Бенни
Уф, да ладно тебе… Можно как-нибудь пропустить все это, а? Конечно, все это знают, а мне неприятно об этом слушать. Просто неудобно. Я понимаю, ты пытаешься представить дело так, типа большие злые хулиганы-одноклассники дразнят бедного маленького сумасшедшего Бенни Оу из-за говенной ситуации в семье, и это с твоей стороны очень благородно и по-книжному, только правда состоит в том, что дело было не в этом. Да, все так и было, но это не главное, потому что я тоже сделал свой выбор. С первого дня в школе я решил не скрывать, кто я и что со мной произошло; и когда некоторые дети спрашивали, правда ли, что мой отец был наркоманом, я говорил: нет, он был джазовым кларнетистом. А когда они спрашивали про голоса, я отвечал, что это типа круто; и с тем, что лежал в психушке, я примирился и не пытался это скрыть. На самом деле, в первый день с утра у меня все шло не так уж плохо, пока меня не вызвали в кабинет директора и в школе не появилась моя мама. Когда я увидел, как она сидит там, в приемной, в старых грязных кроссовках, брюках-стрейч и огромной рубашке с грязным пятном спереди, которое она, наверное, даже не видела из-за своих сисек, вот тут я сбился. Они все на нее пялились – директриса Слейтер, медсестра и школьный психолог, все дети в коридоре – впервые в жизни я увидел ее их глазами, и мне захотелось убить их за то, как они смотрели. Клянусь, я хотел разбить им морды. Вы уж извините, но это моя мать. Они не должны были так пялиться. Они должны были отнестись к ней с большим уважением.
Так что мне ничуть не легче видеть, как ты во время рассказа подчищаешь историю и выставляешь меня жертвой, бедным маленьким сумасшедшим мальчиком. Я-то знаю, как было на самом деле. Я помню, какие чувства испытывал в тот момент по отношению к своей матери. Почему ты об этом не говоришь? Ведь главное – то, что мне было стыдно за мать. Я ненавидел ее. Я хотел, чтобы она исчезла – а, черт, говорить так говорить – я хотел, чтобы она умерла. Ну почему у меня именно отец погиб? Вот о чем я думал. По крайней мере, папка у меня был клевый. Он был музыкант, у нас были всякие общие интересы, джаз, там, космос, и мы часто делали что-нибудь вместе, например, завтракали и смотрели на YouTube старые телешоу о межпланетных путешествиях, и когда он встречал меня после школы, я гордился им. Я любил своего отца. Я безумно любил его, а он взял и умер. И вот теперь припирается эта моя мать, сидит в приемной директора, где все ее видят, а выглядит она как конченая неудачница, и у меня в голове все время звучит голос: «Ну почему не ты угодила под машину?» И ведь это говорил не какой-нибудь посторонний голос. Это был мой голос. Это был я сам.
Ну, вот видишь? Кому это надо – читать о мальчике, который думает о своей матери такую дрянь… а об отце я не хочу сейчас думать, так что, пожалуйста, давай просто пропустим эту часть и перейдем к чему-нибудь другому.
Давай вернемся в Библиотеку. Расскажи им про Алеф. Это гораздо интереснее.
Книга
Ладно, но просто чтобы ты знал, Бенни: люди все-таки хотят читать о мальчиках, которые думают всякую дрянь о своих матерях. На эту тему было написано много важных книг, и многие читатели их прочли. Но если тебе так неприятно, давай пропустим этот момент и двинемся дальше.
К концу первой недели Бенни пришел к выводу, что школа вредит его психическому здоровью. Ему нужно было перестать туда ходить, но тогда возникала проблема: что делать вместо этого? Ребята, прогуливавшие занятия, обычно тусовались в торговых центрах в центре города или дома, если родители уходили на работу, но Аннабель работала на дому, а о торговых центрах не могло быть и речи. Торговые центры были для Бенни пыткой. Это были эхо-камеры отраженного звука, наполненные криками и причитаниями некупленных вещей, которые расстраивали и подавляли его.
Вместо этого он решил снова пойти в Библиотеку и ждать появления Алисы или Атэны, чтобы объяснить ей, почему он туда пришел, а во время ожидания он будет самостоятельно изучать все, чему могут научить книги. Это казалось идеальным решением – книг там было много, и все мы, конечно, были только рады, – но он понимал, что исполнение потребует осторожности.
Он никогда не слышал, чтобы прогульщики прятались в Библиотеке, но это не значило, что его не поймают. Тогда он придумал план, состоявший из двух частей.
Часть первая – взлом аккаунта маминой электронной почты. Дождавшись, пока Аннабель ляжет спать, Бенни сел за ее компьютер. Он не знал, какой у нее администраторский пароль, поэтому набрал наугад «CheeriOhs», «CheeryOhs» – и со второй попытки получилось. Вкладка браузера уже была открыта на маминой электронной почте: AnnabelleOh@gmail.com. Просмотрев почтовый ящик, Бенни нашел сообщение из офиса директора школы, которое он переадресовал на созданный им заранее аккаунт AnnabelleO@gmail.com. Шаг был рискованный, но Бенни понадеялся, что администрация школы не заметит пропажу одной буквы. Наконец он установил фильтр, который перенаправлял все новые электронные письма со школьного IP-адреса на фейковую учетную запись и удалял их с аккаунта матери.
Вернувшись к себе в комнату, Бенни вошел со своего компьютера в фейковый аккаунт и нашел тред переписки со школой. Он скопировал адрес в шаблон нового письма, а затем вставил туда черновик подготовленного сообщения:
Уважаемая госпожа Слейтер,
Прошу извинить нас, но у моего сына Бенджамина, к сожалению, выявились остаточные проявления имевшихся проблем с психическим здоровьем, и врач порекомендовал ему полежать еще некоторое время в отделении детской психиатрии Детской больницы, поэтому он какое-то время не сможет посещать школьные занятия.
С уважением,
Аннабель Оу
Бенни перечитал написанное, немного подумал и добавил слово «серьезных» перед «проблем». Стало вроде бы лучше. У него даже промелькнула мысль, не лучше ли было бы просто инсценировать свою смерть, но потом он вспомнил похороны отца, все эти открытки и цветы… да, а еще тело. Распорядитель похорон говорил, что людям нужно увидеть останки. Без трупа это слишком рискованная затея, поэтому он остановился на варианте с сумасшедшим домом, который выглядел совершенно правдоподобно. Бенни нажал «Отправить», вышел из системы и лег спать.
Часть вторая – незаметно пробраться в Библиотеку. За лето он ознакомился с режимом работы Библиотеки, изучил привычки посетителей и персонала. Раннее утро было временем пожилых: стариков в поношенных куртках, которые нависали над газетными страницами, как терпеливые старые цапли, и седовласых дам в спортивных костюмах и солнцезащитных козырьках, присаживавшихся, как голуби, на краешек стула. Бенни заметил, как они читают: медленно, бережно переворачивая и осторожно разглаживая каждую страницу. Сдавая книгу, они аккуратно обеими руками вставляли ее в щель для возврата, словно книга была для них дорогим подарком от любимого человека.
За стариками появлялись бродяги, бездомные и прочие не вполне обычные посетители. Они брели сюда, когда закрывались ночлежки, устраивая себе временные пристанища где-нибудь в самых дальних углах, где спали или бормотали что-нибудь себе под нос. Следующими прибывали мамаши и няни, которые везли малышей в складных колясках по эскалаторам в Мультикультурный детский уголок; и уже к полудню появлялись «миллениалы» – эти приносили с собой чай латте и зарядные устройства для гаджетов и сразу же начинали искать розетки, к которым можно было бы подключиться. Так продолжалось до обеда, когда, наконец, все рассаживались, склонялись над своими книгами и ноутбуками, читали, отвечали на электронные письма или дремали до тех пор, пока в большие окна на западной стороне не протягивались длинные лучи солнца.
Вся эта информация, накопленная за лето, теперь должна было пригодиться Бенни. Самое трудное – пройти в Библиотеку, миновав охрану и справочный стол, где всегда сидел кто-нибудь из сотрудников. Библиотекари профессионально внимательны. Они приметливы и любознательны. Они все время задают какие-нибудь вопросы. Трюк, придуманный Бенни, заключался в том, чтобы появиться на входе вместе с бродягами и бездомными и незаметно пройти среди них. Оказавшись внутри, он легко затеряется в огромном здании Библиотеки.
В день своего первого прогула Бенни с утра тщательно подготовился. Он захватил продукты: сэндвич, снек и бутылочку, которую можно наполнять у питьевого фонтанчика, и зарядил сотовый, чтобы в течение дня отслеживать почту на поддельном аккаунте. Он позволил маме обнять себя, вышел из дома пораньше и сел на автобус в центр города. Высадившись на остановке у Библиотеки вместе с бездомными и психами, он медленно пошел за ними, подстраиваясь под их неспешную шаркающую поступь. «И все-таки это происходит, – подумал Бенни. – Я становлюсь одним из них». Когда они подошли к главному входу, он натянул капюшон толстовки, ссутулил плечи и засунул руки поглубже в карманы.
«Волынишь, да?»
Голос раздался откуда-то из-за спины, как и многие другие докучливые голоса. Он говорил по-английски, но с акцентом. Не с китайским. Сердце Бенни заколотилось. Он не настоящий, напомнил он себе, затем сделал глубокий вдох, как научил его тренер, и начал считать. «Вдох – два, три, четыре…»
– Эй, юный школьник! Я с тобой разговариваю!
Не обращая внимания на голос, Бенни выдохнул – пять, шесть, семь – и в этот момент почувствовал, как что-то твердое и острое уперлось ему сзади в ногу. Он резко обернулся. Это была металлическая подставка для ног у электрического инвалидного кресла. А в кресле сидел тот беспокойный старый бомжара с потрепанным черным кожаным кейсом и табличкой «Случайные проявления доброты», который все время с ним заговаривал. Но сегодня в автобусе Бенни его не видел. Дернув головой, старик снова пустил кресло вперед, на этот раз попав Бенни в голень.
– Ой! – Бенни отступил назад и нагнулся, потирая ногу. – Больно!
– Ах-х, прости. Плохие тормоза. – Старик поерзал на стуле, а затем наклонился вперед и протянул Бенни свою старческую руку. У него было красное лицо сатира, морщинистая кожа и водянистые голубые глаза. Схватив Бенни за руку, он притянул его к себе так близко, что их лбы почти соприкоснулись.