Спуск на воду корабля всегда большое торжество. Играют оркестры, палят пушки, люди кричат «ура»!», и самый почтенный человек разбивает бутылку праздничного вина шампанского о форштевень. Корабль выходит в жизнь, полную трудов, опасностей и доблести. Пусть он со славой несёт свой флаг и ничем не запятнает своё имя!
Первый построенный русскими мастерами корабль назывался «Орёл». Орёл – гордая, сильная птица. Он был изображён и на российском гербе. Так что лучшего названия для того корабля, пожалуй, и нельзя было придумать.
Первые петровские галеасы назывались «Апостол Павел» и «Апостол Пётр». Лучший линейный корабль Петра I, построенный в начале Северной войны, назывался «Гото Предестинация» – «Божие сему есть предзнаменование». Имена святых и впоследствии часто давали кораблям. Так, в штурме морской крепости французов на острое Корфу участвовали линейные корабли и фрегат: «Св. Павел», «Св. Пётр», «Св. Михаил», «Св Григорий», «Св. Николай», «Св. Макарий», «Св. Магдалина», «Св. Ирина», «Св. Семион и Анна», Св. Захарий и Елизавета», мало того – «Св. Троица», «Казанская Богоматерь», «Богоявление» и даже «Сошествие Святого Духа» – флагманский корабль эскадры.
Корабль «Полтава». Середина XVII1 века.
В сонм «святых» названий изредка врывались поэтичное и звучное «Старый дуб» или игривое, но опасное «Не тронь меня». Оба названия принадлежали линейным кораблям.
После блистательных побед русского оружия пошли такие названия: «Полтава», «Гангут», «Выборг», «Азов», потом – «Чесма», «Наварин», «Синоп»… И рядом с кораблями, носившими имена царей и их родни, поплыли «Генерал-адмирал Апраксин», «Адмирал Спиридов», «Адмирал Лазарев», «Адмирал Нахимов» – флот и Россия чтили этим память своих выдающихся флотоводцев.
После русско-японской войны один из эсминцев получил название «Капитан I ранга Миклухо-Маклай». Владимир Николаевич Миклухо-Маклай, брат знаменитого путешественника, командовал броненосцем «Адмирал Ушаков». В неравном бою с японскими кораблями экипаж не сдал корабль, а, подобно экипажу «Варяга», затопил его. Командир погиб тогда.
Раз уж мы упомянули «Варяга», то надо сказать, что в его время на флоте была отдана дань героической и былинной русской старине. Были крейсеры «Олег», «Аскольд», «Богатырь», «Баян»… Броненосные лодки «Стрелец», «Единорог», «Вещун», «Колдун», а ещё «Русалка», «Чародейка»…
Первый русский пароходофрегат назывался «Богатырь», первый винтовой фрегат – «Архимед», первый в мире миноносец – «Взрыв» (у него на носу был установлен один торпедный аппарат). Первый в мире подводный минный заградитель назвали «Крабом» – это подводная лодка для постановки мин. Подводные лодки назывались: «Дельфин», «Касатка», «Минога», «Морж», «Скат», «Сом», «Барс», «Пантера»…
Деревянные да и металлические корабли жили недолго, а имена их были красивые, памятные. Поэтому на русском флоте в разное время было несколько «Полтав», «Гангутов», «Севастополей». Ты, верно, заметил, что «Богатырём» называли пароходофрегат и потом – крейсер. В 1770 году в знаменитом Чесменском сражении участвовал парусный линейный корабль «Не тронь меня», а в начале нашего века так же называлась броненосная плавучая батарея.
Но были случаи, когда имя корабля жило непрерывно. Помнишь, в героическом бою при Наварине корабль «Азов» за доблесть получил кормовой георгиевский флаг? Когда он отслужил свой срок, новый корабль получил название «Память Азова», на нём был также поднят георгиевский флаг. Такой же чести удостоился бриг «Меркурий».
Во время русско-турецкой войны 1828 – 1829 годов бриг вблизи Босфора, будучи в разведке, встретился с двумя турецкими линейными кораблями: флагманским 110-пушечным и 74-пушечным. Турки устремились в погоню за 18-пушечным судёнышком. Командир брига капитан-лейтенант Александр Иванович Казарский созвал совет, чтобы решить, как действовать в этом безвыходном положении. По обычаю первое слово дали самому младшему в чине офицеру – подпоручику корпуса флотских штурманов Прокофьеву. Совсем ещё юный моряк ответил: надо драться до последней возможности, затем сцепиться с кораблём турецкого адмирала и взорваться вместе с ним. Матросы поддержали такое решение офицерского совета. Казарский сам зарядил пистолет и положил его у люка крюйт-камеры, где хранился порох. Оставшийся в живых должен был, когда наступит момент развязки, исполнить общее решение. Но пистолет не понадобился. Бриг сражался так яростно, так умело подставлял под бортовые залпы турок только корму, что турецкие корабли прекратили погоню: на флагманском была разбита адмиральская каюта, повреждён рангоут и такелаж, второй корабль потерял крепление грот-мачты и почти все паруса фок-мачты, Конечно, «Меркурий» был изранен ещё больше: 22 пробоины в корпусе и 300 повреждений в оснастке. Но он вышел из труднейшего боя победителем и благополучно пришёл к своим берегам.
Турецкий штурман так рассказывал об этом случае в письме другу: «Сегодня на рассвете, приближаясь к Босфору, мы встретились с русским бригом. Корабль капудан-паши и наш открыли сильный огонь. Дело неслыханное и невероятное – мы не могли заставить командира брига сдаться. Он дрался, отступая и маневрируя так искусно, что, стыдно сказать, мы прекратили сражение, а он со славой продолжал свой путь. Бриг этот должен был потерять, без сомнения, половину своей команды, потому что один раз он находился всего на расстоянии пистолетного выстрела от нашего корабля. Во время сражения мы поняли, что командир этого брига никогда не сдастся и, если потеряет всякую надежду, взорвёт свой корабль и взлетит на воздух вместе с ним. Если в великих деяниях древних и наших времён отмечены подвиги храбрости, то этот подвиг должен затмить их, а имя героя достойно быть начертанным золотыми письменами на храме славы».
Меркурий – вестник богов у древних римлян. Как видишь, и такие названия давались русским кораблям.
Был бомбардирский корабль «Юпитер» (бог-громовержец). Был фрегат «Аргус», в греческой мифологии Аргус-многоглазый страж, которому богиня Гера поручила следить за красавицей Ио. Поскольку фрегаты несли дозорную службу и вели разведку, такое название надо считать удачным.
Любопытно, что захваченные у неприятеля корабли включались в русский флот с прежними названиями. В 1789 году русский 24-пушечный бриг заставил сдаться в плен шведский 44-пушечный фрегат «Венус». Через год, плавая под русским флагом, «Венус» сражался со шведским 64-пушечным линейным кораблём «Ретвизан» и пленил его. А в 1807 году и «Венус» и «Ретвизан» 6 составе русской эскадры сражались с турками у Дарданелльского пролива, где была одержана блистательная победа. Через столетие «Ретвизаном» был назван эскадренный броненосец, он принимал участие в русско-японской войне.
Part name
ГЛАВА ПЯТАЯЛЕЙТЕНАНТСКАЯ
Part name
Я знаю, что столб, у которого встану я принять смерть, будет водружён на грани двух различных эпох нашей Родины. Позади за спиной у меня останутся народные страдания и потрясения пережитых лет, впереди я вижу молодую, обновлённую, счастливую Россию…
ФЛОТ В НАЧАЛЕ XX ВЕКА
Когда шли сражения Крымской войны, в Чёрном море появился корабль, который вёл себя на первый взгляд странно: он всегда оказывался там, где возникали какие-либо важные события, но оставался безучастным к ним. Ни гул орудийной стрельбы, ни стоны раненых, казалось, не доходили до его экипажа. Подобно призраку, отрешённому от земных дел, он вдруг неожиданно поднимал якоря, уходил, скрываясь за горизонтом. И возникал уже в другом отдалённом районе…
Была у голландцев колония в Северной Америке Новый Амстердам. Её у них отняли англичане и назвали Новым Йорком – Нью-Йорком. Эта и соседние колонии восстали против Англии, после долгой войны создали республику Соединённые Штаты Америки. Флаг США и развевался над странным кораблём. Широченный океан да четыре моря отделяли американцев от Крыма. Но новое капиталистическое государство, которому ста лет ещё не было, уже сочло необходимым иметь свои глаза и уши в напряжённой точке Европы. Пройдёт не так много времени – американцы начнут появляться во всех районах земного шара – уже с «большой дубиной», а это был их первый выход «на люди» – для знакомства с будущими соперниками.
Крымскую войну, конечно, изучали не только американцы. Во всех странах из удач и неудач воевавших сторон делали выводы на будущее. Главный вывод, общий, был таков: необходимы более мощные, дальнобойные, скорострельные орудия и разрушительные снаряды; нужны новые корабли – специально для действий в море и действий у берегов; нужно с почтением отнестись к минам, у них большое будущее.
Дерево на флоте уступило место металлу. Металл нужен был и для железных дорог: без них уже не мыслилась переброска войск, оружия и снаряжения к театрам военных действий. И если в 1870 году все страны мира выплавили 14 миллионов тонн чугуна, то в 1900 году – 41 миллион.
КОРАБЛИ
Паровые машины пришли на смену парусам. От пушечных ядер и бомб корабли надёжно защитились бронёй, так надёжно, что артиллерийские дуэли не давали никакого результата, и, чтобы причинить вред противнику, приходилось броненосцам идти на таран. Возвращение к тактике древних было недолгим, удалось создать более совершенные орудия и снаряды за усилением защиты последовало усиление удара.
Не сразу, но довольно быстро флоты совершенно изменили свой облик. Определились классы кораблей.
Эскадренные броненосцы стали основными боевыми кораблями. Они предназначались для действий в море и заменили линейные корабли парусного флота. Затем шли броненосцы береговой обороны, броненосные и бронепалубные крейсеры, эскадренные миноносцы и миноносцы, канонерские лодки, минные заградители, подводные лодки, тральщики, посыльные, вспомогательные и транспортные суда.
Русские кораблестроители в то время создали много прекрасных кораблей. В 1861 году в России был построен первый стальной броненосный корабль – канонерская лодка «Опыт». До этого корпуса броненосцев делали из дерева и только обшивали броневыми листами. Лодка была небольшой – водоизмещением 270 тонн. Она имела на носу за бронированным укрытием одно орудие и предназначалась для ведения артиллерийской стрельбы в прибрежных мелководных районах. Итальянское слово «канноне» означает «пушка», отсюда и происходит название типа корабля.
Опыт есть опыт. А в 1869 году был заложен эскадренный броненосец «Пётр Великий» водоизмещением около 10 тысяч тонн. Когда корабль был готов, он стал лучшим броненосцем того времени. Его борта защищал пояс из 356-миллиметровой брони в средней части и 203-миллиметровой на носу и корме. Палуба была покрыта броневыми плитами толщиной 76 миллиметров. В двух броневых башнях стояли по две пушки калибром 305 миллиметров. Они стреляли снарядами весом в 300 килограммов и на расстоянии двух километров пробивали 300-миллиметровую броню. В Синопском сражении – всего двадцать лет назад – невероятно грозными казались такие корабли, как «Императрица Мария». Но 74 пушки «Марии», угоди их ядра одновременно в одну точку, не причинили бы столько вреда, сколько один снаряд «Петра Великого». Броненосец был и прекрасным морским ходоком. Две паровые машины и два винта позволяли развивать скорость более 14 узлов.
Англичане были поражены успехом русских – отсталая Россия обогнала самую сильную промышленную морскую державу! В газетах стали писать, что проект броненосца придумал для русских известный английский кораблестроитель Э. Рид. Рид был честным человеком. Он напечатал в лондонской газете «Тайме» письмо:
«Позвольте мне опровергнуть сообщение, будто я составил проект недавно спущенного в Санкт-Петербурге русского броненосца «Пётр Великий». Этот проект – произведение адмирала Попова, человека, одинаково достойного как в военное, так и в мирное время. …Для нас было бы пагубным самообольщением думать, что прогресс во флотах у других держав исходит лишь из Англии… Русские успели превзойти нас как в отношении боевой силы существующих судов, так и в отношении новых способов постройки. Их «Пётр Великий»… представляет собою судно более сильное, чем всякий из собственных наших броненосцев».
Вскоре англичанам опять пришлось следовать за русскими. На этот раз в создании броненосных крейсеров. Отношения между Россией и Англией оставались обострёнными. Не исключалась новая война. Поскольку жизнеспособность Англии во многом зависела от связей с колониями, русское правительство решило построить корабли, способные нарушить морские сообщения неприятеля, перехватывать его вооружённые торговые суда и громить их конвои. Идея постройки крейсеров, которые подолгу плавали в океане, имели большую скорость, были защищены бронёй и вооружены мощной артиллерией, принадлежала опять-таки вице-адмиралу Андрею Александровичу Попову.
Первый броненосный крейсер «Генерал-Адмирал», заложенный в 1873 году, имел водоизмещение 4600 тонн, его броневой пояс был толщиной 152 миллиметра. Вооружение состояло из четырёх 203-миллиметровых орудий, стоявших в середине корабля, и двух 152-миллиметровых – на корме и носу. «Генерал-Адмирал» развивал скорость до 15 узлов, он брал тысячу тонн угля да ещё имел паруса, чтобы при попутном ветре экономить топливо. Службу на крейсере несли 482 человека. Последующие корабли этого класса были крупнее, развивали скорость до 19 узлов.
Если ты помнишь, задачи, сходные с задачами броненосных крейсеров, в парусном флоте выполняли фрегаты. Вот что писал о разнице между новыми и старыми кораблями адмирал Степан Осипович Макаров:
«Машина и котлы на крейсере «Рюрик» занимают по длине 192 фута (около 55 метров) в самой широкой части корабля. Чтобы ясно представить себе, что такое 192 фута такого судна, как «Рюрик», можно сказать, что, если бы вынуть из него всю машину с котлами и угольными ямами и налить туда воды, мог бы разместиться на швартовах весь фрегат прошлого времени со всем его экипажем и со всеми его пушками. Кругом фрегата осталось бы даже достаточно свободного места, чтобы обойти его на шлюпке».
Англичане не могли не понять, чем им грозят корабли, подобные «Генерал-Адмиралу». Они знали, что Россия строит их уже в течение полутора десятков лет. Поэтому и английский флот начал спешно обзаводиться крейсерами.
Русским крейсерам не пришлось действовать против Англии. Зато в войне с японцами они некоторое время держали в страхе торговый флот неприятеля и суда других стран, которые перевозили грузы японцам из Америки, Европы и Австралии. В один из походов, 13 июня 1904 года, крейсеры «Россия», «Громобой» и «Рюрик», выйдя из Владивостока, перерезали самую оживлённую морскую дорогу между Японией и Маньчжурией. Японские суда бросились врассыпную, их было так много, что крейсерам пришлось выбирать цели для атаки. Были потоплены три транспорта. При этом погибли несколько тысяч солдат и утонули 18 осадных орудий, которые предназначались для штурма Порт-Артура.
Всё это происходило в районе, близком к морским базам неприятеля. 9 японских крейсеров и 8 эскадренных миноносцев были посланы для уничтожения русских кораблей. Но «Россия», «Громобой» и «Рюрик» действовали так дерзко и осмотрительно, что ещё в течение нескольких дней сеяли панику у побережья Японии. 18 июня они захватили большой английский пароход с военным грузом и отправили его во Владивосток.
Круглый броненосец, построенный по проекту адмирала Попова А. А.
Рейды крейсеров повторялись. Судовладельцы и промышленники терпели большие убытки из-за простоя судов в портах и гибели в море. Дело дошло до того, что в Токио они устроили демонстрацию у дома адмирала Камимуры, отвечавшего за охрану морских путей. Одних проклятий на голову Камимуры показалось мало, и они подожгли его дом.
АРТИЛЛЕРИЯ
Мы видим, что корабли обзавелись мощной артиллерией. Как удалось достичь этого? Ведь раньше артиллерийская стрельба по броненосцам не давала никаких результатов, и приходилось прибегать к таранным ударам.
Крейсер «Память Азова». Конец XIX века.
Тут главную роль сыграли винтообразные канавки – нарезы в стволе орудия. Из таких орудий можно было стрелять продолговатыми снарядами, снабжёнными поясками из мягкого металла. Врезаясь в нарезы пояском, снаряд начинал вращаться в орудийном стволе, вращаясь, он летел точно в цель. Попробуй сбить волчок, когда он кружится на полу. Щёлкнул его, а он всё равно вертится. Так и вращающийся снаряд приобрёл устойчивость на траектории полёта; если бы он не вращался, он бы кувыркался в воздухе. Снаряды гладкоствольных пушек и были шарообразными, чтобы не кувыркаться.
В гладкоствольных орудиях пороховые газы при выстреле прорывались между стенками канала ствола и ядром, из-за этого уменьшалась скорость полёта снаряда и, следовательно, его разрушительная сила. Ведущий поясок ликвидировал этот изъян, он не пропускал пороховые газы, и они сильнее давили на дно снаряда, выталкивали его с большей скоростью. Снаряд летел дальше, сильнее ударял в цель. Мало того, продолговатый снаряд был тяжелее шарообразного, в него вмещалось больше взрывчатых веществ, чем в старую бомбу. Сила удара снаряда нарезной пушки – за счёт скорости и веса – возросла раз в 15 по сравнению со снарядом гладкоствольной пушки такого же калибра.
Вторым врагом брони стали новые пороха. Француз П. Вьель придумал пироксилиновый порох, чуть позже наш знаменитый учёный Дмитрий Иванович Менделеев – пироколлоидный. Оба пороха не давали при выстреле дыма, а самое важное – втрое сильнее толкали снаряд, скорость полёта снаряда увеличилась до 700-800 метров в секунду (ты знаешь, что от скорости зависит и сила удара).
Почти одновременно с нарезами было введено устройство, позволявшее заряжать орудия с казённой части. Это новшество увеличило скорострельность до двух и более выстрелов в минуту. Теперь небольшое число орудий обрушивало на броню град ударов.
МЕТАЛЛ
Газы новых порохов нередко разрывали орудийные стволы. Делать же пушки с очень толстыми, а значит, тяжёлыми стволами было нельзя: они уже и так весили до сотни тонн каждая. Надо учесть, что броня составляла до 40 процентов веса всего корабля. Тяжело было кораблю под грузом металла. Возникла необходимость делать металл прочнее, чтобы пушки и броня были легче.
В годы после Крымской войны прославили русскую науку своими открытиями металлурги. Особенно важными были исследования инженера Дмитрия Константиновича Чернова. Он объяснил процессы, которые происходят в стали при тепловой обработке, и научил металлургов управлять этими процессами – получать металл с нужными качествами.
Заводы, применяя на практике открытия учёных, стали делать прочные орудия и прочную броню – менее тяжёлыми, чем раньше. Удавалось так отливать стволы и так прокатывать броневые плиты, что слой металла, подвергавшийся действию пороховых газов или ударам снарядов, был очень твёрдый, а слой, лежащий за ним, вязкий, упругий. Вязкий слой не давал раскалываться и трескаться хрупкому твёрдому слою.
Состязание брони и снаряда шло с переменным успехом. На более сильный снаряд броня отвечала повышением прочности. К 1890 году опять создалось положение, когда снаряды не пробивали броневую защиту корабля. Что было делать?
Макаров С. О.
Жил в то время удивительный адмирал, русскому флоту он дал так много, что просто не верится – по силам ли такое одному человеку? Ему, Степану Осиповичу Макарову, и принадлежит слава победителя брони.
Лучшую броневую сталь тогда делала английская фирма «Гарвей». Она продавала её другим странам. Продавала честно: прежде – испытания на полигоне. Разобьёт снаряд плиту – не покупайте, навязывать не будем. Не разобьёт – выкладывайте денежки. Однажды под Петербургом шли такие испытания. Стреляли из мощных 229-миллиметровых орудий. Снаряды оставляли чуть заметную вмятину в плите, а сами раскалывались.
И тут произошёл случай – одну плиту поставили не той стороной к орудию – мягкой. Снаряды пробили её навылет. Все поняли ошибку, другие плиты ставили внимательнее. Англичане уже рассчитывали на крупный заказ, на большие деньги. Но на полигоне был Макаров. И он один из всех – такой уж был человек – задал себе вопрос: «Почему снаряд, ударив сначала в мягкий слой, так легко пробил потом слой закалённый, твёрдый?» После размышлений адмирал записал в дневнике:
«Так как… деформация снаряда происходит главным образом в первый момент соприкосновения вершины снаряда с весьма закалённым слоем плиты, то есть основания полагать, что если бы поверх закалённого слоя имелся бы хотя небольшой толщины слой из более вязкой массы, то снаряды не будут столь сильно деформироваться, так как головная часть будет работать, уже будучи как бы сжатой в вязком металлическом обруче, который и удержит снаряд от разрушения».
Через некоторое время англичан снова пригласили на полигон. По их броневым плитам теперь стреляли из 152-миллимегрового орудия. Первый снаряд пробил плиту и раскололся на две части. Второй, пробив, остался целым. В боевых условиях он взорвался бы в корпусе корабля.
Весь военный мир охватила сенсация: у русских появился снаряд, пробивающий практически любую броню. Как это ни странно, ни сам адмирал Макаров, ни другие адмиралы и офицеры не сочли нужным – из-за простоты устройства – засекретить изобретение. Такие снаряды вскоре стали делать во многих странах. Что же придумал Макаров? Он надевал на головку снаряда колпачок из мягкой и вязкой стали. При ударе о броню колпачок (или наконечник) как бы прилипал к броне, создавая тот самый «небольшой толщины слой из более вязкой массы». Новые бронебойные снаряды повсюду называли «макаровскими колпачками».
УПРАВЛЕНИЕ ОГНЁМ
Хорошие орудия, хорошие снаряды были важным приобретением корабельной артиллерии. Но морскому артиллеристу редко приходится стрелять при спокойной воде. Волны качают корабль и, следовательно, орудие. Небольшое изменение угла наводки – снаряд, пролетев десяток километров, падает далеко от цели. Многие люди думали, как улучшить точность стрельбы корабельных пушек. И никому это не удавалось.
В 1877 году началась очередная война России Турцией. Как всегда, в странах Европы с пристрастием следили за её событиями. Скоро умы военных моряков взбудоражило сообщение о победе русского торгового парохода «Веста» над турецким броненосцем «Фетхибуленд». Суда встретились недалеко от Констанцы. Турки намеревались потопить «Весту», так как знали, что пароход в плен не сдастся. «Веста» приняла бой, хотя по числу орудий и по их калибру во много раз уступал броненосцу. Пять часов длилась артиллерийская дуэль. Неприятельские снаряды попадали редко, но причинили пароходу, не защищённому бронёй большие разрушения. Много матросов и офицеров было убито. Однако «Веста» отвечала меткими залпами, и броненосец был так повреждён, что бежал от парохода.
Специалисты понимали, что экипаж парохода и его командир капитан-лейтенант М. М. Баранов проявили редкое мужество в бою, но были отмечены также небывалая для того времени частота, сосредоточенность и меткость огня. «У русских появилось какое-то новшество в артиллерии» – к такому выводу пришли зарубежные наблюдатели.
Пароход на самом деле был оборудован «системой аппаратов автоматической стрельбы» – так назвал её сам изобретатель отставной морской офицер Алексей Павлович Давыдов. С помощью электромеханических приборов, которые учитывали крен корабля и другие величины, орудия одновременно автоматически наводились на цель и стреляли в тот момент, когда наводка была закончена.
Шпионы иностранной фирмы украли из мастерской Давыдова чертежи приборов. Но инженеры фирмы не могли связать их в единое целое. Из многих стран изобретателю посыпались предложения на покупку – за крупные деньги – его системы управления огнём. Давыдов жил в нужде, всё до копейки тратил на изобретательство, но приборы свои за границу не продал. Он знал: это ослабило бы силу родного флота. «Прибор нашего талантливого соотечественника, – писал в своём отзыве артиллерийский комитет Морского ведомства, – обеспечил нашим морским силам важный и могущественный перевес над иностранными флотами».
Давыдов своим изобретением дал начало целой отрасли артиллерийской техники.
МИННОЕ ОРУЖИЕ
Любая пробоина в корпусе корабля – неприятность. Опасная неприятность пробоина в подводной части. Подсчитано, что на глубине в 6 метров через отверстие в квадратный метр в одну секунду вливается 11 тонн воды. Но чем нанести удар в подводную часть корабля? Миной.
Мы говорили, что русские мины в Крымскую войну преградили путь англо-французской эскадре у Кронштадта. Хотя ни один из четырёх кораблей, подорвавшихся па минах, не утонул (оказался мал заряд), новое оружие испугало неприятеля, вскоре все 100 его кораблей ушли из Балтийского моря.
Англичане тогда выловили несколько мин и повезли их с собой. Адмирал Нэпир, который был с эскадрой у Кронштадта, дома, как большой специалист минного дела, взялся объяснять морским офицерам устройство нового оружия. Беседа шла на палубе корабля, там же укрепили на стойке трофейную мину. У адмирала вместо указки была трость. По окончании лекции он прислонил её к мине. И адмиралу, и его слушателям повезло. Когда они ушли от экспоната, ветром качнуло трость, и мина, как бы желая подтвердить, что с ней шутки плохи, взорвалась. Осколками и взрывной волной побило надстройки корабля, газами обожгло матросов.
Мина была похожа на металлическую воронку. Из её широкой части торчали вверх два железных прута. Они держали во взведённом состоянии пружину ударного механизма. Стоило тронуть эти «усы», как мина взрывалась. Устанавливали мину на якоре, укорачивая или удлиняя трос, чтобы мина не выглядывала из воды. Её создателем был действительный член Петербургской академии наук Борис Семёнович Якоби.
Мины совершенствовались, они стали мощнее, их ударные механизмы чутче. Но тридцать лет мины были только оборонительным оружием. Их ставили для защиты своих берегов, подходов к портам. Очень канительно отмеривать трос и ставить мину на якорь. Попробуй заниматься этим во владениях неприятеля! Тут же попадёшь под артиллерийский огонь и взлетишь на воздух от взрыва собственных мин. Но вот лейтенант Николай Николаевич Азаров придумал механизм, который автоматически ставил мину на нужную глубину. Стоило опустить мину в воду, как она была готова к разрушительной работе.
Потребовались специальные корабли для перевозки большого количества мин и постановки их. Русские кораблестроители дали флоту ещё один новый класс кораблей – минные заградители. В 1891 году были спущены на воду два минных заградителя «Буг» и «Дунай» водоизмещением по 1380 тонн. Через несколько лет вошли в состав флота «Амур» и «Енисей» водоизмещением по 2,5 тысячи тонн. Они могли пройти три тысячи миль без захода в порты и брали на борт две сотни мин. Эти корабли предназначались для постановки мин у берегов неприятеля.
Как бы скрытно ни ставились мины, неприятель часто знает о них. Он старается проделать проходы в минных заграждениях, протаскивая тралы, или подрывает их, пуская впереди боевых кораблей менее ценные суда. Чтобы помешать этому, охрану минных заграждений стали поручать береговой артиллерии и артиллерии кораблей. Так возникло новое средство обороны побережья и портов – минно-артиллерийские позиции.
Грозное оружие мина. Но неподвижное. Многое зависит от случая. Заденет её корабль или пройдёт безнаказанно в самой близости. Заставить бы мину двигаться!
Прежде чем была придумана самодвижущаяся мина – торпеда, пользовались шестовыми минами и буксируемыми минами. В первом случае двухпудовая мина прикреплялась к десятиметровому металлическому шесту, сам шест крепился к борту катера, и надо было ударить миной в борт корабля ниже ватерлинии. Во втором случае мина буксировалась на тросе, и надо было так протащить её, чтобы она задела неприятельский корабль. Совершенно очевидно, такими минами могли воевать только отважные и дерзкие люди, презиравшие любую опасность. В русском флоте подобных смельчаков было немало. Им и принадлежит честь первых минных подводных ударов, превращения мины из оружия оборонительного в оружие наступательное.
Во время русско-турецкой войны 1877 – 1878 годов русской сухопутной армии надо было переправиться через Дунай – преодолеть почти километровую полосу воды и затем выходить на высокий обрывистый берег. На Дунае у противника было много речных броненосцев. Чтобы не допустить их к понтонному мосту, русские ниже и выше его устроили в реке заграждения из мин. Но сильное течение срывало мины, целиком на безопасность переправы нельзя было положиться. Тогда решили накануне форсирования реки атаковать стоянку турецких кораблей минными катерами. Лунной ночью четыре паровых судёнышка: «Джигит», «Царевич», «Царевна» и «Ксения», вооружённые шестовыми минами, держась в тени берега, подобрались к турецким кораблям. Для атаки выбрали монитор «Сейфи». «Царевич» ударил его шестовой миной в корму. Однако пробоина получилась неопасная. Тогда ударила «Ксения» – в самую середину корабля; после взрыва «Сейфи» стал тонуть.
«Царевич» взрывом своей же мины наполовину был залит водой. Винт «Ксении» запутался в снастях тонувшего монитора. С турецких кораблей била артиллерия, стреляли из ружей. И всё же катера остались целы и ушли к себе.
Новое оружие всегда ошеломляет. Боясь повторения минных атак, турецкий отряд поспешил укрыться под защитой береговых батарей. Русская армия благополучно переправилась через Дунай.
Как ты помнишь, России было запрещено иметь Черноморский военный флот. Восстановление флота началось лишь после 1870 года. Поэтому в новой войне многочисленные бронированные корабли турок были хозяевами на море. Англия, получив от Турции остров Кипр, щедро снабдила турок паровыми машинами, орудиями, снарядами, как всегда, советниками. Турецкий броненосный флот начал блокаду русского побережья – с высадками десантов, с жестоким обстрелом прибрежных городов.
Было единственное средство активной борьбы с броненосцами – атаки минными катерами. (Их стали называть миноносками.) Но катера не могли ходить далеко в море, очень уж они малы. Тогда-то и обратил на себя внимание молодой лейтенант Степан Осипович Макаров, будущий знаменитый адмирал. Торговый быстроходный пароход «Великий князь Константин», которым он командовал, стал доставлять катера к месту атаки.
Как действовали катера, ты уже знаешь. Только отвага, только дерзость, только бесстрашие делали их атаки грозными.
Макаровские катера повредили минами несколько крупных кораблей противника. Хотя все они до конца войны вышли из строя, лейтенант не был доволен результатами. Ему хотелось – и он знал, что это возможно, – одним ударом отправлять корабли на дно. Макаров добился, чтобы ему дали четыре торпеды (мины Уайтхеда), купленные перед войной у англичан. Для пуска их под килем одного катера установили трубу – прообраз торпедного аппарата, другой катер должен был пускать торпеду с плотика, привязанного к борту.
14 января 1878 года вошло в историю флота как дата первого успешного торпедного удара. В ту ночь «Великий князь Константин», преодолев сотни миль, подобрался к Багумскому рейду. Катера «Чесма» и «Синоп» помчались к стоянке вражеских судов. Туман, висевший над морем, рассеялся. «Свет луны и блеск снежных гор, – писал потом в донесении Макаров, – прекрасно освещали рейд». С расстояния в 60 метров одновременно обоими катерами были выпущены торпеды. Они ударили в борт сторожевой пароход «Интибах». «Слышен был энергичный взрыв…– доносил Макаров. – Затем слышен был сильный треск от проломившегося судна и глухие вопли и крики отчаяния многочисленной команды. Пароход лёг на правую сторону и быстро погрузился на дно с большей частью своего экипажа… До того, как скрылись мачты, прошла одна или две минуты».
Катера «Чесма» и «Синоп» по праву считаются родоначальниками торпедных катеров и тактики группового торпедного удара. Важным результатом смелых атак Макарова и его сподвижников стало то, что русские судостроители создали ещё один класс кораблей – класс миноносцев. В отличие от миноносок, которыми вскоре обзавелись все флоты, миноносцы могли плавать в открытом море и там наносить торпедные удары по неприятельским кораблям. У миноносцев была хорошая скорость – чтобы легко догонять врага и самим уходить от погони, они были небольшие – это затрудняло артиллерийскую стрельбу по ним. Первый в мире русский миноносец «Взрыв» имел водоизмещение 160 тонн, на носу у него был один торпедный аппарат, а экипаж состоял из 21 моряка.
В очень короткое время миноносцы стали грозной силой на море. Для борьбы с ними стали строить контрминоносцы – тоже быстроходные корабли, но вооружённые сильной артиллерией.
НЕПОТОПЛЯЕМОСТЬ КОРАБЛЯ
Пока не было мин и торпед, пока подводные пробоины корабль получал от случайных ударов о камни и рифы, не было большой заботы о подводной защите судов. Сложную задачу поставило перед моряками и судостроителями минное оружие – борьбу за непотопляемость корабля. Русские моряки, учёные и в этой отрасли судостроительной техники сказали своё значительное слово. Среди них опять мы должны назвать Макарова. Ему было двадцать лет, он только что получил первый офицерский чин мичмана, когда придумал конструкцию пластыря для заделки пробоин в корпусе корабля. Подобно колпачку, этот пластырь впоследствии на всех флотах тоже называли макаровским.
Однако Макаров не ограничился изобретением пластыря, он предложил улучшить систему водонепроницаемых отсеков и установить на корабле водоотливную и пожарную системы. С их помощью можно было быстро откачивать воду из затопленных отсеков или затоплять отсеки по выбору. Представь, что вода затопила какие-то отсеки и откачать её невозможно. Из-за этого корабль накренился или получил дифферент. Накренились, следовательно, орудийные башни, вести стрельбу невозможно, главное же – корабль может перевернуться. Тут-то насосы и начинают подавать воду в противоположные отсеки, крен, или дифферент, выравнивается. Корабль, хотя сидит в воде глубже, снова ведёт бой. Идеи Макарова развил и углубил учёный-кораблестроитель Алексей Николаевич Крылов, впоследствии советский академик, Герой Социалистического Труда. Крылов разработал таблицы, по которым любой корабельный инженер мог очень быстро определить отсеки, подлежащие затоплению, корабль, получивший не одну, а несколько пробоин, всё равно держался на воде, оставался в строю.
Мичману Макарову помог осуществить его изобретения командующий броненосной эскадрой Балтийского флота адмирал Григорий Иванович Бутаков. (Ты, конечно, помнишь это имя.) По ходатайству Бутакова Макарову было досрочно присвоено звание лейтенанта, что в мирное время делалось исключительно редко.
Ты, верно, уже отметил для себя пытливость Макарова, его постоянное желание вникать во всё, что окружает моряка, во всё внести улучшение. Можно сказать, такое уж было свойство его характера. Но одного характера мало. Нужно было отлично знать корабль и беды, которые подстерегают его. Всё это знал Степан Осипович. Девяти лет он поступил в Морское училище в Николаевске-на-Амуре, а когда исполнилось двенадцать, совершил первое – пятимесячное – плавание на клипере «Стрелок». В четырнадцать целый год провёл в плавании у берегов Северной Америки – на флагманском корабле Тихоокеанской эскадры, паровом корвете «Богатырь». (Командовал эскадрой адмирал Андрей Александрович Попов. Эта фамилия тебе тоже знакома.) Короче говоря, прежде чем получить звание мичмана, Макаров плавал на одиннадцати кораблях и провёл в море около двух тысяч дней. В первом плавании мичманом – на двухбашенной броненосной лодке «Русалка» – стал свидетелем аварии, которая чуть не погубила лодку. «Русалка» пробила о камень днище и не потонула только потому, что её успели посадить на мель. Этот случай и заставил Макарова задуматься о средствах спасения повреждённого корабля.
Но ведь и другие хотели выручать корабли из беды. Чем-то всё же Макаров отличался от них, если никто не придумал, как это делать, а он придумал. Может быть, всё исходило из его особой любви к кораблям? «Тот, кто видел потопление судов своими глазами, – писал Степан Осипович, – хорошо знает, что гибель корабля не есть простая гибель имущества; её нельзя сравнить ни с пожаром большого города, ни с какою другою материальною потерею. Корабль есть живое существо, и, видя его гибель, вы неизбежно чувствуете, как уходит в вечность этот одушевлённый исполин, послушный воле своего командира. Корабль безропотно переносит все удары неприятеля, он честно исполняет свой долг и с честью гибнет, но не к чести моряков и строителей служат эти потопления, за которые они ответственны перед своей совестью. Корабль может и должен быть обеспечен от потопления».
ТАКТИКА БРОНЕНОСНОГО ФЛОТА
Итак, корабли перестали зависеть от ветра, они оделись в броню, вооружились мощной артиллерией и торпедами. Теперь разведку вели крейсеры, главный удар в бою наносили эскадренные броненосцы и броненосные крейсеры. Эскадренные миноносцы торпедными атаками добивали корабли, повреждённые артиллерией.
Наиболее капитальный труд по тактике броненосного флота создал всё тот же адмирал С. О. Макаров. В его книге «Рассуждения по вопросам морской тактики» дано определение тактики флота как науки, разработаны тактические приёмы использования артиллерийского, минного и торпедного оружия. Одной из самых важных глав книги является глава об эскадренном бое. В ней Макаров определил состав эскадры, боевые построения, маневрирование и приёмы ведения морского боя. Главным условием победы Макаров считал сосредоточение превосходящих сил против части эскадры противника, а наиболее выгодным манёвром для достижения этой цели – охват головы или хвоста кильватерной колонны. Несмотря на огромное отличие броненосных кораблей от парусных, тактика броненосного флота напоминала линейную тактику флота парусного. Вспомни приёмы адмирала Ушакова. Основным строем нового флота была та же длинная кильватерная колонна. Как и в прежние времена, две колонны кораблей сходились на артиллерийский выстрел, начинались дуэли. Только неизмеримо увеличилась дистанция артиллерийского боя – с 50 – 70 метров в парусном флоте до 2 – 10 километров в броненосном.
Почему же при огромных изменениях в кораблях и оружии тактика флота изменилась очень мало? Дело в том, что оставались прежними, времён парусного флота, средства связи – сигналы и приказы передавались, как и раньше, флагами, выстрелами из пушек, ракетами, прожекторами. Сигнальщик одного корабля должен был видеть своего товарища на другом корабле или слышать его. Стоило кораблю или группе кораблей отойти от эскадры к горизонту, как связь между ними прерывалась. О сложном взаимодействии боевых единиц, о дальней разведке, о неожиданных для противника манёврах флотоводцы, как люди трезвого ума, и не мечтали. Они знали, что управлять флотом могут только при развёртывании сил и в самом начале боя. Дальше командиры кораблей действовали по собственной инициативе, так как получить приказ командующего не могли. Не было средства передать его.
РАДИО
И всё же оно было найдено – надёжное, универсальное, поистине великое средство связи. Преподаватель Кронштадтского военно-морского учебного заведения – Минных офицерских классов – Александр Степанович Попов изобрёл грозоотметчик – первый радиоприёмник. 7 мая 1895 года он продемонстрировал его на заседании учёных в Петербургском университете.
Вскоре на кораблях Балтийского и Черноморского флотов начались опыты по радиосвязи. Первое практическое применение радио произошло тоже на море.
Осенью 1899 года на полном ходу наскочил на подводные камни броненосец береговой обороны «Генерал-Адмирал Апраксин». Это случилось около пустынного острова Гогланд в Финском заливе. Повреждения были так велики, что корабль остался на зиму на месте аварии. Залив покрылся льдом. На беду, «Апраксин» оказался в полосе сильного течения, оно несло льдины на броненосец, и корабль трещал под их напором. Весеннее движение льда уничтожило бы его. Броненосец был совсем новенький. Постройка его обошлась в четыре с половиной миллиона рублей. Надо было всеми средствами спасать корабль. Тогда-то для связи броненосца с берегом и было использовано радио. На станциях работали Александр Степанович Попов и его помощник радиотехник Пётр Николаевич Рыбкин.
В спасении броненосца главное дело сделал ледокол «Ермак», тоже только что построенный. Взломав льды в заливе, он несколько раз доставлял из Кронштадта и Ревеля (теперь Таллин) спасательные партии, материалы, продовольствие, топливо, эвакуировал больных. Затем, когда на огромную пробоину удалось наложить пластырь, с большими предосторожностями довёл корабль до порта.
Морские орудия.
ЛЕДОКОЛЫ
«Ермак» был самым мощным и самым совершенным ледоколом своего времени, таким он оставался и долгие годы. Его трудная работа окончилась только в 1963 году, когда металл ледокола пошёл на переплавку. (В 1974 году «Ермаком» назван мощный дизель-электрический ледокол нашего Арктического флота.)
Честь создания первого в мире ледокола принадлежит судовладельцу Бритневу. Он имел пароходы, которые осуществляли перевозки между Кронштадтом и берегом. Как человек предприимчивый, Бритнев не хотел терпеть убытки из-за простоя своих судов в пору ледостава и весеннего ледохода (зимой в Кронштадт ездили санные обозы). В 1864 году он у своего парохода «Пайлот» переделал носовую часть так, что пароход, словно лыжа, въезжал носом на лёд и ломал его своей тяжестью. Через несколько лет ледоколом заинтересовались немцы. Выдалась суровая зима, и замёрз вход в порт Гамбург. Всего за 300 рублей продал Бритнев им чертежи. Немцы тоже построили ледокол. Ледокольные суда специальной постройки появились во многих странах. Уместен вопрос: можно ли Бритнева считать изобретателем ледокола? Ведь его придумка элементарно проста, вот и немцы заплатили за чертежи смехотворно малые деньги… Говорят, всё гениальное просто. До Бритнева разрабатывался ледокол, который должен был дробить лёд перед собой паровыми молотами и пилить пилами. А малые деньги? Бритневу прежде не приходилось торговать чертежами, вот и продешевил.
В России за постройку специального ледокола взялся человек, имя которого упоминалось в этой главе уже несколько раз, Степан Осипович Макаров. К тому времени к его военной славе прибавилась слава учёного: он написал и опубликовал около 100 работ о море и кораблях. Академия наук дважды отмечала его труды высшей премией. Степан Осипович смотрел на будущий ледокол глазами как бы трёх специалистов. Макаров-учёный видел в нём средство исследования Арктики, Макаров-администратор – средство хозяйственных перевозок и сообщений с устьями Оби, Енисея, со всей Сибирью, Макаров-военный – средство проводки военных судов с Балтики на Тихий океан не вокруг Европы, Африки и всей Азии, а кратчайшим и совершенно безопасным в военном отношении путём – вдоль северных берегов России по Ледовитому океану. Была не за горами русско-японская война, и подготовка к ней тревожила дальновидного адмирала.
Степан Осипович не ошибся в своём детище. Только за первый десяток лет «Ермак» провёл во льдах около тысячи судов. В 1938 году он снял со льдины зимовщиков первой станции «Северный полюс». Расходы же на своё строительство он окупил, когда спас «Генерал-Адмирала Апраксина». «Ермак» стоил в четыре раза дешевле, чем броненосец.