оторая возвращается к нам. Я знала, что это правда. Знала, потому что, когда я выходила из своей квартиры, всегда происходило одно из двух: мир был со мной или против меня. Были те волшебные нью-йоркские дни, когда город буквально вибрировал, когда каждый человек на пешеходном переходе или в баре был для меня новым другом, незнакомцем со своей историей, и я вспоминала, почему я вообще приехала в этот город с восьмимиллионным населением – ради вот этой энергии. Но были и дни, когда Нью-Йорк становился злейшим врагом. Когда консьерж странно смотрел на меня, когда пешеходы на улицах были грубыми, а люди в барах – неприветливыми. Но город не просыпался в плохом настроении. Восемь миллионов человек не могут просто решить, что в один прекрасный день они будут милыми со мной, а в другой день – нет. Город был моим отражением.
Ванесса Ван Эдвардс, посвятившая много лет изучению эмоций и поведения людей, обнаружила, что люди способны улавливать эмоции других. И эти эмоции, которые мы перенимаем, заставляют нас либо любить, либо ненавидеть человека. Реакции людей создают энергию, которую мы чувствуем вокруг себя. По словам Ван Эдвардс: «Желаем мы это признавать или нет, но решение о том, нравится нам человек или не нравится, доверяем мы ему и хотим ли мы продолжения отношений с ним, мы принимаем в первые секунды после встречи с ним».
Взять хотя бы то, что у Джея всегда портится настроение, когда в плохом настроении пребываю я. Ван Эдвардс обнаружила, что микровыражения нашего лица, включающие в себя настоящие и фальшивые улыбки, страхи, стресс и тревоги, вызывают те же чувства у людей, находящихся рядом с нами. Даже когда нам кажется, что мы хорошо скрываем свои эмоции, едва уловимая мимика нашего лица выдает нас. Вот почему определенный тон в голосе моей мамы, когда она отвечает на телефонные звонки, заставляет меня нервничать. И почему я становлюсь параноиком, когда замечаю перемену в лице своей начальницы. И почему, даже когда я прихожу домой и пытаюсь притвориться, что у меня хорошее настроение, обмануть Джея у меня не получается.
Конечно, невозможно быть счастливым все время. Никто никогда не должен стремиться к этой цели. Но мы должны стремиться к тому, чтобы все время любить себя. Потому что, в отличие от счастья, любовь к себе не мимолетна, но, как и счастье, она притягивает и излучает хорошую энергию. Как бы банально это ни звучало, любовь к себе – это умение не осуждать себя постоянно. Умение отказаться от постоянного самокопания, от негативных разговоров о себе. В буддизме существует для этого специальный термин: майтри. Это одна из четырех буддийских добродетелей, которая дословно означает «доброжелательность» или «дружелюбие». Если человек будет развивать в себе майтри, он научится принимать себя и сможет плыть по миру в состоянии невозмутимости. Как сказала буддийская монахиня Пема Чодрон: «Единственная причина, по которой мы не открываем свои сердца и умы другим людям, заключается в том, что они вызывают в нас замешательство, и мы не чувствуем себя достаточно храбрыми или здравомыслящими, чтобы его преодолеть. В той степени, в которой мы смотрим на себя ясно и с состраданием, мы смотрим уверенно и бесстрашно в глаза кому-то другому».
Многие из нас попросту не умеют любить себя, поскольку наши автоматические мысли подавляют данное чувство. Автоматическими являются те мысли, которые возникают непосредственно после негативных событий. В большинстве своем они носят искажающий характер и возникают настолько быстро, что мы едва успеваем заметить их, не говоря уже о том, чтобы оспорить или поставить под сомнение. И именно эти мысли создают наше настроение. Каждое событие в действительности является лишь нашей мыслью о произошедшем событии. Если мы сможем научиться думать по-другому, если мы научимся вовремя останавливать наши автоматические мысли, мы сможем изменить не только восприятие нами окружающего мира, но и наше существование в нем.
Осознание искаженных мыслей должно стать первым шагом к их исправлению. Я должна была приучить себя следить за ними, отлавливать те мысли, которые следуют одному из этих шаблонов, чтобы изменять их направление.
Но настоящая перемена в моей энергии, в моем потоке сознания произошла лишь тогда, когда я научилась заменять искаженные мысли чем-то таким, о чем я раньше даже не думала, – любовью к себе. Я не осознавала, что любовь к себе нужно практиковать так же интенсивно, как любую другую новую привычку. И как большинству других уроков в моей жизни, я научилась этому у незнакомца в спандексе.
Хотя он не был таким уж незнакомцем. Он был инструктором по виньяса-йоге в «Эквиноксе»[50]. Мы выполняли собаку мордой вниз, как мне показалось, уже минут пятнадцать, мои руки болели и начали дрожать, и я принялась осматривать зал, не принял ли уже кто-нибудь позу ребенка, когда из темноты вдруг раздался его голос. Мягкий, нежный голос, говорящий нам: «Забудьте о боли. Сконцентрируйтесь на своих точках силы». После перехода в более удобную позу он стал рассказывать нам историю об одном из своих предыдущих занятий, которое он вел, когда заметил, что ученику было нелегко. По ней было видно, что она была расстроена и не могла сосредоточиться на том, что делала, поэтому он остановил ее на выходе из зала, чтобы выяснить, что случилось. Она сказала, что у нее была тяжелая неделя на работе и она пришла сюда, чтобы попытаться расслабиться, но неспособность выполнять позы только добавила ей напряжения. Он сказал, что причина, по которой ей, как и многим из нас, было трудно заниматься йогой, вовсе не в том, что мы новички, не обладающие достаточной гибкостью, а в том, что мы не умеем разговаривать с самими собой.
За долгие годы у нас выработалась привычка критиковать себя и говорить о себе негативно, когда у нас что-то не получается. Мы злы по отношению к самим себе, даже агрессивны, и этот негатив не просто выплескивается наружу, он течет по нашим венам, не позволяя нам полностью раскрыть свой потенциал. Это причина, по которой мы не можем выполнять позы в йоге или продвигаться вперед в нашей практике. Мы убеждаем себя в том, что мы не можем что-то сделать, а затем осуждаем себя за это.
На нашем занятии он попросил нас попробовать построить диалог с самими собой по-другому. Когда мы не могли что-то сделать (коснуться пальцев ног, принять позу и т. д.), вместо того чтобы критиковать себя, он попросил нас обратиться к своей точке силы – состраданию и любви к себе. Наша точка силы, объяснил он – это способность не просто понять, где мы находимся и чему мы противостоим, но и возможность попросить себя пойти еще дальше, чтобы как можно дольше сдерживать боль. Вместо того чтобы раздражаться и злиться, когда мы чувствовали, что наши руки отказывают, а ноги дрожат, мы признавали красоту того, что делает наше тело, и с благодарностью просили его сделать еще немного. И именно в благодарности и любви, которые мы проявили к себе, мы нашли то дополнительное ядро энергии, ту заряжающую нас силу. Казалось бы, незначительное изменение в том, как мы разговариваем с собой, поддерживаем себя, активизирует наш поток.
За стенами зала для занятия йогой точками силы являются те ситуации, когда вам хотелось бы себя осудить и начать все контролировать вокруг, но вместо этого вы прислушиваетесь к себе. Как в тот раз, когда я нервничала перед телефонной конференцией. Вместе с моей начальницей мы должны были созвониться с важным клиентом. Я всегда ненавидела такие звонки. Нужно быть веселой и непринужденной? Или я должна вести себя серьезно? Но я вспомнила о своей точке силы и решила быть просто самой собой – принимать все, что должно было случиться. Высказывать свое мнение, не подвергая его критике. Говорить, не анализируя под микроскопом каждое слово. Уважать себя за то, что могу вести такие переговоры, и уважать свои способности в работе. Ничто не изменилось, кроме того, что тревога, тяжесть и стресс исчезли. И после звонка моя начальница сказала мне: «Отличная работа!» А потом она сделала то, что никогда не делает: решилась поболтать со мной. Она спросила о моей свадьбе, моем платье, о дате. Я ответила на все вопросы, особо не раздумывая, а к концу дня поняла, что, когда я была самой собой, я не беспокоилась о том, чтобы получить одобрение, потому что одобрение уже было там.
Отверженные?
Мы боимся проявлять заботу о людях, потому что боимся, что другие не позаботятся о нас.
После получения открытки я пообещала себе начать прилагать больше усилий. Я подумала, что, хотя, возможно, уже не найду другой лучшей подруги, я все еще могу развивать дружеские отношения, которые сейчас находились в плачевном состоянии. Одними из таких отношений были отношения с Люси, подругой, с которой я потеряла тесную связь после окончания средней школы, но иногда пересекалась, потому что мы обе жили в Нью-Йорке. Я ходила на вечеринку по случаю ее дня рождения в Краун-Хайтс[51], хотя эта поездка обошлась мне в тридцать долларов за такси, ходила с ней в театр на Таймс-сквер, два раза встречалась с ней, чтобы выпить после работы, и оба раза под проливным дождем, и с тех пор как она переехала в Неваду пять месяцев назад, я даже разговаривала с ней по телефону.
Во время одного из таких звонков она сказала мне, что сможет приехать на мою свадьбу. Что все удачно совпало, поскольку ее двоюродная сестра должна была родить ребенка на той же неделе. На всякий случай я не стала уточнять, приедет ли она, если двоюродная сестра не родит. Потом она сказала мне, что разговаривала с Теддой, еще одной нашей школьной подругой, которая жила в Нью-Йорке. Они были по-прежнему близки, тогда как я болталась где-то на задворках этой дружбы.
– Как она? – спросила я.
– Хорошо. Ее повысили, – ответила она.