— И потом ты притворишься, что боги говорили с тобой, — заявила Фава.
— Конечно, нет. Боги ничего не скажут людям, которые так поступают.
— Мы ждали этого, — вяло объяснила Мора. — Какую-либо магию или чары. Мы боялись, но хотели увидеть их.
Я кивнул и признался, что в ее возрасте почувствовал бы то же самое.
— Мы все еще хотим поговорить с ним о том, зачем пришли к нему, Мора? — спросила Фава. — Сейчас это прозвучит глупо.
— Мне все равно, — сказала ей Мора. — Говори, если хочешь.
— Тогда не буду.
— Думаю, сначала нам нужно закончить разговор о твоем шпионаже, — сказал я. — Мора почувствует себя лучше, когда все это закончится, и я тоже. Пока тебя не было в комнате, я сказал, что если мы втроем — Мора, Торда и я — сможем хранить тайну, то нет причин, чтобы кто-то еще знал. Можешь ли ты придумать хотя бы одну?
— Нет, если ты не можешь.
— Не могу. Ты — умная молодая женщина. Можешь подытожить все, что сказала Дуко? И покороче, у нас не так много времени.
— Да, мне кажется. Сначала здесь возникла проблема с боеприпасами. У Бланко есть много карабинов, оставшихся после последней войны, но не так много боеприпасов для них. Инклито смог купить немного в Асписе[71], и он заставил людей оттуда приехать сюда и показать нашим людям, как это делается, так что теперь в Бланко есть лавка, производящая боеприпасы, и город покупает их так же быстро, как их делают.
И было много разговоров о фортификации. Кое-кто хотел сделать городскую стену толще и выше, построить больше башен, но откуда берутся деньги в городской казне? Естественно, Инклито был против всего этого, как и все остальные фермеры. Он хотел использовать эти деньги, — столько, сколько их было, — чтобы нанять солдат, которые будут защищать всех; так и решили после того, как фермеры сказали, что собираются начать вывозить свою продукцию в другое место.
— Отец ходил ко многим соседям, — вставила Мора, — чтобы заставить их это сделать, и заставил некоторых из них ходить, как он.
— Понимаю.
— И я рассказала Дуко о тебе, — продолжала Фава, — в первую же ночь после того, как ты пришел сюда. Инклито считает, что ты — тот самый человек по имени Шелк, о котором он читал...
— Хорош Шелк, — заверил нас Орев.
— ...в какой-то книге. Только я не думаю, что люди в книгах на самом деле существуют.
— Как и я, — сказал я ей.
— И это был последний раз, две ночи назад. Я сказала, что ты должен быть очень могущественным колдуном, который мог бы заколдовать его и Солдо, чтобы Бланко победил, и я подумала, что в этом даже может быть доля правды. Это из-за истории, которую ты рассказал нам в первый вечер. Вчера вечером ты рассказал еще одну, а потом проник в мою и начал там все менять. Сегодня утром я рассказала об этом Море, и она сказала, что мы должны просто пойти и по-дружески спросить, как ты это сделал. Я сказала, что ты ее друг, а не мой, но если она хочет, я пойду с ней.
— Он собирается отпустить тебя, — сказала ей Мора. — Он мог бы заставить папу убить тебя дважды. У тебя не может быть лучшего друга, чем он.
— Нет, может. И даже есть.
— Прежде чем мы поговорим об историях...
С моего плеча Орев повторил:
— Речь, речь.
— Прежде чем мы это обсудим, у меня есть несколько вопросов о твоих отчетах, Фава. Сколько раз ты ездила в Солдо, чтобы поговорить с Дуко Ригоглио?
Фава что-то пробормотала себе под нос, считая на пальцах:
— Девять.
— Она сказала, что была там позавчера ночью, Инканто, — взорвалась Торда. — Этого не может быть. Она была здесь, когда вы с хозяином вернулись в город, а на следующее утро пришла позавтракать.
Я кивнул:
— Но давай пока сделаем вид, что мы думаем, что это правда.
— Никто не может ездить так быстро!
— Вещь летать! — продемонстрировал Орев, кружа по комнате. — Плох вещь!
— Вернись, ты, глупая птица. Я хотел сказать, Фава, что ты, несомненно, добыла какую-нибудь ценную информацию для Инклито во время всех этих поездок. Как ты передала ее ему?
— Я не могла, или не очень могла. Он бы все понял.
— Мы оба знаем, что ты могла, что тебе не обязательно всегда быть Фавой. Какой ты появлялась перед Дуко?
— Такой же, как сейчас.
Не испытывая ни малейшего желания, я представил себе ее такой, какой она, должно быть, выглядела в ту ночь — парик на голове, руки расширились, удлинились и стали крыльями, натягивающими свободную хлопковую ткань рукавов.
Торда наклонилась вперед, чтобы рассмотреть ее.
— При ярком солнечном свете вы могли бы разглядеть ее чешуйки, — сказал я, — вот почему она носит зонтик. Но я не верю, что вы сможете увидеть их в этой комнате, если только ваши глаза не намного лучше, чем у большинства.
— Я никогда раньше не видела инхуми вблизи.
— Вы ее и сейчас не видите. Фава, не хочешь показать Торде — и Море — свою естественную форму?
— Если ты меня заставишь, то, наверное, мне придется это сделать.
— Не заставлю. Я спросил, не хочешь ли ты.
Она покачала головой.
— Как видите, они могут сделать себя очень похожими на нас, — сказал я Торде. — Они даже думают, как мы. Однако в них есть пятно зла. Возможно, я должен сказать, что в них есть черта, которая кажется злом для таких людей, как мы, оттенок черной злобности с корнями в их природе рептилии.
— Мы чувствуем... — начала Фава.
Я поднял руку:
— Подумай, прежде чем говорить.
Она кивнула:
— Я хотела сказать, что мы чувствуем, когда поступаем правильно, точно так же, как ты и Мора чувствуете, когда поступаете правильно, даже если ошибаетесь.
— Это злокачественное пятно удержало тебя от того, чтобы сообщить информацию Инклито, который приютил тебя и был добр к тебе, а также вынудило тебя предложить свои услуги Дуко. Я надеюсь немного выровнять ситуацию, если смогу.
— Я помогу тебе, — заявила Фава.
— В этом все дело? — спросила ее Мора. — Ты сказала, что выбросила драгоценности. Просто ты нас не любишь?
— Тебя я люблю, — сказала ей Фава.
— Если это действительно так, — сказал я, — ты захочешь оставить ее ради ее самой. Я полагаю, ты сделала здесь много хорошего. Однако ты начала причинять вред, и дальше будет только хуже. Помни, пожалуйста, что через неделю или месяц меня не будет, но Мора и Торда все еще будут здесь, и они обе знают.
Мора, ты должна понять, что, как бы сильно Фава ни любила тебя — я не имею права сомневаться в этом, — она ненавидела других людей, с которыми общалась, не только твоего отца и бабушку, но и Торду, Онорифику, и вообще всех людей, с которыми встречалась в Бланко.
Мора неохотно кивнула.
— Она завидовала их человеческой природе и успокаивала свои чувства тем, что делала, доказывая себе, что у нее есть сила уничтожить их — но у нас очень мало времени. Очевидный вопрос, Фава. Почему Дуко не напал, когда ты сказала ему о нехватке боеприпасов?
— Он должен был это сделать!
— Согласен, но почему он этого не сделал?
— Он сказал, что хочет лучше обучить своих людей и собрать урожай.
Я кивнул, спрашивая себя, как и сейчас, насколько я могу ей доверять:
— И нанять еще больше наемников, я уверен.
— Да, и снарядить всех получше для зимних боев.
Я снова кивнул:
— Здесь идет снег? Наверное, так и должно быть.
— На Высоких холмах снег идет гораздо сильнее, — вставила Мора, — и именно там мой отец хочет встретиться с ними.
— Несомненно. Фава, когда ты рассказала Дуко о влиянии Инклито и о том, как он убедил город сражаться за его стенами, для него было бы естественно приказать тебе убить его — или я так думаю. Бланко, конечно, стал бы намного слабее без Инклито. Он это сделал?
— Да, — ответила Фава. — Но я не стала этого делать.
Не могу сказать, какая сила была в этих словах; но когда она произнесла их, я снова ощутил неподвижный парной воздух между огромными деревьями, пропитанный влагой и густым запахом растительного разложения. Орев, конечно, тоже это почувствовал.
— Плох мест! Плох мест! — снова и снова восклицал он почти безумным от страха голосом.
— Он бы захотел, чтобы я убила и тебя, Инканто. — У нее вылезли клыки, потому что ее вид, как и наш, готов есть, когда ему заблагорассудится. — Если бы я вернулась туда сегодня вечером, он бы приказал мне это. И я бы опять этого не сделала.
Мора и Торда уставились на нее, отвисшая челюсть и открытый рот Моры сделали ее менее привлекательной, чем когда-либо.
— Я хочу, чтобы ты вернулась к нему, — сказал я и почувствовал, что мы с ней сидим вместе на влажной плодородной земле. Мотылек с крыльями размером с обеденную тарелку порхал над темной, застоявшейся лужей между нами, показывая широко раскрытые глаза на своих крыльях; потом он взмыл вверх и исчез в сводчатом потолке, образованном самыми нижними ветвями.
— Ты сказала, что хочешь помочь мне все уладить, — сказал я Фаве. — Вот как ты можешь это сделать. Скажи Дуко Ригоглио, что Инклито собирается жениться на женщине из Новеллы Читта, и что Новелла Читта и Олмо согласились поддержать его контратаку на Солдо сразу после начала войны. Сделаешь?
Фава кивнула, ее клыки исчезли.
— Если ты это сделаешь, уйдешь отсюда сегодня и не вернешься, ты получишь мою дружбу — чего бы мне это ни стоило. Я не стану раскрывать твою сущность Инклито или говорить ему, что ты чуть не обескровила его мать.
Торда схватила меня за руку и указала на длинноногое существо с идиотским лицом, упавшее с дерева, под которым мы сидели; его морщинистая безволосая шкура была коричневато-розовой, как человеческая кожа, и хотя оно казалось ошеломленным, его прямой хвост ощупывал землю, как слепой червь.
— Не волнуйся, — сказал я ей. — Они едят листья, сами не годятся в пищу и совершенно беспомощны и безвредны. Он никогда бы не покинул свое дерево, если бы не искал себе пару. — При звуке моего голоса он поднял голову и уставился на меня, его глаза были такими же тусклыми, как всегда, а рот двигался.