В домике было тихо. Алекс пропустил финал ссоры.
Позже стало ясно, что мать уступила, хотя отец до конца ее не переубедил.
Для нее Ривер-Мидоуз остался незапланированной остановкой, которую не следовало делать. Но все они теперь видели, как счастлив отец снова получить работу, как к нему возвратились былые уверенность и оптимизм. И потому Бен Хьюитт каждое утро садился за руль минивэна и отправлялся к Колдовскому ручью, а вечером возвращался усталым, но довольным, и мать Алекса смирилась с неизбежным.
Когда к ним вернулся контейнер с вещами, они смогли разместить их в арендованном коттедже в старом районе, рядом со школами, куда Алекс и Эмери пошли той же осенью.
Когда начались занятия, Алекс обнаружил, что темноволосая девочка из закусочной ходит в его старшую школу имени Элайджи Бэйна.
Она была в восьмом классе, на год старше него. Он проследил за ней, узнал, где ее шкафчик, и начал прогуливаться в том коридоре на переменах и после уроков. Он изучил ее манеру держаться, она словно говорила: «Со мной лучше не связываться» – скептично наклоняла голову и поднимала бровь, когда сплетничала с подругами, по-кошачьи вытягивалась, поднимаясь на цыпочки, чтобы положить учебники на верхнюю полку шкафчика. Она говорила и вела себя так, словно ничто ее не удивляло и не заботило, но это была видимость. В «Звездной забегаловке» на мгновение он увидел ее иной.
У них не было общих уроков, но в школе сплетни разносились быстро, и вскоре он неизбежно узнал о ней больше. Ходили слухи, что ее мать спала со всеми подряд, пока муж был в отъезде. Он был ученым, исследовал климатические изменения или что-то в этом духе в Арктике.
Как-то в коридоре Алекс встретился с ней взглядом, но не увидел в ее глазах ни тени узнавания. Он тешил себя надеждой, что она его знает и помнит, что случилось тем вечером в закусочной, что для нее это тоже было важно. Но она не помнила его, это было ясно как день.
Миновал год, Алекс перешел в следующий класс. Он успел завести друзей, с которыми играл в шахматы и видеоигры. Начал сочинять свою первую настолку, беззастенчивую имитацию «Подземелий и драконов», которую бросил, не успев как следует продвинуться в ней. Замысел был чересчур грандиозен, а кроме того, он интересовался и другими девочками, которые отнимали его время и мысли. Например, Корри Веласко. Дочь Рейны, медсестры, которая ухаживала за Эмери в больнице. Когда Алекс узнал об этом, он начал присматриваться к Корри, ведь, насколько он знал, она была единственной в городе, на кого рябь влияла так же, как на Эмери. Но вскоре сменил увлечение. Корри была общительной, жизнерадостной, улыбчивой. Она даже поболтала с ним пару раз в коридоре. Совсем не такая, как Клэр Фоли.
В конце октября в школе устроили танцы на Хэллоуин. Алекс пришел и стоял с краю с двумя приятелями. Он сказал себе, что сможет пригласить девчонку на танец, если захочет, сможет подойти прямо к Корри Веласко, ведь она любит танцевать, но он не видит в этом смысла. Зачем люди ведут себя так странно: кружатся, как идиоты, притворяясь, будто им это нравится, лишь бы побыть поближе к тем, кто им симпатичен? Зачем вообще нужен этот дурацкий ритуал, которому все подчиняются, бездумно следуют программе, как те глупые муравьи? Его друзья, которые тоже никого не звали на танец, толкались, как дебилы, и действовали ему на нервы. Наконец ему надоело, и он сообщил друзьям, что уходит домой.
Когда он спускался по лестнице, снаружи кто-то позвал его по имени.
Это была она. Клэр Фоли.
Она стояла на газоне среди своих друзей. Его сердце дрогнуло. Он не знал, что делать, что он вообще чувствует помимо смущения. За последние месяцы он взрастил в себе смутную враждебность по отношению к ней, ведь она была недоступной для него и тусила с крутыми нарушителями правил, с теми, к кому он не принадлежал и кем никогда не станет.
А теперь вот.
Он лениво подошел. Он видел по ее расслабленной позе и кривой усмешке, что она пьяна. Она повторила его имя, растягивая слоги, словно они с ним были давними приятелями, которые долго не виделись. Он затаил дыхание, напрягся, сосредоточился на ней. Что она собиралась сделать?
Когда она спросила его, почему он уходит так рано, он сообщил ей тщательно выверенным безразличным тоном, что танцы скучны и он уходит домой.
– Нет, ты не уйдешь, пока не потанцуешь со мной, – объявила она. Внезапно она взяла его за руки и закружила, а ее друзья смеялись. После нескольких поворотов он отпустил ее руки и ушел, пожав плечами, словно ничего особенного не произошло.
– Прощай, Алекс, – проговорила она ему вслед, повторяя его имя снова и снова, нараспев. – Ах-лекс… Ах-лекс… Ах-лекс…
Придя домой, он лег в постель и принялся прокручивать этот эпизод в голове. Как она назвала его по имени, будто это было ключом ко всему. Ему хотелось верить, что она наконец-то заметила его, согласилась, что между ними есть связь, что с этого момента их жизни соединятся, ведь он знал, что так и должно было случиться.
На другой день в школе она прошла мимо, как обычно, не удостоив его и взглядом. Шли дни, она все реже появлялась в школе. Наконец перестала ходить вовсе и исчезла, явно покинула город. Он понял, что тот ее поступок возле школы, когда она закружила его в танце, был нужен ей не для того, чтобы сблизиться с ним, а чтобы оттолкнуться от него и от всех остальных.
В следующем сентябре Хьюитты снова переехали, на этот раз в новенький бело-синий двухэтажный дом с двойным гаражом в совершенно новом районе, Фоксхейвене[2], где соседские дети увлеченно искали лис, но так и не находили.
Архив Ривер-Мидоуза
ИСТОРИЯ
В начале своей карьеры Ричард Бёртон, знаменитый путешественник Викторианской эпохи и переводчик сказок «Тысячи и одной ночи», направлен на север Индии офицером Британской Ост-Индской компании. Он устает жить в казарме и переезжает в дом, где собирает сорок обезьян разных видов, которые скрашивают ему досуг. Он дает им имена, одевает в специально сшитые для них наряды, ест с ними, даже обращается к одной из самок как к своей жене.
Бёртон намерен выучить обезьяний язык, поэтому общается с ними, учится подражать их вокализациям. Спустя время он выделяет около шестидесяти «слов» в речи обезьян. Эксперимент прерывается, когда Бёртона переводят на другой пост, и ему приходится покинуть дом с обезьянами.
Записи Бёртона того времени утеряны: склад, где они хранились, сгорел при пожаре.
В Лондоне в конце XVIII века на потеху публике выставляется «ученая» свинья: она умеет писать и решать арифметические задачки, выбирая карточки, на которых написаны буквы и цифры. Прослышав об этом, Сэмюэль Джонсон рассуждает: «Свиньи – несправедливо оклеветанный вид. Свинья не желает общаться с человеком, а человек – со свиньей. Мы не даем им возможности для образования, мы убиваем их в годовалом возрасте».
В 2020 году прототип микрочипа вживляют в мозг свиньи по кличке Гертруда, чтобы прочесть и записать ее нейронную активность во время кормления, спаривания и сна. В соцсетях ее быстро прозвали Киберхрюшкой. Эксперимент, по словам автора, – первый шаг к созданию интерфейса «мозг – компьютер» для людей, который позволит нам управлять компьютерами и другими приборами силой мысли. Свинья была естественным выбором, учитывая, как схожи ее эмоции и мышление с человеческими.
В Бёрлингтоне, провинция Онтарио, грузовик, перевозивший свиней, попал в ДТП по дороге на скотобойню. Авария случилась совсем рядом с въездом на бойню, и ее работники быстро принялись спасать выживших животных из покореженной машины. Из 180 свиней спасли 138, все они были напуганы, но невредимы.
А затем свиней повели на убой.
В 2019–2020 годах лесные пожары в Австралии уничтожили популяции многих птиц, и без того находящихся под угрозой вымирания из-за потери ареала обитания, включая чешуйчатого медососа. Теперь оставшиеся медососы так редки, что юные особи редко встречают взрослых птиц, чья роль – научить их брачному пению. Ученые опасаются, что медососы вымирают, потому что забывают свой язык.
В 1960-х годах ученые, спонсируемые НАСА, давали ЛСД нескольким дельфинам в неволе, пытаясь обучить их зачаткам английского языка. Дельфины стали гораздо больше вокализировать под действием галлюциногена, хотя ни один испытуемый в итоге не смог произносить или понимать слова или фразы на английском.
Один самец содержался в стороне от других на протяжении трех месяцев и контактировал только с людьми. Этот дельфин по кличке Питер привязался к одной из женщин-ученых и начал демонстрировать по отношению к ней брачное поведение. Чтобы не прерывать эксперимент, исследовательница ласкала дельфина рукой, давая ему сексуальную разрядку.
Когда финансирование проекта закончилось, дельфинов перевели в другой аквариум в Майами, и они потеряли контакт с исследователями. Питер стал проявлять классические признаки депрессии, замеченные у особей его вида, такие как потеря аппетита и отсутствие интереса к социальным взаимодействиям. Вскоре он умер.
Китайские реактивные истребители защищают от повреждений вследствие случайных столкновений с птицами при помощи отряда самцов макак-резусов (Macaca mulatta), обученных находить и уничтожать гнезда птиц вблизи военных аэродромов под Пекином. Обезьяны эти не отловлены в дикой природе: прежде они принадлежали уличным артистам, что позволило относительно легко натренировать их для других целей, обучив словесным и жестовым командам.
Аэродромы расположены вдоль маршрута миграции птиц, известного как Восточноазиатский-Австралазийский пролетный путь. Огромные стаи мигрирующих птиц, не подозревающих о национальных границах, каждый год пролетают через эту зону в марте, начинают гнездиться и спариваться, что создает угрозу для реактивных истребителей и их пилотов во время тренировочных маневров.
Отряд по борьбе с птицами Народно-освободительной армии обучил макак залезать на деревья и разрушать гнезда, выдергивая из них веточки. Начальник авиабазы Ван Юэцзянь сообщил корреспонденту газеты «Чайна Дейли»: «Наша разведка сообщает, что лишь две обезьяны за последний месяц разрушили более 180 гнезд».