[7] во Франции, Англии, Италии, Испании. Les esprits aiment la nuit, qui sail plus qu’une femme donner une âme â routes choses[8]. Это заблуждение, подумала она, и вообще, что за нелепая мысль! Конечно, она сама, в известном смысле, занималась именно этим — наделяла «душой» всякие дурацкие неживые вещи, безусловно не заслуживающие, чтобы о них восторженно вещали миру божественным голосом у волшебной башни. У нее это было больше похоже на безотчетную веру или наплыв неизбытой любви. Она глубоко вздохнула и с легкой улыбкой повернулась, опершись о подоконник.
Мужчины посмотрели на нее с нежностью, потом друг на друга. Возможно, во всяком случае Джерард отчасти знал, что она чувствует, и знал, и не знал. Роуз понимала, как ему хотелось всегда, чтобы ей не удалось вернуть себе покой.
— Еще шампанского? — предложил Дженкин. — Тут припрятано невероятное количество бутылок.
— Где Джин с Дунканом, я думала, они здесь? — спросила Роуз, когда пробка ударила в потолок.
— Они были тут до вас, — ответил Дженкин. — Джин утащила его, не терпелось потанцевать.
— Джин такая спортсменка, — сказала Роуз. — До сих пор может стоять на голове. Помните, как она однажды сделала в лодке такую стойку?
— Дункан хотел остаться и пить дальше, но Джин не позволила.
— Дункан пьет слишком много, — сказала Роуз. — А Джин сегодня в той красной накидке с черным кружевом, которая мне так нравится. В ней она выглядит как цыганка.
— А ты, Роуз, вы глядишь сногсшибательно, — сказал Дженкин.
— Ты нравишься мне в этом платье, — подхватил Джерард, — такое необыкновенно простое, мне нравится этот чудесный темно-зеленый цвет, как цвет лавра, или мирта, или плюща.
Время Дженкину пригласить ее на танец, подумала Роуз, ему не хочется, он не любит танцевать, но придется. А Джерард будет танцевать с Джин. Потом она — с Дунканом. Ничего, все нормально. Ей уже лучше. Может, слегка захмелела.
— Пора мне навестить Левквиста, — сказал Джерард. — Хочешь пойти со мной, Дженкин?
— Я уже.
— Уже навестил?!
Возмущение, прозвучавшее в голосе Джерарда, имело давнишние корни. Пламя старой неистощимой, непреходящей ревности мгновенно вспыхнуло в его сердце. И жгло столь же мучительно, как когда-то. Как все они жаждали похвалы этого человека в то далекое и недолгое золотое время. Жаждали его похвалы и его благосклонности. Джерарду сполна доставалось того и другого. Но ему все было мало: хотелось быть самым хвалимым, самым любимым. Трудно было теперь поверить, что ближайшим его соперником был Дженкин.
Дженкин, точно знавший, что думает Джерард, засмеялся. Резко сел, расплескав свой бокал.
— Он не просил тебя что-нибудь перевести?
— Просил, — кивнул Дженкин, — черт знает что. Подкинул кусок из Фукидида.
— Справился?
— Я сказал, что ничего не могу в нем понять.
— А он?
— Рассмеялся и похлопал меня по руке.
— Он всегда питал к тебе слабость.
— А от тебя всегда ожидал большего.
Джерард не стал это оспаривать.
— Извини, что не предупредил, что собираюсь к Левквисту, — сказал Дженкин уже серьезно, — тогда б мы могли пойти вместе. Но я знал, что он разыграет со мной старую шутку. Я не боялся опростоволоситься, но не хотелось, чтобы ты при этом присутствовал.
Джерарда полностью удовлетворило такое объяснение.
— Как вы все здорово жили в прошлом! — воскликнула Роуз.
— Да. Ты только что вспомнила, — согласился Дженкин, — как Джин сделала в лодке стойку на голове. Это было майским утром.
— Ты был там? — спросила Роуз. — Я не помню. Джерард был, Дункан был… и… Синклер.
Дверь распахнулась и вошел, покачиваясь, Гулливер Эш.
Джерард тут же обратился к нему:
— Гулл, ты не видел Тамар и Конрада? Я совершенно забыл сказать им, чтобы шли сюда.
— Я их видел, — ответил Гулливер, с особой тщательностью, раздельно выговаривая слова, как пьяный человек. — Видел. Но Конрад тут же убежал, оставив ее одну.
— Оставил ее одну? — переспросила Роуз.
— Я развлекал ее разговором. Потом тоже оставил ее. Вот все, что имею вам доложить.
— И ты оставил ее? — укорил Джерард. — Как ты мог, это просто отвратительно! Оставил ее стоять одну?
— Я полагал, ее кавалер был неподалеку.
— Немедленно пойди и найди ее, — сказал Джерард.
— Сперва налейте ему, — посоветовал Дженкин, поднимаясь со стула. — Думаю, Конрад уже вернулся.
— Если нет, то уж я с ним поговорю! Как он посмел хоть на минуту оставить ее!
— Думаю, это был зов природы, — предположил Дженкин, — бросился за лавры, мирт, плющ.
— Нет, вовсе не зов природы, — сказал Гулливер. По реакции своей аудитории он понял, что они еще не знают великой новости. — Еще не знаете? Видно, что не знаете. Краймонд здесь.
— Краймонд? Здесь?
— Да. И к тому же в килте.
Гулливер принял бокал шампанского, предложенный Дженкином, и опустился на стул, который тот освободил.
Он не ожидал, что смятение их будет настолько сильным. Они в потрясении смотрели друг на друга: лица застыли, губы сжаты. Роуз, которая редко выдавала свои чувства, вспыхнула и поднесла руку к лицу. Она же первая заговорила:
— Как он смеет появляться здесь!
— Ну, это же и его бывший колледж, — попробовал урезонить ее Дженкин.
— Да, но он должен был знать…
— Что это наша территория?
— Нет, что мы все будем здесь, — ответила Роуз, — наверняка пришел нарочно.
— Не обязательно, — сказал Джерард. — Не о чем тревожиться. Но лучше пойти и поискать Дункана и Джин. Они могут не знать…
— Если же знают, то, возможно, ушли домой! — воскликнула Роуз.
— Очень надеюсь, что нет, — сказал Дженкин. — Да и чего ради? Они могут просто держаться от него подальше. Боже, — добавил он, — а я-то хотел повидаться с сокурсниками, спокойненько выпить со всеми вами.
— Пойду предупрежу их, — предложил Гулливер. — Я их не видел, но, думаю, смогу найти.
— Нет, — сказал Джерард, — ты оставайся здесь.
— Почему? Я что, под арестом? Разве я не должен был найти Тамар?
— Дункан и Джин могут прийти сюда, — объяснила Роуз, — лучше, чтобы кто-то…
— Ладно, иди и найди Тамар, — сказал Гулливеру Джерард. — Просто посмотри, как она там, и, если она одна, потанцуй с ней. Полагаю, тот парень вернулся. Почему же он все-таки убежал?
— Помчался поглазеть на Краймонда. Не понимаю, из-за чего вся эта суета, что такого в этом человеке. Знаю, вы поссорились с Краймондом по поводу книги и так далее, и не был ли он когда-то увлечен Джин? Отчего вы все всполошились?
— Это совсем не так просто, как кажется, — ответил Джерард.
— Ты не опасаешься, что Дункан напьется и набросится на него? — спросил Дженкин у Роуз.
— Дункан, наверно, уже пьян, — сказала та, — нам лучше пойти и…
— Скорее Краймонд набросится на Дункана, — возразил Джерард.
— О нет!
— Люди ненавидят тех, кто пострадал от них. Но конечно, ничего такого не случится.
— Интересно, с кем он пришел? — проговорила Роуз.
— Он с Лили Бойн, — откликнулся Гулливер.
— Надо же! Как странно! — удивился Джерард.
— Как всегда в своем репертуаре, — хмыкнула Роуз.
— Уверен, он здесь случайно, — сказал Дженкин. — Интересно, притащил он с собой своих красногвардейцев?
Джерард взглянул на часы:
— К сожалению, мне надо навестить Левквиста, пока он не лег спать. Вы двое идите поищите Джин и Дункана. Я тоже посмотрю их по дороге.
Они ушли, оставив Гулливера в квартире. Он был на той стадии опьянения, когда тело в смятении начинает откровенно взывать о пощаде. Он почувствовал легкое подташнивание и вялость. Заметил, что речь его замедлилась. Почувствовал, что того гляди свалится. С трудом мог сосредоточить взгляд на чем-то. Рывками плыла комната, и свет мигал и вспыхивал, как в шатре, где играла поп-группа. (Это были «Водоплавающие птицы», заполучить группу «Предательство интеллектуалов»[9] колледжу не удалось.) Гулливер, хоть и чувствовал желание потанцевать, не был, однако, уверен, насколько способен осуществить свое желание в таком состоянии. По опыту он знал, что, если хочешь продлить удовольствие от вечера, нужно сделать перерыв, не пить какое-то время и по возможности съесть что-нибудь. А после он поищет Тамар. Он жаждал угодить Джерарду, а точней, боялся последствий в случае, если не угодит. Когда он ввалился со своей новостью, перед палаткой, в которой раздавали ужин, уже выстраивалась очередь. Гулливер, ненавидя подобные очереди и чувствуя, что без партнерши может вызвать подозрение или, что еще хуже, жалость, плотно поел в пабе, прежде чем появляться на танцах; но с того момента, казалось, вечность прошла. Осторожно обойдя комнату, он обнаружил бутылку «перье» и еще одно блюдо сэндвичей с огурцом. Чистого стакана не нашлось. Он уселся и принялся за сэндвичи, запивая их минералкой, которая шипела, как шампанское. Глаза его слипались.
Трое друзей вышли из аркады на большую лужайку, где стояли шатры. Здесь они разделились. Роуз пошла направо, Дженкин налево, а Джерард прямо, к строению восемнадцатого века, тоже залитому светом прожектора, где Левквист хранил свою библиотеку. Левквист был в отставке, но продолжал жить в колледже, где ему отвели особую большую комнату для его уникальной коллекции книг, конечно отписанной колледжу в завещании. В его святилище стоял диван-кровать, так что при случае, таком как сегодня, он мог спать среди своих книг, а не в домашнем уюте квартиры. Его преемник на профессорской кафедре, один из его учеников, относился к нему с опаской и подобострастием. Расположения Левквиста было и впрямь нелегко добиться. Обстоятельство досадное, поскольку он производил сильное впечатление на многих, кто имел с ним дело[10].
Джерард оглядывался на ходу, заглянул в палатки, пробежал глазами очередь жаждущих ужина, но ни Джин с Дунканом, ни Тамар с Конрадом нигде не было видно. Тисненым пологом висел шум музыки, и голосов,