— Ты должен это сделать. Послушай меня, Раджан. Этого требует сама Ехидна.
Он удивленно поднял брови:
— У вас есть Священное Окно? На Синей?
— Нет, Раджан. Но мы все еще служим богам, и они говорят с нами во сне. Я поклялся...
За его спиной послышался ропот возражений.
— Мы поклялись, мы, братья, что не вернемся в свои дома и к своим женам без тебя. Мы не причиним тебе никакого вреда. — Улыбка Хари Мау померкла, его глаза стали серьезными. — Ты будешь жить во дворце, который мы тебе построим, и будешь судить нас по справедливости.
Он тяжело вздохнул:
— Ты прочитал обо мне в какой-то книге, Хари Мау? До твоего сна?
— Да, Раджан. И после него. Многие, многие другие видели тот же сон, даже жрецы в храме богини.
— Ты не можешь меня заставить. — Его правая рука сжимала шишковатый посох, а левая касалась рукояти азота под туникой.
— Мы не хотели бы заставлять тебя, Раджан. Гораздо лучше, если ты пойдешь добровольно.
— Я собираюсь сказать вам это сейчас, в последний раз...
— Хорош муж? — с подоконника спросил Орев.
— ...что я не тот, кого вы ищете. Я тоже ищу его. Я — Рог, а не Шелк.
— Хорош Шелк!
— Зная это, ты все еще хочешь, чтобы я пошел с вами?
— Да, Раджан, — сказал Хари Мау, и люди вокруг него зашептались в знак согласия.
— У вас есть посадочный аппарат — так сказал мне кальде Бизон. Сейчас он находится под этим городом, охраняемый твоими последователями?
— Да. Как только ты окажешься на борту, Раджан, мы полетим обратно в Гаон.
Он покачал головой:
— Это не то, чего я хочу. Я добровольно пойду с тобой и сделаю так, как ты просишь, при одном условии: если ты сначала полетишь с моим другом Хряком...
Хряк удивленно крякнул.
— ...на Западный полюс. Ты сделаешь это, Хари Мау?
Когда операция закончилась и последний бинт был наложен, а крошечные руки, повторявшие каждое движение хирурга, отстранились, седовласый мужчина, наблюдавший за всем этим, перевел дух:
— А теперь я могу его увидеть?
— Да. — Хирург указал на стекло. — А вот и он. — Хирург был такого же роста, как Хари Мау, и темнее.
— Я имел в виду не это.
Забинтованная фигура в стекле зашевелилась, и говоривший человек подумал, не услышали ли его:
— Я бы хотел посидеть рядом с ним минутку-другую и помолиться за него. Можно мне это сделать?
— Это довольно далеко. — Хирург говорил медленно, его голос был низким и глубоким. — Я объясню, как пройти через туннели, но не могу пойти с вами. Я не могу тратить на это время.
— Птиц найти! — заявил Орев. — Найти Хряк!
— Я еду на Синюю, а это гораздо дальше. Я не верю, что когда-нибудь вернусь.
Хирург покачал головой, не сводя глаз с Орева:
— Мы покинем эту систему, как только Виток будет восстановлен, но это произойдет не скоро. Продолжительность жизни человека, скорее всего.
— И я не могу пройти через туннели. Мои... мои друзья очень хотят вернуться домой. Если они увидят меня сейчас, то посадят на спускаемый аппарат и сразу же улетят, я уверен. Разве я не могу пройти по поверхности?
— Я сам должен это сделать, — сказал хирург; судя по его тону, он не слушал. — Вас зовут Рог? Это верно?
— Хорош Шелк!
— Да, — сказал он.
— Я скажу им, чтобы они ждали вас, Рог. И я проведу вас, по крайней мере первый чейн или около того. Это будет не так-то просто. Надеюсь, вы меня понимаете.
— Тем не менее я хочу пойти, — сказал он.
— Хорошо. — Хирург коснулся своего пояса, и люк в верхней части комнаты бесшумно и почти плавно поднялся, впуская горячий ветер и щепотку песка, принесенного ветром.
— Если бы только вы могли одолжить мне силовой модуль…
Хирург покачал головой:
— Вы были на Востоке.
Он кивнул:
— У них там были силовые модули, и они даже одолжили нам несколько штук, чтобы мы ими пользовались, пока не уедем.
— Они им нужны. — Хирург оттолкнулся и поплыл вверх, пока не зацепился за край. — Они им нужны для летунов, так что у них есть запасные. Здесь они нам не нужны, и у нас их нет. Мы научились обходиться без них. Вы поднимаетесь?
Он поднимался, двигаясь слишком медленно, потому что боялся подниматься слишком быстро.
— Шелк идти, — объявил Орев прежде, чем его унесло ветром.
— Я всего этого не понимаю. Я не понимаю, как вы можете так жить.
— В темноте? — Хирург схватил его за руку; собственная рука хирурга была вдвое длиннее, розовая на ладони и на внутренней стороне пальцев. — Обычно здесь не так темно. — Алые вспышки не смогли осветить эту преисподнюю.
— А также ветер и песок. Неужели здесь всегда так?
— Да, — ответил хирург. — Включите свой свет.
— Я уже пытался это сделать. — Его пальцы, нащупывая крошечный выключатель на головной повязке, случайно повернули его; тотчас же отблеск света со лба осветил мрачное, суровое лицо хирурга. — Я и не подозревал — а должен был бы, конечно, — что здесь тоже будут темдни. Или что у вас будет так мало огоньков.
— Обычно они нам не нужны. Это, — хирург зажег свою собственную повязку, — медицинское оборудование для скорой помощи.
Его ноги уже были высоко над его головой. Он схватился за бледное пятно, которое было туникой хирурга, чтобы его не унесло ветром.
— У вас есть радиационный монитор?
Он уже собирался сказать «нет», когда вспомнил, что монитор прикреплен к одежде над его сердцем. — Да... да, есть.
— Не игнорируйте радиацию. Мы можем починить здесь почти все, но эта штука очень жесткая.
— Птиц взад! — Когти Орева сомкнулись на его плече.
— Я полагаю, потому что здесь вы так близко к... к…
— К реактору. Пошли. — Хирург подхватил его и понесся.
— И это место, где вы оперировали Хряка, которое вы называете...
— Лазарет.
— ...находится дальше, поэтому там опасность не так велика. Ваш реактор питает солнце? Именно это нам и сказали, хотя я нахожу почти невозможным представить себе что-нибудь, что могло бы питать солнце.
— Вот, хватайтесь за этот выступ. — Руки хирурга, гораздо более длинные и сильные, чем его собственные, направили его к выступу. — Не позволяйте себе думать, что вы ничего не весите.
С мрачной решимостью он вцепился в сглаженную песком скалу:
— Именно так все и выглядит.
— Из-за ветра. — Белый свет повязки хирурга постепенно удалялся. — Ветер хочет подхватить вас и унести прочь. Если вы позволите себе ощутить, что ничего не весите, он так и сделает.
— Нет летать, — объяснил Орев.
— Жара порождает ветер? — Он был так напуган, что у него даже зубы застучали.
— В точности. — Хирург, казалось, ждал его, возможно, услышав стук. — Темдень делает только хуже, потому что солнце не выравнивает температуру. В конце концов, реактор остынет и ветер стихнет, но они снова запустят солнце задолго до этого. Чтобы реактор полностью остыл, требуются месяцы.
Уставившись на лампу хирурга, он горячо сказал:
— Я понял.
— Ветер несет песок. В один день песка столько, что он засыпет человека до макушки, а на следующий — голая скала. Песок стирает камень, образуя еще больше песка, и камень трескается от жары.
— Кажется, сейчас очень жарко, — рискнул сказать он.
— Нет. Если бы светило солнце, все вокруг было бы настолько горячим, что было бы невозможно прикоснуться. Прижмитесь, чтобы ветер вас не достал.
— Я постараюсь, — пообещал он, — но, кажется, очень ветрено.
— Это потому, что мы поднимаемся. — Белый свет лампы на головной повязке хирурга исчез где-то вдали, но голос хирурга все еще доносился до него, единственный спокойный элемент в этой дикой ночи. — Вы должны отталкиваться ногами.
— Нет летать! — настаивал Орев.
Свет хирурга появился снова, на удивление близко:
— Ваши ноги намного сильнее рук.
Он с трудом вдохнул и тут же выплюнул песок:
— Я даже не знал, что мы поднимаемся.
Белый свет остановился.
— Вы весите немного, но не думайте, что вам не будет больно, если ветер швырнет вас на камни. Так произошло со мной, и так мог бы ранить Священный Гиеракс. Иногда люди погибают таким образом.
Он хотел сказать, что постарается быть осторожным, но мог только пробираться вперед, наполовину ползком.
— Нам не положено чинить Груз. — Они были настолько близко, что он мог смутно видеть глубоко посаженные глаза и широкий плоский нос хирурга. — Но для вас я сделаю исключение. Спросите меня, если вас ранит.
— Вы сделали... — он тяжело дышал. — Исключение... Для Хряка. Спасибо.
Хирург схватил его за руку и помог преодолеть последние два кубита:
— Мой долг — кое-что рассказать вам.
— Пожалуйста, сделайте это.
— Держитесь за это, и вы сможете встать.
Хирург снова направил его руку; сквозь свист ветра щелканье сутаны авгура походило на непрерывную работу хлыстом.
— Посмотрите туда. Вы видите мою руку?
— Видеть рук? — повторил Орев.
— Да. — Бледный рукав облегчал задачу, хотя на его конце, казалось, не было никакой кисти.
— Этот зеленый свет. Видите?
— Да, мне кажется. Он что, мигает?
— Именно туда вам нужно. Это лазарет. Лига или полторы лиги, что-то вроде того. Передайте ему от меня привет.
— Конечно.
Ветер снова поднялся, и хирургу пришлось почти кричать, чтобы его услышали:
— Вы все еще собираетесь идти?
— Я... да.
— Вы можете вернуться со мной, если хотите.
Он кивнул, хотя их лица почти соприкасались:
— Спасибо. Вы очень добры.
Хирург взял его за руку:
— Тогда пошли.
Орев добавил свой собственный голос:
— Идти счас!
— Нет, — сказал он. — Вы меня неправильно поняли. Я вовсе не имел в виду, что возвращаюсь с вами, просто вы проявили необычайную вежливость. Я всегда буду у вас в долгу.
— Я думал, вы захотите вернуться, как только увидите лазарет.
— Нет, — сказал он.
— И все для того, чтобы навестить больного друга.
— Это Хряк. — На данный момент это было единственное объяснение, которое он мог дать.