Первый император – Чжу Юаньчжан (1328–1398).
Канси (1654–1722) – маньчжурский император из династии Цин.
Цяньлун (1711–1799) – император династии Цин.
Японская наука, опираясь на этот важный прецедент, обратила взор назад, на свою древнюю историю. Появились прекрасные исторические труды, написанные на китайском языке, среди которых и «Дай Нихон си», или «История великой Японии», составленная по приказу принца Мито двести лет назад. Такие книги выражали страстное поклонение олицетворяющим верность героям, которые погибли, как Масасигэ, пожертвовав собой в конце эпохи Камакура, и одушевленные читатели уже жаждали восстановления императорской власти.
Дай Нихон си – исторический труд в 243 томах, охватывает историю Японии от мифического императора Дзимму (660 г. до н. э.) до 100-го императора Го-Комацу.
Кусуноки Масасигэ (1294–1336) – японский политический деятель и военачальник, признанный одним из идеалов самурая.
Весьма примечателен один из диалогов этого времени, в котором выдающийся ученый, известный своим уважением к индийским и китайским мудрецам, услышал вопрос своего противника: «Что бы ты сделал – именно ты с твоей безмерной любовью к этим великим мастерам, если бы армия вторглась в Японию во главе с Буддой в качестве главнокомандующего и Конфуцием как его лейтенантом?» Он ответил без колебаний: «Отрубил бы Шакьямуни голову, а Конфуция утопил в соленой воде!»
Этот же факел горел и в руке Санъё, когда он, столетие спустя, создавал эпическое повествование о нашей стране, поэтические страницы которого и сегодня дают возможность молодежи Японии ощутить силу бушующего возбуждения, сподвигнувшего их дедов к революции.
Рай Санъё, настоящее имя Рай Хисатаро Нобору (1780–1832) – японский мыслитель-конфуцианец, художник и поэт.
В моду вошло изучение истинно японской древней литературы, начало которому положили выдающиеся ученые Мотоори и Харуми, к чьим колоссальным трудам по грамматике и филологии современные ученые мало что могут добавить.
Весьма естественным образом такие процессы вели к возрождению синтоизма – чистой формы поклонения предкам, существовавшей в Японии до буддизма, но долгое время скрытой буддийскими толкованиями, особенно гением Кукая. Эта часть национальной религии всегда связана с личностью императора как потомка Верховного Божества. Следовательно, возрождение этой религии обязательно идет рука об руку с формированием патриотического самосознания.
Буддийские школы, ослабленные мирными и мирскими отношениями с сёгунатом, который даровал им наследственные привилегии, оказались совершенно неспособными усвоить пробужденную энергию синтоизма, и этому факту мы обязаны печальным разрушением и потерей сокровищ буддийских храмов и монастырей, когда монахам и священникам пришлось обратиться в синто перед лицом угрозы немедленного уничтожения. Действительно, сами новообращенные, проявляя рвение, подносили факел разрушительного огня к погребальному костру принудительного принятия веры.
Второй причиной национального возрождения, несомненно, является зловещая опасность: вторжения Запада на азиатскую землю угрожали нашей национальной независимости. Через голландских торговцев, которые держали нас в курсе текущих событий внешнего мира, мы знали о могущественной воинственной руке, которую Европа протянула на Восток.
Мы видели, как Индия, святая земля наших самых сакральных воспоминаний, теряла свою независимость из-за политической апатии, отсутствия организации и мелочной зависти соперничающих интересов – печальный урок, который заставил нас со всей остротой осознать необходимость единства любой ценой. «Опиумная война» в Китае и постепенное порабощение восточных наций – одной за другой – коварной магической силой, которую несли по морям черные корабли, напоминали об ужасах татарской армады, и женщины начинали молиться, а мужчины – точить свои мечи, стонавшие в ржавчине в течение трех столетий мира. Нам известно короткое, но очень важное стихотворение Комэя – августейшего отца нынешнего Его Величества, чьей дальновидной проницательности Япония обязана многим из своего современного величия. В стихотворном произведении, наполненном храбростью нации, которая надеется только на себя, говорится:
По мере сил твоих сделай все,
Что только ты можешь.
А затем, преклонив колени,
Молись о божественном ветре Исэ,
Разметавшем татарский флот.
Комэй (1831–1867) – 121-й император Японии.
Прекрасные колокола храмов, привыкшие вызванивать музыку покоя и любви, были сорваны с освященных веками колоколен, чтобы отлить пушки для защиты берегов. Женщины, кипя патриотическим огнем, бросали свои зеркала в ту же самую горящую печь. Однако могущественные держатели канатов у штурвала государства хорошо знали об опасностях, подстерегающих страну, если она опрометчиво или без надлежащего оружия ввергнет себя в воинственное неповиновение так называемым западным варварам. Их задачей было бороться и неуклонно сдерживать безумный поток самурайского энтузиазма, пытаясь при этом открыть страну для общения с Западом. Многие, подобно Ии Камону, пожертвовали своими жизнями, заявляя, что нация не готова к безрассудному самоутверждению. Мы обязаны им, а также военному посольству Америки, чья национальная политика открыла наши двери для просвещения, а не для самовозвеличивания.
Ии Камон-но-Ками, японский политик, вопреки микадо и даймё выступал за открытие страны Западу; был убит в марте 1861 года.
Еще один, третий, импульс был дан южными даймё, которые, являясь потомками аристократии Хидэёси и соратников Иэясу, пребывали в беспокойстве из-за абсолютизма сёгуната Токугава, так как тот почти свел их до положения наследственных вассалов. Князья Сацума и Тёсю, Хидзэн и Тоса бережно относились к своему былому величию и предоставляли убежище беглецам, которые скрывались у них от гнева двора Эдо. Таким образом, именно на их территориях зрел и поднимался свободный дух революции. Именно на их землях родились влиятельные государственные деятели, восстановившие Японию; и тот новый великий дух, который правит страной по сей день, ведет свою родословную от земель, находящихся в их пределах. Эти могущественные кланы предоставили генералов и солдат, они свергли сёгунат (хотя эта честь также принадлежит княжескому дому Мито и провинции Этидзэн из самого сёгуната, которые объединились, чтобы принести скорый мир Империи) и совершили великое отречение, к которому присоединились все даймё и самураи, пожертвовав свои освященные веками земли трону и став равными перед законом – такими же гражданами, как и самые бедные крестьяне.
Реставрация Мэйдзи сияет огнем патриотизма, великим возрождением национальной религии, в основе которой лежит верность, а в центре ее возвышается преображенный микадо. Образовательная система Токугава, согласно которой в деревенских школах всех мальчиков и девочек обучали читать и писать под руководством местных священников, заложила основу обязательного начального образования, провозглашенного одним из первых актов нынешнего правления. Таким образом, верхи и низы объединились великой новой энергией, которая охватила страну, заставив самого скромного армейского рекрута гордиться смертью так, будто он самурай.
Несмотря на политические дрязги – естественные или неестественные следствия конституционной системы, которая была свободно дарована монархом в 1892 году, слово, произнесенное с трона, все еще примиряет правительство и оппозицию, заставляя их умолкнуть в немом почтении даже во время самых яростных дискуссий.
Кодекс морали, краеугольный камень японской этики, который преподается в школах, был определен императорским указом, поскольку все остальные предложения не смогли выразить того всеобщего почитания, которое было необходимо.
С другой стороны, чудеса современной науки еще более века назад будоражили изумленные умы учеников в Нагасаки, единственном порту, куда заходили голландские торговцы. Знание географии, которое ученики почерпнули из этого источника, открыло новые перспективы для человечества. Изучение медицины и ботаники Запада поначалу давалось с величайшими трудностями. Естественно, что самураи хотели узнать об европейских методах ведения войны, но это могло привести к серьезной опасности, поскольку сёгунат считал попытки такого рода направленными против его власти. Сердце замирает, когда читаешь истории о пионерах в западных науках, которые втайне посвящали себя расшифровке голландского языка, подобно археологам, раскрывавшим тайны древних цивилизаций с помощью Розеттского камня.
Память о вторжении иезуитов в XVII веке, закончившемся ужасной резней христианского населения в Симабаре, привела к запрету на строительство морских судов свыше определенного тоннажа и стала причиной того, что каждому, кто, не будучи официальным лицом, назначенным для ведения переговоров с голландцами, осмеливался поддерживать связь с иностранцами, грозила смертная казнь. Западный мир был отделен от нас, будто железной стеной, так что поистине величайшее самопожертвование и героизм толкали отважную молодежь предпринимать вылазки на редкие европейские суда, которые время от времени приставали к нашим берегам.
Но жажду знаний было сложно пресечь. Задача подготовки к гражданской войне, которая должна была вот-вот разразиться между соперничающими силами сёгуната и южных даймё, дала возможность пригласить французских офицеров, а Франция тем самым пыталась удовлетворить свои амбиции в отношении сдерживания экспансии англичан в Азию.