жет не только принести Берлину радость, но и содействовать победе Берлина».
М. М. Винавер от имени Центрального Комитета Партии Народной Свободы (к. д.) прочел на конференции делегатов партии и членов фракции, состоявшейся 6-8 июня 1915 г., доклад по еврейскому вопросу, в котором подробно описывались неслыханные меры; предпринимаемые против евреев. Предложенная им резолюция, резко эти меры осуждающая, была единогласно принята.
Хочу отметить, что в большой речи, произнесенной в заседании Государственной Думы 19-го июля Милюков коснулся и преследований евреев. Он говорил о том, что «этот несчастный народ сделался предметом какого-то изуверства», что «целый народ огульно обвиняют в предательстве или измене и что «за этим огульным обвинением последовали из того же узкого партийного источника, прикрывавшегося военными полномочиями, небывалые меры круговой ответственности за несовершенные преступления, напоминающие дикие времена глубокого средневековья и унижающие нас во мнении всего образованного света».
Трудно объяснить, почему Милюков мероприятия, несомненно и открыто исходившие от военных властей, что не могло быть неизвестным ему, приписывал узкому партийному источнику, прикрывающемуся военными полномочиями.
Я упомянул выше о поездке по просьбе Политического Бюро А. Ф. Керенского в части Ковенской губернии, из которых евреи были выселены. В Политическом Бюро мы все были того мнения, что поездка члена Государственной Думы, нееврея, — еврей-депутат совершить ее не мог: Фридману было отказано в разрешении поехать туда на короткое время, для устройства своих дел, — была бы очень целесообразна. Обследовав положение и убедившись, в чем мы сами были уверены, в лживости возводимых на евреев наветов и, в частности, вымышленной истории с еврейским предательством в Кужах, член Государственной Думы по возвращении мог бы ознакомить Думу и широкие слои общества с установленными фактами.
По предложению Брамсона, Браудо и моему решено было просить А. Ф. Керенского эту поездку совершить. Его поездка дала, как было признано всеми, весьма благоприятный результат. В своих речах в Думе Керенский в категорической форме и на основании лично им установленных фактов доказывал лживость фантастических обвинений и неоднократно протестовал против мер военных властей в отношении евреев.
По моему предложению было решено направить в «освобожденные от евреев» местности компетентного экономиста — для обследования того, как отразилось выселение евреев в этих местностях. Для этой задачи мы наметили известного экономиста Огановского. Вернувшись из своей поездки, Огановский написал статью, опубликованную в «Северных Записках» в 1915 году, в которой рисует крайне вредные последствия выселения евреев для экономического положения этих местностей и подробно описывает ущерб, причиненный этим выселением оставшемуся нееврейскому населению.
Очень скоро после сплошных выселений из частей Ковенской и Курляндской губерний военные власти, уступая настойчивым требованиям правительства, указавшего на крайний вред, этими выселениями причиняемый, признали, что поголовное массовое выселение евреев является «крайне затруднительным и вызывающим много нежелательных осложнений». Вследствие этого военное командование распорядилось «приостановить» выселения и об этом сообщило гражданским властям. Распоряжения эти были сделаны 10 и 11 мая, в то время, как выселения были закончены 5-го мая, так что и о «приостановке» не могло быть уже речи — выселенные евреи в товарных вагонах, на которых часто было написано мелом «шпионы» ехали на восток, о чем военные власти не могли не знать. Не могли они не знать, что те условия, которые они ставили, «приостановка», т. е. фактическое возвращение выселенных совершенно неприемлемы, — они требовали взятия заложников из неправительственных раввинов и богатых евреев «с предупреждением, что в случае измены со стороны еврейского населения, заложники будут повешены».
Я уже выше упомянул о неоднократных случаях взятия заложников.
Заложники брались принудительно и с этим евреи бороться не могли. Теперь же было создано положение, при котором сами евреи должны были купить право возвращения дачей заложников! По этому поводу член Государственной Думы Н. М. Фридман обратился к председателю Совета министров с письмом, извлечение из которого я приведу. Текст письма был обсужден в Политическом Бюро.
«По последним распоряжениям подлежащих властей выселенным евреям разрешается возвращение на родину под условием представления заложников. Этого чудовищного условия, ставимого властью своим подданным, еврейское население не примет. Оно предпочтет скитание и голодную смерть исполнению требования, которое позорит его гражданскую и национальную честь. Евреи честно исполняли и будут исполнять свой долг перед родиной до конца. Никакие жертвы их не устрашат и никакие гонения не сведут их с пути чести. Но никакие гонения и не заставят их провозгласить ложь, свидетельствовать своим подчинением, что гнуснейшая клевета есть истина. Когда грозный враг бросил вызов России, еврейский народ грудью встал на защиту родины, и на мою долю выпала честь быть в историческом заседании Государственной Думы выразителем этого единодушного возвышенного порыва. Еврейский народ охотно принимал на себя требуемую родиной жертву из глубокого сознания долга перед страной, с которой его связывают многовековые исторические узы и искренние чаяния общего светлого будущего. И я могу с убеждением заявить, что и теперь, после всего пережитого, это сознание долга так же крепко в нас, как было раньше. Но с тем же глубоким убеждением считаю себя вправе и обязанным сказать, что никакие лишения не сломят нашего непреклонного убеждения в том, что как русские подданные, мы не можем быть объектом мероприятий, применимых только к врагам и подлым предателям; что мы считаем и не перестанем считать себя выше всяких общих подозрений в гнусной измене долгу присяги».
Интересно, что от имени евреев, выселенных из Вилькомира написано было письмо Главнокомандующему Армиями Северо-Западного фронта, по содержанию очень сходное с письмом Н. М. Фридмана, хотя оно написано совершенно независимо и, притом, по-видимому, малообразованным человеком. Приведу текст этого письма:
«Ваше Высокопревосходительство, вилькомирский исправник прочел нам, выселенцам города Вилькомира, приказ о разрешении выселенцам из района боевых действий вернуться в родные места под ответственностью заложников. Обрадованные возможностью вернуться в свой очаг, мы в то же время оскорблены в наших патриотических чувствах в требовании заложников от своих верных же подданных, сыновья и братья которых сражаются за честь и славу России. Это требование клеймит предательством целый народ, религия которого сурово осуждает измену своей родине, как тяжкий грех; история коего решительно не знает ни одного примера неверности приютившему его отечеству.
Мы беспредельно опечалены истребованием заложников, косвенное признание усердно распространяемого злоумышленниками огульного обвинения евреев в предательстве, несмотря на то, что, как только оно подвергается должному судебному расследованию, его несостоятельность всегда почти выступала с полной ясностью.
Твердая уверенность в отсутствии еврейской измены не избавляет нас от страха злостной провокации, и ложных доносов лжесвидетельствовавших врагов, могущих ввести скорый полевой суд в заблуждение, когда следствие может оказаться гибельным для заложников. Этот страх заставляет нас всепокорнейше просить Ваше Высокопревосходительство (разрешить) вернуться домой под своей личной ответственностью. Карайте каждого из нас, если окажется виновным со всей строгостью законов военного времени, но не заставляйте нас подвергать ни в чем неповинных единоверцев серьезной опасности, грозящей заложникам со стороны врагов еврейства.
С сокрушением молим об отмене требования, позорящего честь нашего народа и лишающего возможности нас вернуться домой, за отсутствием видных членов нашей общины, годных в заложники.
В поспешности совершенного выселения, не имев времени захватить с собой даже самого необходимого на дорогу, мы, лишенные средств к существованию, измученные беспомощным скитанием, изнуренные продолжительным голодом, валяемся под открытым небом.
Сжальтесь над невинно разоренными, возмутительным наветом брошенными в бездну несчастий и разрешите нам вернуться на родину.
От имени вилькомирских выселенцев (подпись)».[12]
В результате предложения вернуться на столь унизительных условиях, несмотря на то исключительно тяжелое положение, в котором находились выселенцы, ими приняты не были.
Выше я упомянул о записях А. Н. Яхонтова, опубликованных в Архиве Русской Революции. Как видно из этих записей, возглавляемое Горемыкиным правительство продолжало делать все усилия, чтобы добиться у Главнокомандующего прекращения диких мер в отношении евреев и отмены мер, уже принятых. Оно проявило в этом отношении большую настойчивость. Но ген. Янушкевич, автор всех этих мер, был непреклонен и не остановился перед тем, чтобы сообщить Совету Министров, что он находит «все принятые в отношении евреев меры весьма слабыми и не остановился бы перед усилением их в еще более значительной степени».
В какой мере усилия правительства оказались безуспешными, можно судить по речи министра внутренних дел, князя Щербатова, в заседании Совета Министров 4 августа 1915 г. (стр. 43).
«Наши усилия вразумить Ставку», сказал кн. Щербатов, «остались тщетными. Все доступные нам способы борьбы с предвзятыми тенденциями исчерпаны... Мы все вместе и каждый в отдельности неоднократно и говорили, и писали, и просили, и жаловались. Но всесильный Янушкевич считает для него необязательными общегосударственные соображения; в его планы входит поддерживать в армии предубеждение против всех вообще евреев и выставлять их, как виновников неудач на фронте. Такая политика приносит свои плоды, и в армии растут погромные настроения. Не хочется этому верить, но мы здесь в своей среде, и я не скрою подозрения, что для Янушкевича это едва ли не является одним из тех алиби, о которых в прошлый раз упоминал А. В. Кривошеин» ...