В 1905 году свыше ста рабочих было занято в Яффе на фабрике инж. Леона Штейна производством насосов, прессов для выжимания оливкового масла, оборудования мукомольных мельниц и друг. Все это были русские евреи, и можно привести еще ряд фамилий ныне забытых предпринимателей, техников и инженеров, которые в те годы пытались с большим или меньшим успехом создавать в примитивной стране промышленные предприятия, в первую очередь для нужд местного рынка. Позже британская колониальная администрация, очевидно, не была заинтересована в развитии местной индустрии, и долгое время казалось, что отсутствие в стране основных видов сырья делает невозможным создание в Палестине собственной крупной индустрии. Двум русским евреям удалось заложить фундаменты современной израильской промышленности.
Моисей Новомейский (1873-1961) сибирский еврей, родившийся в Баргузине, горный инженер, впервые посетил Палестину в 1911 г. и окончательно переселился туда в 1920 г. В своей книге «Given to salt» (1958, Лондон) он сам рассказал историю своей десятилетней борьбы с британской администрацией за право эксплуатации химических богатств Мертвого моря. Не будучи ни капиталистом, ни политиком, он с большим трудом поборол финансовые и административные трудности, но, в конце концов, создал общество для разработки поташа, бромина и соли, которое с течением лет, и в особенности в последние годы, на южной оконечности Мертвого моря, — выросло в одно из крупнейших, в мировом масштабе, предприятий этого рода.
Петр (Пинхас) Рутенберг (1879-1942), род. в Ромнах Полтавской губ., — в первой половине своей жизни был известным деятелем партии социалистов-революционеров в России, — а во второй приобрел большую известность в Палестине, где не раз возглавлял «Ваад Леуми», — Национальный Совет евреев Палестины. Этому инженеру-электрику и организатору первого ранга принадлежит заслуга электрификации Палестины. В 1921 году он убедил Уинстона Черчиля, тогдашнего английского министра колоний, в возможности использовать воды Иордана для постройки гидроэлектрической станции, — которую и построил с помощью англо-еврейских финансистов. Построенная им в Наараим (при выходе Иордана из озера Кинерет) электростанция долгое время снабжала электроэнергией всю Палестину. Ныне (1966) она в руках арабов и находится вне пределов Израиля (в Иорданском королевстве), но дело жизни Рутенберга не погибло, и ряд новых электростанций далеко превзошел скромный почин его времени.
К этим двум именам надо прибавить другие: Арие Шенкар, организатор текстильной промышленности (18771960), прибыл в страну в 1924 г. и в течение трех десятилетий стоял во главе Союза Промышленников в мандатной Палестине и независимом Израиле. Меир Дизенгоф, Авраам Криници — строители городов, Менахем Усышкин (18611943) — глава Нац. Фонда, «собиратель земли», агрономы, как Вильканский и др. — представляют совершенно иной тип русского еврея сравнительно с романтической молодежью, воспринявшей в массе под влиянием русской революции социалистическую идеологию и стремившейся осуществить модель образцового общества в стране Израиля.. Это были трезвейшие практики, люди уже немолодые, прибывшие в Палестину во всеоружии опыта, но глубоко преданные идее построения еврейской Палестины.
И рядом с ними — стояли люди наук и искусств, плоть от плоти и кость от кости русского еврейства, плодотворные усилия которых определили черты нового «Ишува» и показали дорогу будущего.
Ахад-Гаам, философ «духовного сионизма» (умер в Тель-Авиве в 1927 году), историки И. Клаузнер, Б. Динур (Динабург), И. Кауфман — прибыли в Израиль из России. Поэты Бялик, Черниховский, Шнеур и Каган — в старшем поколении и ныне здравствующие А. Шлионский и Леа Гольдберг — были не просто выходцами из России, а сохранили интимную близость и глубокую связь с русско-еврейской действительностью, в которой воспитались. Не случайно первые три президента государства Израиль — X. Вейцман, И. Бен-Цви, Ш. 3. Шазар — выехавшие из России давно, еще до первой мировой войны, — сохранили на всю жизнь черты и традиции свободолюбивой и гуманной русской интеллигенции, читали и говорили по-русски, живо интересовались проблемами России и русского еврейства, к которому принадлежали по рождению и воспитанию. После большевицкой революции прервался тот контакт с еврейством России, который мог бы оказаться плодотворным для обеих сторон.
Чтобы оценить участие российских евреев в развитии науки в Израиле, достаточно взять в руки последний (1963 года) ежегодник Иерусалимского Университета, центрального высшего учебного заведения страны (более 12.000 студентов в семестре 66-7 г.). Указатель преподавательского персонала содержит 546 имен профессоров, доцентов и лекторов. Из них 60 ученых родились в России (для сравнения — 55 уроженцев Израиля, остальные — со всех концов еврейской диаспоры, но главным образом из Центральной Европы, Польши и за последние годы — Англии и Соед. Штатов).
Откуда же пришли эти русские евреи в израильскую науку? От Феодосии, давшей биохимика и ботаника до Харбина, где родился ориенталист Тадмор (в 1923 г.), представлены десятки городов и местечек б. Российской Империи.
Дореволюционная Рига дала ряд профессоров, оттуда происходит виднейший профессор международного права и политических наук В. Акции. В Петрограде родилась Гина Ортер, психолог. В Пскове родился специалист еврейского средневековья X. Байнарт. В Воложине — историк Бен-Сассон. В Хороле, на Украине, родился в 1884 году профессор современной еврейской истории, заслуженный профессор Бенцион Динур (Динабург) и математик Дворецкий. В Пинске — Давид Эрлик (род. в 1909 г., лектор клинической хирургии) и Яир Мундлак (род. в 1927 г., сельскохозяйственный экономист). В Барановичах родился в 1890 году проф. Садовский (гинеколог и акушер), — в Каменец-Подольске в 1900 г. М. Штекелис, преисторик и археолог, а в Озоркове в 1891 году проф. Райхерт, патолог растений. Професс. И. Валь, другой специалист по патологии растений, — российский еврей, родился в Херсоне. Профессор зоологии А. Шулов указывает место своего рождения «Зиновьевск» (Елисаветград), а почвовед проф. Ш. Равикович — Бобруйск.
Список далеко не исчерпан, и фамилии ученых, приведенные выше, составляют лишь часть того вклада, который внесло еврейство России в развитие израильской науки. Потребовалась бы целая монография, чтобы охватить русско-еврейское участие в ней за последние десятилетия. Ясно отражена в их жизненном пути та судьба русского еврейства, которая заставляла наиболее способных — до революции уезжать в поисках научного знания и карьеры заграницу, а после революции — закрыла им доступ заграницу вовсе, что было второй и едва ли не худшей крайностью.
В этих условиях вклад русских евреев в израильскую науку надо признать исключительно высоким и ценным. Не их вина, если в общей массе научных работников Израиля их удельный вес с годами сокращается. Когда будет восстановлен естественный нормальный контакт миллионов евреев Советского Союза с Израилем, — надо надеяться, что русское еврейство снова выйдет на первое место во всех местах культурного строительства в Израиле и восстановит свою роль основного творческого фактора в развитии еврейской страны.
АНДРЕЙ СЕДЫХ (Як. Цвибак). РУССКИЕ ЕВРЕИ В ЭМИГРАНТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
В великом исходе из России в годы революции и гражданской войны участвовало, естественно, и множество русских евреев. Бегство на Запад началось вскоре после октябрьского переворота, усиливаясь по мере того, как волны гражданской войны разливались по Украине. Из столиц, старались бежать на территорию новообразованных государств — Эстонии, Латвии, Литвы, где со старых времен! было значительное оседлое еврейское население, или в Финляндию. Из Киева и Харькова пробирались в Польшу. В последней стадии гражданской войны многочисленным представителям русско-еврейской интеллигенции удалось выбраться заграницу через Одессу и Крым, еще до начала эвакуации Добровольческой армии. И даже в первые годы существования советской власти и во время НЭПА были еще некоторые возможности выезда из СССР заграницу. Евреи пользовались всеми легальными способами, а там, где их не было, — переходили границу нелегально, рискуя жизнью и свободой.
Берлинский этап
В эмигрантской волне, направившейся в Германию, были представлены все классы и все профессии. На улицах Берлина, ставшего в начале 20-х годов своего рода эмигрантской столицей, оказались представители крупной промышленности и торговли, вчерашние банкиры и ремесленники. Широко была представлена еврейская интеллигенция: адвокаты, книгоиздатели, общественные и политические деятели, ученые, писатели и журналисты. В настоящем обзоре мы займемся евреями-литераторами, которые оказались на первых порах в исключительно тяжелом положении. Как можно было применить свои знания и профессиональный опыт в чужой стране, обычно без знания языка и новых условий?
Очень быстро, однако, оказалось, что даже при самых неблагоприятных условиях писатели и журналисты могли найти применение для своих талантов. В русской эмиграции еще бушевали политические страсти, была потребность разобраться в происшедшем. Стали возникать газеты, журналы, книгоиздательства. В начале двадцатых годов в Берлине возникли первые эмигрантские газеты и крупные русские книгоиздательства, утолявшие эмигрантский голод по свободному слову. Успеху издательств не мало содействовала послевоенная инфляция в Германии. Вследствие инфляции русскому эмигранту вообще было легче устроиться в Берлине, чем в каком-либо другом европейском центре.
Исключительную роль играл в эти годы в Берлине И. В. Гессен, который вступил в контакт с мощным немецким издательством Ульштейна ив 1921 году основал газету «Руль». Газета, выходившая под редакцией Гессена, А. И. Каминки и В. Д. Набокова, была как бы эмигрантским продолжением «Речи», но один из бывших соредакторов кадетской газеты в «Руле» не участвовал: П. Н. Милюков резко разошелся с некоторыми партийными товарищами и противопоставил идее «белой борьбы» свою «новую тактику». И. В. Гессен тяжело переживал свое политическое расхождение с Милюковым, но от занятой позиции не отказался. Среди сотрудников «Руля» было не мало заслуженных русско-еврейских журналистов. И. В. Гессен издавал также «Архив Русской Революции» — периодически выходившие сборники мемуаров и документальных материалов по новейшей истории. «Архив» опубликовал мемуары самого И. В. Гессена, воспоминания В. Д. Набокова, которому вскоре во время политического собрания суждено было погибнуть от руки убийцы-монархиста, записи протоколов заседаний Совета Министров за 1915 и 1916 гг., документы о преследованиях евреев в первую мировую войны и др. В «Архиве» было напечатано не мало статей еврейских литераторов, в том числе С. Ан-ского-Раппопорта и А. А. Гольденвейзера. Для будущего историка материалы 22 томов «Архива Русской Революции» представляют огромную ценность.
В Берлине в эти годы собралась значительная группа заслуженных русско-еврейских журналистов. Среди них в первую очередь следует назвать Г. А. Ландау, ближайшего помощника И. В. Гессена и заместителя редактора. Ландау — автор историко-философского труда «Сумерки Европы» и сборника «Афоризмы». Он был выслан гитлеровским правительством из Берлина и переселился в Ригу, где быстро завоевал большую популярность, как передовик газеты «Сегодня». Г. А. Ландау погиб во время советской оккупации Латвии. Регулярно помещал в «Руле» обзоры иностранной политики И. О. Левин, бывший в России постоянным сотрудником «Речи» и журнала «Русская мысль». В годы мировой войны он погиб от руки наци. В 1922 году был выслан из Советской России с группой интеллигенции литературный критик Ю. И. Айхенвальд, который в своем еженедельном подвале, под псевдонимом Б. Каменецкий, откликался на все явления эмигрантской и советской литературы. В эмиграцию Ю. И. Айхенвальд приехал уже известным писателем, — его «Силуэты русских писателей» в трех томах получили премию Академии Наук и были знакомы всякому культурному человеку в России. Этот выдающийся писатель погиб в 1929 г. на улице Берлина от несчастного случая.
«Руль» по своему политическому направлению представлял правое крыло кадетской партии. В Берлине выходил ряд других газет более левого направления, в которых также принимали активное участие известные русско-еврейские журналисты. Упомянем «Голос России» и «Дни» А. Ф. Керенского. В этих газетах сотрудничал автор ряда научных трудов по социологии, талантливый журналист А. М. Кулишер (Юниус). Позже мы встретим его имя в Париже, где он принимал ближайшее участие в «Еврейской Трибуне» М. М. Винавера и в «Последних Новостях». Он был передовиком этой газеты, и П. Н. Милюков считал его одним из немногих своих «духовных сыновей». Кончил А. М. Кулишер свою жизнь трагически, в 1942 году, во французском концлагере, где его забили на смерть. «Гибель Юниуса в лагере меня тяжко поразила, — писал П. Н. Милюков в частном письме к А. А. Полякову. — Юниус умер мучеником, бросив вызов судьбе и людям».
Секретарем редакции «Дней» был С. М. Соловейчик, — в США профессор в университете в Канзас-Сити. Участие в газете принимал старый русский революционер, бывший председатель московской городской думы в 1917 г. Осип Соломонович Минор. В «Днях» можно было встретить секретаря Учредительного Собрания с. р. М. В. Вишняка, имя которого неразрывно связано с многими периодическими изданиями. Вместе с И. И. Фундаминским-Бунаковым и др. он был основателем и редактором «Современных Записок», в котором постоянно печатал политические обзоры, затем печатался в «Новом Журнале», «Новом Русском Слове», «Социалистическом Вестнике» и т. д. Наряду с редакторской и публицистической работой М. В. Вишняк опубликовал ряд книг — в частности о Хаиме Вейцмане, — первом президенте Израиля, Леоне Блюме, о проблеме борьбы с антисемитизмом в международном аспекте и др.
В Берлине же возник в 1921 г. «Социалистический Вестник» — орган Заграничной Делегации Р. С. Д. Рабочей партии (меньшевиков), основанный Ю. О. Мартовым и Р. А. Абрамовичем. Мартов был в это время уже тяжело болен, — два года спустя он скончался в 50-летнем возрасте от туберкулеза. Р. А. Абрамович прожил в эмиграции еще 40 лет (скончался в 1963 г.), и все эти годы в Берлине, в Париже и затем в Нью-Йорке — «Социалистический Вестник» был его любимым детищем. Утверждают, что «Социалистический Вестник» внимательным образом читали в Кремле и Сталин, а затем Хрущев. Такой осведомленной о положении в СССР критики, какую читали они в статьях коллектива «Социал. Вестника», — Р. А. Абрамовича, Ф. И. Дана, Д. Ю. Далина, А. А. Югова, В. Александровой, П. А. Гарви, С. М. Шварца, Б. И. Николаевского, М. С. Кефали, Ю. П. Денике, Б. Л. Двинова, Б. М. Сапира, Г. Я. Аронсона и др., они в своей советской печати найти естественно, не могли. В течение многих лет «Социалистический Вестник» получал из СССР нелегальными путями чрезвычайно интересную и ценную информацию о том, что происходило на партийных верхах. В годы сталинской «чистки» информаторы «Социалистического Вестника», сами бывшие видными партийцами, были уничтожены.
В. Е. Жаботинский, оказавшийся в Берлине с первой эмигрантской волной, возобновил здесь при участии И. Б. Шехтмана, Ю. Берхина и др. издание органа русских сионистов «Рассвет». В эти годы В. Е. Жаботинский еще не отошел от русской публицистики и писал на русском языке не только статьи, но и книги, успех которых выходил за пределы чисто еврейской среды, — роман из одесской жизни «Пятеро», в котором сильны некоторые автобиографические мотивы, — исторический роман «Самсон Назарей», книги фельетонов, рассказов и стихов. В 1928 году появилось его «Слово о полку», — история Еврейского Легиона в первую мировую войну, принявшего участие в освобождении Палестины от турок.
В последние годы имя В. Е. Жаботинского все реже появлялось на страницах русских эмигрантских изданий. В 1930 году он подарил одну из своих книг пишущему эти строки и сделал на титульном листе странную надпись — «от покойного автора». На удивленный вопрос о том, что означает этот автограф, В. Е. с улыбкой сказал: «Для русской литературы я теперь только покойный автор». Он скончался в 1940 г. в Нью Норке.
Множество русско-еврейских журналистов проживало в Берлине в период 1920-23 гг., работая в местной и заграничной эмигрантской печати. Назовем среди них И. М. Троцкого, бывшего в довоенные годы корреспондентом московского «Русского Слова», а в эмигрантские годы работавшего в либеральной русской и еврейской печати; Н. М. Волковысского, берлинского корреспондента газеты «Сегодня», во время войны погибшего в депортации; П. И. Звездича, в свое время сотрудника «Русских Ведомостей» из Европы, — погибшего во время второй мировой войны от руки наци; С. О. Португейса, писавшего под псевдонимом Ст. Иванович, одно время издававшего независимый с. д. журнал «Заря», объединявший непартийных меньшевиков, впоследствии выпустившего ряд книг в эмиграции; остроумного автора сатирических стихов Жака Нуара; С. Г. Сумского, писавшего в «Социал. Вестнике» и «Днях», а позже переехавшего в Париж и ставшего сотрудником «Последних Новостей». Для драматурга Осипа Исидоровича Дымова (Перельмана) Берлин был только этапом на пути в Америку. Дымов пользовался в писательских кругах репутацией блестящего человека, остроумного собеседника. Много печатался В. Я. Ирецкий, автор ряда романов и повестей.
В эти годы между писателями советскими и эмигрантскими еще не было полного разрыва. «Дом искусств», собрания писателей и пр. посещали и в нем даже выступали некоторые советские писатели. Илья Эренбург еще не решил тогда, — вернуться ли ему в Москву или окончательно перейти на положение эмигранта. Не малую роль играл «Союз писателей и журналистов», который возглавлял И. В. Гессен.
Заканчивая обзор берлинского периода, укажем, что с 1922 по 1933 г. в Берлине жил и работал историк С. М. Дубнов, выпустивший здесь свою капитальную «Всемирную историю еврейского народа» (первоначально в немецком переводе А. 3. Штейнберга). Этот труд получил большое распространение. В Берлине же С. М. Дубнов опубликовал на русском языке трехтомную «Новейшую историю еврейского народа». Там же вышел ряд книг по истории гражданской войны и еврейских погромов, принадлежавших перу И. Чериковера, И. Шехтмана и Н. Штифа. Отметим также экономические труды проф. Б. Д. Бруцкуса и ряд книг и статей на немецком языке И. С. Гурвича, посвященных историческим темам.
Следует отметить попытку т. н. правонастроенных евреев издать свой сборник на русские политические темы, в котором приняли участие И. М. Бикерман, Г. А. Ландау, В. С. Мандель, И. О. Левин и др., а также однозвучную с этими авторами книгу сиониста Д. С. Пасманика о евреях и революции.
С конца 20-х годов Берлин начал терять свое значение эмигрантского центра. Экономическая неустойчивость Германии, быстрый рост нацизма ускорили процесс распыления русской эмиграции по другим странам. Главный поток устремился во Францию, — русское еврейство за ним последовало. Париж становился бесспорно «столицей» русской эмиграции. Это положение он должен был сохранить до июньских дней трагического 1940 года, когда армия Гитлера оккупировала опустевший Париж.
Одно за другим закрывались в Берлине русские издательские и книжные предприятия. Закрылся в 1931 году и «Руль», — массового читателя в Берлине больше не было. В Париже процветали «Последние Новости» П. Н. Милюкова, а в прибалтийских странах — газета «Сегодня», издававшаяся Я. И. Брамсом и д-ром Б. Ю. Поляком.
Рижское «Сегодня»
Газета «Сегодня» была не только органом русского меньшинства в Латвии, Эстонии и Литве, но и фактически связующим культурным центром между тремя прибалтийскими странами. Единственным общим языком у латышей, эстонцев и литовцев оказался русский, и это обстоятельство превратило «Сегодня» в весьма влиятельный в Прибалтике орган печати. Его первым политическим редактором и передовиком был б. редактор петербургского «Современного Слова» М. И. Ганфман. После его смерти главным редактором был М. С. Мильруд, а редактором «Сегодня Вечером» — Б. И. Харитон, — оба они стали жертвой журналистского долга; имели визы в Швецию, но не пожелали оставить своего поста, выпускали газету до последнего дня. В момент оккупации Латвии советскими войсками попали в руки НКВД и позже погибли в концлагерях.
«Сегодня» велось по газетному живо, имело постоянных корреспондентов во всех европейских столицах и обширный состав сотрудников. В «Сегодня» работало большое число русско-еврейских журналистов: экономист В. Зив, М. К. Айзенштадт (Железнов, впоследствии выдвинувшийся в «Н. Р. Слове» Аргус), Лоло (Мунштейн). Писал из Берлина Гершон Свет, который долгие годы провел в Палестине, впоследствии эмигрировал в С. Штаты и сотрудничает в нескольких русских, американских и израильских изданиях. Парижским корреспондентом «Сегодня» был Андрей Седых (Я. М. Цвибак), берлинским — Н. М. Волковысский, женевским — Л. М. Неманов, обслуживавший Лигу Наций. Газета прекратила свое существование с момента оккупации советской армией балтийских стран.
«Последние Новости» П. Н. Милюкова
В «Сегодня» могли работать сотрудники разных политических направлений. В Париже обстановка была иная, — здесь раздел шел не только по линии политической, но и национальной. В то время, как в состав редакции милюковской газеты входили многочисленные русско-еврейские журналисты, на страницах правого «Возрождения» (за исключением, впрочем, И. М. Бикермана) еврейские имена, как правило, никогда не появлялись. В некоторые периоды острой полемики между «Последними Новостями» и «Возрождением», в особенности, когда газету эту редактировал Ю. Семенов, орган правой русской эмиграции не гнушался антисемитских выпадов против еврейских сотрудников милюковской газеты. Антисемитские фельетоны были особой специальностью бывшего нововременца А. Ренникова.
История антисемитской печати в русской эмиграции никогда не была обстоятельно изучена, и об этом можно только пожалеть. Белградское «Вечернее Время» А. Суворина, «Возрождение» периода Ю. Семенова, не говоря уже о гитлеровских изданиях на русском языке во время второй мировой войны, дали бы интересный материал для изучения антисемитизма в его довольно примитивной форме. Следует отметить, что после второй мировой войны открытое проявление антисемитизма даже в крайне-правой русской печати становится порой признаком дурного тона.
«Последние Новости» были основаны в начале 1920 года петербургским присяжным поверенным М. Л. Гольдштейном. Финансирование газеты принял на себя М. С. Залшупин. Через год «Последние Новости» перешли в руки П. Н. Милюкова и его Республиканско-Демократической Группы. Пока существование газеты не стало прочным, значительное содействие ей в области финансовой оказывал М. М. Винавер, — выдающийся юрист, сенатор эпохи Временного правительства и известный еврейский общественный деятель. Он же, при номинальном участии П. Н. Милюкова, основал еженедельный журнал «Звено», редактором которого он оставался до своей смерти, в 1926 году. На редакторском посту его заменил М. Л. Кантор. С именем М. М. Винавера было тесно связано существование другого журнала — «Еврейская Трибуна», выходившей одновременно на французском и русском языках при ближайшем участии С. В. Познера.
Вокруг «Последних Новостей» сгруппировалась и плеяда русско-еврейских журналистов. Правой рукой Милюкова, секретарем редакции и выпускающим состоял б. сотрудник «Биржевых Ведомостей» и думский референт «Русского Слова» А. А. Поляков, впоследствии эмигрировавший в С. Штаты и играющий аналогичную роль в редакции «Нового Русского Слова». Передовицы и политические статьи писал А. М. Кулишер (Юниус). Иностранным отделом заведовал М. Ю. Бенедиктов (Берхин), соратник Вл. Жаботинского по линии сионистского ревизионизма. Постоянное участие в газете принимали: известный специалист по международным вопросам Л. М. Неманов, публицист С. Л. Поляков-Литовцев. Статьи С. Л. Полякова-Литовцева поражали не только заостренной политической мыслью, но были безукоризненны с точки зрения стилистической, — а ведь С. Л. Поляков-Литовцев родился в еврейском местечке, где в молодости был сторожем на кладбище и научился говорить и писать по русски только в 15-летнем возрасте. Регулярно появлялись статьи автора трудов по международному праву Б. С. Миркина-Гецевича (Борис Мирский), специалиста по финансовым и экономическим вопросам А. М. Михельсона, политические статьи С. О. Португейса (он же В. И. Талин и Степан Иванович). Из Лондона писал фельетоны И. В. Дионео-Шкловский и регулярно, раз в неделю, появлялись популярно-научные статьи Ю. Делевского, старого народовольца, обладавшего поистине энциклопедическими знаниями. Нерегулярно писали в «П. Н.» М. В. Вишняк, П. А. Берлин и др.
Юмористические фельетоны в газете печатали Саша Черный (А. М. Гликсберг), приехавший в эмиграцию с уже всероссийским именем, Вл. Азов (В. А. Ашкенази) и «король юмористов» Дон-Аминадо (Шполянский), неумолимое перо которого в стихах и прозе высмеивало нелепые стороны эмигрантской жизни.
Было бы ошибочно думать, что в редакции «Последних Новостей» (как и в других газетах, о которых идет речь в этой статье) преобладал еврейский элемент. В газете Милюкова сотрудничали лучшие эмигрантские силы, — И. А. Бунин, Н. А. Тэффи, М. А. Осоргин, К. Д. Бальмонт, А. М. Ремизов, Е. Д. Кускова, кн. С. М. Волконский; русско-еврейские сотрудники играли в газете роль видную, но назвать ее руководящей было бы явным преувеличением. Из других еврейских сотрудников «Последних Новостей» отметим Петра Рысса, бывшего сравнительно короткое время помощником редактора, — он ушел из газеты из за расхождения с П. Н. Милюковым; С. Г. Сумского (Каплуна); библиографа и одного из со-редакторов «Временника Русской Книги» Я. Б. Полонского; С. JB. Познера; пишущего эти строки, дававшего парламентские отчеты и хронику парижской жизни; появлялись иногда рецензии И. М. Хейфеца, б. редактора «Одесских Новостей» («Старый театрал»).
В литературном отделе «Последних Новостей» регулярно печатались статьи рано скончавшегося Андрея Левинсона, большого знатока балета и искусства; рассказы Семена Юшкевича, Вл. Жаботинского и, конечно, М. А. Алданова, — в газете появлялись не только его замечательные очерки, позже собранные в отдельные книги, но и главы его романов. М. А. Алданов был связан с газетой ближе других беллетристов, выполняя даже внутреннюю редакционную работу: в течение ряда лет он, в очередь с М. Ю. Берхиным, делал первую страницу газеты, посвященную политическим и мировым событиям. Работа эта мало соответствовала его писательскому опыту и темпераменту, но доставляла М. А. Алданову и не малое моральное удовлетворение, — профессию журналиста он ставил очень высоко.
Регулярно появлялись стихи и проза М. О. Цейтлина (Амари), рассказы и статьи на литературные темы А. Ф. Даманской, статьи о музыке Б. Ф. Шлецера, военные обозрения К. М. Шумского-Соломонова. Список сотрудников евреев был бы не полон без имен Л. А. Полонской, археолога Т. С. Варшер и карикатуриста М. С. Линского, который во время оккупации был взят немцами в качестве заложника и расстрелян.
Периодические издания
Значительно меньше сотрудников-евреев было в эсеровской газете «Дни», перекочевавшей в Париж под редакцией А. Ф. Керенского. Под его же редакцией выходил журнал «Новая Россия», в котором, помимо эсеров, регулярно писали Н. А. Бердяев, Г. П. Федотов, Ст. Иванович, П. Берлин.
В самом значительном «толстом» журнале эмиграции в «Современных Записках», просуществовавших с 1920 по 1940 год, из пяти редакторов — Н. Д. Авксентьева, М. В. Вишняка, А. И. Гуковского, В. В. Руднева и И. И. Бунакова-Фондаминского (трагически погибшего в нацистской газовой камере) трое были евреями. В 70 книгах «Современных Записок» находим беллетристические произведения, статьи на разнообразные темы и воспоминания большого числа авторов-евреев. Мы не будем здесь перечислять имена сотрудников, — эти имена мы встречаем во всех других русских периодических изданиях демократического лагеря, — от М. А. Алданова и Семена Юшкевича до О. О. Грузенберга и М. О. Гершензона. В 193839 гг. в Париже выходил под редакцией П. Н. Милюкова и М. В. Вишняка другой «толстый» журнал — «Русские Записки», почти одинаковый по составу участников.
Из периодических органов существовал свыше 40 лет, побив рекорды всех других эмигрантских изданий, пережил, меняя свое местопребывание — Берлин, Париж и Нью-Йорк — только один «Социалистический Вестник». Другие издания, прерванные войной, уже не возобновились. Навсегда закрылись «Последние Новости». Решающую роль в этом сыграла не только смерть его редактора П. Н. Милюкова в Экс де Бэн, во время войны (1942), но и то обстоятельство, что основные кадры газеты распылились по разным странам. Дом и типография на Мельничной улице в Риге, где печаталось «Сегодня», были реквизированы для нужд советской газеты. Кончились и периодические издания, выходившие в Праге и Берлине. За двадцать лет, прошедших со времени второй мировой войны, в бывшей эмигрантской «столице» Париже, не удалось создать ежедневной русской газеты.
«Русские Новости», возникшие в Париже после второй мировой войны, занимают позицию просоветскую и выходят один раз в неделю. Газета имеет более чем ограниченный круг читателей. Демократическая, антикоммунистическая «Русская Мысль» под редакцией С. А. Водова выходит сейчас раз в неделю и пользуется большим успехом. Сотрудничают в ней люди разного политического направления и среди них — не мало русско-еврейских литераторов.
Обзор был бы не полон, если бы мы не упомянули, что с 1920 года в Париже возникло несколько русских издательств. Одним из пионеров в этой области был Я. Е. Поволоцкий, погибший от несчастного случая. О. Г. Зелюк основал издательство, выпускавшее русские и французские книги. Были и другие издательства, выпустившие за последние 40 лет тысячи книг, альманахов, сборников поэзии. В смысле распространения русских книг большую роль сыграл журнал «Иллюстрированная Россия», основанный М. П. Мироновым и позже перешедший в руки б. владельца газеты «Приазовский Край» Б. А. Гордона. «Иллюстрированная Россия» давала в год в виде приложения 52 книжки классиков или произведений эмигрантских писателей.
Прозаики
Из прозаиков старшего поколения, продолжавших свою литературную деятельность в эмиграции, мы уже упомянули Семена Юшкевича, три тома произведений которого вышли в свет незадолго до его смерти в 1927 г. Однако, расцвет литературной деятельности С. Юшкевича, как и другого писателя — Осипа Дымова, относится ко времени их жизни в России. В эмиграции они писали сравнительно мало и написанное по художественным качествам уступало старым их произведениям.
М. А. Алданов (Ландау) также начал печататься еще в России и по возрасту принадлежал к старшему поколению, но его в основном следует причислить к писателям зарубежным. Он, бесспорно, один из крупнейших русских писателей эмигрантской формации. Перу Алданова принадлежит около 20 томов. В России он успел выпустить только одну книгу о Толстом и Ромене Роллане и философскую брошюру «Армагедон». В эмиграции уже в 35-летнем возрасте он обнаружил исключительное дарование исторического романиста. Вслед за «Св. Елена, маленький остров» появились его романы «Девятое Термидора», «Чертов мост», «Заговор», «Ключ», «Бегство», «Десятая Симфония», «Пещера», «Начало Конца», «Пуншевая водка», «Могила воина», «Истоки», «Живи как хочешь», «Повесть о смерти», «Бред» и «Самоубийство». Романы Алданова охватывают громадную эпоху, — от французской революции 1789 года до наших дней. Каждый роман в отдельности представляет собой самостоятельное, законченное произведение, все они пронизаны общими идеями, связывая далекое прошлое с настоящим.
Характерно, что Алданов выше всех писателей в мире ставивший Толстого и учившийся у него искусству исторического романа, очень осторожно обходит в своих произведениях эпоху «Войны и Мира», — хотя наполеоновского периода ему приходилось касаться в своих книгах. Романы Алданова замечательны не только своим историко-философским содержанием и занимательностью, но и необыкновенной точностью в изложении событий. Алданов был наиболее «европейским» из русских писателей в эмиграции и наиболее в их среде образованным. Достаточно сказать, что он окончил физико-математический и юридический факультеты в Киевском университете, Школу социальных наук в Париже и, одновременно с романами, писал и научные труды по химии, высоко расценивавшиеся специалистами. Почти все романы Алданова переведены на иностранные языки (некоторые — на 24 языка).
Алданов обладал обширнейшими знаниями, приобретенными в процессе 35-летнего непрерывного и кропотливого труда в исторических архивах и библиотеках. По приемам своей работы он был очень близок к французскому историку и писателю Ленотру, автору «Старых домов, старых бумаг». Писательский диапазон Алданова был огромный: он сочетал в себе качества историка, философа, психолога и художника. Романы его являются, по существу, громадной галереей исторических портретов: в них проходят Робеспьер и Наполеон, Сперанский и Суворов, Микеланджело и Бетховен, Достоевский и Желябов, Витте и Ленин...
Эта способность к историческому портрету особенно сказалась в книгах, которые многими считаются исключительно ценными в творчестве Алданова: он оставил несколько томов замечательных очерков «Земли-люди», «Портреты», «Современники». В этих книгах Алданов проявляет также свое высокое мастерство эссеиста, — он написал удивительные психологические и исторические этюды таких разных по типу людей, как Пилсудский, Кайо, генерал Пишегрю, Ганди, Де Валера, Черчилль, Клемансо, Сталин, Гитлер. О трилогии Алданова из современной нам эпохи — «Ключ», «Бегство», «Пещера» — мнения критиков различны. В «Начале конца» показана Европа накануне второй мировой войны; в «Живи как хочешь» Алданов дал картину послевоенную, и эти романы внутренне между собой связаны, окрашенные усиливавшимся с годами в творчестве Алданова, — чувством обреченности и пессимизма. В романах позднейшего времени события исторические являются только фоном, своего рода декорацией, перед которой движутся живые и знакомые нам люди. Как правило, женские типы удавались писателю меньше мужчин, — его Муся Кременецкая, Надя «Начала Конца» и также Надя в «Живи как хочешь» — холодноваты и неубедительны. Умные, философствующие старики в романах Алданова куда интереснее его «фатальных» женщин; изображение человеческих страстей мало поддается рационалистической натуре писателя.
Может быть, поэтому настоящего Алданова надо искать в его философской книге «Ульмская ночь», которую он считал самой своей значительной и удавшейся, — в моменты откровенности со свойственным ему пессимизмом Алданов говорил друзьям, что, вероятно, от него останется только одна эта книга. Посвященная «философии случая» «Ульмская ночь» является как бы послесловием к историческим романам Алданова: случай объясняет все, что происходит в мире — он нарушает все расчеты, планы и законы. Алданов все прочел и все знал, все запомнил, а то, что запомнить не было возможности, тщательно заносил своим бисерным почерком в одну из записных книжек. После смерти писателя по его завещанию все эти записи, результат гигантского труда, были уничтожены, — Алданов не хотел, чтобы чужие люди рылись в его «писательской лаборатории».
Он был не только интересным, но и самым любимым эмигрантским писателем. Выход каждой новой его книги был большим литературным событием. Когда М. А. Алданова начнут издавать и читать в России, — его «открытие» будет подлинным праздником для русского читателя и по ту сторону занавеса.
Число русско-еврейских прозаиков в эмиграции не велико. К той же возрастной группе, что Алданов, принадлежал и М. О. Цетлин (Амари) — незаурядный писатель и поэт. Его перу принадлежат книги «Декабристы», «Пятеро и другие», посвященный «могучей кучке» и современникам Мусоргского и Чайковского, сборник стихов «Кровь на снегу». Редко какое-либо литературное начинание в Париже в двадцатых годах начиналось без непосредственного участия М. О. Цетлина и его жены, общественной деятельницы М. С. Цетлиной. Парижский их дом на Рю де Пасси был литературным и артистическим салоном, где у этих меценатов, можно было встретить Фундаминского-Бунакова и Бориса Савинкова, Бунина и Куприна, Алданова, Зайцева, Бальмонта, молодых поэтов, художников и композиторов.
Андрей Левинсон, сотрудничавший одновременно и в русской, и во французской печати, выпустил несколько ценных книг о балете и среди французов считался в области искусства авторитетом. Специалистом в области театра и балета был Анатолий Шайкевич, а в области музыки Б. Ф. Шлецер. В С. Л. Полякове-Литовцеве одаренный журналист уживался с беллетристом. Он написал роман на еврейский исторический сюжет «Саббатай Цеви» (Мессия без народа) и совместно с П. П. Потемкиным пьесу «Дон Жуан, супруг смерти». В литературных кругах не было секретом его тесное сотрудничество с Ф. И. Шаляпиным по книге «Маска и душа».
Над численно небольшой группой эмигрантских философов возвышается Лев Шестов (Шварцман), автор многочисленных литературных и философских исследований о Достоевском, Ницше и Толстом, — последнего он лично знал. Шестовым изданы заграницей книги «Власть ключей», «На весах Иова» («Странствование по душам»), «Афины и Иерусалим», труд на французском языке о Кьеркегоре. Шестов был хорошо известен на Западе. Во Франции, в частности, он оказал большое влияние на многих современных философов, на направление, приобретшее популярность под именем экзистенциализма.
Список русско-еврейских беллетристов «молодого» поколения совсем уж не велик. Чисто эмигрантским писателем был Юрий Фельзен (Н. Б. Фрейденштейн) погибший от руки наци во время оккупации, при попытке перехода франко-швейцарской границы. Перу его принадлежали романы «Обман», «Счастье» и «Письма о Лермонтове», — книги, написанные под влиянием Пруста и, в значительной степени, имевшие характер литературного эксперимента.
Сложным в литературном отношении явилось и творчество В. Яновского, автора нескольких романов, печатавшихся в «толстых» журналах и вышедших отдельными изданиями. «Колесо», «Мир», «Любовь вторая» и «Портативное бессмертие», — романы большей частью на эмигрантские темы, с чрезвычайно натуралистическими описаниями, но с «миллионами терзаний» и размышлениями на высокие темы.
Пишущий эти строки Андрей Седых выпустил в эмиграции 13 книг, из которых три тома — рассказы на эмигрантские темы («Сумасшедший Шарманщик», «Звездочеты с Босфора» и «Только о Людях») и одна — литературных воспоминаний «Далекие, близкие», посвященных Бунину, Куприну, Алданову, Рахманинову, Шаляпину и др. В 1965 году Андрей Седых выпустил книгу об Израиле «Земля обетованная», вышедшую в 1967 г. также на английском языке.
Закончим эту часть обзора сатириками-юмористами. Наиболее популярным в эмиграции юмористом и фельетонистом был уже упомянутый Дон Аминадо (А. П. Шполянский), начавший свою карьеру еще в России в «Сатириконе» вместе с Аркадием Аверченко. За рубежом он выпустил ряд книг — «Дым без отечества», «Наша маленькая жизнь», «Смех в степи» (по-французски, с предисловием Мориса Декобра), «Накинув плащ», «Нескучный сад», и «Пуант дэ Фэ» (по-французски, с предисловием Тристана Бернара, который высоко ценил Дон Аминадо). Незадолго до смерти он опубликовал автобиографию, книгу красочных воспоминаний «Поезд на третьем пути».
Другой рано скончавшийся юморист А. М. Гликсберг входит в историю русской литературы под именем Саши Черного. Когда-то вся Россия твердила наизусть его «Спи мой мальчик, спи мой чиж...». В эмиграции он продолжал много писать и издал несколько сборников рассказов, стихов и сказок, из которых особенно следует упомянуть «Солдатские сказки» и «Остров Сокровищ». После Бунина, он был вторым писателем-эмигрантом, которого «реабилитировали» и начали издавать в СССР.
В категории юмористов-сатириков, выдвинувшихся уже в Америке, следует назвать очень популярного у читателя Аргуса (М. К. Айзенштадта), автора книг «Восточный герой» (поэма о Сталине), «Полусерьезно, полушутя» и по-английски «Москва на Гудзоне» и «Милый проходимец».
Поэты
Число русско-еврейских прозаиков в эмиграции не велико; зато список эмигрантских поэтов обширен. Многие из них покинули Россию в юном возрасте, а некоторые еще детьми. Несмотря на это, молодое поколение дало не мало одаренных поэтов, духовные истоки которых лежат прочно в России и в русской культуре.
Одним из ярких дарований среди молодых поэтов был Довид Кнут, в творчестве которого всегда чувствовался «особенный, еврейско-русский воздух». И по тематике своей Кнут больше других поэтов связан с еврейством и с Израилем, которому он посвятил, особенно в последний период свой жизни, много стихов.
В Париже, где Довид Кнут жил до войны, тяжким трудом зарабатывая себе хлеб насущный, он выпустил несколько книг стихов, которые обратили на него внимание литературных кругов и критики. Первая книга носила несколько странное с точки зрения грамматической название «Моих Тысячелетий».
Вслед за этой книгой, проникнутой атмосферой Библии, Довид Кнут выпустил «Вторую книгу стихов», «Парижские ночи» и «Насущная любовь». Временно ветхозаветные темы уступили место темам парижским, — любви, одиночеству, смерти. Во время оккупации Довид Кнут с женой, Ариадной Скрябиной (дочерью композитора) участвовал в движении сопротивления и жена его, перевозившая группу еврейских беженцев в Швейцарию, была схвачена и расстреляна немецким патрулем на границе. После войны Довид Кнут выпустил книгу о евреях — участниках «Резистанса». В 1949 году вышел сборник его избранных стихов. Довид Кнут поселился в Израиле, начал писать на новом для него языке и вскоре умер, не успев дать всего, чего вправе был ожидать от него читатель.
Юрий Мандельштам выпустил четыре сборника стихов: «Остров», «Верность», «Третий час» и «Годы» и книгу литературных статей «Искатели». Судьба его была трагической. В 1942 году немцы его арестовали и отправили на Восток, где он погиб, вероятно, в одном из нацистских лагерей.[48]
К этому же поколению принадлежит Георгий Раевский (Георгий А. Оцуп), брат Николая Оцупа, поэта, друга Гумилева. Часто звучат еврейские ноты в поэзии Софии Прегель, выпустившей пять сборников стихов: «Разговор с памятью», «Солнечный произвол», «Полдень», «Встреча», «Берега». В 40-х гг. во время второй мировой войны С. Ю. Прегель редактировала и издавала в Нью-Йорке журнал «Новоселье».
К так называемой «парижской школе» поэтов примыкают Александр Гингер, за 30 лет, выпустивший «Свору верных», «Преданность», «Жалобы и торжество» и «Весть». Его жена, Анна Присманова, скончалась в Париже в 1961 году, оставила после себя книги «Тень и тело», «Близнецы», «Соль», «Вера».
Список трагически погибших поэтов будет не полон без имени Михаила Горлина и его жены Раисы Блох. Оба они и их ребенок погибли от рук наци. Раиса Блох выпустила два сборника — «Мой город» и «Тишина», не успев дать всего, чего от нее можно было ждать. Горлин выпустил на немецком языке оригинальную работу о Гофмане. Группа друзей после их гибели опубликовала посмертную книгу их «Избранных стихотворений».
Из поэтов старшего поколения следует выделить Александра Биека, дебютировавшего уже в начале века в русских журналах («Золотое Руно» и др.). В 1919 г. он выпустил в Одессе книгу переводов из Рильке, дополненную в новом издании 1960 г. в Париже и издал новый сборник стихов «Свое и чужое».
Закончим список несколькими именами, одинаково известными в Париже и в Нью-Йорке: Ирина Яссен содействовала созданию во Франции издательства «Рифма», в нем вышли два десятка сборников разных поэтов. Перу Ирины Яссер принадлежат сборники «Земной Плен», «Лазурное око», «Память сердца», «Дальний путь» и сборник «Посмертные стихи», выпущенные уже после ее кончины. Зинаида Троцкая, автор трех лирических сборников стихов, из которых последний по счету «Вполголоса» вышел в Нью-Йорке. Евгений Шах выпустил «Семя на камне» и «Городская Весна». Две русско-еврейские поэтессы живут сейчас в Вашингтоне: Кира Славина («Бумажные крылья») и Гизелла Лахман («Пленные Слова», «Зеркала»), поэзия которых отличается лиризмом и мечтательностью.
«Новое Русское Слово»
Оккупация Парижа гитлеровской армией в июне 1940 года нанесла смертельный удар русским газетам и издательствам во Франции. Париж, игравший роль «столицы» русской эмиграции, перестал существовать. Последствия этого удара сказываются до нашего времени, — из-за отсутствия журналистов и массового читателя в Париже до сих пор не удалось создать ежедневной русской газеты такого информационно-политического и общественного типа, какими были «Последние Новости».
С 1940 года из Франции начался новый массовый исход эмиграции, — сначала в свободную зону Франции, а затем за океан, в С. Штаты, куда новоприбывшие в 1941 и 1942 году принесли много свежих литературных сил.
В Нью-Йорке они нашли «Новое Русское Слово», издателем которой с 1920 года был В. И. Шимкин, активный и инициативный человек с общественной жилкой, приехавший в С. Штаты еще в 1907 году. В газету он вложил все свои сбережения. В момент одного из кризисов, когда газета была накануне закрытия, В. И. Шимкин обратился к молодому тогда журналисту М. Е. Вейнбауму, который уже работал в разных органах русской печати в Нью-Йорке и предложил ему стать редактором «Нового Русского Слова» и быть его компаньоном. М. Е. Вейнбаум вошел в 1922 г. в газету, с которой затем связал свою жизнь и которую постепенно превратил во влиятельный русской-американский орган печати с разнообразным и обширным составом сотрудников. В своей книге «На разные темы», вышедшей в 1956 году, М. Е. Вейнбаум не без юмора характеризовал старое «Русское Слово»: ... «Русское Слово» никому не подражало и было совершенно самобытным явлением. Газету часто критиковали, и было за что; над ней подшучивали, и не всегда без основания. Но она пускала корни и завоевывала читателя».
К приезду парижской эмиграции в 40-х годах в газете работала старая группа сотрудников: Лев Камышников, опытный журналист, бывший редактор одесского «Утра»; поэт и переводчик Александр Браиловский; писавший фельетоны, стихи и составлявший первую страницу Аргус (М. К. Железнов); регулярно помещал свои статьи на медицинские темы д-р В. С. Вайнберг; в состав редакции входили также В. Д. Крымский (В. Гейман) и М. А. Штерн. Передовиком был приехавший из Европы б. соредактор пражской «Воли России» видный с. р. В. И. Лебедев, которого затем заменил А. Ю. Рапопорт, писавший в «Последних Новостях» под псевдонимом Л. Торопецкий, и сотрудничавший в «Н. Р. Слове» под псевдонимом В. Ленат.
С 1941 г. список сотрудников начал быстро расти. Приехал из Парижа и вошел в состав редакции Андрей Седых (Я. М. Цвибак); начал печатать свои фельетоны С. Л. Поляков-Литовцев; приехал из Франции один из столпов «Последних Новостей» А. А. Поляков, немедленно приглашенный на пост помощника редактора. В газете стало регулярно появляться имя М. А. Алданова, который продолжал свое сотрудничество в «Новом Русском Слове» до самой смерти. Его последний роман «Самоубийство» и был опубликован полностью в «Нов. Русск. Слове». В состав постоянных сотрудников вошел вскоре публицист Г. Я. Аронсон, писавший в «Социалистическом Вестнике», «Новом Журнале» и «За свободу». Был приглашен на работу В. И. Гессен, автор книги «Герои и предатели», ранее сотрудничавший в берлинском «Руле».
Статьи на юридические темы пишет в газете М. Л. де Бранзбург; появились знакомые по Европе имена публициста и критика Леонида Галича (Л. Е. Габриловича), А. Ю. Раппопорта, еще сотрудничавшего во «Власти Народа» в Москве и ставшего передовиком газеты, историка и публициста П. А. Берлина, музыковеда И. С. Яссера, А. А. Гольденвейзера, С. Л. Кучерова, Г. И. Альтшулера, унаследовавшего от своего покойного отца (друга Л. Н. Толстого и А. П. Чехова) двойной талант — врача и писателя. Ценные статьи из Израиля присылает Ю. Б. Марголин, автор трагической книги «Путешествие в страну Зека». К списку постоянных сотрудников нужно прибавить уже названных выше И. М. Троцкого и Гершона Света.
С начала сороковых годов в газете начали сотрудничать видные евреи-меньшевики и эс-эры — Б. Двинов, С. М. Шварц, Д. Ю. Далин, Р. А. Абрамович, С. М. Соловейчик, Д. Н. Шуб, М. В. Вишняк, — эти же имена мы встречаем и на страницах «Нового Журнала». Это — очень характерное явление для зарубежной печати, начиная с эпохи второй мировой войны: при довольно большом разнообразии печатных органов и их политических и общественных направлений, мы встречаем почти повсюду одних и тех же сотрудников. Множество общих сотрудников можно найти у «Нового Русского Слова», «Русской Мысли» в Париже, «Нового Журнала» и «Социалистического Вестника». Общий либеральный демократический дух этих изданий определяет, естественно, и состав сотрудников.
Говоря о «Новом Русском Слове», мы, естественно, назвали только главных сотрудников-евреев. Действительный список сотрудников очень велик, как велик и «диапазон» газеты. Демократическое «Новое Русское Слово» (выражение «демократическое» применяется здесь не в его американском, а русском смысле) широко открывает свои столбцы для людей разных политических взглядов. Эта политика, установленная М. Е. Вейнбаумом и чуждая, по существу, более сектантски выраженной русской журналистской традиции, не всегда встречает правильную оценку и понимание со стороны читателей. Но за полвека своего существования «Новое Русское Слово» выросло в солидную, распространенную газету, заслуги которой в деле разоблачения коммунистического режима и воспитания широких кругов русской эмиграции в духе демократических идей, очень велики.
«Толстые» журналы, альманахи и пр.
Вместо прекратившихся в Париже «Современных Записок» (всего вышло 70 номеров этого замечательного журнала) в 1942 году в Нью-Йорке М. О. Цетлиным был основан «Новый Журнал», в котором ближайшее участие принял М. А. Алданов. С № 5 редактировали «Новый Журнал» М. О. Цетлин и профессор истории М. М. Карпович, а после кончины основателя в 1945 г., единоличным редактором стал М. М. Карпович. После смерти М. Карповича в 1959 г. журнал выходил под коллективной редакцией Р. Б. Гуля, Ю. П. Денике и Н. С. Тимашева, а в последние годы под единоличной редакцией Романа Гуля. Не станем перечислять имена русско-еврейских сотрудников «Нового Журнала», — в составе редакции сейчас евреев нет, — ив публицистическом, и в литературном, и в отделе стихов имена сотрудников евреев неизменно повторяются, и нам уже хорошо знакомы.
В 1953 году М. С. Цетлина начала издавать чисто литературный журнал «Опыты», который редактировал вначале Р. Н. Гринберг, а затем Ю. П. Иваск. С 1960 года Р. Н. Гринберг приступил к изданию альманаха «Воздушные Пути». В первых пяти выпусках много внимания было уделено писателям, оставшимся в России: Осипу Мандельштаму, Борису Пастернаку, Анне Ахматовой и И. Бабелю. В «Воздушных путях» появились их произведения, до сих пор неизвестные читателю в Сов. России.
После второй мировой войны в Европу и в С. Штаты проникла из Советской России численно весьма значительная волна новой русской эмиграции. Эта эмиграция, большей частью сложившаяся в Сов. России, изголодавшаяся по свободному слову, быстро внесла некоторое оживление в зарубежную литературную жизнь. Благодаря неожиданному приливу нового, массового читателя, окрепло положение и старых эмигрантских газет и изданий. Преимущественно в Германии появились литературно-общественные журналы, в которых руководящую роль играют представители новой, «дипийской» эмиграции; число русско-еврейских писателей, принимающих в них участие, довольно ограничено.[49] Удивляться этому не приходится, если вспомнить трагическую историю исхода этой новейшей эмиграции — через германские лагеря, где евреев немедленно истребляли или добровольно уходившей из России вместе с отступавшими гитлеровскими армиями. Евреям в этом исходе не было места.
Сравнительно небольшое число русско-еврейских писателей постепенно перешли с русского на иностранные языки и превратились в писателей французских или американских. Речь тут идет не о таких писателях, как М. А. Алданов, Андрей Левинсон, М. Л. Слоним или Лев Шестов, книги которых переводились на многие языки и которые хорошо известны на Западе, — они всю жизнь продолжали писать и думать по-русски.
В качестве примера абсолютного перевоплощения можно назвать французского писателя и члена французской Академии Жозефа Кесселя, которого пишущий эти строки помнит еще начинающим русским журналистом. В начале 1922 года в редакцию «Последних Новостей» к П. Н. Милюкову явился молодой очень крепкий физически человек, — было в его внешнем виде нечто бычье. «Джеф» долго не удержался. Он уже в эти годы начал терять чувство русского языка и его парижские очерки из русской жизни казались переводом с французского. Думаю, именно из этих первых бытовых очерков родилась у Кесселя впоследствии идея «Княжеских ночей», — роман и, в особенности, фильм, принесший ему впоследствии немалую славу и деньги. По-настоящему вошел он во французскую литературу после романа «Экипаж», за которым последовали десятки других ярко и сильно написанных книг.
В 1929 году французская критика и широкая читающая публика обратила внимание на писательницу Ирину Немировскую, первый роман которой «Давид Гольдберг» ярко рисовал среду русских евреев, из которой вышла сама романистка. Немировская выпустила затем ряд книг («Бал», «Пешка на шахматной доске», «Джезабель»). Она погибла в депортации. Преждевременно сошла со сцены талантливая поэтесса Ася Ласэнь, выпустившая книгу стихов «Деревенский идиот» и два романа. Выдвинулся во французской литературе после войны Ален Боске, сын поэта Александра Биека. Боске (Анатолий) родился в Одессе в 1919 г., обучался в Бельгии, окончил Сорбонну. Автор сборников стихов, ряда романов «Полное затмение», «Ни обезьяна, ни Бог», «Мексиканская исповедь» и др., сотрудник ряда периодических изданий.
Отметим представителей «новой школы» Наталию Саррот, беллетристку Жюльетт Пари и ее сестру Нину Гурфинкель. Следует отметить Л. В. Полякова, посвятившего себя исследованиям гитлеризма («Евреи во Франции во время оккупации», «История антисемитизма» и др.).
В области журналистики выделилась Елена Гордон (жена главного редактора самой распространенной французской газеты «Франс Суар» Пьера Лазарева). Елена Гордон — журналистка «по наследству», она — дочь издателя и редактора нескольких журналов Б. А. Гордона. Еленой Гордон основан еженедельный ренский журнал «Эль», пользующийся во Франции громадным успехом. Среди больших французских журналистов русско-еврейского происхождения отметим также Мишеля Гордо и Г. Александрова, автора 14 книг на французском и английском языках, сотрудника еженедельника «Кандид».
Можно привести немало имен русско-еврейских писателей, вошедших в американскую литературу или сотрудничающих в С. Штатах в печати на идиш, — в первую очередь, конечно, Абрама Кагана, долголетнего редактора «Форвертса» и автора книги «Карьера Давида Левинского». имевшей большой успех на английском книжном рынке. Типичный русско-еврейский интеллигент А. Каган широко открыл столбцы своей самой большой еврейской газеты в мире для писателей и журналистов из среды русской эмиграции, для многих русских и иностранных писателей не только евреев, но и неевреев.
Отметим в заключение ряд исследований, посвященных положению русских евреев в Сов. России и вышедших на русском и других языках, принадлежащих перу С. М. Дубнова («Книга жизни»), киевские воспоминания А. Гольденвейзера, исследования Я. Д. Лещинского, С. М. Шварца, Г. Я. Аронсона на еврейском, русском и английском, а также сборники «Еврейский Мир» (1939 и 1945) и 2 тома «Книги о русском еврействе» (1960 и 1967).