Настроение:ДрузьяНаблюдаемые симптомы: разобщенность, паранойя и нездоровая одержимость уведомлениями о прочтении
Портрет настроения
Все, чего я ждала в этот момент, было не любовью или романтикой, или жизнью, добавленной к моей, а всего лишь разговором, который оказалось сложнее всего начать.
Нуждаться в людях и в то же время бояться их – это изматывает меня.
О, иногда я думаю, что заводить друзей бесполезно. Они лишь уходят из вашей жизни спустя какое-то время и оставляют боль, хуже той пустоты, что была до их появления.
Я ждала его несколько недель. Когда одним прекрасным субботним утром оно наконец прибыло, я была дома одна и не сразу бросилась за ним вниз, поскольку была в спортивных штанах и с немытой головой, и мне показалось, что будет неправильно принять посылку в таком виде. Час спустя я неторопливо прошла по коридору в ярко освещенное фойе здания и спросила про посылку у Томаса на стойке регистрации. Коробка была большой и тяжелой, и, неся ее обратно в свою квартиру, я испытывала то нервное, приподнятое чувство, которое обычно возникает перед свиданием вслепую.
Я поставила коробку на столешницу из серого мрамора и нашла ножницы, чтобы разрезать ленту. Внутри коробки была еще одна, дорогая на вид коробка темно-синего цвета. Я развязала белый бант, сняла крышку и вытащила чехол для одежды. К нему был прикреплен конверт. Желая насладиться моментом, я открыла его так же, как дети открывают свои подарки под новогодней елкой. Внутри конверта была маленькая белая открытка, на которой розовым курсивом было написано: «Поздравляем с вашим прекрасным свадебным платьем на заказ. Инструкция по использованию:
1. Тщательно смойте всю косметику перед примеркой.
2. Убедитесь, что рядом с вами есть друг, который поможет вам с труднодоступными пуговками».
Я смотрела на открытку, пока буквы не стали неразличимыми, а слова не превратились в символы. Затем я взяла чехол с одеждой в руки и отнесла его в шкаф, повесив в самом дальнем углу рядом с неношеными платьями и испачканными свитерами, не желая даже посмотреть, что внутри. Я не хотела это видеть. Мне казалось, что меня стошнит, если я увижу его. Я ненавидела это. Не имело значения, как оно выглядело, я просто хотела, чтобы оно исчезло с глаз долой.
Об этом я как-то не подумала. Что, когда я получу платье, мне понадобится кто-нибудь, чтобы застегнуть его. Наверное, подсознательно я это понимала, когда заказывала платье онлайн, вместо того чтобы ходить по магазинам с подругами и семьей, как любая другая невеста. Я должна была понимать, что никак не смогу устроить эту свадьбу, не столкнувшись с этим настроением. Потому что все началось не с открытки. Она была лишь спусковым крючком для того настроения, которое бурлило внутри уже много лет. Возможно, со средней школы. Может, со старших классов. Определенно начиная с Роксаны. Вернее, заканчивая ей. После восьми лет дружбы наше общение оборвалось на двух текстовых сообщениях, которые были настолько детскими, настолько нелепыми, что, когда я думаю о них, у меня начинается приступ тошноты. И все же, какими бы ребяческими ни казались эти слова, мы и раньше ссорились, говорили жестокие вещи друг другу, которые потом всегда забирали обратно. Но эти сообщения, они пролежали там три года, и ни у кого из нас не хватило смелости заменить их новыми.
До того жаркого, душного летнего утра, когда прибыло мое платье, я чувствовала себя прекрасно из-за всего этого. У меня был жених, коллеги, семья, не самые близкие, но все же друзья. Я напомнила себе, как долго я хотела именно этого. Сколько ночей, проведенных с Роксаной в нашей первой квартире в Верхнем Ист-Сайде, я мечтала об одиночестве. Как когда я приходила домой, в полной темноте и, наливая себе бокал вина, смотрела на телевизор в гостиной и жалела о том, что не могу взять одеяло и свернуться калачиком на диване, устроившись поудобнее, действительно поудобнее. Но вместо этого я уходила в свою комнату без окон, закрывала дверь, и в густоте удушливого воздуха смотрела что-то в потемках на своем ноутбуке. Потому что она всегда возвращалась. Я слышала пьяную тряску ее ключей, шарящих в пояске замочной скважины, или цокот ее каблуков по потрескавшемуся линолеуму, когда она заваливалась с каким-нибудь парнем или с коллегой в обнимку, и, хотя я была в халате или спортивных штанах, я все равно чувствовала себя голой.
У меня было то, к чему я так стремилась. Парень, квартира, помолвка – все это произошло так легко. У меня было то, чего хотели многие другие. Только теперь, три года спустя, я хотела того, что было у всех остальных. Я хотела того, что казалось необходимым условием для того, чтобы быть женщиной – болтовня за обедом, посиделки за ужином, групповые чаты. И все же каждый раз, когда я выходила и пыталась найти это, все казалось вымученным или фальшивым. И я возвращалась домой с болью в животе, переосмысливая каждое слово, каждую фразу, каждое молчание. И чем больше я выходила, чем больше старалась, тем больше чувствовала себя чужаком.
Я представляла свою жизнь по-другому. Я думала, что на моей свадьбе будет огромное количество подружек невесты и свидетельниц, и друзей из прошлых лет. Вместо этого она казалась символом полного провала, неудачи, которую я потерпела в своей жизни. Это был символ того, насколько меня не любят. Насколько я недружелюбна.
У меня уже не было той уверенности в себе, которая была в юности. Подобно женщине, пережившей тяжелое расставание, я была параноиком, не доверяющим даже самой себе. После последней ссоры с Роксаной я перестала общаться с большинством наших общих друзей, полагая, что, поскольку она была знакома с ними дольше и ближе, они неизбежно захотят занять ее сторону. Все остальные дружеские отношения, те, что были в средней школе, или в Испании, или в летнем лагере, или на работе, казались мне какими-то вялыми веревками в руках, которые, как бы сильно я за них не тянула, никак не хотели натягиваться.
За последние три года я стала слишком придирчивой, раздражительной, разочаровавшейся. Я думала, что с годами я стану более общительной, но все было наоборот. Мне было одиноко. И это одиночество давило на меня. Я чувствовала его постоянно. Мне казалось, будто мир вокруг высмеивает меня – по телевизору, по дороге на работу, повсюду, где я видела девушек, сидящих вместе, болтающих, завтракающих в кафе на углу.
Хуже всего было то, что мне было стыдно. Потому что почти в тридцать лет немного поздно начинать искать друзей. Это было время, когда другие люди обычно укрепляли свою дружбу, становясь крестными родителями и свидетельницами на свадьбах. Мне же казалось, что мой поезд ушел. Я поставила все свои фишки на Роксану и проиграла.
В тот момент я была рада, что Джей уехал по работе в командировку. Рада, что у меня была целая квартира, где можно было предаться одиночеству. Мне нужно было место для скорби, пространство, чтобы погрузиться еще глубже в себя. Я провела ночь, изучая страницу Роксаны в Instagram, запустив параллельно «Грейс и Фрэнки»[49] и упорно игнорируя единственное текстовое сообщение, которое получила. Я была не в настроении, чтобы идти выпивать с бывшей коллегой: мне хотелось запереться и погрузиться с головой в свое одиночество.
О чем говорит ваше настроение
Я пыталась обвинить в своем настроении Роксану. Потом Нью-Йорк. Потом свою работу. Я пыталась убедить себя в том, что я люблю одиночество. Что у меня не было времени на друзей. Но реальность этих заявлений противоречила моим чувствам, заключавшимся в том, что каждый пост бывших друзей в Instagram ощущался как удар под дых. Каждое не полученное приглашение расценивалось как личная обида. И чем больше я закрывалась в себе, тем больше дней проводила, испытывая гнев или отвращение к себе после просмотра Facebook.
Но продолжаться так дальше не могло. Моя свадьба вынудила меня вырваться из кокона, который я построила для себя, и вернуться в реальность. Это было как лобовое столкновение с настроением, которого я долгие годы пыталась избегать. Приближающаяся финишная черта, которую я либо пересеку, либо сломаюсь, так и не добежав. Каждый шаг был как спусковой крючок. Когда я выбирала цветы для букета, я неизбежно думала о том, что мне некому будет их отдать. Когда я искала обувь, я понимала, что мне никто не поможет надеть ее в день свадьбы. Уставившись в Pinterest в поисках прически, я вспоминала лишь о том, что мне не у кого было даже спросить мнения.
Через несколько недель после того, как прибыло платье, моя семья неожиданно устроила для меня свадебную вечеринку. Моя мама знала, что я не хочу ее, поэтому она была неформальной и скромной, и вместо традиционных свадебных подарков она попросила людей принести их любимую книгу. Когда все закончилось, я напилась и расплакалась из-за того, как мало друзей пришло. Следующее утро я провела, распаковывая книжки, сложенные стопкой на обеденном столе в доме у родителей. На темно-розовой обложке одной из книг белыми буквами было написано: «К новой психологии женщин». Поскольку я всегда искала что-нибудь новое и интересное для своего сайта Words of Women, я взяла эту книгу к себе в комнату, чтобы почитать. Я не нашла там ничего, что можно было бы разместить на сайте, но неожиданно для себя нашла ответ на ту боль, которая пронизывала мою жизнь на протяжении последних нескольких недель.
Автор книги, психиатр и психоаналитик, доктор Джин Бейкер Миллер, предложившая совершенно новый взгляд на психологию женщин, предположила, что