Гейдж, казалось, был равнодушен к еде.
Мертвец насытился и аккуратно вытер пальцы о тряпку. Потом свернул ее так, чтобы испачканная часть не задевала чистую, и тут снова раздался гул.
Мертвец осмотрелся, прижав под вуалью руку к уху, чтобы лучше определить источник звука.
– А это что такое?
У доктора леди Лзи появилась гипотеза, но она не была в ней уверена настолько, чтобы обсуждать ее. Леди-доктором не становишься, высказывая публично непроверенные предположения, а у нее не было фактов.
– Насекомые? – спросила она.
– Что ж, во всяком случае пока никакого проклятия червей, – сказал гейдж легко, насколько того только можно было ожидать от медного баса семи футов ростом.
Мертвец стряхнул с куртки несуществующие крошки.
– Может, мы еще недостаточно углубились.
Лзи пошла за ним по лесу. На сей раз он оставался на земле и в одном месте остановился, чтобы показать ей четыре набора отпечатков в болотистом месте. Отпечатки были свежие, заполнившиеся водой, но края оставались еще четкими. В одной цепочке следы были меньше прочих.
Гейдж окинул взглядом болотистый участок и пошел в обход. К тому времени как он их догнал, Лзи и Мертвец, спрятавшись за густой зеленью, уже смотрели через поляну, усеянную давлеными и битыми раковинами, на храм, или на дворец, или на… ей пришлось признать – на мавзолей. Все сооружение состояло из столбов – столбы, столбы, столбы стоят рядами; в средней части черный базальт, в центре белый коралл, вершина из красного коралла, и все с промежуточными полосами или лентами, которые постепенно переходили от черноты ночи к алому рассвету, только в обратном порядке.
Лзи была готова к тому, что дворец зарос зеленью, колонны обвалились или покосились. Но дворец в целом сохранился, и, хотя лоск здесь не наводили, она видела, что тут недавно поработали мачете.
– Может быть, король династии Огненной Горы еще сознает окружающее, – сказала она. – Кто-то заботится об этом месте.
– Не люди из того каноэ? – спросил гейдж.
Она пожала плечами:
– У них, вероятно, были мачете.
Вдруг что-то вырвалось на поляну из джунглей слева от них, так мощно и быстро, что Лзи подавила возглас удивления. Оно летело высоко над головой, большое, полупрозрачное, радужно-темное, как нефтяное пятно, с острыми опасными шипами, точно синеперый тунец, и такое же обтекаемое – для скорости. Его окружал ореол трепещущих поблескивающих крыльев; Лзи на мгновение смутно увидела два блестящих фасеточных сапфира величиной с ее два кулака и только потом поняла, что это глаза.
Она ненавидела свою вечную правоту.
– Ну-с, – довольно сказал гейдж. – Вот и тварь, которая издавала те звуки.
– Что ж, это лучше проклятия червей, да? – сказал гейдж, когда они, отступив на сто ярдов, стали обсуждать, какой у них есть выбор. Переход через усыпанную раковинами поляну теперь представлялся куда менее привлекательным.
– Гигантские осы? – Мертвец покачал головой. – Не думаю.
– Шершни, – сказала Лзи.
Мертвец посмотрел на нее. Гейдж, возможно, тоже: трудно это понять в случае с существом, которое не нуждается в глазах, чтобы видеть, и поворачивает голову, лишь когда вспоминает об этом.
– Их называют трупными осами, – сказала Лзи, начиная объяснять и чувствуя себя при этом занудой. – С точки зрения таксономии это осы. Они живут гнездами. Колониями.
Мертвец подался вперед.
– Так что можно ожидать их в большом количестве?
Она кивнула.
Гейдж сказал:
– Но люди их, вероятно, не интересуют, если не угрожают их гнездам, верно? Они едят фрукты или что-то вроде?
– Взрослые едят фрукты, – согласилась Лзи. – Но…
Их напряженное внимание заставило ее запнуться, а потом продолжить:
– …они жалят живых существ, и людей тоже, и относят в гнезда, чтобы ими питались личинки. Поэтому их и называют трупными осами. Хотя технически они не питаются трупами, по крайней мере сначала, потому что просто… парализуют добычу.
– Ну вот тебе и черви, – сказал гейдж Мертвецу.
Мертвец резко отпрянул.
– И ты знала об этих тварях?
– Я знала об их существовании, – ответила, защищаясь, Лзи. – Но не знала, что они водятся здесь. И вообще, если отделить бесплодных рабочих от гнезда, они не опасны.
У нее было ощущение, что они оба смотрят на нее, хотя относительно гейджа уверенности в этом никогда не было.
– Из них получаются прекрасные домашние животные.
– Домашние животные, – сказал Мертвец. – Люди используют их… как сторожевых собак?
– О нет. Они для этого слишком ручные.
– Клянусь ярким пером Исмата! – сказал Мертвец и закрыл глаза над своей вуалью.
Они обсудили, не подождать ли ночи, но Лзи напомнила, что многие насекомые становятся активнее в сумерках и в темноте, а шершни все равно, вероятно, ощущают тепло, так что передвигаться днем менее опасно.
– Теоретически, – сказал гейдж.
– Теория – все, что у нас есть, – ответила Лзи. – Однако я считаю, что они вряд ли сумеют унести тебя, Медный Человек.
Он зазвенел, как большие часы, – своим механическим смехом.
– Однако это не решает задачу, как переправить туда вас двоих.
– Грязь, – сказала Лзи, взволнованная пришедшей в голову идеей. – И много зодиа. Колонны дворца расположены слишком близко одна к другой, чтобы осы могли пролететь или проползти в промежутки между ними, так что, пожалуй, внутри мы будем в безопасности. Но чтобы попасть туда…
– Грязь, – повторил Мертвец.
Лзи кивнула:
– И много.
Первая половина перехода через пустошь, подумала Лзи, прошла на удивление хорошо. Острый запах зодиа, почти осязаемый, плотно окутал их, у Лзи даже закружилась голова. Под слоем грязи и растительной мякоти их кожа не была видна.
Единственная трудность заключалась в том, что смесь грязи и листьев, остававшаяся пластичной во влажной тени под листвой, почти сразу, как они вышли на палящее солнце, начала высыхать и отпадать. Она подумала, что было бы неплохо пойти быстрее, но грязь трескалась и отваливалась, и еще они не догадались обмазать гейджа. Может быть, осы не могли ужалить его или унести, но казалось, что солнце, отражающееся от его корпуса, их привлекает.
Они шли, согнувшись под маскировкой из пальмовых листьев, которых Лзи нарезала своим длинным ножом; шипастые стебли обернули рваными тряпками, чтобы защитить руки. Возвестив о своем появлении громким гудением, пролетела тень, потом вторая, и еще, и наконец раковины у них под ногами потемнели, оказавшись в тени. Трупные осы вились над гейджем, который произнес какое-то слово – Лзи решила, что это ругательство на его языке, – и плотнее закутался в рваную домотканую одежду и капюшон.
Лзи нагнулась.
– Мне следовало подумать об этом.
– Мне тоже, – ответил гейдж.
Оса ростом с него опустилась с грохотом, как рассерженный слон, и с лязгом ударилась о его незащищенную руку. Лзи вздрогнула. Она хотела вытащить нож, но потом подумала, что по сравнению с этим ее нож ничтожное оружие.
Потом, когда над ней появилась вторая тень, она обрела способность двигаться и посмотрела на Мертвеца, который манил ее, вытянув руку; слишком вежливый, чтобы просто схватить ее. Глаза его были окружены белыми кольцами. Когда она двинулась к нему, сгибаясь почти вдвое, он развернулся и побежал рядом с ней.
У нее складывалось впечатление, что он совсем не любит насекомых.
Еще один звонкий удар, потом тяжелый глухой шлепок. Лзи споткнулась, пытаясь оглянуться, и на этот раз Мертвец коснулся ее плеча.
– С ним все будет в порядке.
Ей пришлось поверить ему. Бок о бок они побежали к предполагаемой безопасности дворца.
Все шло хорошо, пока они не споткнулись о труп. Это произошло уже под колоннами, где тень крыши очень мешала видеть, что творится на солнце. Оглядываясь, Лзи поняла, что ощутила запах еще раньше, но из-за зловония могилы, протухшей грязи и острого запаха зодиа не подумала, что этот новый отвратительный запах может исходить от очень большого и очень мертвого тела.
Вероятно, это было тело человека, но сейчас оно раздулось, кожа натянулась и потрескалась, пропуская гнилостные газы. Лзи удивилась, не увидев в трупе червей: запах должен был бы привлечь мух со всего острова.
Лзи не упала, но оперлась рукой на колонну из второго ряда, и листья с ее руки отвалились. Она повернулась, тяжело дыша, и поискала Мертвеца. И задохнулась от ужаса, ее корчащиеся легкие просто не позволяли испустить предупредительный вопль: труп перед ней дернулся, изогнулся и начал подниматься.
К счастью, Лзи хоть и испугалась, но способности думать не потеряла. Правой рукой она нащупала рукоятку ножа и выдернула его из ножен, которые упали к ее ногам. Об этом она позаботится, если останется в живых. Она вскинула исцарапанную, в синяках левую руку и принялась размахивать ею, привлекая внимание Мертвеца и показывая себе за плечо.
У него были хорошие рефлексы, и он, должно быть, решил, что ей можно доверять. Поворачиваясь, он пригнулся, и неуклюжая дубинка трупа просвистела у него над головой и с грохотом ударилась о столб.
– Он не мертвый! – закричал Мертвец.
– Да мертвый, мертвый, – ответила Лзи. – К счастью для него.
Она видела то, чего не мог видеть Мертвец. Спина трупа была совсем съедена, под обрывками кожи пульсировали прозрачные сегменты большой личинки.
Во всяком случае она надеялась, что он мертвый. Надеялась со всей силой отвращения, хотя из свежих рваных ран на мертвом теле, словно делая ее надежду ложной, выступила густая кровь.
Лзи отпрыгнула, но врожденное любопытство, сделавшее ее естествоиспытателем, заставило ее внимательнее посмотреть на личинку. У нее была блестящая черная голова, словно из полированного обсидиана, и Лзи увидела жвалы, погруженные в основание человеческого черепа. Видимая часть жвал была длиной с ее палец, тонкий конец свидетельствовал, что челюсти проникли глубоко в мозг. Там и сям виднелись членистые конечности, глубоко вонзившиеся в гниющее тело.