– У тебя такой вид, извини за сравнение, как у того, что моя старенькая болонка выкладывает на ковер.
– Я должен знать все, что известно тебе, – угрюмым тоном произнес Бенджи.
– О… моей болонке? Ну хорошо. Ее звали Гиззи, и…
– О наномашинах. О нанорадио. О… Мойре, кем бы она ни была, о Марси Рейес и сигнале, и… и…
Настал черед Сэди стать похожей на обтрепанную, разлохмаченную ткань. У нее посерело лицо.
– Я… Бенджи…
Этого оказалось достаточно. Произошедшее не было иллюзией, галлюцинацией, не было вскормленным паранойей сном.
– Если ты хочешь узнать, откуда мне это известно, скажи спасибо своему творению, – сказал Бенджи, поднимая спутниковый телефон для связи с «Черным лебедем». – Ты предала меня. «Черный лебедь» предал тебя. Он прокрутил мне часть записи твоего разговора с этой Мойрой. Он состоялся вчера вечером? Или запись была сделана раньше?
Сэди с заметным трудом сглотнула комок в горле.
– Вчера вечером.
– Вот почему ты не пришла ко мне. Ты была занята разговором.
Пауза.
– Да.
– Сэди, я… я даже не знаю, с чего начать. – В ушах Бенджи услышал шум крови. – Путники… они заражены? Чем, наночастицами?
– Машинами, – дрогнувшим голосом подтвердила Сэди.
– И в этом виноваты вы.
– Нет. Всё… совсем не так.
– Но ты знала.
– Да, я знала…
– Значит, «Файрсайт»? Это их вина?
– Да, но… это трудно объяснить.
– Сэди! – вскочив на ноги, воскликнул Бенджи. – Ты предала ЦКПЗ! Ты предала меня! Путников, нашу страну. Всех! Это… Ты отправишься за решетку! Мы должны обратиться в ФБР. Тебе придется выложить все начистоту!
– Мне нужно, чтобы ты мне верил, – слабым голосом произнесла Сэди. Она сложила руки, словно моля о пощаде. – Все не так, как тебе кажется. Ты можешь поехать со мной. Мы отправимся в Атланту. Я тебе все покажу, я…
– Что ты мне покажешь? Это был какой-то ваш побочный проект? Что это за машины? Какова их цель? – Бенджи ощутил прилив тошноты. Все пошло вверх тормашками, словно кошмар, который вырвался из сна и проследовал в реальность. – И каким боком тут замешана Марси Рейес? Она выступает в качестве приемника? Ты сказала что-то о… о… о сигнале…
Раздался стук в дверь. Сэди и Бенджи молча переглянулись.
– Наверное, это Арав, – натянуто произнесла Сэди.
– Блин! Точно. – Пройдя мимо нее, Бенджи открыл дверь. Она не ошиблась – на пороге стоял Арав, вылупив глаза. – Сейчас не время, мы подойдем, когда будем готовы…
– Сигнал? – спросил Арав. – Какой сигнал?
41Все это окажется в помоях
Семеро человек погибли во время стрельбы в школе в Портленде
Четыре ученика и три учителя были убиты сегодня в средней школе в Клакамас-Крик. Стрелявший, бывший ученик школы Тимоти Гроссер, покончил с собой на месте преступления. Директор школы Дезире Осгуд заявила, что Гроссер был проблемным учеником; его исключили из школы за то, что он рисовал в раздевалке расистские символы и издевался над учащимися из числа национальных меньшинств. Кандидат-республиканец Эд Крил на встрече с избирателями во вторник высказал свое мнение: «Во всем виноваты путники. Мы сбились с пути, мы поддерживаем сборище террористов-грешников. Напряженность нарастает, и нам следует ждать роста случаев насилия».
13 ИЮЛЯ
Бернсвилль, штат Индиана
Интервью на радио беспокоили Мэттью. Тревога липла к нему подобно неприятному запаху. Пастору хотелось донести свое слово до людей, но в то же время, высказывая свое послание, он старался действовать как можно осторожнее. Рассказывать о любви и надежде всегда лучше, чем угрожать наказанием и расправой. Но, опять же, нельзя удалять эти вещи из Слова Господня, ведь так? Да, Всемогущий – это любящий отец, однако любому отцу временами приходится проявлять строгость.
Но в настоящий момент перед Мэттью стояла более прозаическая проблема.
Ему была нужна рубашка. Что-нибудь простое, строгое, но с коротким рукавом, поскольку стоит такая проклятая жара. (Даже несмотря на включенный кондиционер, Мэттью чувствовал на затылке липкий пот, струящийся по спине.) Через час у него была назначена встреча с Хирамом Голденом – тот предложил ему стать его агентом, и они должны были официально оформить соглашение. Мэттью не очень нравилось то, что Голден собирался на какое-то время оторвать его от церкви – не то чтобы совсем прикрыть лавочку, но на несколько недель отойти от дел, полностью сосредоточившись на выступлениях в средствах массовой информации.
– Это принесет хорошие деньги, – заверил он.
– Я не могу закрыть церковь, – ответил ему Мэттью. – Это все равно что просить мое сердце прекратить биться.
При этих словах Голден только усмехнулся.
– Посмотрим, – сказал он. – Все можно обговорить, Мэттью. Я покажу вам свет, друг мой.
Сегодня они договорились отобедать вместе, поэтому Мэттью перерыл весь гардероб в поисках подходящей рубашки, но так ничего и не нашел. Абсолютно ничего.
Он окликнул Отом. Ответа не последовало. Жены опять не было дома. Она куда-то ушла. В последнее время такое случалось часто. Уехала за покупками (теперь у них появились кое-какие деньги) или отправилась в парк («Просто прогуляться и насладиться божьим мирозданием», – говорила Отом). К ее чести нужно сказать, что в последнее время она стала гораздо более счастливой – взгляд у нее оставался немного сонным, но она улыбалась, смеялась и пребывала в веселом настроении, напоминающем Мэттью ту пору, когда они только познакомились. Этого настроения, этой искорки не было уже очень давно, и Мэттью должен был признать, что радовался его возвращению.
И все-таки он понимал, что разгорелась эта искорка благодаря таблеткам. Не благодаря Богу. Не благодаря молитвам. Все дело было в маленьком пузырьке с таблетками счастья.
Который дал Отом Озарк Стоувер.
Мэттью заскрежетал зубами, прогоняя прочь эти мысли.
Одним из неприятных следствий того, что жена подсела на таблетки и стала веселой и беззаботной, было то, что она теперь постоянно все забывала, подобно зубчатой передаче с проскальзывающими шестеренками. Вчера Отом забыла достать посуду из посудомоечной машины. Три дня назад она, отправившись на машине, забыла заправиться, и ей пришлось вызывать техпомощь с канистрой бензина. Очень неприятно.
Поэтому Мэттью заглянул в прачечную, открыл сушилку…
И естественно, там лежала куча белья.
Мэттью увидел клетчатую ткань.
– Мои рубашки, – пробормотал он. – Черт бы тебя побрал, Отом!..
Подобно Атласу, держащему на своих плечах земной шар, Мэттью схватил кучу белья и потащил ее в спальню. Там он бросил белье на кровать (незаправленную). Из кучи выкатилось что-то и со стуком упало на пол.
Если точнее, два чего-то.
Наклонившись, Мэттью подобрал с пола два ружейных патрона. Не очень больших – тонкие трубки из зеленой пластмассы, не толще указательного пальца. Один с запрессованным концом, готовый к выстрелу, второй раскрытый, стреляный. Для ружья маленького калибра.
Разобрав кучу, Мэттью обнаружил среди своих вещей и одежду Бо. Определенно, патроны вывалились не из его одежды. Значит, они вывалились из вещей Бо. А это означало, что мальчишка продолжал обращаться с огнестрельным оружием, несмотря на то что Мэттью категорически запретил ему это. Они еще не встречались с Роджером, который должен был научить их основам обращения с оружием, из чего следовало, что Бо нарушил данное отцу слово.
Означало ли это то, что Озарк также нарушил свое слово?
Мэттью заверил себя в том, что это невозможно. Озарк уважаемый человек. Тут все законно. Скорее Бо занимался этим со своими приятелями. И тут же новый вопрос: с какими приятелями?
Недовольно бормоча себе под нос, Мэттью отправился в комнату к сыну. И снова подростковый запах ударил ему в лицо совковой лопатой. Морщась, Мэттью принялся рыться в беспорядочном ворохе одежды Бо. Заглянул под кровать. (Там он нашел пластиковый контейнер с остатками соуса, уже заплесневевшего.) Заглянув в шкаф, обнаружил футболки и джинсы, по большей части черные, не висящие, а сваленные внизу. Затем он перешел к комоду в углу и проверил один ящик за другим.
Во втором ящике снизу Мэттью нашел порнуху. Если точнее, порножурналы – он даже не подозревал, что они по-прежнему издаются. Разве сейчас все не скачивают порнуху из интернета? Разумеется, сам Мэттью этим не занимался, поскольку порнография – это грех. Эти женщины и девушки родились не для того, чтобы на них пялились, они – божьи творения, как и он сам. Мэттью не собирался оправдывать систему, которая надругалась над этими женщинами, как не собирался оправдывать и их самих, поскольку они сделали очень плохой, очень греховный выбор. (Да, он слышал, что некоторые женщины сами выбирают себе такую жизнь, но не мог в это поверить.)
Журналы были весьма потрепанные. Пара десятилетней давности, еще три восьмидесятых годов, с грудастыми девицами с пышными шевелюрами и большими треугольниками лобковых волос. Глядя на них, Мэттью поймал себя на том, что у него участился пульс, поэтому он поскорее швырнул журналы обратно в ящик и задвинул его.
Нужно будет серьезно поговорить с Бо об этом.
Мэттью выдвинул последний ящик.
Джинсы, шорты, спортивные брюки. Он засунул руки глубже…
И нащупал под тканью что-то громоздкое и твердое.
Сдвинув одежду в сторону, Мэттью обнаружил коробку с патронами. Патроны для ружья, крупнее тех, что он нашел в прачечной. Для ружья 20-го калибра.
Но где само ружье?
42Окончательный ответ
Будущее – это дверь. Две силы несутся к этой двери – мы мчимся на них, словно на колесницах, погоняем кнутом лошадей, колеса подпрыгивают на ухабах, морды в пене, безумный порыв. Первая сила – это эволюция. Человечество меняется, растет, становится лучше, чем было прежде. Вторая сила – это разрушение. Человечество старается изо всех сил продем