут. Часики начинают тикать – прямо сейчас. До скорой встречи, доктор Рэй.
После чего рация умолкла.
– Тебе нельзя туда идти! – решительно заявила Сэди.
– Я должен, – возразил Бенджи.
– Ты что, блин, спятил, сбрендил, офигел? Потому что тот тип, что говорил по рации, он полный придурок, и если ты хочешь с ним поговорить, ты такой же сумасшедший, как и он. – Сэди напряглась. – Какого черта он решил, что у тебя есть лекарство?
– Не знаю. В Лас-Вегасе на меня… напали боевики. Кажется, я убил одного из них. Я сказал, что работаю в ЦКПЗ, и они застали меня у дверей фармацевтической компании – полагаю, это дошло до Крила или Стоувера по длинной цепочке, и в результате два плюс два стало двадцать два. – Внезапно Бенджи осенило. – Вот как они узнали про Урэй! Вот как они узнали, что мы здесь. Проклятье! Это я во всем виноват!
– Господи, Бенджи, ты не рассказывал мне ничего этого! – Сэди покачала головой. – И ты ни в чем не виноват. Слушай меня. Ты туда не пойдешь.
– Они схватили Лэндри. Может быть, мне удастся… убедить Стоувера в том, что у меня есть лекарство. Я совру, выдумаю что-нибудь правдоподобное… прямо на месте.
– Ты не комик-импровизатор. Речь идет о жизни и смерти. Этот человек не внемлет голосу рассудка. Он тебя убьет.
– Он убьет и Лэндри. И все мы здесь рано или поздно умрем, так или иначе. Может быть, если я встречусь со Стоувером, то смогу до него достучаться. Или… как-либо его обмануть. Я что-нибудь придумаю.
– Бенджи, послушай…
– Оставайся здесь. Если понадобится, спрячься.
– Если ты пойдешь, я пойду вместе с тобой!
– Нет. Ты останешься здесь. Потому что ты умная. И еще ты единственная помимо меня, с кем будет говорить «Черный лебедь». Я оставляю тебе вот это… – Бенджи сунул руку в карман, чтобы достать спутниковый телефон, с помощью которого он связывался с «Черным лебедем».
Телефона там не оказалось.
Бенджи лихорадочно обшарил остальные карманы, затем в панике огляделся по сторонам.
– В чем дело? – спросила Сэди.
– Телефон. Телефон «Черного лебедя». Его у меня нет!
86Черная комната
ТОГДА И СЕЙЧАС
Модель Урэя
Там была пустота, и Шана в ней потерялась.
Входя в черную дверь, девушка ожидала оказаться в каком-то месте, погруженном в темноту, – однако то, куда она попала, строго говоря, вообще нельзя было назвать местом. Это было какое-то безграничное пространство, не имеющее никаких пределов. Оно было бесконечным и вечным. Шана ощутила себя лишь частицей пустоты: ее нити сплелись с нитями этого несуществующего пространства, превратившись в гобелен из бесконечного числа слоев, бескрайний, непрерывный.
Сначала было тихо. Было холодно. Было уютно.
Затем – огни. Крохотные светящиеся точки.
Шана сразу же догадалась, что эти огни принадлежат путникам. На нее нахлынула волна знаний, и она не понимала, что все это значит и как в этом разобраться. Знаний было так много, что они грозили разорвать ее на части, превратить в разрозненные квантовые частицы, не связанные между собой.
Шана двинулась сквозь пустоту. Перемещаясь в ней импульсом электрического тока по проводу. Сначала к одному огоньку…
Открытые глаза видят убогий номер в гостинице, на потолке подтеки, с улицы доносится стрельба, воздух прохладный.
Затем к другому…
Открытые глаза видят двух кошек в углу рядом с пустой банкой из-под рыбных консервов; кошки мяукают, словно ведут разговор друг с другом, – мяу? мяу! мяу? мяу! И снова на улице слышны треск выстрелов, чьи-то крики, звуки боя, который идет в реальном городке Урэй.
К третьему…
Открытые глаза видят место, не похожее на другие. Стрельбы нет. Холодного горного воздуха нет. Впереди стена из плексигласа с просверленными отверстиями. Вокруг белый бетон. Над головой лампы дневного света, жужжащие, подмаргивающие. За плексигласом коридор с другими такими же помещениями – если точнее, их всего одиннадцать, и в них люди, неподвижные, восково-бледные, словно манекены, все закреплены на дальней стене своих камер кожаными ремнями. И тут Шана видит – свою мать, ее мать в одной из камер дальше по коридору, ее лицо всего в нескольких футах за плексигласом, о господи, она настоящая, это никакая не иллюзия, созданная «Черным лебедем», не программа…
Прочь! Шану выдергивают – вероятно, это делает «Черный лебедь»; он отправляет ее к третьему огоньку – ей отчаянно хочется попасть к Несси, но она оказывается совсем не там…
Открытые глаза видят кровать в комнате в охотничьем домике, в углу на самодельном деревянном комоде громоздкий старенький телевизор, лопасти вентилятора под потолком затянуты паутиной, но тут Шана замечает какое-то движение, и в комнату крадучись входит человек с приставленным к плечу карабином, целится в нее, и она думает: «Пора, я могу это сделать, защитная функция в моих руках, я могу ее активировать, и этот человек лопнет, стоит лишь мне пожелать», но она не может этого сделать, не может заставить себя поступить так с посторонним человеком, не может возбудить наночастицы в теле этого лунатика, а человек поднимает карабин, готовый выстрелить…
Где-то в темноте Шана услышала голос.
Это невозможно.
Однако это было так.
Голос Арава.
– Шана, я очень сожалею…
Шана метнулась прочь в то самое мгновение, когда прогремел выстрел. Снова с шипением продвигаясь сквозь темноту. Перемещаясь по нитям информационной пустоты. Она направилась к нему. Она направилась к Араву.
И вот он. Ждущий ее в темноте.
Арав держал в руке телефон «Черного лебедя». Он зажимал его между ладонями, словно молился ему. Арав сидел в номере Шаны в «Бомонте», в ногах ее кровати, свет не горел, его голова покоилась у нее на щиколотках.
– Шана, я очень сожалею. Вероятно, ты меня не слышишь. Но я должен уйти. Прямо сейчас. Все кончено. Болезнь одолевает меня. Недавно я поступил очень плохо. Чуть не уби