– Что это за песня? – рассеянно спросил он.
– Это не «Ганз энд роузиз»? – предположил Арав.
– Ты что, малыш! – цыкнула на него Касси. – Какие же это «Г-н-р»?
– Это «Мерзкий пошляк», – уверенно произнесла Сэди. – Если точнее, это «На полных пара́х вперед» из альбома «Инженер без опалубки». Пара тривиальных моментов: во-первых, это концептуальный альбом восемьдесят девятого года, основанный на романе «Стрелок» Стивена Кинга – с него также такие композиции, как «Разные времена года» и «Пустыня Мохаве». Во-вторых, то, что мы слышим сейчас, – это не студийная версия, а скорее более быстрый вариант, который группа исполняла на стадионах и который был на концертной записи Би-би-си. Второй альбом по мотивам Кинга «Мерзкий пошляк» выпустил в двухтысячном году, он стал последним студийным, но это полный отстой…
– Ты фанатка «Мерзкого пошляка»? – удивился Бенджи.
– Ты не поверишь. – Касси подалась вперед. – У меня целый чемодан с пиратскими записями их концертов. Он правда здесь? Пит Корли? Долбаный гребаный козел Пит Корли?
– Да, он здесь.
Глаза Касси зажглись маниакальным огнем.
– Я бы хотела с ним познакомиться!..
– Да, понимаю. – Бенджи собирался было добавить: «Но для тебя это не первоочередная задача», но затем подумал, что, возможно, на самом деле это именно так. Он повернулся к Араву. – Арав…
– Да, доктор Рэй… э… Бенджи.
– Не в службу, а в дружбу: сделай одно доброе дело.
– Какое?
– Сходи, приведи его сюда.
– Кого? Пита Корли?
– Да, Арав, Пита Корли.
– Вы… вы уверены?
Бенджи задумался.
– Уверен.
Корли сидел в одном конце маленького стола для совещаний, Бенджи Рэй – в другом. Все остальные – Касси, Арав, Сэди – разместились по бокам. Им пришлось опустить шторы, чтобы пастухи и журналисты не заглядывали в окна.
Откинувшись на спинку стула, рок-звезда положил ноги на стол и достал нечто напоминающее волшебную палочку, какой ее должен представлять себе робот.
– Вы позволите?
– Позволите что? – спросил Бенджи.
– Курить. Хотя это не сигарета. Это вейп. – Увидев, что Бенджи не отвечает, Корли покрутил пальцами. – Уф, пар. Наука. – Убедившись в том, что лицо Бенджи остается каменным, он неохотно убрал вейп. – Ладно, понял.
– Знаете, это очень вредно для здоровья. Вейп.
– Менее вредно, чем курение.
– Выстрелить себе в ногу – это менее вредно для здоровья, чем выстрелить себе в сердце. Но из этого еще не следует, что я посоветую вам так поступить.
– Ну и что это такое? – Корли презрительно фыркнул. – Медицинское обследование? Вы хотите, чтобы я покрутил головой, кашлянул, положил вам в руку свои яйца?
В его голосе Бенджи уловил ирландскую певучесть, мелодичные интонации, которых нет у американцев и даже у англичан.
– Нет.
– Я вам вот что скажу. Вы большая шишка, заправляете здесь всем. Большой босс ведет вонючий паровоз. Вам не нравится мое присутствие здесь. Я вам мешаю – как там сказал Джон Макклейн? «Муха в бочке с медом, Ганс»[79]. Палка в колесе. Но мне не требуется ваше разрешение на то, чтобы находиться здесь, ведь так?
Подавшись вперед, Бенджи забарабанил пальцами по столу.
– Я терпеть не могу знаменитостей. Как правило, это самовлюбленные личности, порожденные целой системой нарциссизма: эгоизм и солипсизм чистой воды.
– Х-м-м… – протянул Корли, словно обдумывая его слова. – Громкие слова, очень громкие. Но я и не отпираюсь, док. – Он широко улыбнулся, демонстрируя свои далеко не идеальные зубы. – Мне нравится быть самим собой.
– И, наверное, это было неизбежно: рано или поздно кто-нибудь из вас увидел в лунатиках возможность – прожектор, осмелившийся нацелиться на кого-то другого, а не на вас, упаси господи. Естественно, что вы заявились сюда, чтобы расширить жизненный цикл славы. Впрочем, возможно, вы здесь от чего-то спасаетесь – не знаю.
Улыбка Корли скисла до усмешки.
– Значит, теперь начинается психотерапия, так?
– Нет. Вопреки всем моим моральным принципам, вопреки всем косточкам моего тела, я прошу вас об одном одолжении.
– Мм… хорошо, выкладывайте, что там у вас.
– Вы сказали, что я здесь главный, однако это не совсем так. А завтра это уже будет совсем не так. Как раз сейчас, пока мы с вами разговариваем, президент Хант собирается выступить по телевидению с заявлением о том, что все происходящее за стенами этого прицепа переходит под тяжелый армейский ботинок министерства внутренней безопасности. ЦКПЗ отстраняется от дел. Солдаты, которые в настоящий момент собираются меньше чем в десяти милях отсюда, нахлынут сюда и попытаются выставить нас вон. Сначала уговорами, затем, если не получится, силой.
Сглотнув комок в горле, Корли подался вперед.
– Вот именно, – щелкнул пальцами Бенджи. – Откровение снизошло на вас, не так ли? Та возможность, которую вы здесь увидели, превратится в… в пар. Пуф! Если только…
– Если только?
– И вот мы как раз подошли к одолжению, о котором я собираюсь вас просить.
– Ага. Я вас слушаю.
– Вы встаете вместе с пастухами. Заявляете о своей солидарности. Если нужно, притворитесь. Встаньте перед объективами телекамер и расскажите о том, что надвигается, – о солдатах, принудительном изгнании, жестокости и насилии. Кровь на асфальте, проломленные головы и все остальное. Но вы скажете, что вы вместе с пастухами. Вы требуете от президента Хант отозвать свое распоряжение и обеспечить защитой добрых пастырей и ЦКПЗ, работающий здесь.
– Вы спятили. – Затянувшееся молчание. Затем лицо Корли растянулось в улыбке до ушей. – Но мне это нравится.
– Вы сделаете то, о чем я вас прошу?
– Во-первых, что я с этого получу?
– Вы останетесь здесь. Этот паровоз покатится дальше… на полных пара́х вперед.
– Я вижу, док, к чему вы клоните. И одобряю все, что разжигает огонь, как вы сказали, моего нарциссизма. Отлично! Я сделаю то, о чем вы просите. Вы хотите, чтобы я прямо сейчас отправился туда? И устроил грандиозный скандал?
– Да, прямо сейчас.
Пит Корли поднялся на ноги – что было похоже на то, как если бы шкаф, заставленный метлами и швабрами, вдруг разом ожил по мановению волшебной палочки.
– Будет сделано!
С этими словами он подхватил свою гитару и направился к двери. Усмехаясь, словно шакал.
– Кажется, я беременна от него, – пробормотала после его ухода Сэди.
Бенджи весело, хотя и с тревогой, посмотрел на нее.
– Ты передо мной в долгу, – сказала Касси. – Мне потребовалось сделать над собой человеческое усилие, чтобы не начать расспрашивать его про «Мерзкого пошляка». У меня ныло все тело. У меня ныла душа, Бенджи!
– Спасибо, Касс.
– Это сработает? – спросил Арав.
– Не знаю, – сказал Бенджи. – Вероятно, нет. Но когда человек вот-вот сорвется с обрыва, он хватается за все, только чтобы не упасть.
31Расщепленные копья
Последние результаты опроса общественного мнения, проведенного университетом Монмута: 63 % поддерживают то, что делом лунатиков займется министерство внутренней безопасности, 27 % выступают против, 10 % не определились.
3 ИЮЛЯ
Ико-Лейк, штат Индиана
Точно так же как собравшиеся смотрели по каналу «Фокс ньюс» на бронетранспортеры, застывшие всего в нескольких милях от марширующих лунатиков, все остановились, чтобы прослушать заявление президента Хант.
Мэттью пришел к выводу, что эта женщина очень сурового вида. Ее медно-рыжие волосы были коротко острижены. Косметика практически отсутствовала. Складки в уголках глаз были словно вырезаны ножом.
Выдвигаясь на пост президента в первый раз, Хант старалась ходить по тонкой грани между женственностью и мужественностью – достаточно женственная, чтобы казаться матерью или сестрой, достаточно мужественная, чтобы убедить страну в том, что у нее хватит сил справиться со всем, с чем ей придется столкнуться. Однако с тех пор она стала тверже. Острее. Быть может, предположил Мэттью, это делает с человеком президентская должность. Обстругивает, превращая в заостренную палку. А иногда просто в щепку.
Когда президент Хант появилась на экране телевизора, большинство гостей Озарка Стоувера встретили ее презрительными криками. Кто-то начал скандировать: «Шлюху вон! Шлюху вон!»
Мэттью не присоединился к ним. Он попытался найти этим людям оправдание – они выпили, это праздник, каждый поддерживает свою партию.
Когда Хант наконец заговорила, все затихли, чтобы ее слушать. Речь президента оказалась достаточно простой:
– Я решила прислушаться к голосам тех, кто мне близок, – я имею в виду не своих советников, а вас, граждан Америки, – и передать кризис с лунатиками в ведение министерства внутренней безопасности.
«Хорошая речь», – подумал Мэттью, хотя мысль эта дошла до него медленно, поскольку ей пришлось протискиваться сквозь плотные пары́ бурбона, заполнившие его рассудок. Но он оценил, во-первых, тот политический ход, будто ближайшими советниками президента является американский народ, и, во-вторых, то, что Хант сменила лексику. До сегодняшнего дня она говорила о «колонне лунатиков» и «феномене лунатиков». Сегодня же это уже был «кризис». Как там сказал Озарк? «Главное то, как это подать».
Далее Хант заверила всех в том, что «лунатикам, которые остаются нашими согражданами-американцами, столкнувшимися с чем-то таким, что мы пока что еще не можем понять, ничего не угрожает».
Передача дел от ЦКПЗ министерству внутренней безопасности, закончила президент, начнется ровно в 17:00 по Центральному поясному времени.
Сейчас было 16:56.
Отвечать на вопросы Хант не стала.