– Результаты анализа крови еще не пришли, – сообщила доктор М., полистав историю болезни Бенни в поисках полицейского отчета, – но я была удивлена. Вы замечали у сына какие-либо признаки внутривенного употребления наркотиков?
Они сидели в ее маленьком больничном рабочем кабинете. Аннабель была измучена. Она всю ночь с ужасом ждала звонка из полиции, который наконец поступил около шести утра. Она помчалась в больницу, где ей разрешили ненадолго повидаться с Бенни, после чего его увели на обследование, а она еще несколько часов ждала встречи с доктором Мелани. Аннабель не сразу смогла сосредоточиться, но когда до нее дошел смысл вопроса, она энергично покачала головой:
– Нет! Конечно, нет!
Доктор М. наклонилась к экрану компьютера.
– Согласно отчету, когда его задержали, он, очевидно, находился под воздействием наркотиков. В патрульной машине по дороге в больницу он признался в том, что разбил витрину магазина. Говорил бессвязно. Что-то о бейсболе. Его состояние напоминало бредовое, и дежурный врач это подтверждает. – Она прокрутила страницу назад. – Замечали ли вы какие-нибудь изменения в его поведении в последнее время? Что-нибудь необычное или странное…
И снова Аннабель не смогла сразу ответить на вопрос. Поведение ее сына всегда было необычным и странным, и доктор М. это знала. Что тут добавить?
– Да нет… Не так чтобы… – Она посмотрела на доктора, которая сидела по ту сторону металлического стола и готовилась занести ее ответ в отчет. – Я хочу сказать, вы же знаете, это Бенни…
Как будто это могло что-то прояснить.
– Итак, ничего, выходящего за рамки обычного? Никакого необычного возбуждения? Раздражительности? Маний?
Аннабель покачала головой.
– Усталость? Внезапная сонливость? Клевал носом?
– Он был болен в день выборов, – вспомнила она. – Слег с простудой, у него была небольшая температура, и я разрешила ему остаться дома. Он долго спал. Я и на следующий день хотела оставить его дома, но он ушел.
– Он пошел в школу?
– Нет. Я звонила, но его там не было. Я понятия не имела, куда он пошел. Как я волновалась! Его не было весь день и большую часть ночи, а потом он появился в Библиотеке… – Аннабель помолчала.
– Только одно показалось мне странным, – задумчиво проговорила она. – Перед тем как уйти, он сложил все мои футболки…
– Ваши футболки? – повторила, глядя на нее, Мелани.
– Да, пока я спала. – Аннабель с воодушевлением наклонилась вперед. – Я затеяла уборку и вывалила все рубашки из ящика комода. А он перед уходом, видимо, заметил это, сложил их все и разложил в ящике стопками по цветам радуги! Мило, правда? У него это так хорошо получается!
Доктор кивнула и вновь повернулась к экрану.
– Упоминал ли он о каких-нибудь новых друзьях? В школе или по соседству?
– Нет, – снова опечалилась Аннабель. – В школе точно нет. Есть одна девушка, но я думаю, что он встретил ее здесь.
– Она была нашей пациенткой?
– Да, я так думаю.
– Вы знаете, как ее зовут?
– Он называет ее Алеф, но мне кажется, это не может быть настоящим именем, не так ли?
Нахмурившись, доктор М. принялась просматривать свои записи.
– Разве это не его библиотечная подруга? Та, которую он пытался спасти из воображаемой уборной? Он мне о ней рассказывал. Ага, вот оно… – Она помолчала, читая записи, а затем повернулась к Аннабель. – Она не существует, миссис Оу. Вы ведь это понимаете?
– Не существует? – Аннабель удивленно уставилась на доктора.
– Алеф – это персонаж из рассказа одного южноамериканского писателя. Я забыла его имя…
– Борхес, – подсказала Аннабель. – Хорхе Луис Борхес. Аргентинец.
– Да, точно. Я раньше о нем не слышала. Но на одном из наших сеансов Бенни упомянул, что у него есть подруга по имени Алеф, и мне это имя показалось необычным, поэтому я погуглила его.
– Я тоже, но…
– Это действительно интересно, – продолжала доктор, глядя в монитор. – Но Алеф в этом рассказе даже не человек. Это маленький объект, размером с мячик для гольфа…
– Маленькая переливающаяся сфера почти невыносимого блеска. Да, я знаю, но…
– Точка в пространстве…
– …которая содержит в себе все точки. Да, я тоже это читала. Но что значит «она не существует»?
– Я вижу, вы хорошо подготовились, – улыбнулась доктор М. – Я имею в виду, что Алеф – вымышленный персонаж. Бенни ее выдумал. У вашего сына очень бурная фантазия…
– Да, конечно! Он очень креативный.
– …что совпадает с симптоматикой психоза. Дело не только в этой Алеф. У него есть несколько воображаемых друзей, с которыми он общается.
– Воображаемые друзья?
– Ну, можно называть их существами. Сущности, с которыми он разговаривает, и многие другие, которые разговаривают с ним. Так вот, Алеф – одна из них. Он говорил, что она живет на деревьях. Есть еще кое-кто или кое-что, которое он называет… – она сделала паузу, сверяясь со своими записями, – Роботом. Точное название – «Нетеоретизирующий Робот Общего Назначения М-3 Класса В-9 для Контроля Окружающей Среды». Он предупреждает Бенни об опасности. А другого он называет Би-мен, или Бутылочник, которого он описывает как бродягу с протезной ногой. Судя по всему, это сложные зрительные галлюцинации – он как бы видел их и может подробно описывать. Кроме того, есть большая группа элементарных слуховых галлюцинаций, включающая различные предметы, такие как чайники, ножки столов, насадки для душа, ножницы, кроссовки, трещины на тротуаре и оконные стекла, и это лишь некоторые… Но есть одна, отличная от других, первичная и сложная слуховая галлюцинация, сущность, которую он называет Книгой.
Доктор Мелани сделала еще одну паузу, а затем продолжила говорить, тщательно подбирая слова:
– Их отношения представляются несколько противоречивыми. Сначала Бенни проявлял симптомы паранойи, приписывая Книге злые намерения и утверждая, что она шпионит за ним, проникает в его голову и управляет его поступками, чтобы потом ей «было что рассказать о его жизни». Это его слова. А когда мы беседовали сегодня утром, он сказал, что это Книга велела ему пойти в Переплетную мастерскую, чтобы она могла «показать ему кое-что». Я спросила его, что именно, и он сначала не ответил, а потом, когда я надавила на него, он просто сказал: «Все».
Это слово повисло между ними в воздухе, и даже больничный шум в этот момент затих. Раньше Аннабель не слышала, чтобы доктор говорила о чем-то с таким интересом. Складывалось впечатление, что она знает о Бенни гораздо больше, чем сама Аннабель. Неужели он действительно рассказал ей все это?
– Поведение его было спокойным, – продолжала доктор. – Без тех параноидальных симптомов, которые он демонстрировал ранее. Напротив, если бы меня попросили описать его эмоциональное состояние, на ум приходит слово «благоговейный трепет». Сказать, что он был похож на мистика, который видел Бога, было бы, наверное, некоторым преувеличением, но вообще-то это сравнение использовал сам Бенни, и оно является для меня фактическим указанием на то, что теперь он воспринимает Книгу как главным образом благожелательную сущность. – Она негромко рассмеялась, покачав головой. – У вас очень интересный сын, миссис Оу.
– Извините, но я думаю, вы ошибаетесь, – откашлявшись, сказала Аннабель.
– В отношении Книги? – удивленно спросила доктор.
– В отношении Алеф. – Аннабель стиснула сумку, которую держала на коленях, и подалась вперед. – Она не воображаемая. Она настоящая. Бенни говорил мне, что он и ее выдумал, но я думаю, что он лгал.
– Я знаю, что это трудно, миссис Оу, но…
– Алеф дружит с тем милым китайским мальчиком. Максоном. Бенни лежал с ним в одной палате.
– А, Максон Чу. Да. Он вернулся в университет. Кажется, в Стэнфорде.
– Так вот, Максон ее знает. Спросите его!
– Максон был соседом Бенни по комнате, не так ли? Это немного похоже на общую галлюцинацию, folie à deux. Необычно, но не…
– Алеф должна быть в списке пациентов. Вы не могли бы проверить?
Доктор Мелани положила ладони на стол.
– Миссис Оу, уверяю вас, что здесь никогда не было пациенток по имени Алеф. Такое имя, думаю, я бы запомнила.
– Но я сама разговаривала с ней, – произнесла Аннабель дрожащим пронзительным голосом. – Я тоже ее видела. Это девушка с резиновой уткой из мусорного контейнера! Она была в переулке с Максоном в ночь полнолуния! Я нашла ее номер в телефоне Бенни, позвонила по нему, и она ответила!
– Вы с ней разговаривали? – переспросила доктор с неожиданным вниманием.
– Не так чтобы много, но я слышала ее голос. Совершенно отчетливо!
– Понятно, – негромко сказала доктор Мелани, взяла ручку и быстро черкнула что-то у себя в блокноте, а затем, глубоко вздохнув, расправила плечи и наклонилась вперед. – Это очень интересно, миссис Оу. Не могли бы вы рассказать мне больше о том, что, по вашему мнению, вы слышали?
В блокноте доктор Мелани написала три буквы: «СЗД».
На следующей неделе на пороге Аннабель появилась женщина из социальной службы, но не милая Эшли из больницы, которая была так добра к ней, когда она упала со ступенек, а другая, которая сказала, что она из Службы защиты детей. Женщина сказала, что ей нужно осмотреть квартиру, а Аннабель не пришло в голову отказаться пустить ее в дом. Первым делом они прошли в гостиную.
– Это «центр управления полетами», – сказала она с некоторой гордостью и в ответ на недоумение женщины пояснила: – Это просто мы его так называем. В шутку. На самом деле это мое рабочее место.
Женщина спросила, что у нее за работа, и Аннабель рассказала. Женщина указала на покрытые пылью мусорные мешки, лежавшие штабелями от пола до потолка, как мешки с песком для укрепления стен.
– А это все что такое?
– А, это просто старые новости, – рассмеялась Аннабель.
– Это тоже шутка?
– Нет, – и Аннабель рассказала о требованиях компании к архивированию и о том, что она, сломав ногу, немного задержалась с уборкой.
– Вещи накапливаются, – печально произнесла она и в качестве иллюстрации указала на бесформенную кучу одежды и постельных принадлежностей на диване. Она пояснила, что из-за травмы временно спит здесь, но она, слава богу, выздоравливает и скоро сможет вернуться наверх, в свою спальню.