Человек получил меч от мужчины из Исчезнувших людей, меч, который не был ни длинным, ни тяжелым, но очень острым, его лезвие из черной стали (если это была сталь) было лучше, чем все, что мы знаем. Он должен был бы носить его с гордостью, потому что это был самый прекрасный меч из тех, которые он когда-либо видел, даже лучше, чем меч чести, который носила женщина, пренебрежительно отозвавшаяся о его городе. Однако человек был слишком напуган, чтобы гордо носить его; и хотя оружие было благородным, оно не защищало от насекомых. Вложив меч в ножны, он ухитрился сделать так, чтобы портупея была ему впору, хотя она никогда не предназначалась для такого тела, как у него. С черным мечом на боку он прошел очень долгий путь через Город инхуми в компании мужчины из Исчезнувших людей, который дал ему меч, ножны и портупею.
В компании, сказал я. И все же человеку, носившему черный меч, часто казалось, что он один, а иногда — что рядом с ним не один человек из Исчезнувших людей, а несколько. Есть вещи, которые невозможно сосчитать, потому что их слишком много — морские волны и листья в джунглях Зеленой, например. Но есть и другие, которые нельзя сосчитать, потому что их нельзя сосчитать, как рябь в пруду, когда идет дождь. Исчезнувшие люди временами таковы: один человек кажется многими, и многие сливаются в два или три. Или в одного. В такие минуты человеку с черным мечом казалось, что они стоят между зеркалами, которые носят с собой.
Или, вернее, что они стояли так когда-то, но давным-давно отошли в сторону, а удвоенные и повторно удвоенные отражения, которые они оставили позади, обрели собственную жизнь.
Жесткая пила-трава и искривленные кусты росли из каждой трещины на мостовых улиц, которые пересекали путники, и они становились все гуще и гуще, все выше и выше, пока не стало казаться, что Города инхуми никогда не было, или что он всего лишь иллюзия; его далекие башни прочерчивали пасмурное небо зелеными и серыми полосами, но вблизи взгляд встречал только жесткие листья пилы-травы и искривленные ветви кустов.
После долгой ходьбы они подошли к крутой лестнице, и человек с черным мечом, полагавший, что идет по самому низу, был поражен, увидев под Городом инхуми другой город, город слизи и сырых пещер, усеянных оранжевыми и пурпурными грибами, по которому текла широкая река; ее ленивые черные воды были гладкими, как масло.
— Сейчас самое время быть настороже, — сказал ему человек из Исчезнувших людей.
— Я уверял тебя, что тебе нечего бояться инхуми, — сказал другой, — и ты был в безопасности. Здесь есть кое-что похуже, чем инхуми.
— Ты был в безопасности, — сказал ему еще один, — но ты больше не в безопасности.
Стоя рядом с последним, он увидел, как тот, кто дал ему меч, спускается по лестнице перед ним, и пошел следом. Рядом с рекой шла дорожка, узкая в одних местах и еще более узкая в других. А кое-где тропа и вовсе осыпалась, оставив лишь мелкие камешки, которые катились под ногами человека с черным мечом, грозя унести его в воду.
— Как мы обманывали себя! — сказал мужчина из Исчезнувших людей, который был его проводником. — Мы думали, что строим здесь на века. Еще тысяча лет, и все, что ты видишь, исчезнет.
— Сколько нас здесь? — спросил человек с черным мечом. Говоря это, он оглядывался по сторонам и никого не видел.
— Вас двое, — сказал мужчина из Исчезнувших людей, и в этот момент человек с черным мечом увидел труп, лежащий лицом вниз в воде. Тогда он остановился, выхватил меч, присел на корточки на осыпающейся дорожке и попытался притянуть к себе труп крючковатым концом меча; но ему удалось лишь вскрыть ему спину, оставив зияющую рану без крови и боли.
Наконец, наклонившись над водой дальше, чем он осмеливался, он смог схватить руку трупа и пододвинуть тело к себе, но червь толщиной с его большой палец вынырнул из сделанного им разреза и, подняв слепую белую голову, атаковал его, как змея. Человек дернулся назад, едва не упав, затем разрубил червя и ухитрился оттолкнуть плавающий труп, хотя острие его меча погрузилось в него на глубину четырех пальцев.
— Что ты хотел от своего брата? — спросил его мужчина из Исчезнувших людей.
И он сказал, что надеялся похоронить труп и помолиться за дух покойника.
— Этого я и боялся. Я не пойду с тобой в канализацию, которую ты должен очистить для нас. Ты должен идти один, если не считать таких людей, как он. Идем.
Они пошли дальше и увидели еще больше трупов, плававших в спокойной воде; пока они шли, город смыкался над рекой, пока полоса дневного света, освещавшая темную воду, стала не шире ладони человека.
— Ночью это место должно быть ужасным, — сказал он.
— Теперь это всегда ужасное место, — сказал ему мужчина из Исчезнувших людей, — и ты идешь туда, где всегда ночь.
Как будто голос мужчины из Исчезнувших людей каким-то образом снял с них покровы, человек с черным мечом увидел глаза, зеленые и желтые, которые изучали его, не мигая, из теней и из воды.
В том месте, где полоска дневного света совсем исчезла, стоял алтарь из бронзы и камня. Изваяние за ним было настолько старым и побитым, что человек с черным мечом не мог сказать, имело ли оно первоначально форму мужчины, женщины, зверя, звезды или чего-то другого.
— Это была наша богиня чистоты, — сказал ему мужчина из Исчезнувших людей.
— Поможет ли мне, если я помолюсь ей?
Мужчина из Исчезнувших людей покачал головой.
— Я все равно помолюсь ей, — решил человек с черным мечом. Он опустился на колени и рассказал Исчезнувшей богине чистоты о своей задаче, своих сыновьях, своей жене и своем доме по ту сторону бездны; и большая часть того, что он сказал, было очень глупо.
Когда он снова поднялся, мужчина из Исчезнувших людей уже исчез, но на холодном алтаре Исчезнувшей богини мерцал свет. Человек с черным мечом протянул руку, чтобы дотронуться до света; он не почувствовал его, но давление пальцев двигало свет, словно это был камешек или палка. Он обхватил его рукой, и все погрузилось во тьму; но, когда он разжал ладонь, свет засиял по-прежнему. Когда он повернулся к воде, зеленые и желтые глаза, сверкавшие на ней, утонули, а когда он повернулся к земле, зеленые и желтые глаза, которые так жадно следили за ним, погасли.
Сколько он прошел после этого, я не могу сказать. Он уже устал и часто останавливался отдохнуть, путь был труден, и каждый раз, когда он делал сто шагов, ему казалось, что он прошел очень много.
Наконец он наткнулся на голого старика, который грыз человеческую ногу. Услышав его приближение, старик поднял голову, и человек с черным мечом увидел, что он слеп, а его глаза были белыми и пустыми, как вареные яйца.
— Назад! — закричал слепой старик, схватил ржавый нож и взмахнул им.
— Я должен пройти мимо тебя, — сказал ему человек с черным мечом, — но я не причиню тебе вреда.
При звуке его голоса слепой перестал рубить воздух ножом.
— Ты, ты живой, — сказал он. И попытался пощупать человека с черным мечом, хотя тот был вне досягаемости.
— Да, — ответил человек с черным мечом. — Ты боишься, что я — инхуми? Я не инхуми.
— То же самое случилось и со мной, — сказал ему слепой. — Потерял каждую каплю крови. Они решили, что я мертв, и бросили меня сюда.
— Это было давно? — спросил человек с черным мечом, и слепой ответил: — Да, мне кажется.
Он больше не знал ни своего имени, ни названия города, который послал его и его спутников на Зеленую, только то, что он поверил кому-то, кто сказал ему, что они должны идти, и что они попали в руки инхуми, как только их посадочный аппарат сел. Человек с черным мечом приказал ему встать, а когда слепой встал, попытался заставить его выпрямиться, потому что хотел посмотреть, насколько он высок, но слепой уже не мог стоять прямо.
— Я не могу не задаться вопросом, действительно ли ты Гагарка, — сказал ему человек с черным мечом. — Гагарка, человек, которого я знал, убил другого человека по имени Гелада. Я никогда не видел Геладу, но он был очень похож на тебя, за исключением того, что не был слеп.
— Я не слепой, — запротестовал слепой.
— Это дело рук богов. Имя Гагарка тебе что-нибудь говорит?
— Нет. — Слепой, казалось, на какое-то время задумался.
— Синель. Ты знаешь это имя?
— Синель? — Слепой вертел его во рту, бормоча: — Синель. Синель. — Наконец он сказал: — Нет.
Человек с черным мечом объяснил свою задачу.
— Я могу показать тебе, — нетерпеливо сказал слепой и зашаркал вперед. — Это плохо. Очень плохо. — Он хихикнул про себя, и человек с черным мечом вспомнил безумный смех некоторых животных, которых он встречал в подобных местах.
— Плохо, — повторил слепой. — Ты не сможешь добраться до хороших. — Внезапно он остановился. — Ты же хочешь добраться до хороших, верно? До прекрасных свежих?
Человек с черным мечом поднял повыше свет, который ему дали, и осветил лицо слепого, надеясь прочесть выражение его лица; но оно было так изъедено раком и злом и так отвратительно, что он сразу же сжал кулак вокруг света.
Тела мужчин, женщин и детей заполняли водный путь до самого верха, который был гораздо выше, чем мог бы дотянуться высокий человек. Некоторые из них распухли от разложения, другие сгнили почти до скелетов.
— Они высасывают их, и я их беру, — пробормотал слепой, — но в них нет жизни.
Человек с черным мечом замахнулся им и ударил по ноге мертвой женщины; черное лезвие разрубило ее начисто по колено, нога со ступней упала к его ногам, и он пинком сбросил ее в воду. Слепому он сказал:
— Они бросили тебя в эту канализацию, думая, что ты мертв. Я понимаю это, но почему ты остался здесь?
Слепой не ответил, но протолкнулся мимо него, чтобы потрогать трупы, засорившие реку; его ржавый нож летал в воздухе, как щупальце какого-то слепого, бескостного водяного существа.
— Бери, что хочешь, и уходи, — сказал ему человек с черным мечом. — У меня много работы.
— Я хочу быть здесь, когда это случится, — сказал слепой. — Я хочу посмотреть на это.