И лучше всего об этом знают актеры, поскольку, если и есть что-то несправедливое в жизни, так это отношение к женщинам в Голливуде. Снова и снова они выходят на сцену, чтобы рассказать историю о том, как один отказ привел к другой уникальной возможности. Или о том, как жуткое поражение стало крупнейшей победой в жизни. Именно здесь происходит подлинное волшебство – в разрыве между тем, чего мы хотим и ожидаем, и между тем, что получаем в действительности. Когда жизнь вынуждает нас пойти по той дороге, по которой мы никогда бы не пошли, если бы обстоятельства сложились так, как мы на них рассчитывали.
Подобно тому, как художники создают свои лучшие шедевры в моменты боли, жизнь создает для нас лучшие возможности во времена сложностей и неудач. И если в этот момент мы сможем открыться, мы сможем стать частью этой магии.
Я нашла для себя наилучший способ, как сделать это. Нужно было всего лишь записывать то, что случилось со мной, когда обстоятельства, которых я очень хотела в жизни, так никогда и не сложились. К каким самым ярким последствиям в жизни привели наиболее болезненные неудачи и разочарования? Что привело меня в ту точку, где я нахожусь сейчас, до того, как я поняла, куда вообще иду? Я создала сайт Words of Women, потому что не могла найти агента, издателя или работу. Я встретила своего мужа, хорошего и доброго мужчину, потому что мужчина до Джея, Кевин, за моей спиной крутил роман с другой девушкой. Я получила должность в маркетинговой компании, которая однажды позволит мне расти и продвигать собственный бренд, потому что мне отказали в пяти других вакансиях, на которые я проходила собеседование.
Когда я начала смотреть на свою жизнь под этим углом, я стала воспринимать задержки, очереди и неотвеченные звонки как открывающиеся возможности. Я не понимала этого ранее, не видела, что должно было произойти что-то еще. Да, я жду посадки на рейс до Майами, которая должна была начаться еще два часа назад. Но, может, это ожидание здесь избавит меня от необходимости там стоять в пробке и сэкономит мне пятьдесят долларов на поездке на такси. Может, это потому, что я должна с кем-нибудь случайно столкнуться. Меня перенаправляют по этой дороге не просто так.
Затем мои записи в дневнике стали меньше смотреть в прошлое и больше обращать внимание на настоящее. Я начала записывать все, что происходило в те моменты, которые я совершенно не планировала. Какие мысли или наблюдения были у меня, пока я стояла в длинной очереди? Что можно было сделать теперь, когда мне уже было нечего терять, поскольку в компанию, где я хотела работать, меня не взяли? С какими людьми я знакомилась, когда была где-то впервые или одна, или оказывалась там, где даже не планировала?
Залы ожидания стали местами судьбы. Пробки превратились в возможность для размышлений. Все это стало случайным экспериментом. Я с радостью воспринимала любую неожиданность, произошедшую из-за чего-то неприятного. Я начала везде брать с собой блокнот: на прогулки, в поездки на поезде, на встречи с друзьями, которые всегда опаздывали. Я не хотела ничего забывать. Я хотела оказаться дома, когда судьба постучится в дверь. Я хотела сознательно присутствовать в промежутках между событиями.
Помните, что падение – это шаг наверх
Но если все всегда будет гладко и идеально, ты слишком быстро привыкнешь к этому, понимаешь? Время от времени необходима встряска. В противном случае ты никогда не сможешь насладиться тем, когда все будет действительно хорошо.
К концу написания этой книги я стала сильнее, чем когда-либо. По прошествии пяти лет я почувствовала, что прошла через все возможные настроения и, наконец, обнаружила самое неуловимое и автоматическое из них. Это была последняя петелька в моем новом свитере, и мне не терпелось поскорее примерить его на себя.
Я была спокойнее, счастливее, и планировала переехать в Филадельфию, чтобы быть ближе к моей семье. Наши с Джеем отношения еще никогда не были лучше, чем за последние несколько лет, и мы только что купили квартиру. Квартиру, которая сопровождалась расходами по завершению сделки, неожиданными тратами и множеством стрессовых моментов, но я даже не вздрогнула. Я была другой. Я была сильнее. А потом я посмотрела вниз и обнаружила дыру. Прореху в полотне. Разорванную нитку.
Это был звонок от моей подруги Сильвии. В последний раз мы разговаривали около восьми месяцев назад, после того как она переехала во Францию. Она пыталась устроить свою жизнь в Нью-Йорке, но у нее никак не получалось. Я сказала ей, что считаю ее решение правильным. Я могла представить себе ее в берете, сидящую в кафе и поющую в облаке дыма и голубых огней. Я не сказала ей, что боюсь и переживаю за нее. Поскольку то, на что она решилась, было трудным, и шансы сделать это в одиночку казались ничтожными.
Сильвия была моей подругой, с которой никогда ничего не происходило. В течение многих лет она пыталась попасть на Бродвей, и, проведя последние восемь лет в Нью-Йорке, она решила переехать в Париж, потому что там жила ее тетя, и ей казалось, что в Европе ей повезет больше. Поводом послужило также то, что парень, с которым она познакомилась на летних театральных курсах и прожила вместе десять лет, расстался с ней. Бедняга Сильвия. Она была той единственной подругой, судьбе которой мы все молча сопереживали. Когда она забудет об этом? Когда откажется от этой затеи? Как долго это будет продолжаться?
Несколько месяцев спустя после ее переезда мы разговаривали по телефону. Она сказала мне, что работала официанткой в одном месте на Елисейских Полях, где всегда было много туристов. «Мне тридцать три, – сказала она, – а я по-прежнему официантка. Только теперь я официантка во Франции». Прошло еще несколько месяцев, и, хотя общаться мы стали реже, я все еще следила за ее жизнью в социальных сетях. Она жила одна в темной студии на окраине города. Я заметила у нее бутылки вина на пустых кухонных столешницах. «Ей, должно быть, одиноко, – подумала я. – Она скоро вернется».
Несколько месяцев спустя я уже не думала о Сильвии. В моей жизни начался застой, и я начала понемногу нервничать. Я забыла, что у этого настроения была и другая, невидимая сторона. На смену всем дискомфортным и трудным моментам пришли моменты пустоты. Подавленность. Несбывшиеся мечты. Удача, которую я так и не поймала за хвост. Я умела теперь стоять спокойно в очереди и чинить без истерик потекший кондиционер, но я не понимала, как перебороть эту сторону настроения. Мучительное беспокойство о том, что на самом деле у меня никогда ничего не получится. Я справилась со всеми своими настроениями, и у меня наконец-то было все то, чего я хотела, и все же каждое утро я просыпалась с чувством, которое никогда не испытывала ранее, – сомнение. Что дальше? Почему все казалось таким далеким? К чему еще можно было стремиться?
За исключением редких сообщений мы давно не общались. В последний раз это было, когда она написала мне, что у нее для меня потрясающие новости. Из ее ленты в Instagram я уже знала, что она встретила парня. От одной из наших общих знакомых я слышала, что его называли французским Майклом Бубле. Она рассказала мне, что Сильвия дружила с его другом, и он случайно пригласил его в ресторан в тот вечер, когда она пела. После ее выступления они вместе отправились на вечеринку, и теперь встречались. Я была рада за нее. В течение многих лет она была одинока, и теперь появился парень, достойный ее. На протяжении последующих месяцев я наблюдала, как ее жизнь вертится вокруг корпоративных вечеринок, поездок на выходные в Рим, Барселону и Венецию, вечеров в парижских ресторанах, о которых мы раньше могли только мечтать.
Потом она позвонила мне. Я сидела за кухонным островком, где сидела всегда, в своей новой квартире, которая теперь уже не казалась новой, ела бутерброд и работала над последними главами этой книги, когда ее имя высветилось на экране жужжащего телефона. «Бонжур, Сильвия!» Я ворковала со всем фальшивым энтузиазмом, на который только была способна. Она сказала мне, что у нее прекрасные новости. Помню ли я французского Майкла Бубле, с которым она встречалась? Он представил ее своему агенту, и теперь они подписали контракт. Она будет записывать демо для какого-то французского звукозаписывающего лейбла, небольшого, но все же лейбла. Она не хвасталась. Это не было хвастовством. Она рассказывала все это, одновременно спрашивая моего совета, который заключался в том, что нет, было не слишком рано переезжать жить к нему, и да, я обязательно приеду на вечеринку по случаю запуска ее альбома.
Только через несколько минут после того, как я повесила трубку, я начала плакать. Я была рада за Сильвию, но я чувствовала себя несчастной. Я чувствовала себя несчастной из-за того, что сравнивала себя с ней. Моя жизнь против ее жизни. Этот звонок стал еще одним напоминанием того, что жизнь вокруг меня менялась, но без меня. Менялась жизнь других, но не моя. Я работала уже много лет, и мне казалось, что со мной ничего не происходит. Еще год назад у нее ничего не было. Ни парня, ни карьеры, ни квартиры в Шестом округе. Теперь у нее было все. В одно мгновение ее жизнь изменилась.
Эта последняя мысль дала мне нить надежды. Опору, на которую можно было расчитывать. Потребовалось всего мгновение, чтобы все изменилось. И я позволила этой мысли остаться со мной подольше, чтобы она успела пустить корни. В моей жизни было много моментов. Когда я встретила любовь всей моей жизни. Когда я добилась своего первого успеха в Нью-Йорке. Words of Women. Все это случилось со мной, пока Сильвия боролась. Все это случилось, хотя я по-прежнему чувствовала, что мне чего-то не хватает.
Я просто поняла, что такова суть жизни. Волны. Вершины и впадины. Взлеты и падения. Ритм жизни никогда не был устойчиво восходящей линией импульса – если бы это было так, мы просто не выдержали бы этого. Вместо этого у нас есть наши мгновения. Вспышки магии. Удачи, перемены и возможности. А затем мы снова отступаем. Мы возвращаемся к работе, борьбе и мечтам. И именно в тот момент, когда кажется, что ничего уже не изменится, что новая мечта или новая цель недостижима, что магия, которая присутствовала в вашей жизни два года назад, исчезла навсегда, ушла к кому-то другому, все это возвращается вновь.