Отто Бисмарк, один из самых известных политических деятелей XIX века, родился 1 апреля 1815 года. Биографы Бисмарка отмечают совпадение года его рождения и проведения Венского конгресса. Территориальное деление Европы и система безопасности, определенные на этом конгрессе, будут изменены именно благодаря стараниям Отто Эдуарда Леопольда фон Бисмарка. Последствия политики «железного канцлера» скажутся через 16 лет после его смерти, когда начнется Первая мировая война. Это позволяет причислить Бисмарка не просто к величайшим дипломатам XIX столетия, а к тем людям, которые определили характер современности. Отто Бисмарк был для Пруссии, а затем и для Германии не просто высокопоставленным дипломатом. Этот человек сосредоточил в своих руках всю полноту власти; в последние годы жизни кайзера Вильгельма I она была почти неограниченной. В конечном счете можно сказать, что борьба, которую вел Бисмарк за влияние на кайзера, окончилась полной победой канцлера. Он произносил речи от имени императора, писал письма, на которых Вильгельм I ставил свою подпись. В этой битве за власть, которую Отто Бисмарк вел сначала с прусским ландтагом (парламентом), затем с союзным сеймом, с окружением Вильгельма I, канцлеру не дано было насладиться плодами своей победы. Вскоре после того как влияние Бисмарка на кайзера стало абсолютным, престарелый император скончался. Почти через два года после этого последовала вынужденная отставка Отто Бисмарка. Абсолютная власть, которая нужна была канцлеру для проведения жизненно важных политических решений, сама по себе оказалась фантомом, исчезнувшим почти сразу после достижения искомой цели.
В деятельности канцлера не имелось окончательных целей. Бисмарк был мастером комбинаций, результат которых оказывался исходным моментом для следующего предприятия. Обычно, говоря о политическом деятеле, используется понятие «суд истории» – речь здесь идет о своего рода символических весах, на которых взвешиваются удачи и неудачи политика. В этом отношении у Отто Бисмарка есть несомненная заслуга: объединение Германии. Этого он добился через восемь лет после того, как стал главой прусского кабинета министров. Ни один из других его успехов не может сравниться с этим. Более того, после формального провозглашения Германской империи канцлер продолжал работать на превращение ее в единое государство, действуя постепенно, шаг за шагом, умело приноравливаясь к изменению политической конъюнктуры в Европе.
В не так давно вышедшей биографии Отто Бисмарка В. Чубинский сделал замечательную подборку из его речей и интервью, в которой довольно ясно прослеживается отношение «железного канцлера» к собственной роли в германской и европейской политике: «Политика не наука, но, конечно, такой вид искусства, для занятия которым требуется опыт»; «было бы зазнайством с моей стороны, если бы я захотел утверждать, что я предвидел и подготовил весь ход истории. Историю вообще нельзя делать, но из нее можно научиться тому, как следует руководить политической жизнью большого народа в соответствии с его развитием и его историческим предназначением… Впрочем, для этого требуется еще больше – свобода от предубеждения, скромность и отказ от некоторых любимых идей, и это в большей степени, чем высокомерный интеллект, который полагает, что может все предвидеть и все знать»; «…политика… сама по себе не является логикой и точной наукой, она представляет собой способность выбирать в каждый изменяющийся момент ситуации наименее вредное и самое целесообразное решение»; «…политика – задача, с которой, собственно, имеет сходство только плавание по неизвестным морям. Не знаешь, какой будет погода, какими будут течения, какие придется пережить бури. В политике к этому добавляется, что человек существенным образом зависит от решений других – решений, на которые он рассчитывал, а они потом не состоялись; что никогда нельзя действовать полностью самостоятельно. А если друзья, от чьего мнения зависишь, меняют свое мнение, от чего никто не может быть гарантирован, то не удается весь план. Итак, позитивные начинания в политике чрезвычайно трудны, и если они удаются, то нужно поблагодарить Бога, что он дал на это свое благословение, и не торговаться по поводу мелочей, которых тому или иному не хватает, а принимать ситуацию такой, какой ее делает Бог. Ибо человек не может создавать поток времени и им руководить, он может лишь плыть по нему и править судном с меньшей или большей опытностью и умением, может потерпеть кораблекрушение и сесть на мель, но также и достичь хорошей гавани…»[229].
В начале своей политической карьеры Бисмарк был ярчайшим представителем померанского юнкерства. От рождения он обладал неукротимым нравом. Биографы насчитывают 28 дуэлей, на которых дрался юный Бисмарк, приобретший в итоге прозвище «Бешеный». Годы учебы и небольшой опыт чиновничьей деятельности нисколько не смягчили характер будущего канцлера. Между тем за буйным нравом скрывались искренняя убежденность в незыблемой ценности прусских порядков, опирающихся на юнкерство, вера в незыблемость власти прусского короля и аристократических институтов. Будучи избранным в 1847 году в прусский ландтаг, Бисмарк сразу заявил о своих монархических убеждениях. Его реакция на революцию 1848 года привлекла к нему особое внимание королевского окружения. Бисмарк, вооруживший своих крестьян и искавший встречи с королем для того, чтобы убедить последнего ввести войска в Берлин[230], оказался человеком, который не просто сожалел об утрачиваемых привилегиях, но способен был отстаивать их с оружием в руках. Бисмарк хотел и умел брать на себя ответственность, хотя эпизод с попыткой похода на Берлин во главе крестьянской армии выглядел не более чем блажью самодура-помещика. Однако придет время, когда непосредственность будущего канцлера Германии и его готовность к действию, в каких бы формах это действие ни проявлялось, начнет активно работать в пользу политического имиджа Бисмарка. Чего стоит эпизод с Фридрихом Вильгельмом IV, когда король вынужден был оправдываться перед напористым юнкером за то, что он вывел войска из Берлина во время революции 1848 года[231]. Бисмарк, нисколько не смутившись ситуацией, в которой королю приходилось оправдываться перед своим подданным, усугубил ее тем, что в ответ на жалобу Фридриха Вильгельма IV, что во время революционных событий он не смыкал глаз трое суток, заметил со свойственной ему прямотой: «Король должен уметь спать».
Будучи с 1851 года представителем Пруссии в общегерманском сейме, располагавшемся во Франкфурте-на-Майне, и не желая смириться с тем, что Австрия занимает ключевое место в союзном парламенте германских государств, Бисмарк выразил свое отношение к австрийским привилегиям весьма своеобразно. Придя на одно из заседаний, он демонстративно закурил (право курить на заседаниях имел только представитель Австрии). Бисмарк и австрийский представитель Фридрих фон Тун обкуривали друг друга в течение нескольких месяцев, до тех пор, пока не закурили все остальные.
Проведя в стенах сейма долгих восемь лет, досконально изучив провинциальные тайны германской политики, Бисмарк был назначен посланником Пруссии в России. Годы в Санкт-Петербурге (1859–1862) стали определяющими для него как дипломата и политика европейского уровня. Бисмарк убедился в необходимости реформ, которые в корне изменили бы положение Пруссии и в Германии и в Европе; к тому же он научился пользоваться своим прямодушием как удобной маской, обезоруживающей и его союзников, и оппонентов. Накануне своего назначения министром-президентом Пруссии (1862 г.) Бисмарк на встрече с Бенджамином Дизраэли[232] рассказывал о своих планах: «В непродолжительное время я буду вынужден взять на себя руководство политикой Пруссии. Моя первая задача будет заключаться в том, чтобы с помощью или без помощи ландтага реорганизовать прусскую армию. Далее я воспользуюсь первым удобным предлогом для того, чтобы объявить войну Австрии, уничтожить Германский союз, подчинить своему влиянию средние и мелкие государства и создать единую Германию под главенством Пруссии. Я приехал сюда затем, чтобы сообщить об этом министрам королевы». На Дизраэли подобное признание произвело довольно сильное впечатление. «Остерегайтесь его, – сказал он одному из своих друзей. – Он говорит то, что думает!»
Из чисто дипломатических проблем, унаследованных новым министром-президентом, центральной была проблема австрийской гегемонии в Германии. Казалось бы, революция 1848 года фактически аннулировала результаты Венского конгресса. Уже в 1849 году Пруссия претендовала на роль лидера в Германском союзе. Возникала реальная перспектива объединения Германии под ее эгидой. Австрия, ослабленная революционными и национальными выступлениями, вынуждена была отступить. Однако после вмешательства России, небезосновательно боявшейся нацинального подъема в германских землях, ситуация вернулась к исходной. 29 ноября 1850 года в Ольмюце было заключено соглашение между Пруссией, Россией и Австрией. Под давлением России Берлин был вынужден отказаться от попыток стать хозяином Германии. Германский союз был восстановлен в старом виде, то есть при фактическом преобладании Австрии. Бисмарк считал это соглашение позором Пруссии.
За первые восемь лет своего пребывания у власти Бисмарк смог не только аннулировать это соглашение, но и создать Германскую империю. Высшим выражением его дипломатии стала политика «железа и крови». Эта фраза впервые встречается в одном из его писем 1858 года. Она была вновь произнесена Бисмарком в 1862 году, когда, выступая перед бюджетной комиссией палаты депутатов прусского парламента, буквально за день до своего назначения, он сказал следующее: «Мы не приблизимся к этой цели путем речей и призывов, решений большинства; нам не избежать серьезной борьбы, такой борьбы, которая может быть решена только железом и кровью. Для того чтобы обеспечить нам эту победу в борьбе, депутаты до