Но город не совсем лишен дикости. Жить в Ривер-Мидоузе – это как жить в доме, в котором все двери и окна открыты настежь. По вечерам на лужайках пасутся олени, а койоты – вечная угроза для окрестных домашних любимцев. Как-то летом ходили слухи, что в трейлерном парке под домом обнаружили пуму: она жила там и охотилась на собак, чтобы прокормить своих котят.
И еще сама Эмери. Смотрит задумчиво вдаль, с легкостью часами гуляет на жаре и в дождь – похоже, она живет на этой невидимой границе, если уже не пересекла ее.
Как-то вечером оба ребенка остались у друзей на ночевку, и Бен идет в спальню с видеокамерой. Он указывает Бет на нее и предлагает немного заработать, записав собственное домашнее порно. Бет, лежа в постели в трусах и лифчике, запускает в него детективом, который только что читала, и кричит: «Убирайся отсюда с этой штукой!» Ей никогда не нравилось фотографироваться, хотя все говорят, что она фотогенична. Она обрезала свои длинные темные волосы вскоре после рождения первенца и с тех пор так и не отрастила их до той длины, которая всегда нравилась Бену.
Бен уходит, как и было приказано, но возвращается пару минут спустя, только без камеры и без одежды. Они с Бет занимаются любовью громко, страстно и нежно – впервые за много недель.
Бет – состоявшийся фотограф-любитель. Она заняла вторые места в двух национальных фотоконкурсах и еще несколько раз удостаивалась почетных упоминаний. Часть ее лучших снимков, преимущественно душевные фотографии с семейных торжеств, развешаны в рамочках по дому. Фотография Алекса и Эмери на Дне следопыта, местном летнем празднике, где они жуют два огромных шара розовой ваты, висит над столиком для ключей в коридоре у входа.
В новом доме на первом этаже в ванной аж две глубокие фарфоровые раковины, впервые у них такая роскошь, а столешницы к ним – из лавандового твердого пластика. Картина из резной коры с изображением северного леса висит на стене над вешалкой для полотенец – свадебный подарок родственника: и Бен, и Бет уже забыли, от кого именно. Алекс как-то сидел на унитазе, когда прошла рябь, и ему померещилось, будто из глубины крошечного леса, из коры, из переплетенных тенистых ветвей навстречу ему пробирается темная фигура.
Бен хотел купить и установить джакузи на заднем дворе, где теперь пытается расти нанкинская вишня. Бет возражает, что это больше, чем они себе могут позволить, – даже сейчас. По правде, ей кажется, что от джакузи разит безмозглым самопотаканием.
Возле калитки в белом заборе на заднем дворе стоит деревянный сарай с пологой крышей из дранки, Бен построил его сам. Алексу нравится взбираться на крышу, чтобы побыть там в одиночестве и порисовать летними вечерами; он создает собственный комикс о супергероях в футуристическом мегаполисе, который называется Мегагород. Человек-Башня. Гелий. Ястреб. Силач. И их враги, суперзлодеи: Доктор Бедлам, Гурман Боґли, Патоген, Павиан. Порой больше, чем рисовать их приключения, ему нравится придумывать их личные истории, создавать таблицы их сил и относительные рейтинги: параметры силы, скорости, выносливости, интеллекта, управления реальностью. Выяснять с помощью диаграмм и бросков костей, кто победит в поединке, а не заниматься прорисовкой конкретной битвы.
Он работает над спутником героев – Малышом Квантом. Подросток Крис Кэллендер получает способность останавливать время, мгновенно оказываться в разных местах и другие удивительные силы, которые Алекс для него еще не придумал. Загвоздка в том, что Крис молод и неопытен, еще учится управлять своими потрясающими способностями, чтобы они не приносили больше вреда, чем пользы. Но как Крис получил эти силы? Какова его история? Алекс вспоминает сверкающую сферу в лаборатории у отца на работе. Может, Крис живет в Ривер-Мидоузе. Может, то, что случилось с Алексом в закусочной, случилось и с Крисом. Только хуже. Или лучше.
Только вот супергерои не живут в таких городках.
Жарко, дождя не было несколько недель, и Бен поставил брызгалку на лужайку у дома, которая теперь выглядит неровной, выжженной. Бен думал, что дети захотят надеть купальные костюмы и попрыгать перед дождевателем, пока тот включен. Но Алекс тут же ушел в свою комнату, а Эмери была дома всего минуту назад, но вот уже куда-то делась, может, катается на велосипеде по окрестностям. Одна, как обычно. Бен помнит время, когда все, что нужно было детям летним вечером, – это дождеватель и фруктовый лед. Он видит их прежними – кричащими, смеющимися, прыгающими в брызгах воды.
Бен сидит один на крыльце, налаживает дождеватель, чтобы тот перемещался по минутам, поливая весь газон. Приходит Бет с подносом, на котором стоят пластиковые стаканы и высокий кувшин с лимонадом сверкает на солнце.
– Где Эмери?
– Только что была здесь.
– Что ж, вот лимонад для тех, кто захочет.
Бен смотрит в вырез ее рубашки, когда Бет наклоняется, чтобы поставить поднос на складной столик рядом с ним. Он восхищен увиденным, как и всегда. Они встретились на его школьном выпускном, на Джерико-Бич. Бет Лейтнер. Она пришла с каким-то другим мальчишкой, из другой школы, но к концу вечера уже была с Беном, брела с ним по пляжу прочь от костра, и они делились друг с другом, чего им хочется достичь в жизни. Или, по крайней мере, она делилась с ним. Она хотела стать фотографом и путешествовать по миру, снимать людей и города. В те дни у него не было представлений о том, к чему он стремится, он никогда не думал дальше работы в дядиной автомастерской – будет копаться в двигателях. Но не мог же он сказать это хорошенькой, вдохновленной девушке, бредущей с ним рядом, так что он взглянул в ночное небо на ту горстку звезд, что были видны, и сказал, что он хочет быть летчиком, может, даже космонавтом, не представляя, откуда ему пришло это в голову, и надеясь, что она никогда это после не вспомнит. Несколько свиданий спустя он уже расстегивал ее блузку на заднем сиденье старого «мустанга». Впервые он расстегивал чью-то блузку, если уж честно.
Бен улыбается, вспоминая, как близок он был к тому, чтобы расплакаться – от радости и ужаса одновременно. Впервые он делал то, что изменит всю его жизнь.
Бет возвращается в дом, а несколько минут спустя Бен слышит, что входная дверь снова распахивается.
К его удивлению, это Алекс. Сын стоит на верхней ступеньке, вглядывается в глубину улицы.
– Вышел подышать? – спрашивает Бен, и фраза звучит натянуто и неловко.
– Мама хочет, чтобы я поискал Эмери, – уныло отвечает Алекс.
– Ах, подожди пару минут, – пожимает плечами Бен. – Она вернется.
Он похлопывает по ступеньке рядом с собой.
– Присядь, пока ждешь.
После долгого молчания Алекс садится.
– Вот лимонад.
– Нет, спасибо.
– Итак, – говорит Бен, придумывая, что бы еще сказать. – Работаешь над новой игрой?
– Да.
– Про что она?
– Путешествия во времени.
– Круто. Очень здорово. Вроде как «Назад в будущее»?
– Не совсем.
– Ну что ж. Без потокового накопителя, значит.
Алекс встает.
– Лучше пойду поищу Эмери.
– Конечно, – говорит Бен. Затем, потому что не знает, что еще сказать, добавляет: – Удачи.
Алекс выводит свой велосипед с парковки у гаража и укатывает вдаль по улице. Бен смотрит, как он уезжает.
Как-то январским вечером в сверкающем новом супермаркете «Сейв-он-Фудз» Бет рассматривает упаковки с куриной грудкой, ищет, чем накормить четверых, не выходя за пределы недельного бюджета, и тут вспоминает, что теперь у них есть деньги.
Она может купить что угодно в этом магазине. Что ж, в рамках разумного, но все-таки это новое ощущение – обладание покупательской способностью. От этого перехватывает дыхание, хочется отступить на шаг от витрины. Бет оглядывает секцию мясных продуктов: на полках розовое, красное, белое мясо. Говядина, ветчина, свинина, курица, индейка, телятина, баранина, лосось, тунец, краб, омар. Стейки, грудки, ребрышки, отбивные, ножки, бедра, язык, голяшки, корейка, филе.
Она выбирает самый большой и дорогой лоток: огромный кусок вагю. От взгляда на цену сердце Бет бьется чуть сильнее. Возникает импульс бросить мясо и уйти, пока никто не заметил. Но вместо этого она подносит лоток ближе. Внутри упаковки восхитительная мраморная говядина блестит, точно в утренней росе. Какая это часть коровы? Она где-то слышала, что животных поят пивом, или молоком, или чем там еще, из-за чего их мясо становится таким деликатесом. Пожалуй, так же, как откармливают борцов сумо. Она гадает, что скажет Бен, если она подаст ему это блюдо. Он так занят на работе в последнее время, берет сверхурочные смены всякий раз, когда ему предлагают, – интересно, заметит ли он это вовсе.
Воздух дрожит. Бет почти всегда удается игнорировать это, это ведь ничего не значит, но на миг она чувствует себя деревом на сильном ветру, которое падает.
Рассогласование проходит.
Она покупает стейк и приносит домой. Вынимает мясо из упаковки, и вот оно лежит на разделочной доске на кухне, сырое, розовое, а Бет гадает, о чем она только думала. Сейчас середина зимы, на улице минус двадцать, а этот кусок подходит для барбекю – он должен шипеть на гриле летним вечером. Как она вообще собиралась его готовить?
Она смотрит на мясо снова, и перед ее мысленным взором возникает электропила, которая с жужжанием опускается на кусок подвешенной туши, и плоть на ней раскрывается, словно дверь.
Ранняя осень, субботний вечер. Алекс с Эмери бредут вдоль железнодорожных путей на краю города. Алекс устал быть телохранителем Эмери, но мать все еще настаивает на этом. Если он не играет с друзьями, он должен присматривать за своей своенравной сестричкой. Таковы правила.
Алекс замечает что-то среди деревьев возле путей.
– Эй, смотри, – говорит он.
Он пускается бежать вниз по насыпи и затем снова вверх, на другую сторону канавы в заросли тополей. Эмери следует за ним.
Алекс заметил брошенную машину, уже наполовину заросшую высокой травой. Возможно, когда-то она была зеленой, но теперь вся рыжая от ржавчины. Алекс думает, что она похожа на большой коричневый металлический кусок дерьма, который оставил здесь огромный ржавый робот, и запоминает эту мысль для своих домашних комиксов. Роботы переваривают металл и срут обломками.