Такие крупные таланты, как Гордон и Лилиенблюм, Бершадский и Бреннер, находились под влиянием русской литературы. В «Зимних песнях» Бялика или в «Идиллиях» Черниховского проявилась теснейшая связь древнееврейской поэзии с русской природой и даже с русским бытом. Но, несмотря на все это, древнееврейская литература сохранила свою самобытность. Она не только отражала все переживания еврейского народа за последние 130 лет, но и разработала все специфически еврейские проблемы, вызываемые исключительным положением рассеянного и гонимого народа. И в центре этих проблем стояло соотношение между специфически еврейским и общечеловеческим. Еврейская литература вот уже целые десятилетия как ищет синтеза между эллинским и иудейским, между арийским и семитическим. И этого синтеза, в сущности, доискивается все мыслящее человечество. Отсюда — не говоря уж о самодовлеющей ценности новейшей литературы на древнейшем и вечно обновляющемся языке народа, — огромный интерес, который еврейская литература представляет для всякого, и нееврейского, читателя. А для русского читателя она представляет интерес сугубый: ведь, главным образом, в России эта литература выросла, развилась и достигла расцвета.
1915 г.
От редакции. Статья известного еврейского историка и историка литературы д-ра И. Л. Клаузнера была опубликована впервые в сборнике «Отечество», вышедшем в Петрограде в 1916 г. Мы печатаем ее с сокращениями, дополнив некоторыми датами.
ЮДЛ МАРК. ЛИТЕРАТУРА НА ИДИШ В РОССИИ
Автор обзора еврейской литературы в России от начала 60-х годов прошлого столетия до большевистского переворота берет на себя благодарную, но в то же время несколько искусственную задачу. Благодарной она является потому, что эти пятьдесят с лишним лет были эпохой пышного и мощного расцвета еврейской литературы, совпавшего с большими переменами и потрясениями в жизни народа. Автора смущает однако то обстоятельство, что он вынужден отрывать ветки, выросшие на русской почве, от ствола всемирной еврейской литературы, сложившейся, как нечто целое и единое. Трудно, например, говорить о С. Фруге, умалчивая об его современнике Морисе Розенфельде, или характеризовать начало поэтической карьеры А. Лесина и Иегоаша, игнорируя их дальнейшую деятельность только потому, что эта деятельность протекала в США. Автору придется, однако, оставаться в пределах своей темы. Памятуя об этом, читатель не может рассчитывать на то, что предлагаемая работа даст ему полный обзор всей литературы на идиш за 50 лет. Наша задача — дать представление о главных линиях и наиболее значительных литературных явлениях, жертвуя при этом подробностями, могущими только утяжелить изложение.
Развитие литературы на идиш шло в течение полувека рука об руку с развитием еврейской общественности. Литература отражала происходившие в жизни существенные перемены, но она не была просто на просто зеркалом действительности: она будила общественную мысль, толкала ее вперед и являлась ведущей духовной силой в жизни русских евреев. Расцвет литературы радикально изменил отношение к еврейскому языку — к идиш: заодно с ростом литературы росла и роль идиш, как национального языка еврейского народа.
В начале 19-го века небольшая группа маскилим (просветителей), руководимая Менделем Сатановером, стремясь поднять престиж идиш, решила попытаться перевести Библию на разговорный язык евреев Подолии. План вызвал оппозицию со стороны большинства местных маскилим; смелое предприятие пришлось оборвать. В первой половине 19-го столетия авторы, находившиеся под влиянием европейской литературы и пытавшиеся внести в идиш новые литературные формы, вынуждены были писать для ящиков письменных столов или для узкого круга друзей и знакомых. Они не печатали своих произведений, а переписывали их от руки, как это было до изобретения книгопечатания. Согласно давней традиции, книги на идиш предназначались для двух категорий читателей: для малограмотных (невежд) и для женщин (надпись на таких книгах гласила: «красиво и пригодно для женщин и девушек»).
Движение Гаскалы в России находилось в большой мере под влиянием аналогичного движения в Германии, представители которого, борясь против старых форм еврейской жизни, зло высмеивали идиш и называли его «жаргоном». В Германии маскилим пользовались почти исключительно немецким языком («Гамеассеф» существовал недолго, и круг его читателей был невелик). В России просветители в первой половине 19-го века не могли использовать русский язык, так как писатели-маскилим сами плохо владели русским языком. Языком идей Гаскалы и литературного творчества был в ту пору иврит. Лишь немногие, считанные писатели, проникнутые передовыми социальными идеями и стремившиеся в борьбе с хасидизмом расширить круг своих читателей, принялись писать на идиш; но они не задавались целью способствовать росту еврейской литературы в ее полном объеме (единственное исключение составлял тут Ш. Этингер). Широкие народные массы несомненно были привязаны к родному языку. Но бесправие, материальная нужда и социальная приниженность мешали росту самоуважения в народе: это не способствовало поднятию престижа и уважения к родному языку. Приобретение знаний и продвижение вверх по ступеням культуры вообще связано было с русским или древнееврейским языком; единственным языком светского образования был русский. Даже к концу 19-го века в пору возникновения народнических и революционных движений, когда было уже признано необходимым использование идиш для просвещения народа и пробуждения в молодежи стремления к лучшей жизни, даже тогда видели в идиш лишь средство приобщения к новым идеям, но не средство выражения собственных духовных запросов или язык подлинного художественного творчества. Эти взгляды на идиш были распространены в еврейской интеллигенции и в начале XX века; перемена отношения к идиш явилась результатом несравненного роста еврейской литературы и духовного созревания вышедшей из народа интеллигенции, связь которой с широкими массами становилась с каждым годом глубже и интимнее. История воззрений на идиш является как бы частью истории еврейской литературы и общественного развития еврейской народной интеллигенции. Ниже мы остановимся на важнейших моментах этого развития.
В 60-х годах просветительное движение переживает кризис: говоря словами С. Нигера, Гаскала, которая считала себя «дочерью небес», сходит на землю и приобщается к повседневной жизни. Еврейские интеллигенты, которые еще недавно заботились только о собственном просвещении и о том, чтобы самим вырваться «из тьмы», постепенно втягиваются в работу для народных масс, стремясь «принести свет живущим во мраке». Гаскала смыкается с процессами, происходящими в еврейской народной жизни, и это дает сильный толчок подъему еврейской литературы. Характеризуя предшествующую эпоху до начала 60-х годов, И. Л. Гордон заметил, что «просветившиеся» суть оторванные от народа одиночки. Но в 60-х годах положение начинает медленно меняться, а спустя 20 лет, к 80-м годам, уже возникает бурное движение. До 60-х годов печатаются и распространяются только отдельные книги светских еврейских писателей. Авторам произведений, написанных в первой половине 19-го века, суждено было увидеть их в печати только во второй половине века. Литература на идиш первой половины 19-го века была рукописной; исключение составляли популярные новые хасидские сочинения и книги, которые были продолжением старых изданий, религиозных или развлекательных. Некоторые из рукописных произведений предназначались для чтения вслух, для пения или декламации. Только одному еврейскому писателю удалось добиться популярности в пятидесятых годах: это был Айзик Меер Дик, уроженец Вильны (1814—1893).
Картина быстро меняется в 60-х годах, когда в России появляются периодические издания на идиш (Мы не включаем в обзор «Беобахтер ан дер Вайсл» — 1823—1824, — выпустивший 44 номера, так как он не имел ни общественного, ни литературного значения). Еще при Николае I-м прилагались усилия, не увенчавшиеся успехом, получить разрешение на издание журнала на идиш. Первый еженедельник вышел только в октябре 1862 года. Это был «Кол-Мвассер», выпускаемый Александром Цедербаумом в качестве приложения к его же органу на иврит «Гамелиц» в Одессе. В 1869-м году «Кол-Мвассер» становится самостоятельным органом и продолжает выходить в Одессе в то время, как «Гамелиц» переносится в Петербург. В течение последних двух лет своего существования журнал редактировался М. Белинсоном. Он просуществовал ровно десять лет (последний номер вышел 15-го ноября 1872 г.).
«Кол-Мвассер», первый орган на идиш в России, пользовался большим влиянием. Он заинтересовал читательскую аудиторию, будил застоявшуюся общественность и призывал реформировать еврейскую жизнь. «Кол-Мвассер» проникнут был духом Гаскалы и — главное — пропагандировал мысль о современном еврейском воспитании. Он систематически отражал протесты с мест просвещенных и прогрессивно настроенных деятелей против порядков в общинных учреждениях. В еженедельнике сотрудничали Йегошуа Лифшиц, Менделе Мойхер-Сфорим, И. И. Линецкий, И. Л. Гордон и другие. «Кол-Мвассер» содержит богатый материал по истории десятилетия; на его страницах появились первые подлинно художественные произведения таких писателей, как Менделе и Линецкий. Журнал постепенно приучал читающую публику к более высокому литературному уровню произведений, имевших одновременно характер общественной сатиры. Чтобы не возвращаться к другим периодическим органам, выходившим до 80-х годов, мы упомянем здесь «Варшавер Идише Цайтунг», издававшуюся с февраля 1867 г. до января 1868 г. Этот еженедельник носил локальный характер и имел ограниченный успех, и роль его была невелика.
Ввиду того, что в 70-х годах получить разрешение на выпуск еврейских периодических изданий было невозможно, сделано было несколько попыток издавать периодические органы на идиш за пределами России. И. И. Линецкий и Абрам Гольдфаден издавали в Лемберге с сентября 1875 года по февраль 1876 г. еженедельник «Исролик». Главной опорой журнала была группа писателей-южан — И. И. Лернер, М. Л. Лилиенблюм и Менделе Мойхер-Сфорим. Еженедельник просуществовал около полугода и вынужден был закрыться, так как ввоз его в Россию был запрещен властями. Другую попытку издания журнала заграницей сделал Луи Родкинзон в Кенигсберге, выпуская там с августа 1876 г. до средины 1879 «Кол-Лоам».