Этот ярко выраженный национальный уклон особенно горячо прозвучал в связи с вышедшим из тех же собраний и вечеринок 1879 года проектом создания Ремесленного Фонда, впоследствии развившегося в ОРТ, связанным с именем железнодорожного короля С. С. Полякова. Ремесленный Фонд, имевший в виду широко и конструктивно поставить помощь еврейским земледельцам и ремесленникам, стал в 1879-80 гг. средоточием и надежд и упований еврейской интеллигенции и приобрел широкую популярность в еврейской провинции. Как известно, в течение нескольких месяцев сборы в пользу Ремесленного Фонда охватили до 12 тысяч евреев в 400-х с лишком пунктах черты оседлости и привлекли широкие симпатии представителей всех слоев населения от интеллигенции до купечества, от ремесленников до раввинов. «Рассвет», а также второй орган русско-еврейской печати «Русский Еврей», — на этой работе выпрямивший и свою литературную физиономию и нашедший свое национальное лицо, — оба поставили себя на службу задачам экономической самопомощи, которые выдвинулись в первую очередь в связи с Ремесленным Фондом. Русско-еврейская печать облеклась в плоть и кровь, когда связала себя с практическим делом и стала выполнять общественную функцию.
Цензура, да и вообще полицейская обстановка в стране, мешали народившемуся еврейскому общественному мнению поставить перед собой — и перед мыслящей Россией, — еврейскую проблему во всем объеме, во весь рост. Но уже было ясно для всей русско-еврейской интеллигенции, что без политической эмансипации, без ликвидации ограничительного законодательства, без уничтожения черты оседлости немыслимо найти выход из материальной нужды, невозможно и поднять культурный уровень еврейской народной массы. Никакие паллиативы тут помочь не могли. И перед лицом этого сознания с каждым днем становилось все очевиднее, что иллюзии русификации, слияния, ассимиляции русского еврейства рассеиваются, как дым от огня. Облетели цветы, догорели огни эпохи 50 — 60-х годов. Русско-еврейская печать не ставила себе задач, подобных тем, которые были формулированы одесским «Рассветом»: нести в еврейскую среду «любовь к отечеству» и «споспешествовать видам правительства». Совсем другие аспекты еврейской проблемы доминировали в печати. Н. Минский (Норд-Вест) отвечал в «Рассвете» статьей «Сумбур идет» на статью Суворина: «Жид идет». «Рассвет» считал необходимым сражаться не только с антисемитами, но и с социалистическими настроениями, продолжавшими охватывать еврейскую молодежь, и тот же Норд-Вест на столбцах «Рассвета» утверждал, что лозунги социалистов «представляют для еврейского народа мертвые слова, лишенные всякого жизненного значения», повторяя в сущности А. Цедербаума из «Гамелица», огорчавшегося тем, что евреи-социалисты вызывают гнев высших сановников, расположенных к евреям...
Печальный конец этой краткой эпохи подъема в области русско-еврейской печати, однако, скоро дал о себе знать. «Рассвет» и «Русский Еврей» продолжали выходить еще несколько лет. Но одушевлявшие их надежды на близость реформы, на смягчение ограничений сменились пустыней отчаяния. После цареубийства 1-го марта 1881 года наступила беспросветная полоса управления Россией Победоносцевым. «Народная Воля» подверглась жесточайшему разгрому. Молодежь, в том числе и еврейская, вовлеченная в революционное движение, заселяла Петропавловскую крепость и казематы Сибири. 15 апреля 1881 года погром в Елисаветграде прозвучал началом страшного народного бедствия, постигшего русское еврейство, — эпохи погромов 1881—1883 гг. и Временных правил (3 мая 1882 г.) о выселении евреев из сельских местностей. Русско-еврейская интеллигенция в эту страшную полосу была потрясена до основания. Крушение надежд на эмансипацию, на реформу, на уравнение в правах евреев в России, на либерализацию режима породило настроения безнадежности и отчаяния. В кругах «Рассвета» и «Русского Еврея» стали укрепляться палестинофильские настроения, ярким выразителем которых явился М. Л. Лилиенблюм (1843—1910). Открылась первая страница массовой эмиграции в Палестину и в Америку.
5
На этом, однако, не заканчивается в эти трагические для русского еврейства годы история русско-еврейской печати. Мы мельком уже упоминали имя А. Е. Ландау, петербургского корреспондента одесского «Дня», — между тем он занимает одно из значительных мест в истории русско-еврейской печати. А. Е. Ландау (1842—1915) выпустил 10 томов историко-литературной «Еврейской Библиотеки» в Петербурге (с 1871 по 1880 г. и с 1901 по 1903 г.) и в течение 18 лет был редактором «Восхода», который выходил с 1881 по 1906 гг. ежемесячными книжками с приложением «Недельной Хроники Восхода».
Программа «Восхода» была сформулирована в следующих основных положениях: «Прогресс вовне и внутри еврейства... Твердым свободным словом следует бороться против всех внешних и внутренних преград, мешающих правильному развитию русского еврейства». Главной задачей «Восхода» была борьба за равноправие евреев в России, борьба против правовых ограничений и преследований еврейства, и эта борьба вызвала широкую популярность «Восхода» в читательских кругах. «Восход» также боролся против культурной отсталости еврейства и поддерживал все начинания, ведущие к просвещению еврейской массы. В вопросах внутренней еврейской жизни «Восход» был противником палестинофильства и поддерживая начавшуюся после погромов массовую эмиграцию в Америку, он высказывался против эмиграции в Палестину. Естественно, что палестинофильские круги были чувствительно задеты позицией «Восхода» и оказались в рядах его противников, до того состоявших главным образом из представителей традиционализма, недовольных критикой «темных сторон» еврейского быта. Следует отметить, что в 1897 г., когда консолидировалось сионистское движение и был созван первый конгресс, «Восход» занял по отношению к нему отрицательную позицию.
Но центр тяжести работы русско-еврейской печати в 90-х гг. лежал в первую очередь в борьбе с проявлениями правительственного антисемитизма. Новое десятилетие ознаменовалось брутальным актом антисемитизма, — выселением в 1891 г. евреев из Москвы. Но и после этого акта, и до того травля русского еврейства стала, можно сказать, специальностью официозной русской печати. Статьи о «еврейском нахальстве» и о «еврейском засилии» стали заполнять русскую черносотенную печать, получая дополнения в административном разгуле юдофобов на местах (в Одессе, Вильне и в других городах). Создавалась сгущенная атмосфера, в которой дышать было трудно. Тогда в прогрессивных русских кругах возникла мысль об организации протеста против систематического издевательства над евреями. Протест должен был быть направлен против антисемитской печати, но на самом деле метил выше — в направлявшую руку антисемитов высшую администрацию.
Владимир Соловьев, христианский философ и гуманист составил текст протеста, который мы приводим в приложении, заимствуя его из книги Ф. Геца, где он помещен, как «неизданная статья Вл. Соловьева». Ф. Гец в своей книге отмечает, что «по чисто случайному, весьма интересному обстоятельству она (статья) не появилась в печати, для которой была направлена». С. М. Дубнов в X томе своей «Всемирной Истории еврейского народа» 16 рассказывает по этому поводу следующее: «Вл. Соловьев хотел опубликовать протест против антисемитского направления «русской печати», — на самом деле против русского правительства с его продажными перьями в печати — за подписями выдающихся русских писателей и общественных деятелей. С большими усилиями ему удалось собрать (май-июнь 1890 г.) свыше ста подписей в Москве и Петербурге; среди подписавших были Лев Толстой, Короленко и другие литературные знаменитости... Как ни был умерен этот протест по своей форме, его при тогдашних условиях невозможно было напечатать. Московский профессор Иловайский, — сомнительный историк, но патентованный антисемит, — осведомил Петербург, что в Москве собирают подписи под «дружественной евреям петицией», и Главное Управление по делам печати запретило редакциям всех газет публиковать какие бы то ни было коллективные заявления по еврейскому вопросу. Соловьев тогда обратился с горячим письмом к Александру III, но тотчас получил через полицию ясное предупреждение, чтобы он не подымал шума по поводу евреев, — иначе ему не избежать административного преследования. От открытого протеста пришлось отказаться» ... (См. в Приложении текст этого умеренного протеста русских прогрессивных кругов, представляющий известный исторический интерес и проливающий свет на условия, с которыми были связаны тогда в России попытки выступления в защиту элементарных еврейских прав).
В 1899 году в Петербурге образовалась группа еврейских общественных деятелей и литераторов, которые приобрели у А. Е. Ландау «Восход» и образовали новую редакцию, состоявшую из молодых, весьма радикально настроенных и одушевленных преданностью интересам народной массы людей. С. М. Гинзбург, один из участников этой редакции, вспоминает это время, когда «Л. Брамсон, М. Познер, Ю. Бруцкус, Л. Зайденман стали принимать энергичное участие в еврейской общественной жизни Петербурга. Приток новых молодых сил внес большое оживление в петербургские центральные еврейские учреждения. В Обществе распространения просвещения под влиянием новых деятелей начала сильно развиваться школьная работа и сказалось стремление реформировать провинциальные талмуд-торы и создать целый ряд новых педагогических учреждений. Петербургский Центральный Комитет «Еврейского Колонизационного Общества» стал все больше искать способов к улучшению экономического положения русских евреев на местах, отказавшись от своей прежней задачи — организации массовой эмиграции в Аргентину». Эта же группа деятелей осознала необходимость в интересах осуществления своих планов иметь в своих руках орган печати. В новую редакцию «Восхода» вошли Л. М. Брамсон (1869—1941), Ю. Д. Бруцкус (1870—1951), С. М. Гинзбург, Л. Зайденман, М. Д. Рывкин, М. В. Познер (последний — экономист по образованию — недолго работал в редакции). Л. Брамсон писал на текущие публицистические темы, вел провинциальный отдел. «Он был больше общественным деятелем, чем писателем», — замечает о нем Гинзбург. Л. Зайденман вел обзор печати, занимавший издавна видное место в журналах. М. Рывкин (Макар), впоследствии автор романа «Кровавый навет» и сборника рассказов «В духоте», — писал фельетоны на общественные темы. С. Гинзбург, уже тогда посвятивший себя истории русского еврейства, печатал в «Восходе» свои первые исторические труды. Ю. Бруцкус, по определению Гинзбурга, был «подлинным кладом» для редакции: врач по образованию, он был энциклопедистом и писал по самым разнообразным вопросам. Программа, с которой выступила новая редакция, формулировала несколько общих идей в духе эпохи, стоявшей на рубеже двух веков. Задача журнала: «Пробуждать дух народа, развивать в нем чувства национального самосознания и поднять культурный уровень массы».