[368]. Сверх того, он написал для главного алтаря одной маленькой церкви, что у фонтана Треви, картину на полотне, с фигурами в половину натуральной величины, изображающую св. Анну, лежащую на постели после родов, прекрасную по мысли и замечательную по разнообразию движений женщин, хлопочущих около новорожденной Марии. Вверху, в облаках, был представлен Бог Отец, окруженный ангелами. Мне пришлось даже видеть, как Спрангер писал эту картину. Она потом была воспроизведена в гравюре. Здесь указаны только большие произведения, написанные им в Риме, но перед тем он писал и очень много маленьких картин, которые, по мере их окончания, тотчас же все раскупались.
Но все-таки со смерти Папы, у которого Спрангер прослужил двадцать два месяца, он много потерял попусту времени, ибо, поселившись у одного хорошего своего приятеля, молодого фламандского купца, ведшего довольно разгульный образ жизни, он в продолжение нескольких лет ничего не делал, гоняясь за удовольствиями, и только тогда принимался за работу, когда у него недоставало средств, то есть денег, на развлечения. Я не знаю, приходила ли ему даже когда-нибудь в голову мысль заняться зарисовкой прекрасных вещей, которыми так богат Рим, каковы античные произведения, картины и тому подобное. Я думаю, что он не пожертвовал для этой цели ни одного листа бумаги, что представляется прямо изумительным. Поэтому, когда он уезжал из Рима в Австрию, он ничего относящегося к искусству не вез в своем дорожном мешке, а все крепко держал в памяти, что для него, может быть, было гораздо приятнее. Я помню, что, когда графиня Аренберг жила в Риме, он так написал по памяти портрет одной из девиц ее свиты для какого-то дворянина, что все удивлялись сходству, а влюбленный дворянин, любуясь им, был в совершенном восторге и щедро ему заплатил. Из этого можно видеть, насколько хороша была память у Спрангера.
В то время как он, уже прославившийся вышеназванными алтарными картинами, был занят мыслью о создании чего-нибудь большего, случилось, что блаженной памяти император Максимилиан II приказал написать письмо к знаменитому нидерландцу Яну Болонскому, скульптору герцога Флоренции[369], чтобы тот приискал его величеству двух молодых людей: одного живописца и другого — скульптора, которые были нужны ему для исполнения больших живописных работ и украшения зданий. Ян Болонский для живописных работ пригласил Спрангера, с которым в свое время был знаком в Риме, где они часто встречались в папском дворце Бельведере, а для скульптурных работ — также жившего в то время в Риме своего ученика, весьма даровитого и замечательно искусного молодого скульптора Ганса Монта, родом из Гента во Фландрии[370]. Это был один из самых хороших и благородных людей на свете, из-за которого, собственно, Спрангер и согласился ехать в Вену. Очень вероятно, что без Ганса Монта Спрангер не покинул бы Рим, так как он твердо решил, прежде чем уехать из Вечного города, хорошенько заняться своим учением. Рассудив, однако, что сотоварищем, с которым ему всюду придется вместе работать, будет такой хороший человек, он перестал колебаться и решился ехать. Другой причиной, побуждавшей Спрангера ехать, была его страсть к созиданию больших произведений, которая на службе у императора должна была получить удовлетворение, так как большие произведения, которые он до сего времени исполнял для общественных мест в Риме, едва оплачивались куском хлеба, вследствие того, что каждый молодой человек, желавший создать себе имя, писал алтарные картины. Несомненно, что у Спрангера, кроме страсти к таким работам, было и желание иметь хороший заработок, но не из жадности, а для удовлетворения самолюбия, ибо он уже привык, как было сказано, продавать по высоким ценам свои маленькие картины.
Получив через несколько месяцев деньги на дорогу, он вместе со своим товарищем выехал из Рима в юбилейный, 1575 год и благополучно прибыл в Австрию, в Вену. Император в то время был на сейме в Регенсбурге, где сын его, Рудольф II, короновался короною римского короля[371]. Спустя некоторое время император вернулся в Вену и поручил Гансу Монту сделать несколько моделей из воска и глины, а Спрангеру — несколько рисунков и маленьких картин и, сверх того, расписать свод в башне Нового здания, построенного невдалеке от Вены и носившего название Сад фазанов[372]. Первое, что Спрангер написал для императора Максимилиана, пока занимался выполнением рисунков для Сада фазанов, была маленькая картина на продолговатой медной доске, изображавшая Воздвижение креста с пригвожденным к нему Христом, видимым в ракурсе; это была очень искусная и красивая композиция со множеством подробностей. Он написал также надгробную картину «Воскресение», которая находится теперь в императорском госпитале в Вене[373]. Через несколько месяцев его величество снова отбыл в Регенсбург, где происходило избрание Рудольфа II в римские императоры. Вскоре за тем, именно в октябре 1576 года, император Максимилиан перешел из этой жизни в лучшую, оставив во всех незабвенное о себе воспоминание.
Между тем Ганс Монт и Спрангер работали в Новом здании, где делались большие, высотою около восьми футов, фигуры из гипса и такого же размера фигуры писались фреской; сверх того, писались и целые сцены с фигурами немного меньше натуральной величины; некоторые такие сцены исполнялись барельефом. Наконец, пришла холодная зима и вместе с ней весть о смерти доброго императора, а вслед за тем, дня через два или три, придворный казначей в Вене получил письмо с приказанием принять все меры, чтобы прибывшие из Рима живописец и скульптор не уезжали до прибытия нового императора в Вену. Таким образом, о них здесь очень заботились и каждый месяц аккуратно платили жалованье.
В это время Спрангер написал средней величины картину, которая представляет Меркурия, вводящего Психею на совет богов, замечательную своей превосходной композицией, очень хорошим исполнением и удивительно красиво сделанным просветом в облаках. Затем он написал на маленькой медной доске аллегорию Рима, представив его в виде сидящей женщины, около которой находятся бог Тибра, волчица и два младенца. Это была первая картина, которую он преподнес новому императору Рудольфу. Он написал тогда еще картину, изображавшую Богоматерь с несколькими при ней фигурами, очень привлекательную по краскам.
Через шесть месяцев после избрания в императоры должен был совершиться торжественный въезд его величества в Вену; поэтому магистрат города поручил Спрангеру воздвигнуть на старом Крестьянском базаре большую триумфальную арку. Проект арки составил Ганс Монт, хорошо знавший архитектуру и очень опытный в работах подобного рода. Затем он сделал несколько больших, от восьми до девяти футов высотой, фигур, которые состояли из деревянной подставки, обвитой сеном и сверху покрытой гончарной глиной. Спереди по обеим сторонам арки стояли фигуры императоров Максимилиана и Рудольфа, сделанные с натуры, а также и другие, между которыми нагая фигура Нептуна в красивой и величественной позе, представлявшая замечательное скульптурное произведение. В верхней части арки, над круглым отверстием, он поместил Пегаса, ибо там во время проезда императора должны были расположиться музыканты. Эта лошадь была в два раза больше натуральной величины и стояла на очень значительной высоте. Все глиняные фигуры были покрыты белой масляной краской и блестели как белый мрамор. Живописные работы исполнял Спрангер. Он изобразил сцены из античной и современной жизни, имевшие отношение к некоторым добродетелям, как Справедливость, Мудрость и т. п., которые олицетворялись стоявшими среди этих сцен фигурами, необыкновенно остроумно и искусно исполненными под бронзу. Кроме того, он написал несколько амуров в прекрасных позах и в размере, большем натуральной величины. Это было гигантское сооружение, превышавшее самые высокие дома на площади, ибо магистрат Вены непременно хотел воздвигнуть что-нибудь необыкновенно величественное. И замечательно, что все было окончено в двадцать восемь дней, хотя дождь сильно мешал работам, что я хорошо помню, так как Спрангер вызвал меня туда на помощь из Кремса, где я писал тогда фрески на кладбище.
Новый император не проявлял вначале большой склонности к искусствам, так что оба друга-художника совсем не знали, для чего они там находятся. Потом император отправился в Линц, приказав, чтобы один из них следовал за двором, а другой оставался в Вене для поручений, какие ему мог дать его величество. Итак, Ганс Монт последовал за двором, а Спрангер остался в Вене. Наконец двор прибыл в Прагу, где Ганс Монт, прожив несколько месяцев и увидев, что его, как буйвола, водят за нос и никакого решения относительно его судьбы не принимают, потерял терпение и, ничего не говоря, уехал и более туда не возвращался. Последнее, что о нем было слышно, это то, что он поселился в Турции и будто бы принял ислам. Для искусства это была огромная потеря, так как он отличался необыкновенным умом и большими знаниями, о чем можно было судить по его произведениям, которые ясно показывают, что он не уступил бы никакому скульптору — ни древнему, ни новому, — если б ему представился случай проявить себя в какой-нибудь значительной работе. Он с юности был моим другом, и я знаю, что он был очень добр и рассудителен, враг грубости, но иногда нетерпелив, а между тем всякий, кто служит при дворе, должен обладать стальным терпением. Когда Спрангер, остававшийся в Вене, узнал об отъезде своего товарища, он очень этим огорчился и также покинул службу у императора, взяв несколько заказов у знатных особ, чего прежде он вовсе не хотел делать. По окончании этих работ он намеревался ехать искать счастья где-нибудь в другом месте.
Тем временем в Вену приехал обер-камергер императора господин Румпф, который, узнав о намерениях Спрангера, позвал его к себе и приказал от имени императора отказаться от своего решения уехать и