Тридцать с лишним лет прошло, как окончилась война, но я, когда слышу слова «второй фронт», неизменно вспоминаю опушку соснового леса у деревни Назия – на Волховском фронте. Летом 1942 года там, среди жёлтых песочных воронок и избитых осколками деревьев, стоял наш дивизион. С самого рассвета до самой темноты в небе кружили немецкие самолёты и свистели бомбы… Недалеко был голодающий Ленинград. Из газет мы знали, что тяжелейшие бои идут под Сталинградом. Настроение и у нас, восемнадцатилетних, и у пожилых солдат было тревожное. В перерывах между опасностями собирались под высокой сосной, сидели на сухой земле, поросшей брусничником, курили сладковатую гнилую махорку. Разговаривали. О чём бы ни заходил разговор, обязательно поминали второй фронт. Союзники обещали открыть его в 1942 году. Лето было на исходе. Осенью – мы понимали это – на море начнутся штормы, высаживаться с кораблей будет трудно. Значит, рассуждали мы, вот-вот наступит обещанный день, и нам станет полегче…
В 1942-м союзники второй фронт не открыли. Обещали в 1943-м. И тоже не открыли. Высадка англо-американских войск во Франции произошла лишь летом 1944 года.
Радовались ли мы этому событию? Радовались.
Наш дивизион «катюш» в те дни мчался по белорусским дорогам. Остался позади освобождённый Минск. Фашисты бежали. Враг пытался зацепиться за какой-нибудь берег реки, за какие-нибудь высоты, чтобы остановиться. Но мы гнались за ним, били по берегу реки, по высотам залпами эрэсов, туда кидались танки, на грузовиках пехота, проносились штурмовики… И снова спидометры отсчитывали километры. Мы, солдаты, ещё не знали, что окружаем, уничтожаем огромную массу немецко-фашистских войск, что пленённые здесь враги пройдут по Москве – на показ народу. Но настроение всё равно было отличное. И мы радовались вступлению в Европу американцев и англичан – тому, что и они могут присоединиться к нашему делу, к нашей суровой работе. Дело-то какое! Работа-то какая! Разгром фашизма.
…Похожая радость бывает у плотников, которым прохожий помог втащить бревно на верхушку сруба. Сами бы втащили. Но человек помог – спасибо ему… А в 42-м мы радовались бы второму фронту по-иному – как радовались бы плотники помощи прохожего, если бы бревно, поднятое на исходе сил, вот-вот готово было придавить мастеров.
Почему союзники два года «открывали» второй фронт? Ещё раз вспомним знаменитую истину: «Война есть продолжение политики…» Англия и США ждали, когда Советский Союз и Германия истощат друг друга в кровопролитных битвах.
А почему второй фронт всё же был открыт? И почему летом 1944 года? Опять же «война есть продолжение политики…». В те месяцы правящим кругам Англии и США стало предельно ясно, что Советский Союз не только разгромит фашистскую Германию, но и поможет трудящимся Европы установить в своих странах демократические порядки. Война и фашистская оккупация открыли простым людям глаза на пагубность капиталистического строя. Люди хотели переустройства общества. Буквально во всех европейских странах, где хозяйничали оккупанты, возникли и окрепли силы Сопротивления.
Мужественная борьба советского народа с фашизмом, исторические победы Советской Армии и выход её к границам Центральной и Юго-Восточной Европы оказывали решающее влияние на дальнейший подъём освободительного движения в оккупированных Германией и зависимых от неё европейских странах.
Советских воинов за границей радостно встречали цветами. И не только цветами. По мере продвижения наших войск к какой-либо стране там вспыхивали народные восстания. Во главе их стояли коммунисты. Так было в Болгарии, Румынии, Словакии, Чехии… Формировались польские, чехословацкие, болгарские, румынские, венгерские дивизии; они шли в сражения рядом с воинами Советской страны.
Это в Центральной и Юго-Восточной Европе. А в Западной? Во Франции летом 1944 года во многих областях патриоты вели настоящие сражения против оккупантов. Только в отрядах партизан и вольных стрелков-франтирёров, возглавляемых коммунистами, было свыше 200 тысяч бойцов. Национальный штаб внутренних вооружённых сил страны возглавлял генерал А. Маллере – коммунист. Из трёх членов военной комиссии национального совета Сопротивления двое были коммунистами. Восстание произойдёт в Париже, парижане во главе с коммунистами освободят свой город от немецко-фашистских захватчиков до прихода туда союзных войск… В Италии борьбу трудящихся тоже возглавили коммунисты. Летом 1944 года в Ломбардии, Апуании, Марке и в других местностях действовали 80 тысяч партизан. Самыми сильными среди них были коммунистические бригады имени Гарибальди… В маленькой Бельгии воевали против захватчиков 150 тысяч вооружённых патриотов. И в этой стране наибольшим влиянием из всех партий пользовалась партия коммунистов…
Когда знаешь эти факты, не так трудно догадаться, почему высадка союзных войск произошла летом 1944 года, а не в иное время. Американские и английские капиталисты, высадив свои войска на Европейский континент, делали «ход конём» били и по фашистам, и по освободительному движению.
Черчилль упорно добивался, чтобы армии союзников высаживались не во Франции, а на Балканском полуострове. Его позиция с самого начала была ясна – с Балкан, двигаясь на север, союзники надеялись пересечь советским войскам дорогу в Германию. И уже что совершенно точно, они подавили бы народно-демократическое движение в Балканских странах; ведь они не остановились перед прямой оккупацией Греции, где народ сам изгнал немецко-фашистских захватчиков и шёл за коммунистами. На Тегеранской конференции глава советской делегации И. В. Сталин был твёрд и непреклонен, он отстоял нашу позицию, не позволил Черчиллю играть судьбами целых наций. Местом открытия второго фронта была оставлена Северная Франция.
До конца Черчилль не отказался от своих желаний. При согласии Рузвельта союзники во второй половине 1943 года высадили войска в Сицилии, оттуда перебрались на материк и двинулись к северным районам Италии. Цель была такова: заняв страну, предотвратить восстание итальянских трудящихся, а затем пройти в Австрию и Венгрию. Но гитлеровцы ввели в Италию свои дивизии, взамен прекративших сопротивление итальянских, и остановили войска союзников около Болоньи.
Высадка союзников во Франции приободрила европейскую буржуазию. С надеждой взглянули на будущее даже враги. Гитлер летом 1944 года находился в Восточной Пруссии, в своём убежище Вольфшанце (Волчьем логове в переводе на русский язык). Полковник Штауффенберг пронёс в это логово портфель с миной замедленного действия. Но мина убила не того, для кого предназначалась. Фюрер отделался лёгким ранением. По поводу покушения на Гитлера американский разведчик высокого ранга А. Даллес доносил из Швейцарии в Вашингтон: «Основная идея плана заключалась в том, что антинацистски настроенные генералы откроют американским и английским войскам дорогу для занятия Германии, но одновременно будут продолжать сопротивление русским на Восточном фронте».
Вот как обстояли дела с открытием второго фронта.
Но было бы неверно отрицать вклад союзных войск в завершающие бои с гитлеровцами. Мы относимся с чувством воинского братства к английским, американским, канадским, австралийским солдатам и морякам, которые плыли через Ла-Манш, высаживались на берег, сражались в Арденнах и на Рейне, дошли по германской земле до Эльбы. Они-то воевали честно. И не их вина, что сделали для победы над фашизмом меньше, чем могли.
БАЛТИЙЦЫ ВЫХОДЯТ В МОРЕ
К осени 1944 года были очищены от врага Молдавия, Украина, Белоруссия и Карелия. У фашистов ещё оставалась половина территории Эстонии, Литвы и Латвии. Противник отчаянным усилием остановил там наше наступление. Любой ценой удержаться в Советской Прибалтике, не выпустить русский флот в море – таков был приказ Гитлера.
Про человека, которого ждёт что-то страшное и неотвратимое, говорят: у него земля уходит из-под ног. У гитлеровцев из-под кораблей начала убегать балтийская вода.
Продольный разрез орудийной башни линкора времён второй мировой войны. Механизированная подача снарядов из погребов.
Ещё в начале 1944 года фашистские войска были отброшены далеко от Ленинграда. Летом мы выбили финнов с Карельского перешейка и заняли город Выборг. Посмотри карту военных действий третьего периода войны. Проведи мысленно линию от Выборга к Нарве. Восточнее образовался голубой треугольник – отвоёванная частица Балтийского моря. Как он мал по сравнению со всем морем, но как велик по сравнению с тем уголком – от Кронштадта до Ленинграда, на котором нашему флоту пришлось воевать около трёх лет… Врагу было ясно, что, отвоевав треугольник, мы неудержимо двинемся дальше.
Фашистские адмиралы нервничали. Гитлер уже сместил с поста главнокомандующего флота гросс-адмирала Редера – за поражения на морях. Чья очередь следующая? Нервозность и растерянность верхушки передавались командирам соединений. «Арийская» выдержка всё чаще давала осечку. Немецкая пунктуальность сменялась неразберихой. Легко быть выдержанным, когда дела идут хорошо. А когда плохо?
В середине августа в Нарвский залив на постановку мин пошли четыре немецких миноносца. Все четыре подорвались на своих же минах, причём три утонули. Чуть позже у Таллина подорвались на своих минах и утонули два эсминца. В октябре, собираясь обстреливать наших десантников, в Данцигской бухте крейсер «Лейпциг» врезался в крейсер «Принц Ойген». Он так саданул собрата в середину, что упёрся носом в противоположный борт. Полсуток буксиры и спасательные суда растаскивали крейсеры из дружеских объятий; потом оба корабля стояли в ремонте.
Чем объяснить страх гитлеровцев перед потерей контроля над Балтийским морем? Чем им грозил выход советских сухопутных войск на побережье Финского и Рижского заливов?
Первое. Прекращался подвоз из Скандинавии железной руды и никеля. Следовательно, останавливались военные заводы на севере Германии, в частности те, что в районе Данцига строили подводные лодки, а в Кёнигсберге – танки. Фашистская Германия лишалась горючего, которое вырабатывали из сланцев на заводах Эстонии.
Второе. В Финляндии есть группа влиятельных капиталистов, которые хотят вывести страну из войны, они намерены сделать это до начала военных действий на финской территории и тем спасти от разрушения свои заводы. Гитлеровскому руководству ясно: ещё несколько неудач в Прибалтике – и Финляндия отпадёт от них.
Третье. Наши армии, освободив Литву, окажутся на границе с Восточной Пруссией. Это очень серьёзное дело. Пока Восточная Пруссия цела, Гитлер не опасается нашего наступления в середине советско-германского фронта – на кратчайшем направлении Варшава – Берлин. А почему? Потому, что, когда наши армии устремятся к Берлину, фашисты из Восточной Пруссии ударят им во фланг и тыл, перережут железные дороги, лишат наши войска боеприпасов, горючего, пополнений. Ударят нашим войскам в спину…
Восточная Пруссия – это огромная крепость. Веками она заселялась офицерами, и те были обязаны так располагать на местности свои городки и хутора, так строить дома и фермы, чтобы могли они превратиться в нужный момент в долговременные огневые точки, в узлы сопротивления, в непрерывные оборонительные линии… Удерживая за собой наши прибалтийские территории, гитлеровцы уже обороняют свою крепость. Обороняют на дальних подступах к ней. Чтобы советские войска не смогли подойти к Берлину.
Мы знаем с тобой, читатель: то прибавится нам, что убавится у противника. Балтийские моряки, содействуя сухопутным войскам, принялись убавлять у врага и прибавлять себе.
В ту пору был в ходу лозунг: «Добьём фашистского зверя в его логове – Берлине!» Лозунг может показаться излишне литературным. Но он был точен по всем статьям. Ставка Гитлера в Восточной Пруссии называлась «Волчье логово». Значит, хозяин логова – волк, зверь. Поскольку Пруссия оказалась местом небезопасным, гитлеровцы ставку передислоцировали. Лозунг указывал её новое место. Указывал он и очередную задачу. «Добьём фашистского зверя в его логове – Берлине!» Точнее не скажешь.
НАЛЁТ НА КОРАБЛИ У ГОГЛАНДА
Летом наши самолёты в финском порту Котка потопили немецкий крейсер «Ниобе». Пикировщики попали в него двумя 250-килограммовыми бомбами, а бомбардировщики-топмачтовики двумя бомбами весом по тонне.
Раз уж мы заговорили о лётчиках Балтийского флота, нельзя не упомянуть событие, которое произошло у острова Гогланд 15 сентября 1944 года.
На острове находился финский гарнизон. А Финляндия в те дни вышла из войны. Конечно же, фашисты решили оставить остров за собой – очень уж он важен в военном отношении. Для захвата острова и вытеснения бывших союзников гитлеровцы подготовили отряд в 2,5 тысячи человек и множество судов.
Лётчики-разведчики заметили скопление судов в эстонских бухтах. За неприятелем было установлено наблюдение. Ночной разведчик обнаружил, что все суда направились к Гогланду. Шло 45 десантных судов, 3 транспорта, два десятка катеров, мотоботов. Их прикрывали 6 миноносцев и 8 артиллерийско-десантных барж. В воздухе летели «мессершмитты».
На рассвете суда и корабли подошли к острову. Началась высадка на берег. Финны, по условиям капитуляции, были обязаны оборонять остров от немцев. В меру возможностей они сопротивлялись, с северного берега залива по гитлеровцам даже ударили финские дальнобойные пушки. Тем не менее десант высадился. Но тут пошли – волна за волной – наши штурмовики и пикировщики. Советские истребители завязали бои с «мессершмиттами». Ливни пуль обрушились на десантников. Град снарядов, бомб и эрэсов – на корабли и суда. Рёв самолётов, проносившихся над мачтами, беспрестанные взрывы, стрельба с кораблей, крики раненых – всё смешалось в общем гуле боя. Вспыхивали пожары на судах. Ушли под воду сторожевой корабль, 4 артиллерийские баржи, 3 тральщика, шхуна, буксирный пароход…
Уцелевшие корабли прикрытия первыми отошли от острова.
Штурмовики преследовали врага. Они ещё потопили 2 самоходные баржи, 2 вспомогательных судна, 4 сторожевых катера и буксирный пароход. Многие корабли и суда были так избиты, что едва добрались до берега.
Лётчики-истребители над островом и над уходившими кораблями сбили 15 фашистских самолётов.
Немецкие десантники, покинутые кораблями, сдались в плен финнам.
После этого боя нашему флоту уже принадлежал не уголочек Финского залива, не треугольник, а вся его восточная часть.
ТОЧНЫЙ УДАР МАЛОГО ОХОТНИКА
Итак, восточная часть Финского залива наша. Но плавать очень опасно. Повсюду мины.
Тральщики принялись «прогрызать» проходы в минных полях. Скоро советские войска возобновят наступление в Прибалтике. Они прижмут противника к морю. Тогда возникнет необходимость высаживать десанты на побережье, стрелять по врагу с кораблей. У наших кораблей должна быть чистая дорога.
Тральщики идут в заливе медленно, тщательно исполняют нелёгкую, опасную работу. Поодаль сторожевые катера. Они расстреливают всплывшие мины, охраняют тральщики от неприятеля.
Немцы берегут минные позиции. У кромки минных заграждений то и дело появляются вражеские корабли. Вспыхивают скоротечные артиллерийские бои. Советским катерам в этих боях труднее – они не могут свободно маневрировать, не могут сблизиться с противником. Взорвёшься на минах…
Но теперь у нас много самолётов. Командование выделило для прикрытия тральных работ авиацию. Истребители в короткое время очистили небо над заливом от «мессершмиттов». Штурмовики и пикирующие бомбардировщики в буквальном смысле слова загнали в бухты немецкие корабли, охранявшие минные поля. Гитлеровский адмирал Ф. Руге после войны напишет о тех событиях: «Неприятны были повседневные налёты многочисленных воздушных сил, поскольку, расстреляв боезапас своих зенитных орудий, германские корабли оказывались беззащитными. В июле 1944 года пришлось снять охрану минных заграждений».
Фашистское командование сняло надводную охрану, но направило в восточную часть Финского залива подводные лодки. Сторожевой или торпедный катер, катерный тральщик – не цель для подводной лодки, велика ли добыча кораблик водоизмещением в несколько десятков тонн? Тем не менее начались атаки на катера.
Пока не были ясны намерения противника и наши катерники не ожидали торпедных атак, гитлеровцы потопили катер – малый охотник, двум катерам оторвали торпедами носы. Успех был с гулькин нос, но заплатил за него противник цену очень и очень большую.
Немецкие инженеры создали новую торпеду – акустическую, самонаводящуюся. Особый механизм улавливал шум корабельного винта, корректировал положение рулей и выводил торпеду на источник шума – на корабль. Новыми торпедами вражеские подводные лодки уже потопили 24 эскортных корабля англичан. Нам новое оружие тоже не сулило хорошего. Именно такими торпедами теперь стреляли немцы по катерам в заливе.
Когда подводная лодка торпедировала наш малый охотник, к месту его гибели поспешил такой же катер – МО-103. Им командовал старший лейтенант А. П. Коленко. Лодку охотник не обнаружил, а только подобрал из воды семерых моряков. Но в это время заревела сирена на катере-дымзавесчике, который охранял работающие неподалёку тральщики. Наблюдатели дымзавесчика, оказывается, увидели лодку. Она шла на небольшой глубине; под водой, словно тень, проскользнула её рубка.
МО-103 устремился в погоню. Вскоре акустик «услышал» лодку. Оказавшись над ней, начали сбрасывать глубинные бомбы. Как потом выяснится, первым же взрывом были испорчены рули, ещё одна бомба разорвала прочный корпус в дизельном отсеке. Дыра получилась приличная – в шесть квадратных метров. Лодка потеряла ход. Катер тоже остановился. Из глубины к поверхности моря поднимались пузыри. В это место сбросили ещё серию бомб. Как и ждали, всплыло широкое пятно солярки. И чего никак не ждали – из воды вынырнули шесть немцев. Им удалось открыть рубочный люк, сжатым воздухом подводников выбросило на поверхность.
Среди пленников был командир лодки капитан-лейтенант Вернер Шмидт. До службы на флоте он летал на бомбардировщиках, бомбил Москву и Лондон. Гитлер самолично вручил ему Железный крест первой степени. Пленники, естественно, умолчали о том, что в лодке остались секретные торпеды. Но очень уж нервозно вёл себя противник на море. К месту, где на 30-метровой глубине лежала лодка, дважды пытались прорваться торпедные катера. Оба раза наши корабли отгоняли врага. Как выяснилось, противник намеревался сбросить на лодку свои глубинные бомбы и поставить вокруг мины. Место гибели лодки неприятель пристрелял из орудий и открывал огонь, как только наши катера подходили туда. Стало ясно – фашисты хотят что-то скрыть.
Через некоторое время водолазам удалось всё же не только осмотреть лежавшую на грунте лодку, но поднять её и отбуксировать в Кронштадт. Вернер Шмидт помог нашим инженерам обезопасить от взрыва торпеды. Кроме двух торпед, достались нам книги с шифрами и кодами и даже шифровальная машинка «Энигма». Среди документов, найденных в лодке, было любопытное донесение Шмидта адмиралу Деницу – о потоплении советского сторожевого корабля. Шмидт не мог не знать, что торпедировал катер. Но, желая получить новый Железный крест, без стеснения превратил маленький кораблик в большой.
Само по себе потопление подводной лодки катером-охотником было событием очень и очень приятным. А тут ещё торпеды! Наше командование известило об этом союзников. Дело было настолько важное, что У. Черчилль и И. В. Сталин по этому поводу обменялись личными секретными посланиями.
«Изучение образца торпеды Т-5 было бы крайне ценным для изыскания контрмер… Я уверен, – писал Черчилль, – что Вы признаёте ту большую помощь, которую Советский Военно-Морской Флот может оказать Королевскому Военно-Морскому Флоту, содействуя немедленной отправке одной торпеды в Соединённое Королевство, …я прошу Вас обратить Ваше благосклонное внимание на это дело, которое становится ещё более важным ввиду того, что немцы, возможно, передали чертежи этой торпеды японскому военно-морскому флоту…»
И. В. Сталин ответил следующее:
«Советскими моряками действительно были захвачены две немецкие акустические торпеды, которые сейчас изучаются нашими специалистами. К сожалению, мы лишены возможности уже сейчас послать в Англию одну из указанных торпед, так как обе торпеды имеют повреждения от взрыва, вследствие чего для изучения и испытания торпеды пришлось бы повреждённые части одной торпеды заменять частями другой, иначе её изучение и испытание невозможно. Отсюда две возможности: либо получаемые по мере изучения торпеды чертежи и описания будут немедленно передаваться Британской Военной Миссии, а по окончании изучения и испытаний торпеда будет передана в распоряжение Британского Адмиралтейства, либо немедля выехать в Советский Союз британским специалистам и на месте изучить в деталях торпеду и снять с неё чертежи. Мы готовы предоставить любую их двух возможностей!»
С первым же конвоем английские морские инженеры и специалисты прибыли в Советский Союз. Никто не возьмётся сказать, сколько кораблей союзников избежали гибели, когда были разработаны меры защиты от самонаводящейся торпеды. Сказать можно одно – много. А всё началось от наблюдателей крохотного корабля – дымзавесчика и точного удара катера старшего лейтенанта Коленко.
В борьбу с вражескими лодками, проникшими в восточную часть Финского залива, включились наши самолёты. В конце концов самолёты и катера заставили подводного врага уйти из этого района.
НА МОРСКОЙ ДОРОГЕ
После выхода Финляндии из войны советские корабли получили возможность базироваться в её портах, а самолёты – на её прибрежных аэродромах. Фарватер в шхерах тоже был в наших руках. И уже в конце сентября советские подводные лодки – ровно десять – вышли из Кронштадта в море. На сухопутном фронте в это время шли ожесточённые бои. В Латвии и Литве гитлеровцы были прижаты к побережью. Их боеспособность во многом зависела от прихода из Германии транспортов с боеприпасами, горючим и оружием. Было важно нарушить эти перевозки.
Советские моряки, оставшиеся на берегу, тревожились за товарищей: в экипажах подводных лодок много молодых, необстрелянных краснофлотцев, да и командиры долго не плавали. Как-то всё получится?..
Прошли недели ожидания. Одна за другой – все десять – лодки возвращались в базу. Все – с победой. И начались рассказы о том, как топили врага.
Первой отличилась Щ-407. У Мемеля (теперь литовский город Клайпеда) она потопила немецкий транспорт «Нептун». В этом было нечто символическое. Если сам бог морей пошёл на дно, то и другим не миновать такой участи.
Щ-318 торпедировала транспорт «Фобос», что значит «Страх». Большое было судно – 7500 тонн. Везло боевую технику и солдат.
Щ-310 потопила транспорт «Минос». Минос – сын самого Зевса, одно название чего стоит! Через сутки лодка пустила на дно сторожевой корабль. А через час после сторожевика – транспорт водоизмещением 8000 тонн. И ещё ей удалось взорвать крупное судно. На подходе к базе Щ-310 доставила большую радость встречавшим – выстрелила из орудия четыре раза.
Пришлось повозиться с транспортом «Зигфрид». Как и подобает герою германского эпоса, победителю дракона, он был большой – 5000 тонн. Был вооружён пушками и пулемётами. Обнаружила «Зигфрида» в Данцигской бухте лодка С-13. Командовал ею А. И. Маринеско. Это та самая лодка и тот самый командир, рассказом о котором начинается наша книга. «Зигфрид» заметил идущие наперерез три торпеды и застопорил ход. Прошли торпеды у самого носа. С-13 атаковала во второй раз – торпеда прошла за кормой судна. Тогда Маринеско приказал всплыть и открыть по транспорту артиллерийский огонь. Немцы тоже начали стрельбу. Но подводники били точнее, сразу же попали в мостик, а потом разворотили в нескольких местах корпус. «Зигфрид» утонул.
Лодка С-4 была удачливой на танкеры. Из трёх потопленных ею судов два везли горючее. Торпедировав танкер «Терра», смотрели с мостика, как он тонет. Зрелище было страшное. Бензин, выплеснутый взрывом на поверхность моря, вспыхнул. И лодке, чтобы самой не сгореть, пришлось со всей возможной быстротой погрузиться под воду.
Калинин М. С.
Рекорд потопления судов за один поход поставила лодка Щ-307. Ею командовал капитан-лейтенант М. С. Калинин. Раньше он плавал штурманом и помощником командира на Щ-303, на знаменитом «Ерше» И. В. Травкина. Теперь капитан-лейтенант сам вёл в поход «Треску». Экипаж «Трески» был опытный, на его боевом счету, кроме нескольких транспортов, числилась немецкая подводная лодка.
Щ-307 пробралась на внешний рейд Виндавы (теперь латышский город Вентспилс). Подводники увидели на рейде три транспорта и танкер; неподалёку стояли на якоре сторожевые катера. Туманная мгла, скрыв нашу лодку, была помехой подводникам. Рейд затянуло мглой. Пришлось лечь на грунт и ждать, когда прояснится. Всплывали, снова опускались под воду, таились от ходивших поблизости сторожевых кораблей. И дождались своего часа! Под вечер видимость стала хорошей. «Треска» выпустила в транспорты сразу четыре торпеды. Быстро погрузилась. Ждали, что посыплются глубинные бомбы. Но слышали только отдалённые шумы винтов противолодочных кораблей. Через полчаса всплыли под перископ. Транспортов не было на поверхности. Танкер накренился на левый борт, корма глубоко ушла в воду. Ночью, уходя от Виндавы, ещё раз всплыли. Рейд был освещён прожекторами – фашисты спасали, что ещё можно было спасти.
В следующие сутки пытались торпедировать транспорт, но сторожевик заметил лодку и некоторое время преследовал её, сбрасывая глубинные бомбы. То ли от взрывов, то ли по другой причине отказали горизонтальные рули. Чтобы починить их, надо было всплывать, ремонтникам залезать в балластную цистерну. О подобном ремонте мы с тобой уже говорили в рассказе о подводниках Северного флота. Сложность заключалась в том, что в случае приближения вражеского корабля или самолёта подводная лодка пойдёт на срочное погружение и моряки будут затоплены в цистерне. Как всегда в таких случаях, командир вызвал добровольцев. Их было много. Починили рули Павел Богданов, Николай Танин и Алексей Корев.
После этого без особых трудностей потопили транспорт водоизмещением в 5000 тонн.
Самым удачным был день 3 ноября. Обнаружили три транспорта в сопровождении двух сторожевиков. В первую атаку потопили транспорт. Через час нагнали конвой и атаковали ещё раз – ещё одно судно пошло ко дну.
Никому из подводников нашего флота не удалось превзойти успех «Трески» – 6 транспортов за один поход…
Радостные дни были у наших моряков. Но работа подводников оставалась, как и раньше, полной напряжения, опасностей, поэтому, как раньше, дома их встречали со всевозможными почестями: на пирсе играл оркестр, и повара к праздничному столу несли поросят, перевязанных лентой…
А потом начинались рассказы, что и как было. Одни рассказы заканчивались сразу. Другие имели продолжение. Иногда ждать продолжения приходилось долго. Подводная лодка «Лембит» за два похода в 1944 году потопила 2 транспорта и тральщик. Но лодка ставила мины во вражеских водах. Первые постановки произвела на подходах к порту Кольберг (теперь польский Колобжег). Причём на только что протраленном фарватере; с лодки наблюдали, как катерные тральщики противника очищают фарватер. Второй раз выставила 20 мин, банками по четыре штуки, тоже очень расчётливо – всего в двух километрах от берега, на фарватере у мыса Брюстерорт. Противник и предположить не мог, что наши подводники рискнут в таком месте ставить мины. Рискнули. И экипаж лодки «Лембит» имел удовольствие пять раз продолжать рассказ о своих победах. На минах лодки – в октябре, ноябре и декабре – подорвались и потонули: буксирный пароход, три транспорта и тральщик.
Не заинтересовало ли тебя, читатель, необычное название лодки?
В 1940 году, когда Эстония стала Советской республикой, две её подводные лодки «Калев» и «Лембит» – со своими названиями – вошли в состав Балтийского флота. Лембиту – национальный герой эстонцев. Он жил чуть раньше Александра Невского, известен тем, что возглавлял борьбу эстов с немецкими феодалами и был сторонником совместных выступлений эстонцев и русских против общего врага. Погиб Лембиту в 1217 году в сражении с немецкими рыцарями.
СОВЕТСКИЕ АРМИИ НА ГЕРМАНСКОЙ ГРАНИЦЕ
Лодки топят транспорты противника. А что в это время происходит на побережье?
На побережье с 14 сентября наступают советские войска. Их движение неудержимо и стремительно. К 26 сентября от фашистов была очищена вся материковая часть Эстонии. Завязались ожесточённые бои за Ригу.
Немецкие фашисты всеми силами старались удержать город. Сначала он был нужен им как база для флота. А потом этот район приобрёл для противника более важное значение – к Риге вышли его войска, отступившие из Эстонии, на небольшой территории скопилось множество гитлеровских дивизий, и все они оказались под угрозой окружения.
У фашистов для отхода в Восточную Пруссию оставался коридор, одна стена которого – море, другая – наши войска. Противнику, чтобы не замкнулось кольцо, чтобы дверь в коридор была открытой, нужно было удерживать позиции к западу от Риги.
Гитлеровцам удавалось держать дверь открытой. Мы никак не могли замкнуть кольцо. Казалось, что вот-вот десятки немецких дивизий уйдут в Восточную Пруссию и усилят гарнизон этой крепости; там они дождутся часа, чтобы ударить во фланг и тыл советским армиям, которые будут идти от Варшавы на Берлин. И вот в такой острый момент командующий 1-м Прибалтийским фронтом генерал (а затем Маршал Советского Союза) Иван Христофорович Баграмян приостановил наступление на Ригу. По решению Ставки Верховного Главнокомандования он отвёл свои армии в район города Шяуляя и оттуда нанёс удар в направлении на Мемель. Это был дерзкий, смелый и очень трудный манёвр. Надо было в считанные дни повернуть фронт армий с севера на запад. Легко повернуться на девяносто градусов и переместиться на сотню километров солдату. А тут надо было поворачивать и перемещать огромные массы войск и всё, что связано с боем. Это значило на какое-то время повернуться к противнику боком, чуть ли не спиной – обнажить свой тыл… А если враг поймёт манёвр и нападёт с тыла? Ударит в спину?
Замечательный полководец Иван Христофорович Баграмян всё учёл, всё предусмотрел. Вышло как нельзя лучше. Начав 5 октября удар на Мемель, наши войска 10 октября вышли на широком фронте к берегу моря. Огромное кольцо замкнулось.
Фашисты заметались в западне. Бросались с танками то прямо на запад, то на юго-запад, пытаясь прорвать наши позиции. Но вырваться им не удалось. Войска 3-го и 2-го Прибалтийских фронтов нанесли у Риги новые удары по противнику. 15 октября Рига была освобождена. Разгромленные дивизии врага побежали на Курляндский полуостров. Остатки когда-то грозной группы армий «Север», державшей в блокаде наш Ленинград, теперь сами оказались блокированными. Они – 33 дивизии – будут сидеть на полуострове до самого окончания войны и капитулируют в мае 1945 года.
В двадцатых числах октября советские войска вышли на границу с Восточной Пруссией и в нескольких пунктах пересекли её.
Вот какие прекрасные события произошли на побережье Балтийского моря за пять осенних недель 1944 года.
К этим событиям надо причислить и освобождение Моонзундских островов.
ОСТРОВА СНОВА НАШИ
Известен приказ Гитлера – оборонять Моонзундские острова до последнего солдата. Кто владеет архипелагом, тот контролирует входы в Финский и Рижский заливы. А теперь, когда три десятка вражеских дивизий зажаты в Курляндии, острова немецким фашистам ещё нужнее. Снабжать блокированные войска, эвакуировать их можно только морским путём.
Ещё в боях за Таллин наши части захватили полуостров Виртсу (найди его на карте). С Виртсу без промедления был высажен десант на остров Муху (Моон). Для его полного освобождения понадобилось меньше суток – 21 час 30 минут. Известие об этом ошеломило командование в Берлине. Там заподозрили измену и послали на Эзель следователей военного трибунала.
Пока трибунал искал виноватых, десантники переправились с Муху на остров Хиума (Даго). К середине следующих суток и этот остров был очищен от противника – за 28 часов.
Более сложным делом стало освобождение острова Сарема (Эзель). Туда стеклись остатки гарнизонов соседних островов, да враг ещё перебросил дивизию из Курляндии. И всё же советские войска заняли его за 60 часов – с 5 до 8 октября. Но не весь заняли. У немцев остался глубоко вдающийся в Ирбенский пролив полуостров Сырве. Думаю, ты помнишь особенность этого полуострова – узкий перешеек в северной части, тот, на котором так долго держались наши солдаты в 1941 году, не подпуская врага к батарее капитана Стебеля. Теперь там оборонялся противник. У него на главной полосе обороны (протяжённостью всего три километра) стояло больше 400 орудий и больше сотни миномётов.
Гитлеровцы часто посылали к Сырве эскадру. Крейсеры и эсминцы артиллерийским огнём срывали наши атаки. Перед эскадрой десантники оказались беззащитными. Полевая артиллерия не могла отгонять корабли – морские орудия стреляют дальше полевых. Советские крейсеры и эсминцы не могли прийти на помощь из-за мин. А самолёты, так верно выручавшие десантников, не летали – в ту пору стояла ненастная погода, то сыпал густой снег, то наступала гололедица, и взлётные дорожки обледеневали, самолёты тоже обледеневали на земле и в воздухе. Пришлось, хотя было это огорчительно, отложить освобождение Сырве до начала нашей новой наступательной операции на сухопутном фронте.
Наступление на Сырве возобновилось 18 ноября. Как только загремели пушки, разрушая вражескую оборону, у Ирбенского пролива началось интенсивное движение немецких кораблей и транспортов. Но на этот раз была лётная погода. Вражеские корабли попали под удары штурмовиков и пикирующих бомбардировщиков. А ещё по ним стреляли доставленные нами на остров три береговые батареи. Вступили в бой наши канонерские лодки, бронекатера и торпедные катера.
На пятый день наступления враг только ценой больших потерь и отчаянных усилий держался на последнем рубеже. К Сырве снова подошла эскадра: крейсеры «Принц Ойген», «Лютцов», «Адмирал Шеер», эсминцы и другие корабли. А мы подняли в воздух два полка штурмовиков и полк пикировщиков, группы самолётов – торпедоносцев и топмачтовиков. Их прикрывали истребители. Гитлеровские адмиралы уже думали не как поддержать своих на Сырве, а как сберечь корабли. Эскадра спешно ушла в Германию.
Советские моряки времён Великой Отечественной войны.
Сырве был взят на следующий день. На море гитлеровцы за пять дней потеряли потопленными 2 эсминца, 2 транспорта, 2 тральщика, 6 десантных барж, 5 сторожевых катеров. Около 40 вражеских кораблей и судов получили серьёзные повреждения, в том числе крейсеры «Лютцов» и «Адмирал Шеер».
Вот что говорят об освобождении Сырве западные историки В. Мельцер и Ю. Майстер. Первый в книге «Борьба за Моонзундские острова» напишет: «Все корабли немецкого военно-морского флота подвергались интенсивным атакам советской авиации, их потери составили 25 процентов общего числа». А второй подтверждает: «Высадка десантов на Балтийские острова и завершающие бои были проведены советскими войсками необычайно быстро, энергично, с подъёмом». Военных историков Запада к объективному слову о нас надо на вожжах тащить. И уж если они дают хорошую оценку действиям советских войск, то эти действия были не просто хорошие, а блестящие.
Моонзундский архипелаг снова наш. И мы на небольшое время покинем Балтику. Отправимся на Северный флот. Там война подходит к концу. Надо нам посмотреть последние победные события, ещё раз встретиться со знакомыми героями, узнать новых храбрецов.
Балтийских моряков и лётчиков мы оставляем в те дни, когда они наносят удары по вражеским судам, идущим из Данцига в Либаву – с боеприпасами, горючим и продовольствием для блокированных в Курляндии дивизий.
О действиях подводных лодок в этом районе мы уже говорили. А лётчики тоже молодцы. Пока мы находимся на Севере, они только на Либаву совершат восемь массированных налётов. Каждый раз будут налетать на врага три-четыре полка штурмовиков и пикирующих бомбардировщиков. Лишь в порту они потопят 19 транспортов.