Потом он навестил патеру Прилипала, и они некоторое время сидели бок о бок, беседуя в маленьком садике между домом авгура и мантейоном.
— Это... э-э... приближается, — сказал ему патера Прилипала. — В процессе, а? Если не в мое, э-э, время, то во время моего аколита у нас будет работающее Окно, хм, Рог.
— Без Главного компьютера ни один бог не сможет прийти сюда, Ваше Высокопреосвященство, — сказал он.
— Лучше, а? Так даже лучше. В-э-Вайроне, а? Тридцать лет назад? В Старом Вайроне, как мы теперь говорим.
Он улыбнулся:
— Без сомнения, вы правы, Ваше Высокопреосвященство.
— То, что требуется всем мужчинам и большинству... э-э... женщин, — это не теофания, не божественная, хм, осязаемость. Не реальность. Это... ха! — возможность.
— И все же Главный компьютер тоже придет. Не при вашей жизни, по-моему. При жизни вашего аколита.
— Он, хм, с радостью его приветствует. — Пролокьютор кивнул сам себе, отбрасывая назад длинные седые волосы, упавшие на глаза.
Посетитель бросил на него пронзительный взгляд:
— Не вы?
— Э, да. Конечно.
— С моей стороны было бы самонадеянно — очень самонадеянно — предложить вам совет, Ваше Высокопреосвященство.
— И все же я бы приветствовал его, э-э, Рог.
Орев его поправил.
— Патера Квезаль ослабил поклонение Великому Пасу, Ваше Высокопреосвященство, зная, что Пас мертв. Он предпочел — несомненно, мудро — сделать акцент на поклонении Сцилле.
Патера Прилипала вытер лоб потертым и пожелтевшим, но аккуратно сложенным носовым платком:
— Я хорошо это помню. — Стоял первый теплый день лета.
— Вы, Ваше Высокопреосвященство, могли бы сделать акцент, например, на Внешнем.
— Я, хм.
— Он, по крайней мере...
— Хорош бог, — заметил Орев.
— Он не придет в ваше Окно, Ваше Высокопреосвященство. Я полагаю, что могу заверить в этом Ваше Высокопреосвященство. Ни в ваше время, ни во время вашего аколита, ни во время аколита вашего аколита.
Патера Прилипала закивал, сначала медленно, потом все быстрее:
— Я... э-э... понимаю.
— Главный компьютер может достичь Синей, Ваше Высокопреосвященство, еще до того, как Виток снова улетит; но Главный компьютер никогда не сможет обладать здесь той силой, которая была у него там — властью над солнцем. А пока для Нового Вайрона — и для всей Синей — было бы неплохо, если бы вы проявили благоразумие.
— Я, хм, проявляю. В другом деле, а? Но — а — сначала, пат... э... Рог. Могу ли я сказать, что ты очень, хм, проницательный? Ты совершенно прав. Теперь я, э-э, понимаю это. Я бы, хм... Сам, а? Получив этот... э-э... намек? Нет, указание. От тебя. Во время... э-э... церемонии, да? Свадьба твоего, хм, сына. Я должен, хм, поступать мудро? — Он усмехнулся.
— Я уверен, что вы так и сделаете, Ваше Высокопреосвященство.
— Это все? Та самая, э-э, тема? О которой ты, а?
— Нет, Ваше Высокопреосвященство. — Его посетитель вздохнул. — Или, по крайней мере, только частично.
— В таком случае, хм?..
— Это неправильно — лишать себя жизни.
Он ждал ответа, но его не последовало.
— А разве не так же неправильно — подвергать себя опасности в надежде, что у тебя отнимут жизнь?
— Бедн Шелк! — воскликнул Орев и перелетел с плеча на нависшую ветку.
— Ты, гм, так и сделал. Ты же сам все устроил... а? На свадьбе?
— Да, Ваше Высокопреосвященство.
Прилипала костлявыми пальцами откинул назад влажные от пота волосы:
— Не, хм, достаточно. Скажи мне.
— Ваше Высокопреосвященство, вспомните первого инхуму, который напал на Шкуру. Его звали Джугану, или, по крайней мере, я знал его под этим именем. Он был без ума от человеческой женщины, убийцы. Он хотел освободить ее. Она находится в тюрьме, как я и должен был сказать Вашему Высокопреосвященству.
— Ты, гм, был против? Совершенно справедливо.
— Я действительно выступил против этого, Ваше Высокопреосвященство, чтобы как можно сильнее возбудить недоброжелательность Джугану. — Его руки сражались одна с другой, выкручивая и раздирая. — Я не... Я долго думал об этом, Ваше Высокопреосвященство. Я и представить себе не мог, что Джугану привлечет сотни себе подобных для публичного нападения.
Прилипала хмыкнул.
— Я полагал, что, наиболее вероятно, Джугану придет за мной один. Я бы притворился спящим и позволил бы ему напиться досыта, то есть выпить довольно много. Если бы я выжил, значит так суждено.
Прилипала кивнул сам себе:
— А если бы ты, хм?
— Значит так суждено. Возможно, он привел бы с собой компаньона. Я это предвидел. Возможно, он бы привел двоих или даже троих; в таком случае я бы непременно умер.
— Ну... э-э... et cetera[160], патера?
— Да, именно так, Ваше Высокопреосвященство. Это было бы то, чего я хотел. Я хотел, чтобы кто-то другой убил меня, и я бы сам не чувствовал себя виноватым. Вы знаете результат моей глупости — смерть целой дюжины людей и сотен инхуми.
— Зло, а? Подлые, хм, извращенные создания, которые заслужили... э... смерть, сын мой.
— Да, Ваше Высокопреосвященство. — Он выпрямился и расправил плечи. — Однако я был в дружеских отношениях с тремя из них. Нет, четырьмя, потому что я был недолго в таких отношениях с самим Джугану. С двумя инхуму, Ваше Высокопреосвященство, и двумя инхумами. Я заключил сделку со злом, о чем горько сожалею, хотя те, кого я знал, были не хуже нас. Я хочу исповедаться в этом. Начнем?
— Нет. Хм, нет. — Прилипала покачал головой. — Прежде всего, патера, ты должен сказать мне, почему ты хочешь... э-э... вознестись.
— Разве это не очевидно? — Его голос был так зол, что Орев бросился бежать на более высокую ветку. — Я потерпел поражение! Я отдал свою жизнь, но все равно потерпел поражение.
Прилипала откинулся назад, его пальцы образовали высокую пирамиду, вершина которой касалась подбородка:
— Сын мой, минуту назад ты... э-э... обратил мое внимание на то, что... э-э... наши нападавшие не уступают нам... э-э... морально. Я пропустил это мимо ушей. Проигнорировал, а?
— Ваше Высокопреосвященство...
Костлявая рука жестом велела ему замолчать:
— Выслушай меня. Вывод, хм? Мы ничем не лучше, э-э, чем они. Не... э-э... буду спорить. Возможно. Возможно.
— Плох вещь! — заявил Орев с непоколебимой убежденностью.
— Хуже, чем птицы, — согласился его хозяин и печально добавил: — но и мы тоже. Я подумал, что, может быть... Впрочем, неважно.
— Возможно, — повторил Прилипала. — Я... э-э... признаю это. Я, э-э, сам...
— Поверьте мне, Ваше Высокопреосвященство, я не имею в виду ничего личного.
— Хм, не имеешь. И все же я сам, а? Сознающий, всегда сознающий многие недостатки. А теперь, гм, Кречет, а? Плохой человек? Ты бы, гм, признал это, сын мой?
Он пожал плечами:
— Теперь, когда он мертв, многие говорят, что так оно и было.
— Был ли Кречет таким же... э-э... неправедным, как этот инхуму? Как этот, гм, Джугану, а?
— Да, мне кажется.
— И мне. Э. Старый Квезаль. Помнишь его, патера?
— Конечно.
— Знал, Лемура, а? Много, гм, дискуссий. Я, э-э, тоже. С Кречетом. Я... э-э... понял его. Хвастовство, а? Да, хвастовство. Не так уж часто, а? Но это правда. Говорил с… э-э-э... ним. Обедал. Исповедовал его, а? Плохой человек. Согласен... э-э... по этому поводу. Но послушай. Послушай меня, патера.
— Да, Ваше Высокопреосвященство.
— Кречет, гм, послал тебя, а? Один из... э-э... пятерых из нас. Наихудший. Возможно. Возможно, самый худший из этой... э-э... группы. Даже он не стал бы, а? Винить кого-то, кто... э... погиб. Ты мне сказал об этом. Кто... э-э... погиб при попытке. Ты понимаешь, что я имею в виду, патера? — Прилипала яростно замотал головой. — Не такой уж плохой человек, а? Не такой уж плохой человек ты, патера?
Наступило молчание.
— Ты все еще... хм?
— Хочу покончить с собой? — Он вздохнул. — Да, я полагаю, что я так и сделаю, на самом деле. У Крапивы будут Копыто, Шкура и Вадсиг. С ней все будет в порядке.
— Нет смерть!
Прилипала улыбнулся:
— Кто такая Крапива, патера?
— Моя жена. Вы же ее знаете, конечно.
— Э-э... темный день для меня, а? Хвастался. А теперь я собираюсь... вмешаться. Ты разве нет? И она? Муж. Долгое отсутствие, а? Один, гм, ожидает... гм... теплых отношений.
— Нет, Ваше Высокопреосвященство. Она этого не хотела, да и я тоже; но если бы мы так поступили, то, конечно, в этом не было бы ничего плохого.
— Я, хм, прекращаю суд, а? Исповедь, тоже.
— Вы не можете быть таким жестоким, Ваше Высокопреосвященство.
— Не могу, а? Я, гм, считаю иначе. Ты все еще, хм? Отвергаешь дар, а? Дар жизни, патера. Посмотри на меня, а? Посмотри на меня и скажи, что ты больше не желаешь, э-э, освобождения. Ты можешь это сделать?
Его глаза были устремлены в землю:
— Нет, Ваше Высокопреосвященство. Если бы я взял с собой Хряка... если бы я мог как-нибудь это сделать…
— Воздержись. Для детей, а? Для килек, эти твои «если».
Ответа не последовало.
— Эта, гм, церемония. Бракосочетание, а? Ты ее помнишь?
— Да, Ваше Высокопреосвященство.
— Хорошо? Э... отчетливо?
— Очень отчетливо, Ваше Высокопреосвященство.
— Я... гм... проповедь. Сокращенно, э? Да-э-сокращенно, пока священный огонь, э? Но сначала... гм... чтение. Ты не был, э-э, невнимательным.
— Надеюсь, что нет, Ваше Высокопреосвященство.
— Я, гм, подошел к амбиону, а? Взял Писания?
— Да.
— И... хм... тогда? Что дальше, патера? Пожалуйста, пролей свет.
— Вы нашли отрывок, в котором говорится о браке...
— Нет! Ты... э-э... ошибаешься. До того.
— Подождите минутку. — Его указательный палец рисовал маленькие круги на правой щеке. — Я вспомнил. Вы открыли Писания, очевидно, наугад, прочитали отрывок и, казалось, отвергли его. Тогда вы обратились к отрывку о браке.