Русско-еврейская интеллигенция, выросшая в пору «весенних веяний», явно тяготела не к немецкому, а к русскому началу. Ее представители избрали иной путь, чем «маскилы», прямыми наследниками которых они являлись. Их интересовали другие моменты в жизни еврейства, им не приходилось бороться за идею просвещения, воодушевлявшую деятелей Гаскалы. Интеллигент нового типа еще не нашел своего пути ни в русской, ни в еврейской жизни; но блуждая и подчас сбиваясь с дороги, он верен был привязанности к русской литературе, достигшей в ту пору расцвета. Он любил русский язык и, говоря на нем, сознавал, что это подымает в нем чувство самоуважения. Ему близко было все, что носило в себе дух русского творчества, русских стремлений. Еврейские интеллигенты возлагали большие надежды на русскую интеллигенцию, которая казалась им образцом высокого идеализма, и на русские народные массы.
Погромы 80-х гг. явились для них тяжелым ударом. Они почувствовали, что рухнули сразу все надежды, возлагавшиеся на Россию. Под влиянием разочарований, когда за первым погромом последовал ряд других, окрепли настроения, получившие свое выражение в движении «Ам-йлом». Многие молодые интеллигенты пришли к убеждению, что единственный исход как для них самих, так и для их соплеменников, заключается в том, чтобы покинуть Россию, переселиться в Америку и начать там новую жизнь.
Открылась первая страница великого переселения из России в Соединенные Штаты. В этот момент испанское правительство нашло, что сейчас наступила пора искупить исторический грех изгнания евреев из страны в 1492 г., и заявило о своей готовности впустить эмигрантов, покидающих Россию, в пределы Испании. Русские евреи, однако, отвергли это предложение: они не хотели иметь ничего общего со страной, где их предков жгли на кострах инквизиции, а потом лишили крова.
3
Чтоб составить себе представление о роли, которую русским евреям суждено было сыграть в американской жизни, необходимо выяснить, какой прием встретили в первые годы массовой эмиграции — 1881-й и 1882-й более значительные группы «Ам-йлом», когда они прибыли в Новый Свет.
Мы находим немало сведений об этом в мемуарной литературе; их можно дополнить деталями, извлеченными из газет и журналов; необходимо только привести этот материал в порядок. Яркую картину дают газетные статьи, посвященные двадцатилетнему юбилею киевской группы «Ам-йлом» в мае 1907-го года. Этот образ прошлого поможет нам многое понять в настоящем. Газеты рассказывают, что прибывшая в Америку 30-го мая 1882-го года киевская группа «Ам-йлом» состояла из студентов и курсисток, которые не говорили ни на одном языке, кроме русского. Лидером группы был молодой студент Киевского университета Николай Алейников. Это был высокий, худощавый юноша с маленькой черной бородкой, в очках, с симпатичным, типично еврейским лицом. Передавали, что после первых погромов, которые навели ужас на киевских евреев, он отправился в субботу в синагогу в сопровождении группы студентов. Они подошли к амвону и Алейников обратился с речью на русском языке к молящимся прихожанам со слезами. Голос его дрожал от волнения. «Мы — ваши братья, — заявил он — мы такие же евреи, как вы. Мы сожалеем теперь о том, что до сих пор считали себя русскими. События последних недель — погромы в Екатеринославе, в Балте, у нас в Киеве и в других городах — показали нам, как велико было наше заблуждение. Да, мы теперь чувствуем себя евреями».
Далее рассказывается, что в приехавшей в Америку группе «Ам-йлом» большинство составляли социалисты; они были в то же время проникнуты национальным духом и привезли с собой свитки Торы и большое знамя с древнееврейской надписью «Ам-йлом». Останавливаясь по пути в различных городах, они проследовали по улицам, как бы желая продемонстрировать перед всеми, что еврейство обладает неисчерпаемой силой, идущей из вечного источника. Они прошлись торжественным маршем по улицам Нью-Йорка со свитком Торы и знаменем, на котором виднелась древнееврейская надпись, и это произвело сильное впечатление. Всем стало ясно, что это не рядовые еврейские эмигранты, чувствующие себя на чужбине потерянными, а люди, исполненные гордости и сознания духовных сил, которые собираются врасти корнями в новую почву.
В другой статье, описывающей этот же эпизод, мы читаем:
«...Можно сказать, что в истории мало было таких возвышенных, ярких и трогательных моментов, как приезд в нашу страну еврейских просветителей... Группа «Ам-йломистов» привезла с собой не только свиток Торы и свое знамя, но также зачатки нашего социалистического и тред-юнионистского и культурного движений».
Я позволю себе также процитировать отрывки из моих собственных статей, основанных на тщательном изучении эпохи, которая меня интересовала в течение многих лет:
«Группы деятелей «Ам-йлом» кирпич за кирпичом строили здание еврейской жизни в Америке. Идеалисты из «Ам-йлом» и других организаций взяли на себя роль культуртрегеров среди еврейских народных масс; они стали учителями, вождями, просветителями, пропагандистами.
Они будили окружающих и собирали вокруг себя лучших, энергичных людей, заботившихся не только о личном преуспеянии, но и об интересах коллектива. Деятели, вышедшие из этой среды, оказались в первых рядах борцов, стремившихся к тому, чтобы иммигранты органически включились в американскую жизнь и уверенно себя почувствовали на почве Америки».
Краткий перечень имен русско-еврейских деятелей, прибывших в Америку в начале массовой иммиграции и в последующий период, дает нам представление о тех, кому суждено было стать во главе еврейских масс, ищущих своего пути в Америке, — тех народных масс, о которых один из поэтов эпохи писал, что, покидая Россию, они:
С тоской и стенаньем
Уходят в изгнанье.
Эти люди приобрели впоследствии известность на разных поприщах: в области литературы, публицистики, науки и политики; некоторые из них выдвинулись и получили признание за пределами еврейской среды в Америке. Каждому из них по праву принадлежит место в первых рядах нашей общественной жизни.
Абрам Каган, доктор Аб. Каспе, Александр Гаркави, Гилель Золотарев, Михаил Заметкин, Давид Эдельштадт, доктор Раевский, доктор Хаим Спивак, Николай Алейников, Б. Вайнштейн, доктор Мерисон, Луи Милер, Мойше Кац, Морис Хилквит, Ш. Яновский, Морис Розенфельд — все это были люди, игравшие крупную роль в еврейской жизни в одну из судьбоносных эпох американской истории.
К этому списку выдающихся деятелей русско-еврейской эмиграции следует прибавить имена людей, прибывших в Америку с более поздней волной массовой эмиграции — в последнее десятилетие 19-го века — это были Б. Файгенбаум, Филипп Кранц, д-р Ицхок-Айзик Гурвич, Яков Гордин, Иегойаш, 3. Либин, Леон Кобрин, Абрам Лесин и д-р Исер Гинцбург.
Благодаря усилиям этих выходцев из России, еврейские народные массы, к которым распространено было отношение как к «зеленым» («грине»),[51] превратились в активный фактор общественной жизни Америки. Все эти деятели твердо верили, что тысячи и тысячи евреев, прибывающих в Америку с разных концов России, могут стать на почве свободной страны орудием осуществления высоких идеалов. Характерным для тогдашних настроений является эпизод, рассказанный А. Каганом. Вскоре после приезда в Америку в 1882 г., Каган очутился на собрании; этот первый массовый социалистический митинг в Нью-Йорке состоялся в доме под номером 125 на Ривкингтон Стрит. Речи произносились на русском языке. Главным оратором был Сергей Шевич; 22-летний А. Каган сказал в своем слове:
«Мы живем в стране, где люди пользуются относительной свободой. Мы стремимся к тому, чтобы она стала нашей второй родиной. Но мы должны помнить о великой борьбе за свободу, которую мы оставили позади. В то время, как мы здесь хлопочем о личном устройстве, там борются и страдают в тюрьмах наши товарищи, наши герои и мученики. Нельзя забывать о тех, кто на старой родине борется за свободу».
Приезжие деятели с самого начала подчеркивали значение революционного идеализма, который руководил их действиями в России. Они сознавали, что и на новой почве предстоит борьба, — прежде всего борьба за улучшение экономического положения рабочих; и всякий раз, когда этого требовали обстоятельства, еврейские пионеры-идеалисты с большим пылом бросались в бой.
Мечта «Ам-йломников» о том, чтобы основать в Америке земледельческие колонии-коммуны оказалась неосуществимой, и они это вскоре поняли. Отдельные попытки, предпринятые в этом направлении, потерпели неудачу. Фантазия увлекла молодых идеалистов в сферы, далекие от действительности. Это привело к напрасной растрате энергии. Колонии-коммуны были созданы как в близких, так и в далеких штатах, в Нью-Джерси, в Коннектикуте, в Норт-Дакоте, в Саут-Дакоте, в Арканзасе, в Канзасе и Орегоне. Большую денежную поддержку оказали колонистам богатые немецкие евреи, так называемые в еврейской среде — «ягудим». Они помогали выходцам из России всем, чем могли и придавали все более организованный характер своей филантропической деятельности.
Основывая колонии, «ам-йломники» часто называли их именами популярных еврейских деятелей. Одна из колоний носила имя Адольфа Кремье, другая — Моисея Монтефиоре. Другие колонии носили названия городов, где раньше жили их основатели; каждый из этих поселков должен был стать образцом «социалистического хозяйства». Колония, основанная в штате Орегон, называлась «Нью-Одесса». В этой коммуне дискуссиям по принципиальным вопросам отводилось не меньше времени, чем полевым работам и садоводству. Воодушевленные стремлением вырвать человека из тины будней, молодые колонисты додумались до идеи создания в Америке «цивилизации нового типа». В их голове роились различные планы, которым предстояло осуществиться в настоящем или в будущем. Наиболее фантастический план состоял в том, чтобы использовать лесные богатства штата Орегон и близость Тихого океана: из имеющегося здесь в изобилии материала колонисты собирались построить крепкие, прочные суда, на которых можно будет доплыть до Сибири, а потом под покровом ночной темноты устроить побег некоторым ссыльным и перевезти их в Америку. Первым предполагалось вывезти из Сибири Чернышевского; задумывая этот план, его инициаторы еще не знали, что знаменитый революционный писатель уже находился на свободе. Впрочем, вскоре колония распалась, и члены ее вернулись в Нью-Йорк.