встретить людей.
Шли дни, он вырос
и расправил свои юные крылья в воздухе.
Младший в семье,
он первым вылетел из гнезда.
Он окреп.
Он летал все дальше и дальше
с каждым днем,
пока не достиг
границ водного края.
Там он встретил крачек,
что путешествуют дальше
всех птиц
через небесное море.
Балабол спросил крачек,
видели ли они людей
в своих путешествиях.
«Не видели», —
ответили они Балаболу.
Люди оставляли вещи —
знаки, которые можно прочесть,
отмечающие их присутствие.
Крачки не видели признаков человека
уже давно.
Ни их дым,
ни их мертвые тропы,
ни их потоки,
наполненные черным ядом.
«Если и остались люди, —
сказали крачки Балаболу, —
забудь о них.
Пусть сдохнут».
Балабол был напуган
тем, что поведали ему крачки
о человеческих знаках,
Но бабушкины истории
прочно засели в его голове.
Если люди еще живы,
хорошо бы
узнать, где они
и чем заняты.
Балабол хотел быть
тем, кто узнает это.
Он мог полететь далеко.
Он мог поискать.
Он мог найти
тех жутких существ,
если они еще живы.
Но Балабол
не мог хранить тайны.
Он рассказал братьям и сестрам
о своих мечтах
отправиться на поиски людей.
Он бы стал первым,
кто увидит их снова
и принесет домой эту весть.
Братья и сестры Балабола сказали,
что у него мышиное дерьмо вместо мозгов.
«Никто не хочет увидеть человека», —
сказали они ему.
Они прыгали вокруг Балабола,
имитируя звуки людей:
«Ба ки кака ваа кук».
Они обзывали Балабола.
Пчелотрахом
называли они его.
Дерьмом-с-крылышками[17].
В то время
на протяжении трех сезонов роста
не было дождей.
Ручьи и озера
начали высыхать.
Птиц и зверей
мучала жажда.
Они боялись.
Если водный край перестал быть
зеленым краем,
хорошим местом,
куда они смогут пойти?
Как-то с уходом солнца
в один из последних
дней Песни Кузнечика[18]
вороны подняли тревогу
в кронах деревьев.
Их крик долетел
до других птиц:
они видели людей.
Близко.
Со всего водного края
собрались птицы:
они летели,
сбивались в стаи,
прибыли все избранные трибуны
от всех племен и народов[19].
Они прибыли
к месту собрания
под высокой одинокой сосной
на холме
на краю болота.
Белоголовый орлан уселся
на верхней ветке
высокой одинокой сосны.
Филин
примостился поблизости.
Ворон взгромоздился
на засохшую черную ветвь.
Все трибуны собрались
в центре водного края
у высокой одинокой сосны,
на холме
у воды.
Ястреб, сокол, козодой,
куропатка, шилохвость, крикливый зуек,
пестрый улит, ибис, поганка,
плавунчик, лебедь,
черный дрозд, дятел,
голубая сойка, кукша,
виреон, чечетка, ласточка, конек,
кедровка, крапивник, славка, оляпка
и все-все воробьи.
Ты спросишь, человек,
почему сильные не охотились
на малых и слабых.
Когда созывается собрание,
наступает великое перемирие.
Никакой охоты,
никаких убийств
не дозволяется,
когда возникает худшая угроза.
Птицу, которая нарушает перемирие,
изгоняют из водного края
и убивают, если она возвращается.
Балабол с семьей кормились
на поляне с дерном,
окруженной старыми березами,
когда поднялась тревога.
«Люди!
Люди идут!»
В это время был черед Балабола
следить за опасностью с высоких веток,
пока его родители и братья-сестры
искали внизу ягоды.
Балабол не любил стеречь.
Он хотел играть
с братьями-сестрами.
Он ненавидел сидеть в одиночку
на продуваемой ветрами верхушке
старой березы
и следить.
Когда поднялся крик,
Балабол услышал его.
Он слетел к семье.
«Люди! —
сообщил он им. —
Видели людей!
Они идут сюда!»
«Это не наше дело, —
сказал отец Балабола. —
Наш дядя Подумай-Дважды
будет говорить за наш клан.
Он пойдет на собрание.
Возвращайся и стереги».
Балабол вернулся
на верхушку березы.
Ветер качал его.
Его перышки топорщились.
Его разум был в смятении.
Он не мог не думать
о людях.
Ему нужно было их увидеть.
Одна из его сестер пролетела мимо.
Балабол позвал ее:
«Ты стереги. Я полетел».
И Балабол улетел
к месту собрания.
Балабол прилетел
на собрание трибунов.
Он был мал и спрятался
в высокой траве
на краю холма.
Никто его не заметил.
Был черед мохноногого сыча
Многовошки
вести собрание.
Многовошка ждал тишины.
Затем он надулся.
«Люди, —
сказал Многовошка, —
уже близко.
Два человека,
высокий и низкорослый.
С ними идет зверь,
один из как-бы-волков,
о которых говорится в древних сказаниях».
«Люди близко, —
сказал Многовошка. —
Они доберутся к месту собрания
к восходу луны».
Птицы принялись говорить
все разом,
перекрикивая друг друга.
Кто-то призывал убить
людей,
прежде чем они подойдут ближе.
«Отправьте стаю волков,
чтобы выследить их», —
закричала кукша-мать.
У нее было много птенцов
в то лето.
«Мы съедим их плоть, —
сказала она, —
а их кровь
напоит нашу землю».
Многие птицы подхватили ее клич.
«Убить их!
Съесть их плоть!
Развеять их кости!»
Пока они спорили,
старая журавлица
Отраженная Луна
вышла из камышей
у остатков воды,
которую не высушила жара[20].
Она вышла в круг
птиц.
Она шла медленно,
молча,
и все трибуны стихли.
Они расступились перед ней.
Отраженная Луна жила одна
в тростниках.
Она была старейшей
во всем водном крае.
Она видела и пела
сокровенное
в Истоке.
В тех сокровенных местах
она видела то,
чего не было,
но что происходило позже.
Отраженная Луна
не посещала собрание
множество жизней птиц,
но в этот уход солнца она пришла.
Птицы были поражены.
Что она скажет?
«Отправьте птиц на поиски, —
сказала Отраженная Луна, —
пусть найдут людей
и приведут их невредимыми
на собрание».
«Мои птенцы просят есть, —
сказала мать-кукша. —
Мы ищем еду весь день,
мы скребем, и клюем, и роем,
но находим так мало.
Зачем говорить с людьми,
когда нужно кормить молодняк?»
«Люди не знают
Исток, как мы, —
сказал зуек
Кривое Крыло. —
Они не говорят на Истоке.
Они открывают рты,
и из них слышно только дерьмо.
Все это знают».
«Вы видели человека? —
спросила Отраженная Луна. —
Говорили с ним?»
Кукша и зуек
промолчали.
«Праматерь моей праматери
рассказывала историю, —
сказала Отраженная Луна, —
о временах, предшествующих
Поломанным годам.
Из-за того, что сделали люди
с Истоком,
только двое из моего рода
еще жили.
Только двое.
Мы, журавли, были близки
к тому, чтобы замолчать
навечно
в Истоке[21].
Мои праматери говорили,
что именно человек
по имени Ночная Пташка
спасла нас.
Она взяла нашу праматерь,
последнюю в своем роде,
из нашего дома
перед тем, как поднялась большая вода
и затопила его.
Она вернула журавлей
из молчания.
Поэтому
я бы позволила людям прийти
и поговорила бы с ними сама».
С восходом луны
рыжая колибри
Замершая-в-Воздухе
нашла людей.
Она привела их
в сердце водного края,
где их ждали
трибуны.
Балабол все еще прятался
в высокой траве.
Он увидел, как подходят люди.
Их было невозможно пропустить,
хоть и трудно разглядеть.
У них не было крыльев.
Они ходили
иначе, чем другие звери.
Их было двое.
Старая —
бабушка рассказывала ему,
что люди зовут таких «женщиной», —
и молодой —
его называют «мальчиком».
Волосы женщины были бледными,
как лунный свет в тумане.
Мальчик был маленьким,
но он не боялся.
Он шел перед женщиной,