Несмотря на всю свою злость, Фава хихикнула.
— Он был инхуму, не так ли? Тот, чей слуга сбил с ног Шрайнера.
Я кивнул.
— Вы знаете, где мы находимся?
— Мне так кажется, — сказал я. — А вы, капитан? Скажите мне, что это за виток?
Купус покачал головой:
— Вы хотите сказать, что мы действительно на Зеленой? Магия или нет, я в это не верю.
Через мгновение Цептер спросил:
— У них действительно есть слуги-люди? Я не знал.
— У них есть слуги-люди и на нашем витке, — сказал я ему. — Вы наемник, капитан?
— Лейтенант. — Цептер выпрямился. — Да. Я наслаждаюсь этой честью.
— Вы служите Дуко Ригоглио за серебряную карту каждый...
— Три, — прервал меня Купус. — Две карты в месяц для сержанта и три для лейтенанта.
— И четыре для тебя, — сказала ему Фава, и он кивнул.
— Сколько потребуется, — спросил я у Цептера, — чтобы убедить вас служить инхуми?
— Никогда!
— Вы настаиваете, что я стрего, колдун, так что позволь мне превратить эти серебряные карты в золотые. Три золотые карты каждый месяц, лейтенант Цептер. Разве этого не достаточно?
— Достаточно, — сказал Сфидо. — Более чем достаточно. Не отрицайте этого, Цептер. Я видел ваше лицо. — Он повернулся ко мне. — Вы действительно считаете, что у инхуми могут быть слуги-люди на... там, откуда мы пришли?
Я пожал плечами:
— Я встречал их однажды в местечке под названием Паджароку, и теперь должно быть очевидно, что они могли бы иметь их здесь, если бы захотели и у них было бы золото — или, еще лучше, настоящие карты. Или даже серебро, мне кажется.
— Хочешь наняться ко мне, Дервиш? — спросила Фава. — Сколько? Когда мы вернемся, я посмотрю, смогу ли я собрать такую сумму.
— Ты не инхума, грязная маленькая килька, — сердито сказал Цептер, — и...
— Мора! Меня зовут Мора, и это имя лучше твоего! — Фава подняла платье выше колен и начала танцевать, сначала комично, но вскоре грациозно. — Посмотри на эти ноги. Это ноги инхумы, не так ли? Вот. — Остановившись, она собрала волосы за спиной, как будто собиралась завязать их, и вложила получившийся хвост ему в руку. — Это парик. Тяни изо всех сил, и он тут же сорвется.
Улыбнувшись, я положил руку ей на плечо.
— Зубов нет, видишь? — Она улыбнулась ему, показав два ряда белых и очень ровных зубов. — Это потому, что мы не жуем. Просто клыки, чтобы высосать твою кровь. Хочешь посмотреть на них? — Поднесенные ко рту, ее указательные пальцы взяли на себя эту роль.
— Мы пришли поговорить с вами о серьезном деле, — сказал мне Купус.
Я кивнул:
— О каком?
— Мы уже... — Он замолчал и перевел дыхание. — Мы бы хотели вернуться на бесплодный склон холма, которым вы нас попрекаете. — Он посмотрел на Сфидо и Цептера, и оба кивнули. — Если вы можете это сделать...
Я покачал головой, и Фава торжествующе крикнула:
— Ты не можешь.
— Да, не могу, — ответил я. — По крайней мере, не сейчас.
Сфидо подошел ко мне ближе:
— Может быть, позже вы сможете это сделать?
— Вероятно.
— Каким образом? — спросил Цептер.
— Вы пытаетесь заключить со мной сделку, — сказал я им, — так что едва ли можете винить меня, если я выдвину свои условия.
Купус кивнул:
— Вперед. Давайте послушаем.
— Если вы вернете мой посох — мою собственность, отнятую у меня без всякой на то причины, — и если вы все трое признаете, что мы на самом деле находимся на Зеленой, витке, который для большинства из нас никогда не был чем-то большим, чем цветной диск света в небе, я расскажу вам, как мы можем вернуться на Синюю.
Сфидо кивнул:
— Он может быть у кого-то из труперов. Я спрошу. Что касается меня, если вы утверждаете, что мы действительно на Зеленой, я это приму. Вы утверждаете, Раджан? — Увидев мое лицо, он сглотнул и поспешил прочь.
— Здесь жарко, — медленно произнес Купус. — Очень жарко.
— Нам, инхумам, это нравится, — объявила Фава.
Он не обратил на нее внимания:
— Но ведь мы находимся в комнате в здании. Я достаточно стар, чтобы помнить Виток длинного солнца, Инканто. И вы тоже, как все видят. Я не знаю, как это было в вашем городе, но у нас были здания, которые согревались большой печью в подвале.
Я кивнул:
— Мне кажется, дворец Пролокьютора в Вайроне отапливали подобным образом, хотя дворец кальде — нет. Полы дворца Пролокьютора всегда были теплыми, даже в прохладную погоду.
Кряхтя, Купус наклонился, чтобы коснуться пола, на котором я сидел ранее, и я заверил его, что пол холодный по сравнению с воздухом комнаты.
— Вы хотите сказать, что снаружи так тепло?
— Нет.
— Тогда почему вы настаиваете, что мы на Зеленой? — спросил Цептер.
— Нет, не настаиваю, — ответил я, — но я помню эту комнату, и она была на Зеленой. Намного более вероятно, что мы находимся там, чем то, что эту комнату перенесли на Синюю. Не так ли?
Купус начал:
— Копия...
Я снова сел.
— Снаружи будет не так жарко, как здесь, — сказала Фава, — потому что там намного жарче, вот что он имеет в виду. Это подвал. Разве ты не видишь этого?
— Похоже на то, — неохотно признал Купус.
— Так и есть. Мы под землей, и поэтому здесь прохладнее. Снаружи должно быть очень хорошо.
Цептер наклонился, чтобы заговорить со мной:
— Я сожалею о вашем посохе, Дервиш. Приказ капитана Сфидо, и он представляет нашего нанимателя. Остальные просто выполняли приказы.
— Я понимаю.
Тяжело и довольно неуклюже Купус сел рядом со мной:
— Вам он нужен, чтобы вернуть нас обратно?
Я покачал головой:
— Для этого он не нужен — более полезным может оказаться карабин.
— Без Сфидо... — начал было Цептер, но Купус заставил его замолчать.
— Я вообще-то не хочу его, — сказал я им. — Или, по крайней мере, мне так кажется, и особенно на таких условиях. Я еще не совсем определился. Я надеялся, что вы вернете мой посох, потому что я скучаю по Ореву. Ему нравится сидеть на нем.
Цептер поднял брови:
— Ваша птица?
— Да. — Я закрыл глаза. — Вы прогнали его, некоторые из вас. Я думаю, что посох может сделать это проще. — Я попытался представить себе посох и Орева, с глухим стуком приземляющегося на его Т-образную рукоятку, как он часто делал в последние дни.
— Вот опять идет этот офицер из Солдо, — сказала Фава, — но у него нет посоха.
— Иногда, — прошептал я, — когда я почти просыпаюсь…
Временами у Сфидо была маслянистая, почти женская манера говорить, что напоминало мне одного из авгуров в нашей схоле; вот так он и сказал:
— Мне ужасно жаль, но ваш посох, кажется, не пошел с нами, Раджан. Я разговаривал с рядовым Гевааром[88], который забрал его у вас. Он сказал мне, куда положил его, и, похоже, его не забрали, когда нас перенесли сюда.
Я думал о солнце на черных крыльях Орева, о том, как он выглядел, когда в тревоге вылетел из святилища Сциллы, об изогнутых колоннах самого святилища, стоявшего на утесах над озером Лимна, и не ответил.
— Куда он его положил, — спросила кого-то Фава, и патера Угорь ответил: — Какая разница?
Более грубый голос с оттенком жестокости в нем:
— Он спит?
— Нет, — ответила девушка.
— Да, — сказал я, но не был уверен, что они меня услышали — Орев порхал над синей водой, одно из его черных крыльев отливало синевой. На мгновение (если только на мгновение) он показался мне более реальным — черно-алая птица, летящая под тонкой золотой полосой Длинного солнца, — чем отвратительная комната-тюрьма на Зеленой, в которой я сидел, или чем заснеженный терновник, под которым я ютился вместе с Фавой. Возможно, я услышал скрип петель; теперь, когда весь этот ужас закончился и мы вернулись на Синюю, я не могу быть уверен.
Безусловно, я услышал удивленный возглас Фавы и недоверчивое восклицание Купуса:
— Черт побери!
Потом:
— Птиц взад!
Я открыл глаза. Орев был размером с четырехлетнего ребенка, с крыльями, которые казались оперенными руками; но он, как всегда, склонил голову набок, рассматривая меня одним глазом, черным как смоль:
— Хорош птиц?
— Хорошая птица, Орев. Я очень рад тебя видеть.
— Хорош Шелк!
— Он часто называет меня Шелком, — объяснил я Купусу. — Я считаю, что это имя его бывшего хозяина, человека, которого я намеревался привезти в мой город Новый Вайрон, но не привез. Сейчас Шелк стал аспектом Паса.
— Он выглядит совсем по-другому... — начала Фава.
— И ты тоже, — сказал я ей.
— Еще один инхуми? — спросил Цептер.
— Я уверен, что это не так. Орев, иди сюда. Боюсь, ты слишком велик, чтобы сидеть сейчас на моем посохе. Тебе придется идти самому или лететь. Ты все еще можешь летать?
— Птиц летать!
— Сомневаюсь, но скоро увидим.
— Рыб голов?
Кивнув, я встал:
— Конечно, нам понадобится еда, если мы собираемся остаться здесь на неопределенный срок, и я очень сомневаюсь, что инхуми нас накормят.
Фава потерла руки:
— Я бы хотела поесть прямо сейчас. Немного салата с густым белым соусом, который Десина делает из яиц и оливкового масла, и, возможно, кусочек ростбифа и немножко хлеба с маслом. — Ее улыбка выражала все, чем она была — девушка и хитрый ум позади девушки, и оцепеневшая инхума (одетая, как куклы из раскрашенного дерева), которая мерзла рядом со мной под безлистными ветвями, покрытыми снегом, сквозь который тут и там торчали игловидные черные острия.
— Дев вещь? — Орев был явно озадачен.
— Я бы не отказался, — сказал я Фаве. — Но если ты ждешь, что я сотворю его для тебя из воздуха, то будешь разочарована.
— О, нет. Мне просто интересно, что ты думаешь о ростбифе. Не очень большой и достаточно прожаренный, пожалуйста.
Цептер кивнул — кивок человека, который серьезно относится к еде:
— В последнем я с вами полностью согласен, Мора.
— Надеюсь, вы будете согласны с ней и в других делах, — сказал я ему. — Она поддерживает Бланко и Инклито...