– Ладно.
В последующие месяцы Кэсси медленно начала разрабатывать свою идею: разыскивать не книгу, но человека. У нее ушло почти полгода на то, чтобы выйти с нужным человеком на связь, и еще несколько месяцев – на общение, чтобы они вдвоем прощупали друг друга. Она часто беседовала с мистером Уэббером, проверяя свои идеи и замысел.
Спустя почти год после прозрения в Брайант-парке и почти пять лет с тех пор, как попала в прошлое, Кэсси в одиночку предприняла долгое путешествие. Она встретилась кое с кем и заключила сделку. А затем вернулась в Нью-Йорк, в квартиру, ставшую ей домом.
– Ну как? – спросил у нее мистер Уэббер по прибытии.
Она кивнула.
– Готово. Теперь остается только ждать.
Последнее прощание с мистером Уэббером
На девятом году жизни с мистером Уэббером все мысли Кэсси были обращены к неотвратимому будущему, которое на всех парах неслось ей навстречу. Так долго это будущее казалось ей чем-то далеким, а теперь она боялась, что подготовиться к нему и не успела. Простиравшаяся перед ней вечность превратилась в промелькнувшее мгновение.
За эти годы мистер Уэббер заметно сдал. Это происходило постепенно, неуловимо для Кэсси, но вот однажды он, не сумев подняться со стула, со смущенной улыбкой опустил взгляд на свои немощные колени. И тогда Кэсси увидела, как он отощал, как обвисла кожа на шее. Лицо по-прежнему сохраняло гладкость и моложавость, густая белая шевелюра не поредела, но руки все больше ослабевали, дремал он все чаще, и Кэсси знала, что время на исходе. Осознание, что вот они – последние дни его жизни, его последний День благодарения, Рождество и Новый год, его последняя весна, – неимоверно ее удручало. При нем ей приходилось скрывать свои чувства; она боялась нечаянно выдать то, что ему не следовало знать.
Кэсси поймала себя на том, что снова вспоминает дедушку, их разговор в бургерной. Она хотела рассказать ему о его здоровье, но он и слышать не захотел. Она не знала, изменит ли это хоть что-нибудь, но, глядя на мистера Уэббера, почему-то чувствовала: того, что его ждет, ей не предотвратить. Он дожил свою жизнь до ее естественного завершения.
– Ах, Кэсси, мой свет гаснет, – сказал он как-то вечером, однако в голосе у него не слышалось грусти. – Но это нормально. Все мы к этому приходим, а я, если подумать, прожил восхитительную жизнь.
– Не говорите так, – возразила Кэсси. – Все хорошо. Вы в здравом уме, можете выходить и гулять, посещать книжные магазины. Вы же все еще читаете, верно?
– Я не жалуюсь, Кэсси. Просто стараюсь оставаться реалистом.
Кэсси чем-то занялась на кухне – без особой нужды, лишь бы не продолжать разговор.
Мистер Уэббер стал ей другом – возможно, лучшим из друзей, что у нее когда-либо были. Он дал ей стабильность, уверенность, опору из доброты и сострадания, когда она более всего в них нуждалась. Невыносимо было думать, что он уйдет из ее жизни. Однажды она уже оплакивала его как случайного знакомого и с ужасом представляла, что будет оплакивать вновь как близкого друга.
Летом того года, когда мистер Уэббер должен был умереть, когда другая Кэсси должна была получить Книгу дверей, Кэсси осознала, что ей придется покинуть мистера Уэббера. Себе она говорила, что это необходимо для подготовки к грядущему, однако сама знала – ей просто невыносимо находиться с ним рядом.
Она сказала ему об этом как-то вечером, когда в городе стихло и потемнело. Они сидели в гостиной, а с кухни фоном доносилась барочная музыка.
– Я должна уйти, – сказала Кэсси.
– Я знаю, – просто ответил мистер Уэббер. – Ваше прошлое – теперь уже снова почти настоящее.
Он улыбнулся, обрадовавшись каламбуру.
Она кивнула.
– У меня ведь никогда и не было Книги дверей, да? – спросил мистер Уэббер. – А если и будет – теперь, думаю, уже неважно. Что толку прыгать на пару месяцев вперед…
– Ага, – согласилась Кэсси.
История с Книгой дверей оставалась загадкой. Как же в итоге она оказалась у мистера Уэббера, чтобы тот передал ее Кэсси?
Она вздохнула.
– Что такое? – спросил он.
– Как быстро они пролетели. Эти десять лет. Словно и не было. Но я помню, что в первую ночь здесь они казались мне такими долгими, целой вечностью.
– И о жизни можно так же сказать, – чуть грустно улыбнулся мистер Уэббер. – Примите от меня небольшой совет. Не растрачивайте жизнь попусту, не прячьтесь в коконе своих мыслей. Берите все от отведенного вам времени – а то не успеете опомниться, как время все выйдет.
– Знаю, – ответила она.
– И раз уж мы тут расчувствовались, позвольте сказать еще кое-что. Хочу поблагодарить вас за то, что были со мной все эти последние десять лет.
Он протянул к ней руку, и она взяла ее.
– Это действительно были лучшие десять лет моей жизни.
Он улыбался, но она видела, как в глазах у него выступают слезы.
– Я очень рад, что вы стали мне другом, это так много для меня значит.
– И для меня, – со слезами на глазах сказала она.
– Но не переживайте, – продолжил мистер Уэббер, отпуская ее руку и выпрямляясь, – я буду приглядывать за вами в «Келлнер Букс». Мы можем оставаться друзьями, вот только вы до поры до времени не узнаете, насколько глубока эта дружба.
Кэсси улыбнулась; она понимала, не так уж долго ему осталось за ней приглядывать.
– И та история, про ваш первый день в Риме, когда женщина вошла в вашу комнату, а вы были голый?
– А?
– За годы, что мы виделись в книжной лавке, вы несколько раз рассказывали ее мне, – сказала она. – Я всегда считала вас забывчивым, но это не так. Не для того ли вы рассказывали, чтобы я ее запомнила? Ведь именно так, пересказав ее в первый день, я заставила вас поверить, что застряла в прошлом.
Он улыбнулся.
– Ага, «видела меня во всей полноте».
В начале зимы Кэсси окончательно покинула квартиру мистера Уэббера. У нее имелся банковский счет с определенной суммой денег, которую он ей передал, в сумке лежала одежда, скопленная за эти годы, а еще телефон, который она принесла с собой из будущего и недавно зарядила с помощью кабеля – купленного, как только этот тип зарядки появился в продаже. Телефон она еще не включала: опасалась, как бы не возникло путаницы с телефоном другой Кэсси. Ей не хотелось, чтобы что-то изменило события, которые привели ее туда, где она сейчас.
– Ну вот и все, – сказала она стоявшему на кухне мистеру Уэбберу.
Они оба кивнули, вдруг почувствовав неловкость. Потом Кэсси подошла и обняла его.
– Спасибо вам, – проговорила она.
– Нет, – возразил он, – вам спасибо.
Отпустили друг друга они не сразу.
– Не волнуйтесь, – сказал мистер Уэббер, – я сегодня, чуть позже, схожу прогуляться. Загляну в «Келлнер Букс», увижу там другую вас. А через несколько месяцев, когда все кончится, может, и вы заглянете снова повидаться? Дружба ведь не заканчивается, да? Мы же теперь будем жить в вашем настоящем.
– Не заканчивается, – выдавила она улыбку.
– Очень хочется послушать про ваши приключения, – сказал он, провожая ее до двери. – Про все ваши волшебные книги. Пока же я найду чем заняться. Столько книг еще можно прочесть.
– Книги всегда есть, – согласилась она, выходя в коридор.
– Подумываю взяться за старое, – заявил он, – перечитаю-ка «Графа Монте-Кристо».
Кэсси улыбнулась, ее сердце екнуло.
– Прекрасная книга.
– Да, – подтвердил мистер Уэббер, – так и есть.
Она снова его обняла, и это объятие, казалось, длилось вечно, но все равно недостаточно долго.
– Ну все, идите, – сказал он. – Сделайте то, что должны. А мы скоро увидимся.
Кэсси поцеловала его в щеку и, не оглядываясь, вышла – таким было ее прощание с мистером Уэббером.
Она прошла через город к станции «Пенн». У нее был билет на поезд в южном направлении – туда, где через несколько дней у нее должна состояться встреча. Встреча будет короткой, а затем она снова отправится на север, в Нью-Йорк.
Продавец книг (2)
Во второй раз в жизни Кэсси увиделась с Лотти Мур, Продавцом книг, в Новом Орлеане. Они встретились, как условились несколькими годами ранее, в десять вечера в «Кафе дю Монд» на Джексон-сквер. Кэсси застала Лотти за одним из уличных столиков под бело-зеленым навесом; перед той стояли чашка кофе и пончики. Густой и теплый ночной воздух напоминал наваристый суп, и Кэсси вспотела. В кафе она порадовалась вентиляторам, лениво разгонявшим воздух над головой.
– А я сомневалась, придете вы или нет, – сказала Продавец книг, когда Кэсси уселась рядом. – Я даже начала сомневаться, уж не почудилось ли мне.
– Я тоже не знала, придете ли вы, – ответила Кэсси.
Несмотря на поздний час, соседние столики были заняты – молодежью, которая делала передышку между алкогольными вечеринками, или туристами, которые завершали вечер пончиками с кофе. Снаружи, на улице Декатур, на табурете сидел пожилой чернокожий и играл на старой тубе, пробивая духовыми нотами бреши в плотном ночном воздухе. То и дело туба замолкала, и он запевал гнусавым скрипучим голосом, который ножом разрезал городской шум.
– В это время здесь намного лучше, – объяснила Лотти, пока Кэсси осматривалась. – Днем полно туристов. Люблю, когда потише и есть свободные столики, люблю, что никто не стоит над душой и не торопит, пока ты пьешь кофе. Без этого места мне не жить. Без здешних кофе и выпечки. Это и есть жизнь.
К столику подшаркала немолодая китаянка и вопросительно буркнула, приглашая их сделать заказ. Кэсси попросила кофе с молоком.
– Значит, вы мне верите? – спросила она, дождавшись, когда официантка отойдет.
Продавец книг кивнула.
– Ну, случилось все, что, как вы говорили, должно было случиться. Получается, вы либо из будущего, либо ясновидящая. Или же у вас прекрасная интуиция. В любом случае это веская причина для еще одного разговора с вами. И при нашей первой встрече пять лет назад вы мне понравились. В вас есть энергичность, я такое ценю.