оторая, закрепившись, сохранилась здесь вплоть до наших дней.
Махинда, также Магинда или Махендра (ок. 282–222 гг. до н. э.), – сын древнеиндийского правителя империи Маурьев Ашоки. Обратил в буддизм царя Цейлона (царство Анурадхапура) Тиссу, который принял имя Деванампия, «милый богам».
Сюань-цзан (602–664) – китайский монах, ученый, философ, путешественник и переводчик.
Северная Индия и Кашмир, где веру проповедовали непосредственные ученики Будды, сделались самым оживленным местом буддийской деятельности. Именно в Кашмире в I веке после Рождества Христова Канишка – правитель геттов, власть которого простиралась от Центральной Азии до Пенджаба и который оставил свой след в Матхуре, близ Агры, созвал большой Буддийский собор, что привело к распространению буддизма дальше, в Центральную Азию. Но все это было лишь продолжением деятельности, начатой Ашокой, великим потомком Чандрагупты.
Канишка (97–120) – потомок Куджулы Кадфмеса, основателя Кушанской империи.
Чандрагупта Маурья (IV в. до н. э.) – первый объединитель Индии, основавший империю Маурьев.
Нагарджуна был индийским монахом, чье имя хорошо известно в Китае и Японии. Во II веке христианской эры он пошел по стопам наставников, известных как Ашвагхоша и Васумитра, последний из которых руководил Собором при Канишке. Нагарджуна завершил формирование учения первой школы буддизма с помощью восьми отрицаний и объяснения срединного пути, который лежит между двумя противоположностями, а также посредством признания бесконечного «я», великой души и света, который пронизывает Все. Эта доктрина не отрицается и Буддой из палийских текстов (южная школа), хотя он там провозглашает не-существование конечного «я». Тот факт, что память о Нагарджуне связана с Ориссой и Южной Индией и что его непосредственный преемник, Дэва (Арьядева) прибыл с Цейлона, показывает, насколько широки были границы влияния этой первой школы.
В Индии искусство раннего буддизма возникло как результат естественного развития художественного сознания эпохи эпоса, которая предшествовала ему. Бесполезно отрицать существование добуддийского индийского искусства, приписывая его внезапное рождение влиянию греков, как это обычно делают европейские археологи. Махабхарата и Рамаяна содержат частые и весьма существенные упоминания о многоярусных башнях, галереях с картинами и сообществах художников, не говоря уже о золотой статуе героини и великолепии личных украшений. Действительно, трудно представить себе, что все те века, когда странствующие менестрели пели баллады, которые позже стали эпосами, не знали поклонения изображениям, ведь наличие литературы, описывающей богов, означает соответствующие попытки пластической актуализации образов. Эта идея находит подтверждение в скульптурах ограды Ашоки, где мы видим изображения Индры и дэвов, поклоняющихся дереву Бодхи. Этот памятник также указывает на раннее использование глины, мастики и других недолговечных материалов, как это было и в Древнем Китае. Следы этого обычая мы находим еще и в период Гупта: на это указывает традиция покрывать каменное основание статуи мастикой или штукатуркой. Вероятно, ограда Ашоки первоначально имела похожее покрытие. Здесь нет никаких признаков влияния греков, и если уж непременно нужно установить связь с какой-либо иностранной школой, то это, безусловно, будет древнее азиатское искусство, следы которого можно найти у месопотамцев, китайцев и персов, хотя последние являются лишь ветвью индийской расы.
Очень высокая Железная колонна Ашоки в Дели – невероятное чудо литья, которое Европа, со всеми ее научными достижениями, не в состоянии повторить сегодня, как и двенадцать колоссальных железных изваяний – монументов современника Ашоки, китайского императора эпохи Цинь, доказывают существование в те времена искусного ремесла и огромных ресурсов. Слишком мало усилий тратится на воссоздание идеи того великого великолепия и деятельности, которые наверняка существовали, но более поздним векам достались лишь руины. Возможно, огромные пустынные пространства Курукшетры и стонущие сорняки Раджагрихи все еще лелеют память о древней славе, спрятанной от посторонних глаз.
Изображения самого Будды, хотя отсутствующие в древних ступах и теперь неразличимые среди существующих образцов этого раннего периода, вероятно, были первыми работами его учеников, которые вскоре научились выражать его память в легендарных джатаки, описывая в них его идеальную личность.
Джатаки (букв. «рожденный») – древнеиндийские притчи о земных перевоплощениях Будды, анекдотичные и романные истории о представителях разных слоев общества, всего известно 547 джатак.
В Индии в период после царствования Ашоки буддийское искусство-деятельность переходит от примитивного типа к более свободным формам и более широкому охвату сюжетов, но при этом оно всегда остается верным национальной школе – будь то скальные храмы Ориссы, ограды Санчи или изящные очертания скульптуры Амаравати – кульминации искусства этой школы III века.
Руины и Матхуры, и Гандхары подтверждают общее направление развития художественного творчества, поскольку Канишка и гетты, навязывая свои монгольские черты индийскому искусству, могли лишь внести его в отсвет того общего древнего стиля, в котором при более глубоком и тщательном изучении, например Гандхары, выявится большая значимость китайских, чем так называемых греческих черт. Бактрианское царство в Афганистане было всегда небольшой колонией среди многочисленного татарского населения, и практически исчезло в последние века до христианской эры. Александрийское вторжение принесло расширение, скорее, персидского влияния, чем эллинской культуры.
Бактрианское царство – то же, что Греко-Бактрийское царство, эллинистическое государство, существовавшее с 250 года до н. э. до 125 года до н. э. в Средней Азии, со столицей в городе Бактра.
Вторая стадия буддийской деятельности (мы коснемся ветви китайско-японского развития в период Нара) начинается в IV веке при династии Гупта, которая смогла через ранее существовавший народ андрха объединить дравидийскую культуру Юга и культуру Чола.
В этот период мы видим, как Асанга и Васубандху открывают школу объективного исследования – движение, поэтический импульс которого достигает необычайного научного выражения. Следует понимать, что буддизм, благодаря своему особому определению майи, является религиозной идеей, замечательно принимающей научные достижения, что блистательно демонстрирует данный этап буддийской деятельности. Это был век того великого интеллектуального подъема, когда пел Калидаса, а астрономия достигла высот при Варахамихире, и он продолжался до VII века, с центром учености и образования в Наланде.
Асанга и Васубандху – буддийские монахи IV века нашей эры, братья, основали в Индии школу Йогачара, или Читтаматра («только сознание»). Согласно учению этой школы, подлинную реальность нельзя выразить словами и даже осмыслить, но она может быть открыта только в экстатическом состоянии сознания. Только виджняна («различающее знание», букв. «раз-знание», рассудок) обладает настоящей реальностью, то есть логические операции, но производимые не нами, а как бы самим экстатическим опытом.
Варахимихира (505–587) – индийский астроном, астролог и математик. Автор труда «Панча-сиддхантика», обобщившего достижения вавилонской и греческой математики. Давал натуралистическое истолкование мифологии, например, отождествлял обитель богов с полюсом. Также писал энциклопедические сочинения по ведению хозяйства и справочники по военной и брачной астрологии.
Искусство этой второй буддийской стадии нашло наилучшее отражение в настенной живописи Аджанты и в скульптурах пещер Эллоры, которые сейчас являются немногими сохранившимися образцами великого индийского искусства, которое, несомненно, благодаря бесчисленным путешественникам, послужило источником вдохновения для художественной мысли Китая эпохи Тан.
Третья стадия буддизма, эпоха уверенного идеализма, начинается с VII века и звучит доминирующей нотой вероучения, распространяя свое влияние на Тибет и становясь там, с одной стороны, ламаизмом, а с другой – тантризмом; достигнув Китая и Японии как эзотерическая доктрина, буддизм оказал значительное влияние на искусство периода Хэйан.
Именно тогда идеи южной школы буддизма, которая всегда шла бок о бок с параллельным учением, проникли в Бирму и Сиам и, вернувшись на Цейлон, поглотили остатки северной школы на этом острове, тем самым создав новый пласт индокитайского искусства, очень отличающийся по стилю от северного.
Индуизм – это та форма, в которую индийское национальное сознание стремилось превратить буддизм с тех пор, как он появился в качестве вероисповедания; теперь он снова признается всеобъемлющей формой жизни нации. Великое ведантическое возрождение гуру Шанкарачарьи есть ассимиляция буддизма и его появление в новой, динамической форме. И теперь, несмотря на разделение эпох, Япония кажется ближе, чем когда-либо, к родине учения.
Духовный феодализм. Отсылка к идеалу брахманизма – совершенной культуры, укорененной и практикуемой в чрезвычайной простоте жизни. Деревенский житель-брахман может быть не только ученым в европейском университетском смысле этого слова, но и человеком со свободным разумом и характером. И при этом его гордость состоит в том, чтобы всегда оставаться тем же самым бережливым и скромным крестьянином. Гораздо больше термин применим к саньясину, который должен поклоняться бедности, как это делал св. Франциск Ассизский. Можно сказать, что в Индии, среди обеих этих групп, можно найти много людей, в отношении которых утверждение, данное в тексте, ни в коем случае нельзя считать преувеличением.