дивило.
– Ты не дура, – возразила Марси.
– Нет, дура! Самая настоящая, безмозглая!
– Ты не… – Марси вздохнула. – Ну хорошо, немного глупости в тебе есть. Но ты была права. Мне здесь не место, я лишняя, чужая.
– Возможно. Но, как мне кажется, все мы здесь лишние. Никто из нас не должен здесь быть, потому что и никто из них, – Шана указала на стадо путников, – также не должен здесь быть. Вот в чем смысл того, что произошло сегодня. Все хотят отделаться от нас. Поэтому нам нужно держаться вместе.
– Хорошо, – кивнула Марси. – Ты уверена?
– Уверена. И я приношу свои извинения. Да, кстати, спасибо. Сами знаете. За то, что врезали тому типу и спасли меня.
– Тебе все равно досталось.
– Да. Как только началась стрельба, дерьмо полетело со всех сторон.
– Так случается, когда применяют оружие.
– Наверное.
Сейчас Марси не обращала на стрельбу особого внимания, однако она чувствовала, что девушка потрясена произошедшим. И разве можно было винить ее в этом?
– Жаль, что разбили твой телефон. Но я рада, что твои фото показали по телевизору. Это круто.
– Пожалуй. Надеюсь. Не знаю.
Какое-то время они шли вместе. Вокруг гудела толпа – она была на взводе. Люди возбужденно обсуждали случившееся. Солдаты ушли. Никто серьезно не пострадал. Все завершилось достаточно быстро. Все были живы и полны сил, несмотря на наступившую ночь. Кто-то шел в темноте, другие, как и все предыдущие ночи, освещали себе дорогу фонариками и телефонами. Кто-то держал факелы. Люди пили пиво, закусывая его сосисками в тесте, купленными в ближайшем городке.
– Наверное, уже наступило Четвертое июля, – сказала Шана.
– Совершенно верно, наступило.
– С Днем независимости!
– Спасибо. И тебя также. И с днем рождения!
Шана остановилась.
– Откуда вам известно про мой день рождения?
Марси замялась. Пока что она не хотела рассказывать Шане, как узнала это. Поэтому уклончиво ответила:
– Мне сказала маленькая птичка.
– А. Ну… – Шана печально улыбнулась в сгущающихся сумерках. – Спасибо. Мне пора возвращаться к стаду. И вы можете идти со мной.
– Наверное, я скоро присоединюсь к тебе.
– Хорошо. До свидания, Марси.
– До свидания, Шана.
Марси проводила взглядом, как девушка направилась к толпе лунатиков.
Она хотела сказать Шане, но не осмелилась, про то, что узнала про ее день рождения не от какой-то так называемой маленькой птички.
Ей сказала об этом Несси, сестра Шаны.
Бенджи молча сидел в прицепе ЦКПЗ, в настоящий момент стоящем в миле позади стада. Все остальные отправились домой. Арав находился вместе со стадом. Касси вернулась в гостиницу, чтобы сделать несколько звонков относительно Гарлина и грибка. В прицепе оставалась одна Сэди. Она сидела рядом с Бенджи, накрыв его руку своей.
Какое-то время они сидели молча – только дышали, слушая ночной хор цикад и кузнечиков.
– Это было что-то, – наконец нарушила молчание Сэди.
– Точно.
Разумеется, слово «что-то» не могло в полной мере описать случившееся, но какое смогло бы? Бенджи не находил подходящих слов. Он знал только то, как себя чувствовал – а чувствовал он себя выжатым, опустошенным, смертельно уставшим и в то же время до боли живым.
– Твой замысел удался.
– Удался.
И это действительно было так.
Но какой ценой?
Корли оказался в больнице. Пострадали и другие пастухи – от рук солдат. Многие перепугались, испытали шок от стрельбы – как выяснилось, все выстрелы были сделаны из пистолета, который держал в руке Дейл Вейланд, паливший в воздух, чтобы усмирить толпу страхом.
И тем не менее ЦКПЗ сохранил контроль за стадом. Пока что. Бенджи не знал, как скоро президент Хант снова станет жертвой политики. Политический сезон уже получался крайне ядовитым. И Хант оказалась между Сциллой и Харибдой – скалой и водоворотом, – выбирая между тем, чтобы что-либо сделать или не предпринимать никаких действий. В политике нельзя удовлетворить всех, и тем не менее приходится производить подсчеты, чтобы удовлетворить большинство, в противном случае нечего рассчитывать на голоса избирателей. Мало голосов – и президентом станет Эд Крил.
При этой мысли Бенджи поежился.
Похоже, Сэди собиралась сказать что-то еще, но тут в дверь прицепа постучали. Стучавший не стал дожидаться приглашения.
В дверь вошел Дейл Вейланд.
– Здравствуйте, Дейл, – сказал Бенджи.
– Вам это все-таки удалось, – сказал Вейланд, выпятив грудь, вскинув подбородок, ткнув язык в щеку. И с издевкой похлопал. – Отлично сыграно.
– Все совсем не так, – возразила Сэди.
– Как вы верно заметили, мы с вами на одной стороне, – изобразил фальшивую улыбку Бенджи. – Мы не враги.
– Да, – шумно засопел Дейл, словно бык, готовый ринуться вперед. – Впрочем, я больше в этом не уверен. Я стремился сделать так, как нужно, но вы… вы скользкий мошенник. Эта штука с Корли… – Он поцеловал кончики пальцев, словно повар, отведавший изысканное яство. – Гениально. Это я честно говорю. – Возможно, говорил Вейланд честно, но, судя по тону, он был в ярости. – Коварный член, вы даже сами не понимаете, что наделали, так?
– Я спас этих людей от произвола военных. Обеспечил то, что пастухи смогли остаться со своими родными и близкими. Жаль, что вы не видите это в таком ключе.
– Я вам скажу, доктор Рэй, в каком ключе вижу все это. Я вижу оружие, разгуливающее на воле. Подобное «грязной» бомбе в чемодане на колесиках, который катится с горы вниз на оживленный перекресток, и вот я, единственный бедолага, размахиваю руками и пытаюсь всех предупредить. Но тут появляются люди вроде вас и просят всех сохранять спокойствие, оставаться на месте и не делать резких движений. А мне остается только смотреть, как бомба подкатывается все ближе, ближе и ближе.
– Вот теперь вы понимаете, что я чувствовал в Лонгакре, – сказал Бенджи.
– Да пошли вы с вашим Лонгакром к такой-то матери! Эти люди – бомба!
– Они никакая не бомба. Они не оружие.
– Вы в этом уверены? На все сто?
На это у Бенджи не было ответа. Потому что, если честно, он не был уверен.
Вейланд продолжал:
– Задумайтесь над моим пророческим предостережением, доктор Рэй: настанет день, может быть, завтра, может быть, через неделю, может быть, через несколько месяцев, если весь этот цирк будет продолжаться и дальше, – и вы пожалеете о том, что прогнали нас. Взять путников под контроль военных – это не просто защитить тех, кто находится рядом со стадом. Это и защитить самих лунатиков. Здешним людям они нисколько не нравятся. Они им не верят. Они хотят, чтобы лунатики поскорее ушли. Когда эта волна набежит на берег, вы пожалеете вслух о том, что меня здесь нет.
– Значит, вы нас покидаете?
– Угу, покидаю. Я больше не хочу участвовать в этом балагане.
– Вас отзывают, – сказал Бенджи. – Ведь так?
– Повторяю: ступайте к такой-то матери!
– Вас будет нам не хватать, – сказал Бенджи, постаравшись вложить в эти пять слов как можно больше сарказма.
– Ступайте к такой-то матери, Бенджамен, ступайте к такой-то матери!
– С Днем независимости вас, Дейл!
Вейланд быстро покинул прицеп.
– Ты вел себя очень учтиво, – посмотрела на Бенджи Сэди.
– Знаю. Мне следовало бы быть с ним резче.
– Нет, я сказала это как комплимент. Многие люди сцепились бы в открытую с такой гориллой, как Вейланд, и в конечном счете оказались бы по уши в дерьме. – Сэди поморщилась. – В обезьяньем дерьме, если быть точным. Ты же вел бой по своим правилам.
– Мне очень хотелось надрать ему задницу.
– И то, что ты этого не сделал, говорит о тебе больше, чем о нем. К тому же можно предположить, что его собственной матери хочется надрать ему задницу. – Она понизила голос: – Если честно, она наверняка делала так, и не раз: это объясняет, почему он вырос таким.
Бенджи молча пожал ей руку.
– Я тобой горжусь, – продолжала Сэди. – Горжусь тем, что знакома с тобой. Тем, что… рядом с тобой, если можно так сказать.
– И я тоже горжусь тем, что встретил тебя. – Бенджи вздохнул. – Нас многое ждет впереди. Боюсь, мы только начали раскалывать эту загадку.
– Не забивай этим голову сейчас. Думай о том, что прямо перед тобой.
– В настоящий момент прямо передо мной ты.
Сэди улыбнулась, сверкнув глазами.
– Как я говорила. А теперь пойдем найдем гостиницу с уютной кроватью и поласкаемся до тех пор, пока не отрубимся.
– Договорились.
Она этого не хотела, но у нее не оставалось выбора.
Распахнув дверь жилого фургона, Шана вошла в темноту и рокот грозового фронта. Ее отец, сидящий, как обычно, на месте водителя, вздрогнул от неожиданности.
– Шана! У тебя все хорошо. Я бы встал, но, сама понимаешь… – Он бросил взгляд на рулевое колесо. Фургон тащился со скоростью пара миль в час.
– Ты хочешь меня обнять? Так сверни на обочину, остановись и обними меня. – Шана не дала отцу возможность ответить. – Но ты этого не сделаешь, даже несмотря на то, что от тебя потребуется голый минимум, правильно?
– Шана, я не понимаю, о чем ты.
– Неужели? Неужели? Понятия не имеешь, да?
– Я понимаю, ты злишься на меня за то, что я не был там рядом с тобой, – вздохнул отец, – но военные заставили меня съехать с дороги. Я не мог выйти из машины, не мог никуда пойти…
– А что произошло потом? Солдат нет вот уже как несколько часов. Ты вышел из машины и убедился, что со мной всё в порядке?
– Я видел тебя в новостях, у меня есть телефон; похоже, ты была занята – но ого! Ты стояла рядом с Питом Корли! Это было что-то!
– А где был ты?
Отец хихикнул, словно это была шутка.
– Милая моя, дорогая, я был здесь.
– Нет, я хочу сказать, где ты был? Почему ты здесь? Каков смысл твоего нахождения тут, твою мать, если на самом деле ты здесь не присутствуешь?