Накануне второй мировой войны население трех прибалтийских республик составляло пять с половиной миллионов, из них евреев было в Литве 150-160 тысяч, в Латвии 94 тысячи, в Эстонии 4% тысячи всего 250 тысяч. По своему происхождению и характеру еврейское население Прибалтики было чрезвычайно пестро.
Еврейство Литвы в течение своей 700-летней истории проживало до первой мировой войны под властью литовских великих князей, затем под унией Литвы и Польши и под царской властью России. Латвийское еврейство состояло из двух основных групп: в юго-восточной части Латвии — Латгалии большинство евреев находилось под влиянием русской культуры, а курляндские евреи жили в сфере немецкого влияния. Самым молодым и малочисленным еврейским коллективом в Прибалтике был Эстонский.
Местные евреи всегда играли большую роль в социально-экономической жизни прибалтийских стран. После того как эти страны приобрели независимость после первой мировой войны (Литва — 16 февраля 1918 г., Латвия — 18 ноября 1918 г., Эстония — 24 февраля 1918 г.) евреям пришлось приспособиться к создавшейся новой экономической обстановке. Несмотря на антиеврейские тенденции, господствовавшие в политике реакционных правящих кругов, евреям удавалось в течение ряда лет сохранять за собой влиятельные позиции в торговле и промышленности.
Процесс вытеснения евреев из хозяйственной жизни балтийских стран принял острые формы после того, как демократические конституционные системы управления были упразднены и установлены были диктаторские режимы. Быстрый рост нацизма и приход Гитлера к власти в Германии оказали заметное влияние на расширение и углубление антисемитских настроений в Прибалтике. А коммунистический режим, длившийся в трех Прибалтийских республиках лишь один год (1940-1941), мы имеем право рассматривать, как сопровождавшуюся глубокими последствиями прелюдию к трагедии истребления евреев, начавшейся вскоре после немецкого нашествия на Сов. Россию в июне 1941 года.
I. СОВЕТСКОЕ ВЛАДЫЧЕСТВО 1940-1941 г.
В результате пакта Гитлера и Сталина и других секретных дополнений к нему (см. книгу автора «Как произошло в Литве» (идиш), стр. 22 и 33-34), — Прибалтика становится сферой влияния Советской России, которая с начала второй мировой войны устраивает там свои военные базы, а 15-го июня 1940 г., на следующий день после падения Парижа, в пределы Литвы вступила Красная Армия; одновременно были оккупированы советами Латвия и Эстония. Во всех прибалтийских (Странах были отменены действовавшие режимы и созданы временные правительства. В июле 1940 г. во всех трех республиках была произведена избирательная комедия в «народные сеймы». Уже на первом заседании каждого из «сеймов» было решено отправить в Москву делегации, которым поручалось «просить» Верховный Совет принять эти страны в состав СССР. Верховный Совет, разумеется, не замедлил удовлетворить эти «просьбы» и все три республики были инкорпорированы в состав Советского Союза.
Вскоре после этого была проведена национализация промышленных предприятий, торговых фирм, капиталов, больших жилых домов. Проведена была также новая аграрная реформа. Деятельность всех общественных организаций и группировок как общих, так и еврейских, — кроме коммунистов, — была тотчас приостановлена. Все органы печати, кроме коммунистической, были ликвидированы. Повсеместно началась волна массовых арестов, не только ответственных представителей старого режима, но и общественных деятелей, игравших активную роль в ликвидированных организациях и учреждениях. Тюрьмы заполнились тысячами арестованных. Начался наплыв в Прибалтику советских чиновников и комиссаров. Бывшие владельцы национализированных домов, магазинов и фабрик высланы были из больших городов в провинцию.
Советизация прибалтийских стран повлекла за собой далеко идущие изменения во всех областях жизни еврейского населения. Коммунистический режим сильно нуждался в интеллигентных работниках, и в органы хозяйственного, административного и судебного аппарата было вовлечено немало евреев. Хотя национализация главных отраслей хозяйства была направлена против всей буржуазии, без различия вероисповедания и национальности, она нанесла особенно тяжелый удар широким слоям еврейского населения. В Литве, например, из 986 национализированных промышленных предприятий 560, т. е. 57%, принадлежали евреям. Из 1.593-х национализированных торговых фирм евреям принадлежали 1.320 (83%). Большой материальный ущерб причинила евреям национализация домов и капиталов, а также аграрная реформа. Таково же было положение в Латвии и Эстонии. Без преувеличения можно утверждать, что национализация уничтожила вековые хозяйственные позиции евреев в Прибалтике и что на пороге гитлеровской эпохи, принесшей еврейству физическое истребление, советский режим уже разрушил все основы еврейской экономики.
Чрезвычайно бурный характер имел финал советского владычества в Прибалтике. Уже в начале весны 1941 г. органы НКГБ в Балтийских странах принялись в спешном порядке составлять и представлять центру списки «контрреволюционных элементов» по каждой из этих стран. В еврейской среде в эти засекреченные списки обычно зачислялись: 1) руководители сионистских организаций и постоянные сотрудники сионистской печати, 2) видные бундовские деятели и писатели, 3) руководители еврейских милитаристских формаций (Союз еврейских участников борьбы за независимость страны, Союз еврейских комбатантов, «Бетар», «Эл-Ал», ревизионисты).
В середине июня 1941 г. за неделю до вторжения немцев, в балтийских странах началась спешная депортация «неблагонадежных» элементов в Сибирь и другие области азиатской России. Из Литвы власти выслали в Сибирь около двадцати тысяч литовцев и около пяти тысяч евреев. Из Латвии депортации подверглось несколько тысяч евреев, а из Эстонии около пятисот евреев.
Несмотря на то, что депортации в Прибалтике коснулись тысяч евреев, — местные антисемиты пытались изобразить самый акт депортации, как «акт мести» со стороны местных евреев, направленный против местных уроженцев. Эта версия получила широкое распространение. Воинствующий антисемитизм использовал ее утверждая, будто депортацией руководили «еврейские» энкаведистокие органы. В связи с этим в напряженной атмосфере Прибалтики ненависть к евреям дошла до точки кипения как-раз в тот момент, когда 22 июня 1941 г. началось наступление Гитлера на Советскую Россию.
II. ГОДЫ КАТАСТРОФЫ — 1941-1944
ЛИТВА
Уже в течение первой недели немецко-советской войны вся Литва была занята немцами. Когда был учрежден Райхскомиссариат «Остланд», Литва стала его составной частью под названием «Генеральный округ Литва». Главным комиссаром Литвы назначен был д-р Адриан фон-Рентельн, с резиденцией в Ковно, переименованном немцами в Кауэн. Немцы организовали административный аппарат из местных прогитлеровских элементов, во главе которых был поставлен бывший генерал литовской армии Петрас Кубилиунас.
Расправа с евреями в оккупированных территориях Восточной Европы — в том числе в Литве, Латвии и Эстонии — была возложена главным образом на так назыв. «Айнзац-группы», специально созданные немцами при выработке планов нападения на Советскую Россию. Их задачей была ликвидация в оккупированных областях целых национальных групп и, прежде всего, евреев. «Айнзац-группа А» причислялась к северной немецкой армии и действовала в Прибалтике. Отчеты, которые «Айнзац-группы» регулярно посылали в Главное Управление в Берлине с конца июня 1941 г. вплоть до апреля 1942 г., содержат сведения об истреблении еврейского населения в Литве и других прибалтийских республиках. Существенные данные по истории гибели еврейских поселений в Прибалтике мы находим также в отчете шефа «Айнзац-группы А», С. С. главы бригады Шталекера, охватывающем период с конца июня до 15-го октября 1941 года.
21 июня 1941 г. «Айнзац-группа А» двинулась с немецкой армией на северный отрезок советского фронта. 25 июня Шталекер со своей группой был уже в Ковно, которое немецкие войска заняли днем раньше. «Айнзац-группы» сопровождали также первые отряды немецких войск, занявшие Либаву, Митаву, Ригу, Тарту (Дерпт) и Таллин (Ревель).
Немцы заняли Ковно 24 июня 1941 г. Военные операции совершались с молниеносной быстротой и лишь очень немногим евреям удалось своевременно эвакуироваться в глубь советской России. Пытавшиеся бежать были в большинстве застигнуты продвигающимися вперед отрядами немецкой армии. Многие евреи были задержаны членами литовских националистических дружин и тут же уничтожены. Небольшому числу беглецов удалось вернуться в Ковно. В руки гитлеровцев попало в Ковно около 35 тысяч евреев.
С 24-го на 25-е июня в предместье Вильямполь (Слободка) с большой жестокостью было истреблено около тысячи евреев. Десятки евреев были замучены на смерть на Битовском проспекте и в других местах. Во всех частях города было арестовано до 10 тысяч мужчин, женщин и детей. Арестованных свозили на седьмой форт старой ковенской крепости и в начале июля около семи тысяч евреев было там перебито; несколько тысяч женщин и детей перевели на 9-й форт, оттуда их позже освободили. Сотни арестованных евреев были потом убиты в тюрьмах.
8 июля Гестапо вызвало несколько еврейских общественных деятелей и объявило им, что все ковенские евреи должны в течение одного месяца, — с 15 июля по 15 августа, — переселиться в гетто, которое будет находиться в предместье Слободка. Через несколько дней этот приказ был развешен на всех улицах города. Для организации переселения в гетто евреям было предложено выбрать комитет, который впоследствии получил название «Совета старейшин еврейской общины в гетто». По просьбе членов совета, во главе его стал доктор Эльхонон Элькес. В ведении совета находились «гетто-полиция», отделы труда, хозяйства, продовольствия, квартирный, охраны здоровья и социального обеспечения, а короткое время также школьный отдел и суд. Летом 1943 г., когда гетто превратилось в концлагерь и перешло в ведение c.-с., наиболее важные функции Совета перешли к лагерному управлению и его начальнику Оберштурмбанфюреру Геке. Д-р Элькес, получивший титул «Обер-Юде» выполнял функции связи между населением гетто и комендантом лагеря. В состав Совета старейшин входили адвокаты Л. Гарфункель и Я. Гольдберг, раввин Снег, раввин Шмуклер, Г. Левин и др.
В приказе о переселении в гетто было также указано, что евреи должны носить желтые нашивки, что им воспрещается появляться на улицах с 8 ч. веч. до б час. утра и что конфискуются все принадлежащие евреям радиоаппараты.
17 июля 1941 г. Комиссаром города был назначен фюрер бригады С. А. Ганс Крамер, а референтом по еврейским делам фюрер штурмовиков С. А. Иордан. Для связи между магистратом и еврейским населением был назначен литовец Каминскас.
Городской комиссар тотчас же по вступлении в должность издал приказ, по которому евреям запрещалось ходить по тротуарам, а только по мостовой, пользоваться публичными средствами передвижения, иметь телефон, держать христианскую прислугу, покупать продукты на базарах, передавать или продавать христианам свое имущество. Нарушение этих предписаний каралось смертью. Население гетто первоначально составляло 29.760 душ. В течение двух с половиной месяцев здесь проводились «ликвидационные акции», которые стоили жизнь тринадцати тысячам евреев. 28 октября состоялась «большая акция»: в этот день было отобрано свыше девяти тысяч мужчин, женщин и детей, которые были убиты на девятом форту. После этой «большой акции» в гетто оставалось 17 тысяч душ.
В ноябре-декабре 1941 года в Ковно привезли около 30 тысяч иностранных евреев, — главным образом из Франкфурта, Берлина, Бреславля и других мест. Всех их убили на 9 форту.
В начале 1942 г. из Корейского гетто были депортированы в Ригу около пятисот человек на принудительные работы, а в конце октября 1942 были вновь высланы в Ригу 300 человек. 26 октября 1943 три тысячи человек отправлены были на работы в эстонские концлагеря Клогу, Вайвери и другие.
После депортаций в Эстонию гетто превращено в «концентрационный лагерь Кауэн». Оно было тогда изъято из юрисдикции ковенского городского комиссара и С. А.-дружин и перешло в руки С. С. К концу 1943 г. началось массовое выселение из гетто в рабочие лагеря, на аэродром в ковенском предместье Алексот, в предместье Шанцы, в Кейданы, на железнодорожную станцию Палемона по близости Ковно, в Кошедары. 27 и 28 марта 1944 г. в гетто и в лагерях проведена была новая «акция», жертвами которой были дети моложе 12-ти лет, мужчины и женщины — старше 55-ти и инвалиды. Погибло около двух тысяч душ.
В июле 1944 г., когда началось успешное советское наступление, и линия фронта стремительно приблизилась к Ковно, немцы приступили к новым депортациям и ликвидации населения гетто и рабочих лагерей. Многим жителям гетто удалось укрыться в бункерах и других укрытиях, но немцы пустили в ход самые жестокие меры, чтобы обнаружить укрывшихся евреев. Несколько тысяч евреев, которым удалось спрятаться, погибли в огне в своих укрытиях. Около восьми тысяч евреев немцы депортировали в Германию. Мужчины были отправлены в концлагерь Дахау, женщины в лагерь Штутгоф, под Данцигом. До 80 процентов депортированных в Германию ковенских евреев погибло в лагерях, лишь горсточка их дождалась освобождения. Женщины были освобождены советами в январе 1945 г., мужчин в конце апреля того же года освободили американцы.
В общем итоге из 35.000 ковенских евреев, очутившихся в руках наци, уцелело всего несколько тысяч, остальные погибли смертью мучеников.
Принудительные работы. Обитатели гетто были вынуждены выполнять различные работы для немцев. Как бы тягостен ни был этот труд, люди цеплялись за него в надежде, что это отсрочит их гибель. Но каждая «акция», обрекавшая на гибель здоровых и работоспособных мужчин и женщин, наносила этим иллюзиям один удар за другим.
Гетто жило впроголодь, и евреи охотно шли на такие работы, которые давали возможность завязать сношения с христианами, чтобы купить у них кой-какие съестные припасы, которые можно бы было тайком при возвращении пронести в гетто. Во многих местах, однако, это не удавалось и после долгого, мучительного труда люди возвращались домой с пустыми руками.
На работы посылались мужчины от 14 до 60 лет и женщины от 15 до 55. Люди, обязанные выполнять трудовую повинность, составляли свыше 60% населения гетто. Самые тяжкие условия работы выпали на долю тех, кто был прикреплен к ковенскому аэродрому. Там работа шла и днем, и ночью в жуткой обстановке. Аэродром находился на расстоянии 5-6 километров от гетто, и рабочим приходилось ежедневно совершать пешком десять-двенадцать километров. Работало на аэродроме ежедневно несколько тысяч евреев. В гетто сложились народные песни, оплакивавшие тяжелую долю «аэродромщиков».
Десятки небольших еврейских рабочих бригад обслуживали немецкие военные единицы, городские фабрики и т. д. В самом гетто функционировали «Большие мастерские», где полторы тысячи мужчин и женщин выполняли заказы Вермахта и других военных единиц. Несколько сот евреев работало в «маленьких гетто-мастерских», обслуживавших нужды населения гетто.
Недельный продовольственный паек, установленный ковенским городским комиссаром на каждого жителя гетто, составлял 700 граммов хлеба, 125 гр. мяса (преимущественно конины) и 125 гр. муки. Время от времени выдавалось по несколько килю картофеля. Те, которые выполняли работу, получали небольшой дополнительный паек. Чтобы не умереть с голоду жители гетто вынуждены были прибегать к нелегальным способам добывания пищи, но это могли делать только те, кто работал в городе. Люди умудрялись, улучив минуту уйти с работы, снять с себя желтую нашивку, пробраться в ближайший христианский дом и там приобрести кой-какие продукты. Многие, однако, попадали при этом в руки литовской полиции, которая передавала их гестапо, и там их расстреливали.
Большую роль в снабжении гетто играла контрабанда, доставлявшаяся через ведущую в гетто ограду. Завелись специалисты по «торговле через ограду», у которых были связи с местными спекулянтами-христианами, поставлявшими продукты. В эти сделки были втянуты стражники, охранявшие доступ в гетто и получавшие за свое содействие хорошую плату.
Разными путями добывали себе пропитание жители гетто. Люди, работавшие в лучших рабочих бригадах, умудрялись, идя на работу, захватить с собой что-нибудь из одежды, обуви, белья или домашней утвари, чтобы продать кому-нибудь из работавших рядом с ними христианам или обменять на продукты. На обратном пути приходилось изловчиться, чтобы пронести в гетто нелегально добытую еду. В гетто появились посредники, которые снабжали людей, работающих в удобных местах, различными вещами для продажи в городе. Другие посредники перепродавали контрабанду в тайные лавочки или отдельным лицам.
Во время, свободное от трудовой повинности, еврейские ремесленники выполняли на дому частные заказы, работая на своих соседей по гетто и на продажу из гетто. Рабочие шили шапки, головные платки, передники и пр. для сбыта в деревнях; в эту индустрию были втянуты многие, преимущественно женщины. После первой волны массовых истреблений жизнь уцелевших в гетто некоторым образом стабилизировалась, и в этой своеобразной обстановке начался процесс дифференциации, — сформировались какие то социальные слои. Стали возникать конфликты. К новой «аристократии» принадлежали высшие чины гетто — администрации, руководители крупных и лучших бригад, а также те, которые занимались спекуляцией в большом масштабе и стали «богачами». Работавшие на аэродроме и в других трудных местах с завистью и ненавистью смотрели на этих «избранных».
В виду того, что немцы считали евреев ремесленников наиболее полезным элементом, сотни евреев — бывших лавочников, торговцев, людей свободных профессий — становились столярами, каменщиками, сапожниками и другими ремесленниками. Следует отметить большую заслугу школы, устроенной под руководством деятеля ОРТа, агронома Якова Олийского.
Сопротивление. В 1942 г. в среде организованной молодежи созрела мысль вырваться из гетто и примкнуть к советским партизанским отрядам в лесах, в районе Вильно. Осуществление этого плана было затруднено тем, что очаги партизанского движения находились далеко от Ковно и было крайне рискованно пускаться в столь далекий путь, где легко можно было попасть в руки литовцев, относившихся к евреям враждебно и выдававших каждого задержанного еврея в Гестапо.
Летом 1943 г. слухи о восстании в варшавском гетто и советские победы на восточном фронте дали толчок партизанскому движению в ковенском гетто. К этому времени в гетто образовался подпольный комитет для поддержки партизан, в состав которого вошли представители нелегальных общественных группировок. С осени 1943 года до весны 1944-го из гетто удалось вырваться нескольким сотням молодых людей, примкнувших к различным партизанским отрядам и геройски боровшихся с наци. В ряде мест им пришлось пережить много неприятностей от антисемитски настроенных партизан.
Руководителем партизанского движения в гетто был Хаим Елин. В апреле 1944 г. он попал в руки Гестапо и был убит. После войны советское правительство посмертно наградило орденом Отечественной войны Елина, а также двадцать погибших бойцов из подпольного комсомола в Ковно за их деятельность во время немецкой оккупации, в том числе Меера Лурье, Або Дисконта, Эли Шмуэлева и Израиля Мильштейна.
Кроме членов организации партизан, в конце 1943 г. и в начале 1944 удалось бежать из гетто отдельным евреям и небольшим группам, для которых приготовили убежище их друзья — христиане. Около ста евреев из гетто скрывались в бункере вблизи местечек Юрбурга, но немцы летом 1944 г. выследили их и почти всех расстреляли.
Однако, число евреев, которым удалось вырваться из гетто было относительно невелико; стали подумывать о том, как бы в самом гетто соорудить т. наз. «малины» (специальные укрытия, бункеры), где можно было бы укрыться в момент несчастья. Их строили большей частью под полом жилья или дома соседнего с жильем. Необходимо было заготовить там запасы воды (в больших бункерах были внутри колодцы) и съестных припасов, так как пребывание в убежище должно было быть рассчитано на длительное время. В некоторых «малинах» имелись радиоаппараты для поддержки связи с внешним миром. Наряду с частными «малинами», рассчитанными на несколько семейств, существовали также общественные «малины», сооруженные нелегальными группировками для своих членов. Многие сооружения были сделаны так искусно, что во время ликвидации гетто, гестаповцам не удалось их обнаружить даже при помощи полицейских собак. Тогда они подожгли и взорвали многие жилые дома в гетто вместе с этими «малинами».
С движением сопротивления связано и происшествие на 9-ом форту в нескольких верстах от Слободки. После немецких поражений на советском фронте они торопились замести следы своих злодеяний. Сожжение трупов на 9-ом форту было поручено бригаде, состоявшей из 60-70 человек. Кроме нескольких десятков евреев-советских военнопленных, все остальные в бригаде были жители ковенского гетто, частью задержанные на пути к партизанским отрядам. Они сжигали ежедневно около 400-500 трупов убитых; всю работу надлежало закончить к весне 1944 г. Несомненно, по выполнении этой работы Гестапо расстреляло бы всех участников бригады, чтобы не осталось в живых ни одного свидетеля нацистских злодеяний.
Инициативная группа бригады выработала после конспиративной подготовки тщательный план побега с форта, требовавшего буквально легендарного мужества. План был осуществлен в ночь с 24 на 25 декабря 1943 г. Многие из бежавших были схвачены гестаповцами, немедленно организовавшими погоню, и расстреляны. Но небольшой группе беглецов удалось прокрасться в гетто и оттуда уйти в леса в отряды партизан.
Общественные группировки, причастные к движению сопротивления, издавали нелегальные воззвания и бюллетени. Некоторые из них хранятся в настоящее время в Виленском Государственном Музее. Особое место занимает среди них древнееврейское издание «Ницоц» (Искра).
В течение трех лет нацистской оккупации Литвы гетто существовало, помимо Ковно, только в Шавлях, втором по величине городе независимой Литвы. К началу немецко-советской войны в Шавлях находилось около десяти тысяч евреев. Одной тысяче удалось бежать в Советскую Россию; многие пытавшиеся эвакуироваться в Россию, были перебиты в пути литовскими националистическими партизанами.
26-го июня 1941 г, немцы заняли Шавли. Еще до их прихода начались нападения литовцев на евреев. 28 июня были проведены массовые аресты евреев мужчин; около тысячи человек было расстреляно в Кужийском лесу, в окрестностях Шавель.
После того, как был издан ряд антиеврейских распоряжений власти опубликовали приказ о переселении в гетто, которому были отведены два района: в предместье Кавказ, то соседству с еврейским кладбищем (т. наз. Кавказское гетто) и в переулках, примыкающих к фабрике Френкеля (Тройское гетто). В этих двух гетто в неимоверной тесноте ютилось пять тысяч евреев, в том числе около трех с половиной тысяч шавельцев. Остальные 1.500 были жители соседних пунктов, бежавшие в Шавли, спасаясь от литовских погромщиков. Для заведования гетто был создан Совет Старейшин в составе пяти человек — М. Лейбович (председатель), Б. Картун (вице-председатель), Б. М. Абрамович, А. Гелер, Ф. Рубинштейн. Секретарем был А. Кац. Совет старейшин назначал районных администраторов — по три для каждого гетто.
Первоначальный план нацистских Айнзац-групп состоял в том, чтоб перебить всех шавельских евреев. Но окружной комиссар Гевеке был против этого: он опасался, что в результате истребления евреев, остановятся крупнейшие промышленные предприятия в Шавлях, так как все специалисты в них были евреями. Он вел по этому поводу переписку с высшими нацистскими инстанциями в Риге и Ковно. В письме от 10 сентября 1941 г. Генеральному Комиссару Литвы фон-Рентельну Гевеке писал:
«В шавельском окружном комиссариате проживало до нашего прихода много евреев... теперь почти весь округ — «юденфрай». Единственным исключением является город Шавли, где проживает около шести тысяч евреев. После депортаций... останется около четырех тысяч евреев (включая членов семейств) которые можно будет использовать для специальных работ. К этому я хочу добавить, что в Шавлях имеется крупная индустрия, в которой специалистами являются исключительно евреи. Без участия евреев нельзя производить здесь никаких работ, особенно в кожевенной промышленности, где все специалисты — сплошь евреи. Начальнику уезда и бургомистру уже предписано, чтобы при каждом еврее специалисте находились литовцы на фабриках, которые приобретали бы профессиональные навыки; это даст возможность со временем окончательно разрешить еврейский вопрос без ущерба для хозяйства. Я надеюсь, что на основе нашей беседы и настоящего доклада Вы убедитесь в том, что в Шавельском округе разрешение еврейского вопроса проводится с надлежащей интенсивностью и национал-социалистической твердостью».
Тем временем массовые экзекуции евреев в Шавлях продолжались. 11 сентября 1941 г. были убиты 130 человек, на следующий день — 30. 15 сентября началась выдача евреям желтых паспортов, многие старики были вывезены при: этом из гетто и убиты. После этих расправ жизнь в гетто) постепенно стабилизовалась; стали активно работать учреждения, подведомственные Совету старейшин. В конце 1941 г. в гетто была открыта больница. Помещения на еврейском кладбище, находившемся в пределах гетто, где производились омовения покойников и жили сторожа, были перестроены и превращены в больницу. В обоих гетто были! открыты амбулатории. В больнице и в амбулаториях работали почти вое находившиеся в гетто врачи.
В гетто было хорошо поставлено дело социального обеспечения; помощь оказывалась евреям, оставшимся совершенно без средств к существованию. Для детей школьного возраста была тайная школа. Опасаясь немцев, детей разделили на небольшие группы, и обучение производилось в разных помещениях.
Летом 1942 г. вошел в силу приказ, запрещавший беременность среди евреев.
Летом 1942 г. в гетто появились первые кружки подпольной группы сопротивления, носившей имя «Масада».. Целью группы было снабжение гетто оружием и установление связи с советскими партизанами. К «Масаде» принадлежала молодежь различных направлений. Совет старейшин; оказывал содействие этой организации, «Масада» поддерживала связь с сопротивлением в Ковенском гетто. Небольшому числу участников «Масады» удалось вырваться из. гетто и связаться с партизанами. В кружках «Масады» велась также культурная работа. Время от времени издавались нелегальные листовки, призывавшие к сопротивлению. Принудительные работы. Шавельские евреи работали на городском аэродроме, в немецких рабочих лагерях, на кожевенных заводах Френкеля, в предприятиях городского управления, на разных фабриках и мастерских. В течение некоторого времени еврейские женщины работали в литовских семьях в качестве домашней прислуги. В самом гетто имелись мастерские, работавшие для нужд Вермахта. В летние месяцы евреев отправляли на торфяные разработки. Небольшие группы работали в разных местах в окрестностях Шавель. До конца 1942 г. на этих принудительных работах платили по несколько марок в день. Половина заработка отчислялась в пользу Окружного Комиссариата. Спустя некоторое время плату понизили до трех марок в месяц.
По приказу шавельского Окружного Комиссара, в декабре 1942 г. все специалисты были поселены в Тройском гетто, а чернорабочие — в Кавказском районе. Осенью 1943 г. шавельское гетто было изъято из ведения Окружного Комиссара и перешло в руки эсесовцев. Оно было превращено в лагерь и формально причислено к «Концентрационному лагерю Кауэн». Тогда начали направлять большие группы евреев в новые рабочие лагеря: 500 лагерников на шавельский аэродром, 250 — на оружейные заводы в Линкаичах, 250 — на кирпичный завод в Даугель (вблизи местечка Куршан), 250 — на сахарный завод в Павенчай, такое же число на цементный завод в местечко Акмяны. В мае 1944 г. несколько сот шавельских евреев отправили в Поневеж, где начали строить аэродром. Незадолго до этого в Шавли перевели 500 человек из лагеря в Ионишках; это были уроженцы Сморгони и других пунктов виленского района. Они долго выполняли работы по т. наз. Организации Тодта.
Истребление детей и стариков. 5-го ноября 1943 г. в шавельском гетто была проведена акция истребления детей до 12-ти лет, стариков и больных. Руководил истреблением евреев эсэсовский командир Ферстер; участие в «акции» принимали наряду с немцами украинцы, сторожа лагерей. Число погибших в этот день доходило до 800; с большим риском удалось спасти двести детей. По окончании «акции» Совет Старейшин был распущен. Председатель М. Лейбович был назначен старшиной лагеря; его потом сменил Т. Паризер, немецкий еврей, очутившийся в шавельском гетто.
Ликвидация гетто и депортация. Ликвидация шавельского гетто началась в первой половине июля 1944 г. Сначала стали свозить в Шавли евреев из окрестных лагерей. В течение нескольких дней шла депортация в концентрационный лагерь Штутгоф. Стариков и больных прикончили в Штутгофе. Женщин, при которых были спасшиеся дети, отправили в Аушвиц. Мужчин и около двухсот женщин отправили в Дахау на работы. Более молодых и здоровых женщин, при которых не было детей, разослали из Штутгофа в разные лагеря Восточной Пруссии. Очень немногим шавельским евреям, попавшим в немецкие концлагеря, суждено было дожить до освобождения.
Гибель еврейских общин в Литовской провинции. По отчетам «Айнзац-групп» видно, что к концу декабря 1941 г. т. е. в первое полугодие нацистского владычества в Литве, погибло свыше 136.000 евреев, из них 30.000 в Ковно и в Шавлях и около 100 тысяч — в других городах и местечках. Самым страшным для провинциальных общин Литвы были месяцы август и сентябрь 1941 года.
О разгроме еврейского населения в литовской провинции опубликовано до сих пор мало данных. Многие еврейские общины были целиком стерты с лица земли, так что не осталось в живых ни одного свидетеля гибели мучеников в этих местах. Из имеющегося материала, однако, вытекает с ужасающей ясностью факт, что в истреблении евреев принимали активное участие литовцы, принадлежавшие к различным слоям населения. Большинство этих литовцев бежали в Германию летом 1944 г., когда немцы отступали от Литвы. В Германии они проживали в качестве ди-пи и пользовались поддержкой «Унра», «Про» и других организаций, оказывающих помощь пострадавшим от нацизма. Потом они эмигрировали в Америку и другие заокеанские страны.
На первой конференции литовских евреев-выходцев из немецких концлагерей, состоявшейся в Мюнхене в 1947 г., была принята декларация, в которой между прочим говорится следующее («Унзер Вег», Мюнхен 22 июля 1947).
«Конференция констатирует, что все слои литовского народа принимали активное участие, наряду с немецкими палачами, в истреблении литовского еврейства, особенно в провинциальных городах... Мы, горсточка людей, уцелевших от 160-тысячного литовского еврейства, являемся живыми свидетелями чудовищных жестокостей, совершенных литовцами с их соседями-евреями... С глубокой болью вынуждены мы установить, что небольшие еврейские общины в провинциальных городах были уничтожены исключительно литовцами, а более крупные общины, при их активном участии. Нам также известно, что литовцы принимали активное участие в истреблении евреев в гетто и в лагерях за пределами Литвы — в Майданеке, в Варшаве и других местах. Союз литовских евреев в Германии считает своим национальным и человеческим долгом довести эти факты до сведения еврейского и нееврейского общественного мнения».
Некоторое представление об обстоятельствах гибели евреев в литовской провинции дают нам два следующих свидетельства.
В феврале 1945 г. в виленской литовской газете «Tiesa» (Правда), органе Ц.К. литовской коммунистической партии, было помещено литовцем П. Янушайтиоом описание гибели евреев Поневежа. По его словам, созданное в Поневеже гетто просуществовало всего несколько недель. В сентябре 1941 г. евреи из гетто были переведены в имение Пайост, находящееся в пяти километрах от Поневежа. Здесь евреев ожидали свежевырытые в лесу огромные братские могилы. Автор сообщает следующие подробности:
«Однажды утром Поневежских евреев взяли в Пайост на расстрел. Сюда привели в течение дня несколько тысяч человек. К месту экзекуции людей гнали колоннами по двести душ в каждой. Им приказано было становиться на колени на краю могилы под охраной полиции, вооруженной гранатами. Расстреляв одну колонну, пригоняли к могиле другую. Жители соседних деревень днем и ночью слышали непрерывный треск пулеметов и страшные вопли жертв. Палачи вырывали детей из рук рыдающих матерей и расстреливали... Многих детей бросали в могилы живыми. Чудовищные убийства продолжались день и ночь. Под утро пайостские ямы были заполнены до верху трупами жертв. Неподалеку, на опушке леса валялись горы одежды и обуви. Закончив свою кровавую работу, палачи выбирали из этих куч что получше и уходили. Возле могил оставалась стража. После расстрелов были доставлены советские военнопленные, которые засыпали ямы землей».
Некоторые данные о гибели евреев Тельши и соседних местечек поведала в октябре 1944 г. сотруднику ковенской газеты «Tarybu Lietuva» (Советская Литва) Р. Вареяс, еврейская девушка, которой удалось найти убежище в христианской семье:
«...B пяти километрах за Тельши начинаются рощи. В одной из них находятся семь огромных ям. В этих ямах и в братских могилах возле Геруля лежат трупы шести тысяч евреев, жителей Тельши и окрестностей. Когда немцы заняли Тельши, всех евреев загнали в гетто... Деньги и вещи были у них отобраны. Потом мужчин отделили от женщин и детей. Мужчин погнали в лес поблизости от Тельши... потом и нас, женщин и детей, повели в лес. Там уже были вырыты ямы. Нас стали гнать к ямам, и палачи открыли стрельбу по толпе. Стрельба продолжалась долго. Все время шел дождь, винтовки отсырели и плохо действовали. Палачи больше не могли стрелять и некоторые из нас остались в живых. Тогда нам было приказано закопать расстрелянных. В Райнерском лесу лежат около двух тысяч трупов. Остальные, главным образом женщины и дети, были расстреляны в Геруле. Там погибло около четырех тысяч человек».
Описанные здесь зверства имели место и в других литовских местечках, где жили евреи.
Сообщение Советской комиссии о результатах обследования нацистских преступлений в Литве. 20 декабря 1944 г. в советской прессе было опубликовано «Сообщение» чрезвычайной Государственной комиссии, которой было поручено обследовать преступления, совершенные германскими фашистами, напавшими на Литовскую ССР, в годы оккупации. В этом обширном документе рассказывается также о расстрелах в Помарах под Вильно и на 9-ом форту в Ковно. Согласно данным комиссии в Понарах погибло сто тысяч «мирных жителей» (надо читать: преимущественно евреев), а на 9-ом форту — свыше семидесяти тысяч. Документ заканчивается длинным списком нацистских военных преступников, которые находились в Литве в годы оккупации и несут ответственность за убийства.
Суды над военными преступниками. Наряду с нацистскими сановниками, которых судил Международный Военный Трибунал в Нюрнберге, и командирами Айнзац-групп, чьи дела разбирал американский военный суд (дело № 9), на скамье подсудимых оказались и другие военные преступники, участвовавшие в истреблении литовского еврейства. Их судили американские военные суды в Дахау и в других местах. Некоторые судебные процессы имели место и в Советской Литве. В итоге, однако, только очень немногие преступники были судимы. Большинству удалось при помощи разных уловок избежать ответа на суде.
Среди процессов, в которых фигурировали палачи литовского еврейства, особое место нужно отвести процессу в Ульме (Германия) 28 апреля 1958, где судили членов Айнзац-групп, обвинявшихся в убийстве пяти с половиной тысяч евреев — жителей ряда городов неподалеку от немецкой границы (Горзды, Поланген, Кретинга, Тауроген, Вержболово, Кудиркос Науместис (б. Владиславов), Юрбург и др.). Решением суда, вынесенным в конце сентября 1958 г., обвиняемые были приговорены к различным срокам тюремного заключения.
Для полноты картины необходимо упомянуть о людях чистой совести среди литовцев, которые в пору нацистских зверств протягивали руку помощи евреям, рискуя при этом жизнью. Литовцев этого типа было очень немного. В Ковно помогали евреям иезуит Алойз, монахиня Брокайтите, профессор Туменас, писательница София Чурлионене и ее дочь, профессор Мажелис, священник Паукштис, оперный певец Кипрас Петраускас, доктор Куторгене и др. Шавельским евреям оказывали помощь доктор Бакштис, Бугайлишкис, дочь адвоката Венцлаускаса, поэт Янкус, доктор Иосайтис, священник Лапис, бывший бургомистр Санецкис, учитель Петрайтис, монах Повилас, Календра и др. В местечке Алседжай, в районе Тельши, большое мужество выказал местный священник Дамбраускас, выступая в защиту евреев. В Тельше евреям оказывала помощь сестра генерала Плехавичиуса. В районе Пильвишки крестьянин Завадзкас прятал евреев у себя в бункере. Также и в других местах встречались, преимущественно в крестьянской среде, литовцы, спасавшие евреев-одиночек. Имена этих человечных людей из литовской среды останутся навсегда в нашей памяти наряду с именами людей высокой морали среди других народов.
ЛАТВИЯ
Немецкие войска заняли Латвию в первые недели войны. В июле 1941 г. Латвия вошла в состав Генерального Комиссариата «Остланд» и официальное название страны на годы оккупации стало: «Латвийский генеральный округ». Генеральным Комиссаром Латвии был Дрекслер; его местопребывание была Рига, где находился также Рейхс-Комиссар Остланда — Генрих Лоозе. Из латышских пронацистских элементов были назначены «генеральные советники», коллаборировавшие с немцами, и «главным советником» был назначен генерал латвийской армии Оскар Данкерс.
В отчетах Айнзац-групп и в отчете Шталекера имеется много информации об истреблении еврейского населения Латвии и о судьбе каждой еврейской общины в эпоху оккупации.
Антиеврейские эксцессы. Сожжение синагог. Немецкие войска заняли Ригу 1-го июля 1941 г., спустя девять дней после начала войны. Еврейское население города, попавшее в руки немцев, составляло около сорока тысяч.
Как только Советы стали покидать Ригу, латышские гитлеровцы начали проводить массовые аресты евреев. Было арестовано около семи тысяч мужчин и женщин. Аресты сопровождались гнусными издевательствами, многие были расстреляны.
4-го июля начались поджоги синагог, о которых рассказывает рижанин Иона Родинов: «Сначала была подожжена знаменитая хоральная синагога на улице Гоголя. В этой синагоге нашли приют евреи, эвакуированные из Шавель, Поневежа и других литовских городов и местечек. Туда же фашисты загнали евреев из соседних домов. Когда начался поджог, несчастные пытались спастись через окна, но палачи предусмотрительно расставили пулеметы вокруг горящей синагоги и стреляли в каждого, кто пытался спастись. У стен хоральной синагоги дежурили пожарные, следившие за тем, чтобы огонь не перебросился на соседние дома. В тот же день были подожжены молельня и дом омовения покойников на старом еврейском кладбище, на Московском форштадте. Сюда были согнаны евреи, жившие на соседних улицах и выброшенные из трамваев... Сожжены были также синагога на Московской улице, Рейсишская молельня на Ильенской улице, синагога на Зайлинской улице и др. В то же время на улицах были зажжены костры, куда бросали свитки Торы, книги религиозного содержания, еврейские картины... И июля была сожжена молельня на Мельничной улице, переполненная молящимися...»
В конце июля была учреждена немецкая гражданская администрация, а 28-го июля издан был приказ о ношении желтой нашивки и вслед затем ряд других распоряжений, направленных против евреев.
Гетто. В начале сентября 1941 года был издан приказ о создании гетто в Московском Форштадте. Был образован Совет Старейшин, в который вошли Блюменталь, Минскер, адвокат Эльяшев, доктор Блюменфельд, адвокат Минц и др. 25 октября переселение в гетто было закончено. В его пределы вошло около тридцати тысяч евреев. Была создана гетто-полиция, устроены госпиталь, амбулатория, аптека и другие учреждения.
Гетто (т. н. большое гетто) существовало до 30-го ноября 1941 г. Оно охранялось латышской и немецкой полицией. На евреев беспрестанно сыпались жестокие распоряжения властей; конфисковали деньги, ценные вещи и другое имущество. Из-за тесноты в гетто для стариков пришлось отвести особые убежища на Лудзкой улице и Блехерской площади. Разные специалисты в гетто получали особые желтые трудовые книжки. Некоторым ремесленникам были выданы особые удостоверения с отметкой «W. J.» (Wirtschaftlich wertvoller Jude).
Массовые истребления в конце 1941 г. Осенью 1941 г. Ригу посетил Альфред Розенберг, рейхсминистр оккупированных восточных областей, и судьба рижского гетто была решена. 29-го ноября молодых и работоспособных мужчин перевели в особый лагерь («казернир-лагерь»), организованный в очищенном от населения районе гетто. В тот же день гестаповцы вместе с латышами согнали в одно место стариков, женщин и детей и на следующее утро, 30-го ноября, начали перевозить их группами в лес, находившийся между Шкиратовым и Румбули, в 16 километрах от Риги, и там все они — около десяти тысяч человек — были расстреляны. Экзекуцией руководил генерал Екельн, начальник полиции в «Остланд». Ему помогали местные латышские гитлеровцы Арайс, Данскоп, Зукурс и др. «Акция» продолжалась от 7 до 9 декабря. В течение этих трех дней погибло около двадцати пяти тысяч евреев, почти 80% населения гетто.
Подробности этой «большой акции» сообщает очевидец Ф. Лейбович:
«Я забрался на чердак дома на углу Лудзской и Линкской улиц и смотрел через щель на то, что происходило на Садовниковской улице. Формируют колонны. Стрельба все слышнее. Идут женщины с детьми на руках. Идут старики, опираясь на плечи женщин. Люди боятся оглядываться по сторонам. Мне бросается в глаза грубое лицо полицейского Тухеля: сидя на велосипеде, он стреляет из своего револьвера в проходящих мимо людей. Гестаповцы рыщут, как гончие собаки, и стреляют во всех отстающих. Один из них приближается к маленькой девочке, которая в испуге мечется из стороны в сторону и стреляет в ее головку. Девочка падает. Убийца отбрасывает ее тельце ногой; оно валяется на тротуаре. Латышские полицейские врываются в ряды, не переставая стрелять. Я вижу, как они топчут ногами трупы убитых. Женщины, оступаясь о трупы, падают., и латышские стражники их тут же пристреливают... У меня начинает кружиться голова, темнеет в глазах, я чувствую приближение обморока. Когда я возвращаюсь в комнату, у меня едва хватает сил, чтобы закричать: «Евреи, беда! Истребляют наших жен и детей! Читайте псалмы!»
При разгроме рижского гетто погиб знаменитый еврейский историк проф. С. М. Дубнов, который после прихода Гитлера к власти покинул Берлин и поселился в Риге. Тут он выпустил ряд исторических работ, в том числе полное издание своей «Всемирной истории еврейского народа» на русском языке и «Историю хасидизма» на иврит. В Риге он также выпустил свои мемуары («Книга жизни» 3 тома).
В лагере. После этих массовых истреблений, в «казернир-лагере», носившем название «малого гетто», осталось четыре тысячи мужчин. Несколько сот человек работали на добыче торфа. Во главе Совета Старейшин «малого гетто» стоял Кельман, в Совете работал также Ш. Витенберг, бывший депутат латвийского сейма.
В конце 1941 г. в Латвию начали прибывать евреи, депортированные из Германии, Австрии, Чехословакии. Около пятнадцати тысяч евреев из Третьего Рейха были поселены в Риге в нескольких переулках прежнего «большого гетто», а несколько тысяч отправлены в лагерь недалеко от Риги. Многие транспорты направлялись прямо с рижского вокзала в окрестные леса и были там истреблены.
Гетто, в котором жили немецкие евреи (называли его «немецким гетто»), находилось в ведении Гестапо, а «малое гетто» было подведомственно Окружному Комиссариату.
Комендантом обоих гетто был Оберштурмфюрер Курт Краузе.
Затем начали отправлять евреев из гетто в «лагеря-казармы» поблизости от мест работы: АБА по снабжению армии — в предместье Риги Мильграбен; АЭГ (или Веф) фабрика электрических кабелей; «Динаверке» в помещениях фабрики «Проводник»; Юмправмуйза — во дворе в нескольких километрах от Риги по соседству с Румбули, — где были истреблены десятки тысяч евреев латвийских и депортированных из других стран; Попервален (вблизи местечка Дундаген); Шпильве — по соседству с рижским аэродромом, и ряд других лагерей.
Подготовка вооруженного сопротивления. В рижском гетто была предпринята попытка организовать вооруженное сопротивление против наци. Уже в 1942 г. возникла подпольная организация для сбора оружия. Для этого удалось использовать то, что еврейская рабочая команда была занята на рижской пороховой башне сборкой и сортировкой оружия для Вермахта. Разными путями, рискуя жизнью, евреи понемногу собрали немалое количество оружия и спрятали его в гетто в искусно замаскированном бункере, куда войти можно было через отверстие в печи. В погребах гетто молодежь обучалась стрельбе и обращению с оружием. По соседству в другом бункере хранились съестные припасы и медикаменты. В конце октября 1942 г., неподалеку от Риги гестапо задержало грузовик, в котором ехало около десятка вооруженных юношей из гетто, чтобы присоединиться в лесах Латгалии к советским партизанам. В завязавшейся перестрелке погибло несколько гестаповцев и почти все евреи. Нескольким раненым партизанам удалось укрыться в лесной чаще. Мстя за убитых гестаповцев, немцы убили около ста пятидесяти евреев в рижском гетто.
Летом 1943 г. гестапо обнаружило подпольный склад оружия и произвело массовые аресты в гетто и в лагерях. Большинство арестованных были убиты, остальные отправлены на тяжелые работы, где скоро нашли свою смерть. Только одиночки дождались освобождения. К числу руководителей сопротивления принадлежали: инженер А. Окунь, И. Баг (Вишкин), Ботвинник, Г. Загавалов, Е. Лат, инженер Михельсон, Р. Крамер и др.
Ликвидация гетто. Спустя несколько недель после обнаружения склада оружия началась ликвидация рижского гетто. Евреев стали переселять в концентрационный лагерь Кайзервальд, где были сосредоточены все уцелевшие евреи из Латвии.
2-го ноября 1943 г. в рижском гетто произошла новая «акция»: ее жертвами были старики, больные и дети — около двух тысяч душ. После этой бойни оставшиеся жители гетто были группами переведены в Кайзервальд или в рабочие лагеря, принадлежащие к этой лагерной системе. Рижскому гетто, просуществовавшему два года, пришел конец.
В конце июня 1941 г. немецкие войска вступили в Двинск, второй по величине город Латвии. 2-го июля оккупационные власти издали приказ, по которому мужчины евреи должны были явиться на базарную площадь. Многих оттуда увели в лес и расстреляли, остальных заперли в двинскую тюрьму. Вскоре одних заключенных перевели в созданное гетто, а других перебили.
15-го июля были сожжены синагоги. Был издан приказ, чтобы все евреи одели желтые нашивки (в двинском гетто мужчины носили три нашивки — на левом колене, на груди и на спине, а женщины — две — на груди и на спине). Гетто находилось в помещениях старой двинской крепости, на Гривском (Курляндском) берегу Двины. Понтонный мост соединял гетто с внешним миром. 25-го июля создание гетто было закончено. В гетто находились также евреи соседних местечек.
В августе 1941 г. в гетто было проведено несколько массовых экзекуций. В дни 9-11 ноября проведена была «большая акция», при которой погибло около пяти тысяч евреев; большинство было истреблено недалеко от курорта Погулянки. После этого в гетто осталось всего около тысячи человек.
1-го мая 1942 г. двинское гетто было ликвидировано. Несколько сот евреев, оставшихся в живых, были отправлены в казармы по соседству с местом их работы. В конце октября 1943 г. лагеря-казармы были закрыты и большинство евреев переведено в концлагерь «Кайзервальд».
Немецкие войска заняли Либаву 29-го июня 1941 г. В городе проживало в ту пору около девяти тысяч евреев. Уже в июле была перебита почти половина еврейского населения, — главным образом мужчины. Синагоги, еврейские культурные и религиозные учреждения подверглись разгрому.
Истребление евреев в Либаве приняло столь чудовищные формы, что даже нацистский рейхс-комиссар «Остланда» Генрих Лоозе высказал свое неудовольствие. Впрочем, он был недоволен только тем, что убивают работоспособных людей, которые могут быть полезны Вермахту. По этому поводу имела место переписка между Лоозе и Ост-министерством в Берлине, которое разъяснило, что при истреблении евреев не следует считаться с хозяйственными интересами. После этого начались новые массовые истребления.
В конце июня 1942 г. было создано гетто в Старой Либаве. В него поместили около 800 евреев, из них двести мужчин. Во главе Юденрата был поставлен Израиль Израэлит, шефом полиции был адвокат Каганский. Больницей в гетто заведовали доктора Вайнрайх и Зик. Гетто было ликвидировано 8-го октября 1943 г. Уцелевших депортировали в концлагерь Кайзервальд.
С еврейским населением Митавы немцы расправились в июле 1941 г.: часть евреев погибла в стенах подожженной синагоги, другие были расстреляны на еврейском кладбище.
В Тукуме евреев согнали в большую синагогу и там сожгли. Там же погибли и жители окрестных местечек. Их судьбу разделили цыгане, жившие в Тукуме и окрестностях. В Сабиле евреев истребили в нескольких километрах от города. Во время массовых экзекуций в Виндаве власти выразили готовность пощадить городского врача, старого доктора Файтельберга, но он отказался от этой милости и предпочел умереть вместе с другими евреями.
Большинство евреев Режицы погибло в Випингском лесу. Летом 1944 г. в Режицу из центральной рижской тюрьмы была доставлена группа заключенных, которые выкапывали трупы и сжигали их, чтобы замести следы происшедшего.
Жители Зилупы были перебиты в нескольких километрах от местечка у моста. В Люцине после экзекуции осталось в живых триста евреев; их поместили в местной синагоге, превращенной в гетто. Потом их перевели в двинское гетто, где они разделили судьбу местных евреев. В Прейле евреев жителей Двинской и Ружанской улиц перебили 26-го июня 1941 г., а остальных — 4-го и 8-го августа.
Еврейское население других провинциальных пунктов Латвии было также истреблено летом 1941 г. Во всех экзекуциях наряду с немцами принимали участие латыши.
Летом 1943 г. в Кайзервальде, в предместье Риги, был устроен концентрационный лагерь, в котором поместили тех, кто уцелел после ликвидации гетто в Риге, Двинске, Либаве и других местах. В конце сентября 1943 г. сюда перевели евреев из ликвидированного Виленского гетто, а также из других пунктов. Среди заключенных в Кайзервальде были и неевреи.
Здесь, как и в других лагерях, режим был бесчеловечный. Каторжные работы, голод, болезни, ужасающие условия жизни подтачивали силы людей; тысячная масса, — кто раньше, кто позже, — постепенно вымирала. Время от времени проводилась селекция: сдававших физически мужчин и женщин убивали.
Когда советское наступление летом 1944 года заставило немцев покинуть Прибалтику, оставшихся в живых узников Кайзервальда депортировали в лагерь Штутгоф возле Данцига, а оттуда большинство было затем переведено в другие лагеря.
Среди дождавшихся освобождения в лагерях Германии было около тысячи латвийских евреев. В самой Латвии уцелело разными способами всего несколько сот евреев. В демонстрации, устроенной в Риге спустя несколько дней после занятия советскими войсками, приняло участие 60-70 спасшихся евреев.
Процессы военных преступников. 26-го января 1946 года в военном трибунале рижского военного округа начался процесс восьми арестованных нацистов, которые в годы оккупации совершили ряд преступлений на территории Латвии, Литвы и Эстонии. Это были генералы П. Екельн (один из главных организаторов большой «акции» в рижском гетто в конце 1941 г.), 3. Руф, А. Д. фон Монтетон, В. фон Дитфурт, П. Вехтер, Б. Павел, Г. Кипер и штандарт-фюрер С. А. Бекин. Семеро из обвиняемых (за исключением Дитфурта) были приговорены к повешению.
На процессе Айнзац-групп в Нюрнберге в 1949 г. в списке приговоренных к смерти фигурируют среди других Мартин Зандбергер и Эдуард Штраух, совершившие ряд преступлений в Латвии.
Несомненно, однако, что лишь немногие из числа военных преступников, — немцев и латышей, принимавших участие в истреблении евреев Латвии, — попали на скамью подсудимых.
ЭСТОНИЯ
На территории Эстонии и смежных районов советские войска оказали сильное сопротивление немцам; это объяснялось их близостью к Ленинграду. В начале июля 1941 г. немцы заняли Тарту, но лишь спустя два месяца (3 сентября) их отряды вступили в Таллин. Эстония была также включена в состав Райх-комиссариата Остланд. Официально она стала называться «Эстонским Генеральным Округом». Главным комиссаром Эстонии был назначен Карл Лицман; его резиденцией был Таллин. Эстонские «министры», сотрудничавшие с наци, именовались «директорами»; во главе их стоял доктор Мае, один из главных руководителей существовавшего в Эстонии до войны фашистского движения «Вапс».
Судьба эстонских евреев. Тот факт, что занятие Эстонии немецкими войсками затянулось на два-три месяца, дало возможность значительной части эстонских евреев эвакуироваться вглубь России. Сколько евреев эвакуировалось — неизвестно, но надо полагать, что около трех тысяч евреев вовремя выбрались из Эстонии. Около четырехсот или пятисот евреев было депортировано в Сибирь советскими властями в 1941 г., накануне нападения Гитлера на Россию. Поэтому можно считать, что в руки наци в Эстонии попало всего около одной тысячи евреев.
Отчеты Айнзац-групп и Шталекера содержат сведения о разгроме эстонского еврейства. Так, например, в отчете, который команда 1А Айнзац-группы А представила из Таллина 12-го октября 1941 г., имеется отдел «Евреи в Эстонии», в котором сообщается следующее:
«Эстонские отряды самообороны, сформировавшиеся со вступлением частей Вермахта, сразу начали арестовывать евреев. Никаких стихийных антиеврейских выступлений не было, так как население не было надлежащим образом инструктировано. Мы поэтому издали следующее распоряжение: 1) все мужчины-евреи с 16-летнего возраста подлежат аресту, 2) работоспособные еврейские женщины в возрасте от 1б-ти до 60 лет тоже должны быть арестованы и посланы на работу на торфяные болота, 3) женское население Тарту и окрестностей следует вселить в местную синагогу и прилегающий к ней блок домов; 4) аресту подлежат все работоспособные евреи обоего пола в Пярну и окрестностях; 5) должна быть произведена регистрация евреев по возрасту, роду занятий и степени работоспособности, с целью отправки их в организующийся для них концлагерь.
Эстонские дружины самообороны, под руководством Айнзац-команды, перебили всех евреев — мужчин старше 16-ти лет, за исключением врачей и членов Юденрата. Что касается Таллина и окрестностей, эта акция еще не закончена, пока не будут обнаружены места, где евреи прячутся. До сих пор в Эстонии расстреляно 440 евреев. По окончании всех намеченных мероприятий в живых останется до 500-600 еврейских женщин и детей.
Для евреев из Таллина и окрестностей организуется лагерь в Харку, в таллинском округе. После того., как в лагерь переведут таллинских евреев, туда будут также отправлены уцелевшие евреи из всей страны. Все работоспособные еврейские женщины работают в сельском хозяйстве или на торфяных работах, принадлежащих местной тюрьме. Этим разрешен вопрос об их питании и содержании. Отданы следующие срочные распоряжения: 1) все евреи, начиная от 6 лет, должны носить желтую нашивку размером не менее десяти сантиметров на левой стороне груди и на спине; 2) евреям запрещается заниматься торговлей; 3) запрещается ходить по тротуарам, пользоваться общественными средствами транспорта, посещать театры, кинематографы, рестораны; 4) имущество, принадлежащее евреям, подлежит конфискации; 5) запрещается посещение школ».
Большая часть эстонских евреев погибла в последние месяцы 1941 г. По данным Айнзац-групп об истреблении евреев в Прибалтийских странах, в Эстонии к декабрю 1941 г. погибло 963 человека. Так и эта страна была «очищена от евреев».
Концентрационные лагеря для депортированных из заграницы. В эстонских «кацетах» и рабочих лагерях находилось немало евреев, депортированных из других стран. В августе и сентябре 1943 г., после ликвидации виленского гетто, в Эстонию прибыли три больших транспорта депортированных евреев..В конце октября 1943 г. сюда было депортировано около трех тысяч из ковенского гетто. Высылались сюда евреи из других стран. Ковенских и Виленских евреев разместили в лагерях Вайвера, Нарва и Клога. Евреи из Чехословакии сосредоточены были в лагере Айгало. В лагере Вайвара, состоящем из нескольких отделений, были среди узников и неевреи, депортированные из Голландии и других стран.
Летом 1944 г., когда продвигавшиеся советские войска приблизились к Эстонии, немцы приступили к ликвидации лагерей. Начались массовые истребления. Из находившихся в ту пору в лагерях около десяти тысяч узников были перебиты шесть тысяч.
Во второй половине сентября 1944 г. в лагере Клога было истреблено 1600 евреев. Трупы расстрелянных были большей частью сожжены на кострах, но немцам не удалось сжечь все трупы, так как Советы уже занимали эти места и немцам пришлось бежать. На кострах были обнаружены горы трупов, которых немцы не успели сжечь.
Корреспондент «Юнайтед Пресс» М. Гендлер, посетивший эти места, передает следующие подробности:
«В лесу, находящемся на расстоянии 25 миль от Таллина, я видел нечто кошмарное: куски костей и клочья мяса — то, что осталось от тел 2.800 мужчин, женщин и детей, которых отступающие нацисты расстреляли, а потом тела предали огню... Американские и английские корреспонденты, приглашенные советскими властями, единодушно свидетельствуют, что нельзя себе представить, чтобы люди были способны совершать такого рода злодеяния... Нам показали останки 2.800 трупов и еще семьдесят, которых немцы не имели времени сжечь. Мы видели также тех, кто спасся от истреблений.
В одном месте в лагере Клоги лежали сотни испепеленных тел. В другом мы видели три громадных костра, на которых немцы сжигали тела. Вблизи лагеря у главного здания мы видели два длинных ряда трупов. Их было около пятидесяти, между ними труп маленького ребенка. В самом здании возле дверей валялось тоже много трупов; возможно, что здесь расстреливали при попытке к бегству. В помещениях стояли ряды нар, где мертвые мужчины и женщины лежали в застывших лужах крови».
Свидетель Ратнер сообщает: «в феврале 1944 г. в лагере Клога родилось двое детей. Их сожгли живыми...».
В советском сообщении о совершенных в Эстонии зверствах говорится, что в концлагере Нарва погибло до тридцати тысяч граждан и военнопленных. В лагерях района Вирумы были истреблены восемь тысяч человек.
В числе нацистских военных преступников, несущих ответственность за совершенные в Эстонии злодеяния, в сообщении упоминаются Карл Лицман — главный комиссар Эстонии, Зандберг — шеф немецкой полиции, штандартенфюрер Бекинг, д-р Бодман — главный врач эстонских лагерей и многие другие.