Свою обширную статью — 91 стр. — Дубнов закончил призывом к организации русско-еврейского исторического общества. Он значительно сократил ее для издания по-древнееврейски в форме брошюры, которая вышла в Одессе в 1892 г. под названием[3] «Будем искать и исследовать», в которой он призывает еврейскую интеллигенцию заинтересоваться еврейским прошлым в России и собирать всякого рода материалы — хроники (пинкосы) общин и обществ (хэврос), воззвания, письма и т. д. с целью заложить таким образом фундамент под будущее здание русско-еврейской историографии.
Брошюра, написанная по-древнееврейски, вызвала не меньший, если не больший отклик, чем ее русский, прототип (статья, помещенная в «Восходе», тоже вскоре вышла в форме брошюры); она пробудила в широких кругах еврейской народной интеллигенции интерес к прошлому, к истории, запечатленной в исторических документах.
С. М. Дубнов обосновывал необходимость изучения истории не столько интересами чистой науки, сколько мотивами общественно-национального порядка, вытекающими из тяжкого положения русского еврейства, которое должно почерпнуть в своем прошлом силу и утешение для преодоления всей трагики настоящего. Он пишет: «Прошедшее еврейского народа обладает чудной целительной силой для болящей еврейской души... Но помимо утешения, сколько света, ясности, сознательности вносит в наш ум знание нашего прошедшего. Мы чувствуем себя тогда не отрезанным ломтем, а продолжением целого ряда поколений, живших не только для того, чтобы мыслить и страдать».
Обращение С. М. Дубнова дало вскоре конкретные результаты. Возникшая в 1892 г. в Петербурге по инициативе группы представителей еврейской интеллигенции Историко-этнографическая Комиссия приступила к осуществлению крайне важной задачи; она состояла в том, чтобы извлечь и сосредоточить в одном месте документальные данные, рассеянные до того в десятках томов исторических исследований в государственных и общественных архивах в течение последних 50 лет.
Так возникли «Регесты и надписи. Свод материалов для истории евреев в России». Первый том вышел в 1897 г., обнимая период от 1760-го до 1780-го года; второй — в 1910-м году — 1671-1739, третий — в 1903 г. — 1740-799. (Последние два тома были изданы уже Историко-этнографическим Обществом, основанным в 1908 г.).
В состав редакции «Регестов и надписей» входили: М. М. Винавер, А. Г. Горнфельд, Л. А. Сев, М. Г. Сыркин и М. Л. Вишницер. Трехтомный труд явился ценным вкладом в молодую русско-еврейскую историографию. Он содержал свыше 2.450 регестов и фрагментов из надписей, материалов и сообщений, которые помогали исследователю ориентироваться в обширной печатной документации. Редакторам «Регестов» не удалось, однако, осуществить проекта издания полной документации, предположенной С. Бершадским, который сам частично осуществил этот проект в трех томах своего «Русско-еврейского Архива».
Призыв С. М. Дубнова способствовал созданию при историко-этнографической комиссии значительного архива, постепенно обогащавшегося пинкосами общин и обществ, (в оригиналах и копиях), отдельными документами, письмами и генеалогическими списками, а также богатым собранием фольклорного материала — народными сказками и песнями (часть которых была опубликована С. Гинзбургом и П. Мареком в 1901 г. в сборнике «Еврейские народные песни в России», издание «Восхода», СПБ).
Нельзя, разумеется, приписывать пробуждение интереса к прошлому влиянию одного человека, как бы значительно оно ни было. С. М. Дубнову, однако, удалось найти свой убедительный подход, свои горячие, патетические слова в соответствии с господствовавшими в ту пору в еврейской среде настроениями и таким путем формулировать национальную программу изучения еврейской истории на базе современной исторической науки.
Опыт показал, что в жизни народов рост национальных настроений всегда сопровождается и развитием историографии. Мы имели возможность наблюдать это явление в Польше после провала восстания 1863 года, в Чехии после неудавшейся революции 1848 года, среди украинцев — во второй половине 19-го века. Параллельно с ростом национальных движений наблюдается оживление научно-исторической литературы.
Аналогичный процесс обнаружился в 80-х годах и в среде русского еврейства. Погромы 1880-х годов вызвали взрыв национального чувства; они не только не породили, вопреки стремлениям устроителей погромов, настроений дефетизма, они дали толчок к пробуждению национальной энергии, как в области мысли, так и в области действия.
В эту эпоху, взрыхленную погромами 80-х годов, уходят корнями такие общественные движения в русском еврействе, как палестинофильство, территориализм, социализм (национальный и космополитический). Звучит почти символом, что «Восход», который долгое время был трибуной русско-еврейской интеллигенции, вышел в свет в погромный 1881 год.
Возросший интерес к прошлому часто диктовался потребностями тогдашнего положения евреев в России и Польше.
Под атаками официального и общественного антисемитизма, отказавшего еврейскому населению в равноправии, в гражданских правах, национально-пробудившаяся русско-еврейская интеллигенция искала в далеком историческом прошлом аргументов в пользу своего «ихуса» и своей исторической укорененности в русской почве и была заинтересована в выборе апологетического оружия в своей тяжелой борьбе.
Главной вехой в процессе развития русско-еврейской историографии было возникновение в 1908-м году Историко-Этнографического Общества и издание его журнала «Еврейская Старина». Общество, во главе которого стояли С. М. Дубнов, М. М. Винавер, Михаил Кулишер, С. Гольдштейн, М. Л. Вишницер и др. стимулировало и организовало собирание исторических документов и материалов, устраивало публичные лекции научного характера, — финансировало экспедицию по собиранию фольклорного материала в 1911 году под руководством С. А. Ан-ского.
В музее Историко-Этнографического Общества главным образом благодаря стараниям экспедиции С. Ан-ского, было собрано около тысячи религиозных и художественных экспонатов, а также свыше тысячи снимков с памятников, имеющих историческую ценность.
Мы уже упоминали об издании обществом 2-го и 3-го томов «Регестов и Надписей» и журнала «Еврейская Старина», выходившего раз в три месяца под редакцией С. М. Дубнова. Это был первый специальный журнал по еврейской истории в России — сыгравший в области исторического исследования такую же роль, как «Monatsschrift fur Geschichte und Wissenschaft des Judentums» в Германии и «Rftvue des fttudes juives» во Франции, но в отличие от этих научных органов «Еврейская Старина» была проникнута национальным и прогрессивным светским духом.
«Еврейская Старина» ставила себе целью «критическую ревизию прошлого, но не затем, чтобы его отвергнуть, а чтобы понять это прошлое и проанализировать при помощи диалектического метода».
Сохранение исторического наследия представлялось необходимым ввиду опасений, что волна постепенной ассимиляции может уничтожить живые следы еврейского прошлого.
С 1909-го до 1918 г. вышло 10 томов «Еврейской Старины» (в 1909 г. — два тома). 10-й том, вышедший в 1918 г. проредактирован еще С. М. Дубновым. Томы 11-й (1924 г.) и 12-й (1928) вышли под редакцией коллегии, во главе которой стоял этнограф Лев Штернберг. 13-й том вышел в 1930 г. при С. Цинберге, как председателе редакционной коллегии.
Десять лет деятельности Историко-Этнографического Общества и его органа (1909—1918) были периодом расцвета еврейской историографии; за эти годы было опубликовано множество новых материалов, исследований, монографий и мемуаров, значение которых далеко превосходит все созданное еврейской исторической наукой в Западной Европе.
Библиографическое исследование Абрама Дукера, посвященное 12-и томам «Еврейской Старины», (Hebrew Union College Annual, тома 8-9, 1931—1932, стр. 525 — 603), содержит сведения о количестве монографий, документов, докладов и рецензий, напечатанных в этом журнале. Исследователь насчитал 594 единицы из области истории, социологии, статистики, этнографии, фольклора, языковедения, истории литературы и культуры, археологии, истории искусства, мемуарной литературы и т. п., нашедших место в журнале.
Журнал был настоящей сокровищницей еврейской науки, содержавшей материалы исключительной ценности. Число сотрудников «Еврейской Старины» доходило до 140. Мы встречаем на ее страницах имена крупнейших специалистов по истории евреев в Польше и России. Укажем на некоторые из наиболее ценных документов и исследований: Акты еврейского Коронного Сейма или Ваада четырех областей (1621—1691); Литовский пинкос, печатавшийся отдельными листами, как приложение к журналу; М. Шорр — «Краковский свод еврейских статутов и привилегий» — научное введение к тексту привилегий польских евреев, утвержденному последним королем Польши Станиславом Августом Понятовским, и к двенадцати специальным привилегиям Краковских евреев; перепись евреев в Малороссии в 1736 г.; статистика еврейского населения Польши и Литвы во второй половине 18-го века; С. М. Дубнов — «Еврейская Польша в эпоху последних разделов»; Ю. Гессен — «В эфемерном государстве. Евреи в Варшавском герцогстве 1807—1812 гг.»; И. Сосис — «Общественные настроения в эпоху великих реформ»; П. Марек — «Внутренняя борьба в еврействе XVIII века».
Все без исключения работы, помещенные в журнале, носят печать научной исторической объективности. Мы не найдем в них ни следа апологетических тенденций, характерных для недавнего прошлого. Историки не обращены лицом к русскому обществу, чтобы оправдываться и покрасоваться, — а к своим соплеменникам; их интересуют, главным образом, внутренние культурные и экономические процессы еврейской жизни. Внешнему политически-правовому моменту, на котором недавно сосредоточивалось все внимание историков, сейчас отводится только одна глава в истории русского еврейства. Неустанное пережевывание так называемого «еврейского вопроса», заполнявшее страницы «Еврейской Библиотеки» и первых книг «Восхода», уступает место попыткам реконструировать прошлое в его историко-культурном и социально-экономических аспектах.