– А вы что будете делать, сэр? – Макбрайд отдал ключи, и Маклин сразу вручил их Ворчуну.
– Я? Вообще-то, я с сегодняшнего дня в отпуске по случаю утраты жилища, и до конца недели мне приказано не возвращаться. Так что Боб отвезет меня домой, а потом возьмется за мои незаконченные следственные дела. Пошли, Боб.
Маклин зашагал к машине, без особого удивления обнаружив, что кошка сразу увязалась следом, а вот Ворчун несколько подзадержался.
– Насчет дел – это вы серьезно?
– Более чем, Боб. Я в отпуске, а потом за меня берется комиссия по этике. Кому-то же надо делать работу. Суперинтендант считает, что ты уже большой мальчик.
Дойдя до машины, Маклин устроился на переднем пассажирском сиденье. Не успел он закрыть дверь, как кошка запрыгнула ему на колени и почти сразу свернулась в черный пушистый клубок. Ворчун открыл водительскую дверь и тоже сел в машину.
– Боб, ты в кошках случайно не разбираешься? – поинтересовался Маклин.
– Лучше не спрашивайте, сэр.
– Тогда похоже, что придется мне ее забрать.
Раздался торопливый стук шагов. Прежде чем Маклин обернулся, задняя дверь распахнулась, и кто-то запрыгнул внутрь.
– Надеюсь, ты не против? – Эмма запыхалась, зато успела переодеться, избавившись от своего рабочего комбинезона.
– А что ты затеяла, Эмма?
– Ты-то сам что собрался делать?
– Я еду домой. Вернее, это бабушкин дом, но выходит, что теперь он будет моим. А потом отправляюсь по магазинам, мне нужно прикупить одежды.
– Вот именно, – ухмыльнулась Эмма. – Судя по нынешнему костюму, без помощи тебе не обойтись.
22
– Подожди снаружи, Тони. Мы сейчас закончим.
Маклин уселся на пластиковый стул, а слова продолжали звенеть у него в ушах. Он чувствовал себя как непослушный школьник, которого вызвали к директорше. Правда, сравнение несколько хромало, поскольку сидевший на соседнем стуле сержант Данстон вроде бы ни в чем не провинился. Однако и представитель полицейского профсоюза чувствовал себя явно не в своей тарелке – постоянно разминал пальцы, поглядывал на часы, несколько раз открывал рот, будто хотел что-то сказать, и только звучно его захлопывал. А за дверью кабинета суперинтенданта Макинтайр, сейчас плотно закрытой, бушевал спор, звуки голосов накатывали и откатывали, подобно волнам. Слов было не различить, но вот эмоции не вызывали никаких сомнений.
Сержант Данстон вдруг вскочил на ноги, да так стремительно, что Маклин даже не успел осознать, что дверь распахнулась. Он еще не начал вставать сам, а старший инспектор Галлард уже промаршировал наружу и скрылся за углом. Судя по его взбешенному виду, что-то пошло не совсем так, как ожидалось.
– Всё в порядке, Джон, – обратилась к Данстону Макинтайр, опережая его вопрос. – Формального хода этому делу дано не будет.
Маклин увидел, как по лицу сержанта разливается явное облегчение. Не будет формального разбирательства – значит, не придется писать бумагу за бумагой, перекраивать расписания дежурств, вводить в курс дел новоиспеченного детектива-инспектора. Сам он не без удивления обнаружил, что не только обрадован, а отчасти даже и разочарован таким исходом, но это чувство быстро прошло. Кажется, теперь он сможет вернуться к работе. И попытаться-таки выяснить, кто убил Одри Карпентер.
– На пару слов. – Макинтайр указала на дверь кабинета, теперь привычно открытую, и прошла внутрь.
Маклин бросил взгляд на Данстона, кивнул в знак благодарности и сказал, что догонит его в столовой. Потом проследовал за суперинтендантом в ее логово.
– Неплохо будет, если ты не станешь раздражать комиссию по этике в ближайшие… не знаю, лет сто. – Макинтайр села за стол, но Маклину на стул не указала.
Он остался стоять, надеясь, что это означает не слишком долгую лекцию.
– Не знаю, мэм, как вам удалось их уговорить…
– Да пришлось рискнуть собственной шкурой ради тебя, Тони, вот как! Старший инспектор Галлард требовал разжаловать тебя в сержанты и выгнать из детективов. Если честно, то у меня и так работать некому, чтобы я еще могла позволить себе терять опытных сыщиков!
Маклину хватило самообладания, чтобы ничего не сказать насчет, мягко выражаясь, чрезмерных санкций, которые взбрели в голову Галларду, но очевидно, какие-то чувства все же отразились на его физиономии.
– Рэб Галлард и Чарльз Дагвид – старинные приятели еще с полицейской школы. Если бы не это, вероятно, не было бы и некоторых особо нелепых обвинений в твой адрес.
– Мэм, но вы-то хоть не думаете, что я знал об этих наркодилерах? Клянусь…
– Конечно, нет. Но ты в лицо назвал Дагвида придурком. И практически обвинил могущественного гангстера из Глазго в убийстве собственной дочери. – Макинтайр устало улыбнулась. – Галлард вхож в разные кабинеты, вплоть до замначальника шотландской полиции. Будет лучше, если ты не станешь лишний раз лезть ему на глаза. Договорились?
– Я все понял, мэм. – Маклин развернулся, чтобы идти.
– Подожди, Тони, есть кое-что еще.
Он остановился, повернулся обратно. Каждый раз находится что-то еще.
– Да, мэм?
– Сам понимаешь, чем-то я должна была пожертвовать, иначе Галлард настоял бы на официальном разбирательстве. Тогда ты сидел бы дома до тех пор, пока Чарльз не закончит следствие, а мы оба прекрасно знаем, как долго это может продлиться. Так что ты в отпуске до конца следующей недели. Технически ты отстранен от службы на время неформального расследования, но мы проведем это как отпуск по состоянию здоровья, иначе от газетчиков отбою не будет.
Могло быть и хуже. Ворчун так и так регулярно к нему наведывается, чтобы держать в курсе всех текущих следственных дел. Почему бы и не продолжить в том же духе?
– И мне пришлось согласиться, чтобы с тобой побеседовал психиатр.
– Вам пришлось… что?! – Маклин пошатнулся, как будто его ударили. – Почему?
– Из-за стресса, Тони, почему же еще?
– Но я…
– Ты всегда нелегко переносишь это время года. Теперь, когда Андерсон снова во всех новостях, тебе вдвойне тяжело. Не думай, что я не обращаю внимания, сколько времени и когда ты проводишь на службе. Если добавить к этому, что твой дом и все вещи сгорели, тебя трудно винить, даже если ты и допустишь ошибку-другую.
– Но я же…
Макинтайр успокоительно подняла руку.
– Я все прекрасно знаю. Но я уже объяснила – нужно было бросить комиссии по этике хоть какую-то кость. Несколько бесед с психиатром тебе никак не повредят. А то, глядишь, и на пользу пойдут.
Кошка миссис Маккатчен сидела на стойке рядом со старинной газовой плитой, вылизывая лапы и время от времени бросая на Маклина повелительный взгляд. Сам Маклин развалился на деревянном стуле перед обширным кухонным столом, в одной руке – чашка с чаем, в другой – толстенный финансовый отчет. Он смотрел куда-то в пространство, стараясь уложить в голове подробности, касающиеся бабушкиного наследства. Вот взять полицейскую работу: он обожал раскапывать мельчайшие детали, складывать между собой разрозненные части криминальной головоломки, вносить порядок в хаос повседневности. Однако финансы не имели с этим ничего общего. Со смерти бабушки прошло уже несколько месяцев, но эта головоломка никак не складывалась. Банковские счета, налог на наследство, сертификаты акций, средства в доверительном управлении… В глубине души он был уверен, что рано или поздно все эти пляшущие цифры наконец сойдутся в единый баланс. Вот только пока ему недоставало сил, чтобы их к тому принудить.
К счастью, позвонили в дверь. Наверняка это Ворчун заглянул, чтобы ввести его в курс всех последних событий. Маклин допил остатки чая, чуть не поперхнулся раскисшим куском печенья на дне чашки и, не обуваясь, поспешил через коридор к входной двери.
Свет заслоняла двухметровая масса мускулов и татуировок. Явно не Ворчун.
– С вами хочет побеседовать мистер Макдугал.
Маклин попытался захлопнуть дверь:
– Я на больничном. Пусть беседует со старшим инспектором Дагвидом.
Дверь снова распахнулась, и верзила вдвинулся внутрь.
– С вами хочет побеседовать мистер Макдугал. Прямо сейчас.
Маклин задрал голову и уставился в огромную рожу. Глаза расставлены слишком широко, ни малейшего намека ни интеллект.
– Я надену пальто.
– Это незачем. – Верзила, распахнув дверь еще шире, отступил в сторону.
Макдугал стоял на дорожке, обводя дом оценивающим взглядом. Потом одарил Маклина недоброй ухмылкой:
– Похоже, подкупать-то тебя бессмысленно, а, инспектор?
– Ого, как тут все солидно. А от мебели я просто в восторге!
Макдугал развернулся на месте, окидывая взором большую гостиную неподалеку от входа, куда его и гиганта-телохранителя направил Маклин. Вся мебель здесь была укрыта чехлами от пыли, а ставни, сколько Маклин себя помнил, всегда были опущены, чтобы предохранить жутковатого вида текстильные обои от выцветания. Гостиная выглядела немногим уютней склепа – что Маклину сейчас и требовалось.
– Что вам нужно, Макдугал? – Маклин содрал чехол с древнего продавленного дивана и жестом предложил незваному гостю присаживаться.
– Ах, это знаменитое эдинбургское гостеприимство. – Макдугал аккуратно присел на краешек. – Кстати, чай я только что пил.
– Тогда к делу.
– Ты спросил, инспектор, когда я в последний раз видел дочь. Мы оба понимаем, на что ты намекал. Но тут ты не прав. Я любил Вайолет.
Маклин с трудом удержался, чтобы не ответить: мол, ну да, мне примерно так и сказали. Вместо этого он подошел к камину и прислонился к нему, скрестив руки на груди.
– После твоего визита я, знаешь ли, навел кое-какие справки, – продолжил гангстер. – Вроде как ты тоже потерял кого-то близкого. По слухам, примерно так же, как и я свою девочку. Тебе поэтому дали ее дело? Типа, решили, что ты правду нутром почуешь?
Маклин заскрипел зубами, пытаясь унять гнев, горячей волной хлынувший к щекам. Бросил взгляд на поросячьи глазки и бочкоподобные бицепсы телохранителя. О том, чтобы кидаться в драку, и речи не шло.