Между нами в диаспоре и первыми халуцим (пионерами) в Палестине уже стала к этому времени устанавливаться связь. В Палестину тогда прибыли десятки новых халуцим из Польши, Литвы, юга России. Это были первые ласточки новой иммиграционной волны, послужившей как бы практическим ответом на «ликвидаторские» теории территориалистов. Сыграли здесь известную роль призывы Усышкина и воззвания Виткина; много участников самообороны в России, после погромной волны, эмигрировало, особенно с юга России, в Палестину.
Во время полтавской конференции, да уже и до нее, мы состояли в оживленной связи с нашими халуцим в Палестине. В партийной литературе на идиш и по-русски мы печатали их письма. Помню наши сношения с халуцим из Ростова, иммигрировавшими в Палестину после погромов, и нашу связь с Д. Грином, теперешним Бен-Гурионом.
Но наши партийные позиции в самой Палестине были еще слабы, а наша информация о происходящем в Палестине весьма неудовлетворительна. Все это породило ряд серьезных недочетов в нашей программе. Именно нашей общей недостаточной осведомленностью объясняется, например, упрямая оппозиция Борохова кооперативным планам Оппенгеймера. Но исходная предпосылка, что еврейская Палестина будет создана еврейским трудом, и что строительство Палестины может вообще быть осуществлено только еврейским рабочим классом, — эта мысль, теперь уже давно ставшая общепризнанной, впервые была провозглашена в «Нашей платформе».
«Наша платформа» была опубликована в несколько приемов; сначала одна часть платформы была опубликована в трех номерах «Еврейской рабочей хроники» в Полтаве. Продолжение платформы появилось во втором номере «Молота» в Симферополе. Оба органа выходили по-русски, и «Наша платформа» таким образом впервые увидела свет на русском языке. В то время не было потребности в опубликовании ее и на идиш, так как большинство руководящих элементов партии в те годы пользовались исключительно русским языком. В 1907-м году «Наша платформа» была частично опубликована на идиш в Виленском «Форвертсе». Только несколько лет после смерти Борохова «Наша платформа» была полностью переведена на идиш и включена в полное собрание сочинений Борохова. Под «Нашей платформой» Борохов подписался псевдонимом — «Постоянный». Это имя долго сохранялось за ним в партии.[50]
Полтавский период закончился крахом: полиция обнаружила склад оружия самообороны, принадлежавший Поалей Цион. Началось строгое следствие. Пишущий эти строки вынужден был скрыться из Полтавы. Из мести царская полиция арестовала моего отца и других членов семьи. Был также арестован редактор «Хроники» Л. Мальцер, брат Любы Бороховой, и Бер Борохов. Остальные члены полтавской конференции успели скрыться. Центр тогда был перенесен в Вильну. Этого добивался Борохов еще до ареста.
Стоит отметить, что во время заключения в Полтавской тюрьме Борохов умудрялся заниматься партийной работой. Среди заключенных было много крестьян-украинцев, сидевших по делам об аграрных беспорядка, и Борохов читал им лекции на политические и общественные темы, о проблемах национальных, социально-экономических и политических. Немногим известно, что в те годы в рядах украинской социал-демократии возникло особое течение, сочетавшее социальные и национальные стремления, и что в основу этого течения были положены идеи Борохова, формулированные им в его статьях. Течение это и называло себя «Бороховистским».
Около пяти месяцев Борохов провел в тюрьме, но и из тюрьмы он поддерживал с нами связь. Несмотря на большие трудности, нам в конце концов удалось извлечь его из заключения и вывезти за границу.
М. ОШЕРОВИЧ. РУССКИЕ ЕВРЕИ В АМЕРИКЕ
1
Еврейскую иммиграцию в Соединенные Штаты обычно делят на три периода — испано-португальский, немецкий и русский. Русско-еврейская иммиграция началась гораздо позже других и в такое время, когда меньше всего можно было на нее рассчитывать, но именно она оказалась наиболее значительной и по размерам, и по своему характеру.
Значение русско-еврейской иммиграции в наше время не вызывает расхождений среди большинства исследователей истории американского еврейства; оно и не оспаривается и теми, кто склонен был подчеркивать исключительное влияние немецких евреев. Теперь все уже признают, что на все, что можно назвать еврейской жизнью в Америке, наложили свою печать русские евреи. Благодаря им, роль еврейства и его влияние достигли такого значения. Не будь их, вся еврейская жизнь выглядела бы иначе и пошла бы иными путями, постепенно отрываясь от своих корней; вместо того, чтобы выявлять таящиеся в ней и взращенные рядом поколений творческие силы, инициативу и своеобразие, она захирела бы в атмосфере всяких страхов; люди предпочли бы отсиживаться в уголке, в призрачной надежде окончательно слиться с чужой средой.
В истории еврейского народа такие явления не новы. Не раз еврейские общины хирели, будучи лишены своевременного притока свежих сил, приносивших с собой дыхание новой жизни. В былые годы евреи в Германии стремились к тому, чтоб их считали немцами Моисеева закона, а в Польше — поляками Моисеева закона; существовала возможность, что и у нас в стране преобладающим элементом стали бы евреи, которые себя не считают евреями, а американцами Моисеева закона.
Это несомненно случилось бы, если бы не русские евреи, которые привезли сюда с берегов старой родины, находившейся по ту сторону океана, одушевляющие их идеалы, свое национальное самосознание, свой революционный пыл. Не будь этого, евреи в Америке удовлетворились бы слабыми узами религии.
Нет сомнения в том, что без участия русских евреев не была бы создана ни получившая большое распространение еврейская печать, ни богатая еврейская литература, не удалось бы воспитать народную массу и не удалось бы с таким умением и глубокой верой в справедливость организовать еврейских рабочих в тред-юнионы, ставшие образцом для всей Америки, — и повести упорную борьбу с эксплуатацией, за право трудящихся на лучшую жизнь. И если бы не влияние русских евреев, американское еврейство не было бы так тесно связано с еврейством других стран и не выказало бы такой готовности оказывать помощь повсюду, где она требовалась.
Нельзя точно установить, когда именно русские евреи начали прибывать в Америку, и что эти первые иммигранты собой представляли. Имеющиеся отрывочные, разбросанные по разным источникам данные не дают ясной картины. Исследователи истории евреев-эмигрантов из Испании и Португалии, — этих первых эмигрантов-евреев в Новом Свете оказывались в лучшем положении: в их распоряжении имелись точные данные, устанавливающие, что в сентябре 1654 г. группа, состоявшая из 23-х человек, прибыла в Нью-йоркскую гавань. Нью-Йорк назывался в ту пору Нью-Амстердамом и был голландской колонией. Пришельцам, спасавшимся от преследований инквизиции, пришлось в Нью-Амстердаме вести упорную борьбу с местными властями, возглавляемыми губернатором Питером Стайвенсоном, имевшим сильные предубеждения не только против евреев, но и против католиков, и против чужаков вообще.
Массовая эмиграция русских евреев началась после погромов 1881-го и 1882-го годов; но отдельные семьи и группы прибывали и раньше. Стимулом к эмиграции обычно являлись преследования со стороны царского правительства и тяжелые экономические условия жизни. В 1852 г., т. е. за 30 лет до начала массовой эмиграции, в Нью-Йорке построена была эмигрантами из России первая синагога. Возникшая в ту пору конгрегация «Бней-Ешурин» состояла из русских и отчасти из польских евреев.
На основании довольно скудных данных, можно считать, что первые еврейские иммигранты из России прибыли в Америку еще в 1820 г., если не раньше. В царствование Александра I-го распространились слухи, что царь, ударившийся в мистицизм и «оставшийся загадкой», как выражался о нем один из историков, собирается приступить к массовому обращению русских евреев в православие; эта миссионерская задача была якобы возложена на организацию, называвшуюся «Обществом израильских христиан». Еще ухудшилось положение евреев при Николае I-м, издавшем указ о кантонистах. Тем не менее лишь немногие решались в ту пору пускаться в далекий путь в неведомую Америку. В 1818 г. все еврейское население Америки составляло не более 3-х тысяч душ; преобладающим элементом среди них были «сефардим», — испано-португальские евреи.
2
В эпоху погромов, вспыхнувших в 80-х годах после убийства Александра П-го и вызвавших панику в еврейском населении, в среде еврейской учащейся молодежи, часть которой уже оторвалась от народной массы, возникло движение, называвшееся «Ам-йлом». Членов этой группы воодушевляла вера в то, что евреи являются «вечным народом» и потому, что бы с ними ни случилось, они всегда найдут в себе силы начать новую жизнь. Разделявшие это убеждение лучшие, идеалистические представители молодежи принялись вести в своей среде агитацию за переселение из России в Америку, свободную страну, где можно будет начать новую жизнь и — что особенно важно — заняться продуктивным трудом.
Одновременно с этим течением возникло движение «билуйцев» («Бет-Яков лху-внелхо»), охватившее учащуюся молодежь идеей переселения в Палестину и основания там еврейских земледельческих колоний. Представителей билуйского движения, из рядов которого вышли пионеры колонизации Палестины, принято было называть «палестинцами», а участников группы «Ам-йлом» — «американцами».
В мировоззрении русско-еврейской молодежи — или, точнее говоря, молодой еврейской интеллигенции в 80-х годах произошел решительный сдвиг. Эти молодые интеллигенты сильно отличались от своих предшественников первой половины 19-го века. Прежняя интеллигенция увлекалась просветительством и высоко ценила все немецкое: интеллигентным человеком считался тот, кто владел немецким языком, знал немецкую литературу, и высоко ставил достижения немецкой культуры. Эти настроения преобладали в интеллигентских кружках вплоть до крымской войны.