– Нет, – ответил Драммонд. – Не охотники. Охотники ищут книги, чтобы заработать денег или использовать в своих целях. А Лили и Ясмин были как я. Интересовались книгами, но с осторожностью.
– Как это, с осторожностью?
– Значит, мы всегда должны были быть начеку, как и с любой ценностью. У самой Лили было две книги. У Ясмин – три. А вон тот мужчина… – Драммонд показал на высокого худощавого мужчину с морщинистым лицом и растрепанными волосами, который приближался с другой стороны парка. – Это Вагнер, из Германии, о нем я тебе рассказывал. Он физик.
– Был, – поправила Кэсси.
Драммонд сверкнул на нее глазами.
– Все верно, был физиком.
– Прости, я не хотела. – Кэсси тут же пожалела о сказанном. – Не хотела сделать тебе больно.
– Знаю, – выдавил улыбку Драммонд, показывая, что не обиделся.
Вагнер был одет в легкую летнюю рубашку, расстегнутую на шее, и светло-зеленые вельветовые брюки. На плече у него висел рюкзак.
– У него тоже две книги, – добавил Драммонд.
Мужчина подсел к женщинам за столик. Последовали улыбки, объятия, смех, и Кэсси сразу стало понятно: эти люди – друзья, они искренне любят друг друга.
– Вагнер унаследовал книги по семейной линии, – сказал Драммонд, не отрывая глаз от компании. – Как и я. Так мы и познакомились. Рано или поздно каждый из них пришел ко мне с вопросами о книгах, а я поведал им о других в Библиотеке Фокса. Так мы сбились в тесную группу единомышленников. И как минимум раз в год встречались, чтобы поболтать о том о сем, обсудить новости и события из мира особенных книг. Все в таком роде.
– Что-то типа съезда волшебников? – спросила Кэсси.
Драммонд взглянул на нее, оценив юмор.
– Вроде того, – согласился он. – Мы часами говорили о книгах, теоретизировали. О том, на что книги способны.
– Например, на путешествия во времени, – вставила Кэсси.
– Ага. Мы долго спорили, откуда взялись эти книги, где источник их волшебства.
Пока Драммонд рассказывал, Кэсси продолжала наблюдать за компанией. Мужчина – Вагнер – теперь слушал историю Ясмин; через секунду он и Лили, переглянувшись, прыснули со смеха от какой-то шутки. Они были счастливы и наслаждались встречей, как старые друзья после долгой разлуки.
– А вот сейчас будет неловко, – пробубнил Драммонд. – Неловко и нелепо.
В дальнем конце парка, с задней стороны Публичной библиотеки Кэсси заметила Драммонда – молодого Драммонда, который направлялся к столику. Выглядел он не таким тощим, как тот, что рядом с ней; тело казалось сильнее и здоровее, в каштановых волосах ни единой седой прядки. Он был привлекательным, подумала Кэсси; теперь же эта привлекательность проявлялась, лишь когда Драммонд улыбался.
Что бы ни случилось с ним за последующее десятилетие, оно скрыло его природную красоту.
– Вот и я, – пробормотал он. – Боже, неужели я так выгляжу со стороны, когда иду?
– Ты выглядишь отлично, – успокоила его Кэсси, и Драммонд недоуменно на нее покосился. – Не то, что я, длинная и неуклюжая.
– Ты тоже выглядишь отлично, – отстраненно пробормотал он, и к щекам Кэсси прихлынуло тепло, как будто она покраснела.
Впрочем, Драммонд не смотрел на нее – его интересовало то, что происходит в его прошлом.
Троица за столом заметила приближающегося молодого Драммонда. Они разом вскочили, отодвинув стулья, и осыпали его приветствиями и объятиями, после чего уже все вместе снова уселись за стол. Они болтали, улыбались, смеялись.
– Я хотел еще раз увидеть, как все было, – проговорил Драммонд. – Я храню воспоминания, но действительность всегда лучше. Хотел снова увидеть, как мы счастливы.
– Понимаю, – сказала Кэсси.
Спустя несколько минут друзья встали из-за стола и по краю парка направились в сторону Кэсси и Драммонда. Те слегка пригнулись, когда компания проходила мимо, однако никто не обратил на них внимания, все были слишком увлечены разговором.
– Это был прекрасный день, – произнес Драммонд, провожая глазами компанию, которая шла к юго-восточному выходу из парка. – Мы просто гуляли, болтали, делились новостями. Вагнер рассказывал о переезде в новый университет в Нидерландах. Лили – о политике, о Гонконге и Китае, о том, что ждет их в будущем. Ясмин – как выйдет на пенсию. О своих дочерях – одна из них, кажется, выходила замуж. Самая обычная беседа.
– Звучит мило, – заметила Кэсси.
– Да, – согласился Драммонд, – так оно и было, и я очень скучаю. Скучаю по своим друзьям.
– А я скучаю по дедушке, – сказала Кэсси, и они какое-то мгновение глядели друг другу в глаза, утешаясь объединившей их горечью утраты. Затем Драммонд снова повернулся к друзьям.
– Мы шли в ресторан в Сохо. Забронировали там отдельную комнату в дальнем углу. Обычно за ужином мы болтали, рассказывали друг другу услышанные истории о книгах. Сплетничали об охотниках за книгами, о Продавце книг…
– Продавце книг?
Драммонд махнул рукой – мол, ничего интересного.
– Лотти. Из Нового Орлеана. Продает книги охотникам, которые в этой игре, чтобы подзаработать. Вроде посредника. Проводит аукционы. Целое состояние сколотила. Она наша давняя незаживающая рана. Вроде тех, кто на черном рынке сбывает бесценные артефакты. У любого археолога будет однозначное мнение на этот счет. Вот и мы терпеть ее не могли.
Кэсси не прерывала его, чувствуя, что приближается конец истории.
– Из ресторана мы вышли поздно и все вместе зашагали к нашим отелям на север. Мы собирались снова встретиться на следующий день и обсуждали, что будем делать, куда пойдем. И тут… тут мы оказались в парке Вашингтон-сквер. Стало тихо и неожиданно прохладно. Не как сейчас. – Драммонд указал на голубое небо над головой. – Помню, как вдруг спустился туман – какой-то каприз погоды. И на другой стороне парка возникла женщина.
– Какая женщина? – спросила Кэсси.
– Я не знаю, как ее зовут, – признался Драммонд. – Просто зову ее Женщина. Никогда не видел ее до того дня, понятия не имел, кто она. И до сих пор не имею. А вот про нас она знала и в тот день заставила узнать про себя.
– Как это? – спросила Кэсси.
Драммонд промолчал. Кэсси не поняла: то ли он не расслышал, то ли просто не хотел ничего больше говорить.
– Как это? – повторила она и положила ладонь на руку Драммонда в попытке привлечь его внимание.
– Сегодня они все умрут, – произнес он с серьезным лицом. – Вагнер, Лили и Ясмин. Женщина их убьет. Выжил я один, и с тех пор она охотится за мной.
Потрясенная Кэсси выпучила глаза.
– Но почему?
– Потому что ей нужна Библиотека Фокса, – ответил Драммонд. – Вот почему я спрятал ее в Тенях. После того дня, когда впервые увидел Женщину. Это было…
Он как будто подбирал подходящее слово.
– Опустошительно, – добавил он через мгновение. – Чудовищно.
– Что… – Кэсси колебалась: с одной стороны, ей хотелось узнать больше, а с другой – совсем не хотелось. – Что она сделала?
– Могу показать, если хочешь, – предложил Драммонд, и взгляд у него сделался мрачным. – Если ты правда хочешь узнать, почему я в бегах уже десять лет, почему Библиотека Фокса находится в Тенях, почему мы должны уберечь от Женщины Книгу дверей, я покажу тебе.
– Как?
Драммонд достал из кармана книгу.
– Это Книга памяти, Кэсси, – сказал он и протянул ей. – Я могу показать тебе мои воспоминания об этом дне.
Кэсси уставилась на книгу; весь мир как будто отошел на второй план. Она знала: Драммонд хочет, чтобы она увидела, поэтому они здесь. Она знала, будет страшно, но какая-то часть ее желала разделить с Драммондом его ношу, избавить его от одиночества.
Она взялась за книгу, и вдруг весь Брайант-парк исчез. Кэсси глядела на мир глазами другого человека.
Иззи и Лунд
– Как бы помню и не помню, – сказала Иззи, разглядывая видео, на котором Кэсси стоит у двери их квартиры на фоне венецианской улицы у себя за спиной. Эту запись Иззи обнаружила, проверяя, что сохранилось в телефоне об ее передвижениях за последние два дня. – Как сон, понимаешь? Вроде помнишь, но все не по-настоящему.
Когда на видео прозвучал ее голос и съемка оборвалась, она покачала головой. Потом запустила заново. Она была словно в трансе.
– Как такое возможно? – спросила Иззи. – Это наука или магия?
Не получив ответа, она подняла глаза. Лунд сидел напротив нее, на столе перед ним стояла миска с куриной лапшой, а ложка была на полпути ко рту. В другой руке он держал половину хлебной булки. Булка казалась крошечной.
– А ко мне вернется память? Вспомню ли я это все? – сыпала вопросами Иззи.
Лунд проглотил ложку супа, мельком взглянул на Иззи и снова вперился в миску.
– Не знаю, – ответил он.
– Ну то есть, я, кажется, помню почти все. То, что проделал со мной тот человек, ту боль… – Тут она замолкла, по телу пробежала дрожь. – Она высвободила нечто внутри меня. Я знаю, что произошло. Но я не помню, как прожила это. Похоже на бред, да?
Иззи взглянула на свое отражение в окне. Она чувствовала, что ее несет. Она перенервничала, возможно, у нее был шок, и она не могла остановиться. Стояло позднее утро, улица пульсировала, пропуская сквозь себя потоки людей и машин. Они сидели в просторной бургерной где-то на углу в Среднем Манхэттене, куда ее привел Лунд.
Здесь они провели уже два часа, Лунд доедал третье блюдо – миску с куриной лапшой, которой предшествовали чизбургер с картошкой фри и омлет. Иззи голода не чувствовала, ее словно контузило и отбило всю охоту есть, но она все равно попросила себе сандвич с сыром на гриле и кофе. К тому времени, когда принесли заказ, память уже начала восстанавливаться. Иззи не форсировала этот процесс, чувствуя, как шаг за шагом возвращается к нормальному состоянию, как впервые за день вновь становится собой. Этот процесс помогал ей отстраниться от того, что с ней случилось, – от боли и пыток, которым подверг ее лысый мужчина.
– А ты не из болтливых, да? – подметила Иззи; она прикинула, что после выхода из дома гигант заговорил от силы раз или два.