– Да, – отозвалась та. – Схожу за подмогой.
Когда женщина ушла искать стражу, Ирмгард обтерла Урсильде ноги. Я искупала новорожденную девочку, запеленала ей попку, одела ее в красивое белое вышитое платье. И принялась укачивать ее с сердцем, полным жадности, такой чистой и безупречной, что я едва ее выносила.
Ирмгард помогла Урсильде дойти до кровати. Та настолько ослабела, что чуть не упала три раза подряд, прежде чем рухнуть на подушки. Я смотрела за тем, как Ирмгард ее поддерживает и оправляет на ней одеяние, подмечая все не сходившую бледность. Повитуха, должно быть, травила ее с неделю. Кто знает, сколько мышьяка ей дали и когда? Оставалось надеяться, что ее тело смогло защитить от яда ребенка. Кунегунда сказала бы, что лучшее лекарство от него – материнское молоко, но сумеет ли Урсильда вообще кормить грудью?
Девочка у меня на руках умолкла. Черными глазками принялась следить за тем, как я слежу за ней. Когда Урсильда улеглась, я заставила себя передать ей дочь и поправила подушки, превозмогая удушье. Мое, мое, мое, зашептал ужасный голосок внутри меня. Я прокляла его поначалу, как только услышала.
Поначалу.
Ирмгард расстегнула Урсильде халат, и малышка принялась извиваться, здоровая и голодная, в поисках своей первой пищи. Когда она прильнула к матери, я глубоко вздохнула, пытаясь отогнать кошмарный голос. И вознесла благодарную молитву богине за все, доселе ей содеянное. Я исполнила каждое твое повеление. Чем еще я могу помочь?
Девочка вцепилась в Урсильду и принялась сосать грудь.
К тому времени как стражники пришли следом за кухаркой, чтобы забрать тело, мы укутали мать и дочь одеялами. Княжна опустила трепещущие веки, а малышка все пыталась вытянуть из нее молоко.
Через мгновение она снова завозилась.
– Попробуем другую грудь.
Ирмгард помогла княжне переложить ребенка. Урсильда забеспокоилась. Лицо у нее оставалось поникшим. Под глазами лежали глубокие тени.
Внезапно она резко распрямилась с перепуганным взглядом, словно что-то осознав.
– Что помешает королю послать кого-нибудь еще?
Новорожденная все продолжала ворочаться.
Я посмотрела на нее, вспоминая свой сон.
Завидев выражение у меня на лице, Урсильда крепче сжала дочь и затряслась.
– Расскажи мне, что ты знаешь.
– Со мной говорит Мать, – тихо промолвила я. – У меня есть дар.
Девочка захныкала, нетерпеливая и жаждущая пищи, что никак не хотела поступать.
– Нам нужно козье молоко, – сказала я кухарке. – Тебе придется самой подоить козу. Не доверяй это никому другому.
Женщина с пониманием кивнула и торопливо удалилась.
Урсильда вздрогнула, поглядев на Ирмгард. В спальне было спокойно и тихо. Ирмгард повернулась ко мне.
– Расскажите нам все.
– Ты можешь свободно говорить при Ирмгард, – добавила Урсильда.
Несколько долгих мгновений мы вглядывались друг в друга. Потом я глубоко вздохнула.
– Как изволите. Я Хаэльвайс, дочь Хедды, ожидающая принятия в круг дочерей, что поклоняются Матери. Иногда она посылает мне сны. Видения, которые сбудутся, если я что-нибудь не предприму. Я предвидела убийство принцессы Фредерики, но не смогла его остановить. Прошлой ночью Мать поведала мне, что король пошлет еще одного убийцу после того, как первая попытка потерпит крах. Человек в маске проберется в окно под убывающим полумесяцем, чтобы убить вас обеих. – Голос у меня задрожал от гнева. – Я видела нож, который он принес прямо к колыбели. На нем был знак короля.
Урсильда изо всех сил попыталась сдержать чувства. Посмотрела на ребенка, и по щекам у нее потекли слезы.
– Убить ее?
– Боюсь, что да, – тяжело вздохнула я. – Здесь небезопасно ни для вас, ни для нее, покуда король не схватит Ульриха и не простит остальных членов вашей семьи. Если это вообще возможно…
Урсильда тихо заплакала. У нее перехватило дыхание.
– Я не смогу никуда уйти, пока не пройдет эта слабость.
Она была права. Из-за яда у нее не оставалось сил передвигаться. Она не могла кормить грудью. Руки у нее дрожали. Ей трудно было удерживать даже крошечного младенца.
Девочка заплакала.
Тут безвыходность нашего положения разрушила кухарка с бутылкой и рожком для кормления. Ирмгард засуетилась вокруг, согревая молоко и наполняя рожок. Мы с Урсильдой молча наблюдали за ее работой. Когда она вручила рожок княжне, та предложила дочери соску. Но малышка ее как будто не заметила.
Я снова взяла на руки новорожденную, сразу затихшую от моего прикосновения. Показала Урсильде, как держать рог, чтобы той было удобно. Девочка принялась шумно пить.
Выражение лица у княжны стало страдальческим.
– Я ей ничем не могу помочь, – выдохнула она. – Я ей не нужна.
– Не глупите, – отозвалась я, но стоило малышке оказаться не у меня в руках, как та снова заплакала.
Стоявшая у кровати Ирмгард покачала головой. Урсильда посмотрела на меня. Я понимала, о чем она думает. Здесь было небезопасно, но у нее не хватало сил уйти. Не хватало сил даже держать рожок с молоком.
Искушение было слишком велико. Мне показалось правильным сказать следующие слова. Они сорвались у меня с уст прежде, чем я успела подумать.
– Мы могли бы отвезти ее в Готель.
Еще только договаривая, я уже знала, что Урсильда согласится. Она излучала слабость и неуверенность. Я знала, что пользуюсь этим. Но мое предложение было хорошим – башня обещала безопасность, а я не хотела расставаться с этим ребенком.
– В Готель ей не будут угрожать наемники короля. А когда вы восстановитесь, приедете к нам.
Глаза у княжны загорелись надеждой, и она горячо кивнула.
– Кунегунда – дочь Матери. Мы не видались почти с десяток лет, но она все еще связана клятвой взаимопомощи.
Мысль о том, что я снова увижу Кунегунду, наполнила меня ужасом – если подумать, я даже не знала, впустит ли та меня в башню, – но я так сильно хотела эту девочку, что любой предлог забрать ее казался подходящим. Да и куда еще нам с Маттеусом оставалось идти?
– Я напомню ей об этой клятве. Вы можете использовать водяной шпигель, чтобы присматривать за дочкой, пока не поправитесь.
Урсильда кивнула.
– Спасибо.
Я протянула ей малышку.
– Хотите еще раз ее подержать?
– У меня нет сил, – признала Урсильда, слабо целуя девочку в лоб. Та глянула на нее широко раскрытыми глазами, уже опустошив козий рог. – Береги ее, пока я к вам не приеду. Только что мне сказать отцу? Как объяснить, куда подевалось дитя?
Я долго смотрела на княжну, пока в голове у меня складывалась история.
– Скажите ему правду. Но поверните все вот как. Новая повитуха оказалась ведьмой. Она забрала дочь у вас из рук, когда вы были слишком слабы, чтобы этому помешать, и растворилась в ночи.
Глава 33
Мы отбыли в Готель, накинув плащи; новорожденная спала у меня на груди в перевязи. Так крепко, словно ее заколдовала Мать. В пути мы не разговаривали, по-прежнему опасаясь Ульриха, только эхо копыт наших невидимых лошадей металось над горной тропой. Туман облачал деревья в призрачное кружево. Я раздумывала о том, как убедить Кунегунду впустить в башню мужчину. Если бы только у меня было что достойного предложить ей в обмен. Оставалось лишь надеяться, что ее клятва кругу возымеет силу.
Продвигаясь по дорогам, я баюкала малышку в перевязи. Пока мать за ней не приедет, я буду той, что станет держать ее на руках, нянчить и приходить к ней ночами, чтобы унять плач. Я крепко прижимала девочку к себе. Рядом с ней мое ощущение себя растворилось в тысячах теней. Она стала мной, а я обернулась своей матерью и всякой другой матерью, когда-либо жившей до нас.
Готель была совсем неподалеку от замка. Когда мы приблизились к горе, где стояла башня, я почуяла тревожное присутствие, зловещее возмущение в потусторонних ветрах. Оно нарастало. Я натянула поводья.
– Подожди, – прошептала Маттеусу.
Тот остановился рядом со мной.
Я запустила в кошель призрачные пальцы, но фигурка матери-птицы оставалась холодной. Я потерла ее и закрыла глаза, прося Мать усилить чувствительность моего дара. Через мгновение фигурка нагрелась, и я ощутила мир теней более явно, чем когда-либо прежде, погрузившись в него наполовину. Хотя Маттеус и Небель оставались незримыми, я чувствовала их тарнкаппены, два потока, текущих поблизости в потусторонний мир. А вдалеке, откуда тянуло чужим присутствием, ощущалось течение в противоположную сторону, в лес из мира теней.
Потом я услышала это. Отдаленный вой.
Небель испугалась и беспокойно заплясала, напрягая подо мной мышцы. У меня по спине пробежал холодок, когда я вспомнила, как Альбрехт сказал прибывшим людям короля, что Ульрих ушел на охоту. Господи боже – пришло понимание. Присутствие, тянущее тени в наш мир. Это Ульрих в волчьей шкуре.
Небель тревожно фыркнула. Я зажмурилась, пытаясь определить местонахождение Ульриха. Он направлялся сюда. В первую очередь меня тревожила безопасность ребенка, затем – Маттеуса. Я крепко схватила поводья Небель, исполняясь решимости. Лошадь гарцевала на месте и, как я догадывалась, от страха вращала глазами.
– Что это было? – тихо спросил Маттеус, будто уже зная ответ на свой вопрос.
– Ульрих, – подтвердила я. – Он пришел за мной.
Я погладила Небель, пытаясь ее успокоить. Князь поджидал меня в лесу возле башни Готель. Откуда он знал, что я вернусь? Я ведь не собиралась. Мысли закружили. Возможно, он и не знал. Кто-нибудь из жителей поселения мог ему сболтнуть, что мы укрывали там Рику, или кто-то из его гвардейцев мог увидеть мое имя в книге привратника. На самом деле было так много причин искать меня здесь, что я почувствовала себя глупо из-за того, что ничего подобного не ожидала. От осознания этой глупости на глазах выступили слезы. Я оказалась такой наивной. Как мне было противостоять столь коварному чудовищу?
Небель еще раз фыркнула, почуяв мою тревогу, разволновалась и принялась ржать и метаться. Я снова закрыла глаза, силясь мысленно увидеть, где сейчас находится Ульрих. И чуть не ахнула в голос: такое огромное расстояние он покрыл за столь малый срок. Князь двигался прямо на нас, как будто зная, где мы находимся. Возможно, я слишком мало пробыла в капюшоне. Или полная луна сделала волчью шкуру сильнее плаща. Или, может, от отслеживал меня по запаху. У него было волчье обоняние. А тарнкаппены совсем ослабли.